«С чего это тебе звать его в квартиру»? – поинтересовался внутренний голос.

Ну как же, он же спросил, где я живу. Некто внутри закатил глаза, а я вернулась в реальность и поймала выжидающий взгляд шатена. Немного покивав, снова тряхнула головой, да что за дурман такой напал?

– Я живу в соседнем доме, – выдала, собравшись с силами и решила держать себя в руках, а то выгляжу, как полная идиотка, – а вы здешний?

– Нет, – он сделал жест в сторону универсама, – зашел купить воды, был за городом на выходных.

– Само собой, – согласилась я, чего красавцу делать в таком месте?

Я опять задумалась, уже на тему спальных районов, Всеволод, немного поглазев на меня, улыбнулся.

– Скажите, Кира, – вкрадчиво начал он, – может, мы с вами встретимся как-нибудь?

– Со мной? – удивилась я. – Зачем?

Сообразив, какие нелепые вопросы задаю, поморщилась и зачастила:

– В общем-то, можно, почему нет?

– Дадите ваш номер телефона?

Я отчетливо продиктовала, и он, попрощавшись, уехал. Кстати, не на чем-нибудь, а на ярко-оранжевой «Ауди», которая шикарно оттеняла его костюм.

Проводив взглядом машину, я поинтересовалась:

– Что скажешь, Джек?

Джек ничего не ответил, он находился от меня на расстоянии в пять метров, активно вылизывая пакет из-под чипсов.

– Несносный пес, – пробурчала я, правда, довольно мирно, оттащив его от пакета.

До обеда я работала, вдохновленная солнцем и неожиданной встречей с красавчиком Всеволодом. В обед приехал Марик.

– Чего надо? – недовольно спросила его. – У меня сегодня выходной, мы же с Димой договаривались.

– Я вот что подумал, – Марик переминался с ноги на ногу, – помнишь, мы с тобой говорили на тему того, что мне надо имидж поменять?

– Ну, – выжидательно посмотрела я на него.

– Я волосы ращу, – сказал он таким тоном, словно сообщил о том, что Курт Кобейн на самом деле жив.

– Это прекрасно, – попыталась я от него отделаться, но не тут-то было.

Марик, не замечая моей маеты, разулся и прошел в кухню. Пришлось налить ему чая. Я зависла у окна, поглядывая на парня в нетерпении. Джек, спавший под столом, поднял голову, чихнул и снова уснул.

– Может, ты мне еще что-нибудь посоветуешь? – поинтересовался Марик.

– По поводу чего?

– Как одеваться, как вести себя…

Устало вздохнув, я села на табурет и некоторое время созерцала Марика.

Поняв, что так просто от него не избавлюсь, заговорила:

– Хорошо, давай начнем сначала. Что в первую очередь видит человек? То, как другой одет. Посмотрим на тебя, – я поставила Марика посреди кухни и покрутила, – тертые джинсы, кожаная куртка, бадлон, невнятные ботинки. Первая мысль: бандит или воришка.

– Что же мне носить? – искренне озадачился он.

Немного подумав и покосившись в сторону ноутбука, я все же махнула рукой, двигая из кухни.

– Куда? – спросил Марик, когда мы сели в его «Форд».

– По магазинам, куда еще.

– В мужчине важно все, – говорила я, пока мы шатались по торговому центру, подбирая Марику новый гардероб, – здесь не хватит одного костюма, нужно уметь держать себя грациозно, но внушительно, нагло, но галантно, бабы от таких дуреют, – тут я вспомнила об утренней встрече с Всеволодом и улыбнулась. Интересно, он мне таки позвонит?

– И потом, – продолжила я, останавливаясь напротив парня, – впечатление оставляет все, в том числе и имя. Кира Муравина, – я протянула ему руку, он неуверенно ее пожал, поглядывая на меня. Пришлось ему подсказать: – Теперь ты представься.

– Борис Мариков.

– Вот, – сказала я торжествующе, двигая дальше, – как человек с таким именем может вызвать восхищение?

– А что же делать? – Марик разволновался. Я снова остановилась.

– Вот что, с сегодняшнего дня ты не Борис, а Боб.

– Боб? – хмыкнул он, но тут же посерьезнел, поймав мой взгляд.

– Именно Боб, и никак иначе. С фамилией тоже надо что-то делать. Нужно ее поменять, но не сильно, так сказать, сделать благозвучней.

– Например?

Мы зарулили в кофейню, и я цедила свой кофе, поглядывая на Марика.

– Пришло, – выставила вверх указательный палец, – Боб Маркес.

– Чего? – уставился он на меня.

– Прекрасно звучит. Фамилия испанская, имя американское, все вместе создает эстетический ореол.

Марик только глазами похлопал. Я не стала уточнять, какое слово ему было неизвестно: ореол, эстетический или оба сразу.

– Закажи себе визитки, – продолжала я, – а также надо бы прочитать книгу Габриеля Гарсии Маркес, раз уж ты берешь его фамилию. Тебя непременно будут спрашивать о нем.

– А кто этот Габриель?

– Писатель. Испанский. Не так давно умер.

– Сам?

– Сам, от старости. Будешь меня слушаться, проживешь, сколько он, понятно?

Марик кивнул, я вздохнула.

– Свою часть уговора я выполняю, – сказала ему, – теперь твоя очередь.

Марик на некоторое время задумался, потом, оживившись, заговорил:

– У меня один знакомый есть, из соседней области, работал на их нынешнего мэра, правда, он тогда еще бизнесменом был. Короче, у этого мэра жена, говорят, наглухо чокнутая, но очень красивая. Он мне рассказывал, что когда его босс строил предвыборную программу, использовал компромат на одного Питерского депутата, чтобы, значит, поддержкой заручиться. А его жена диск с компроматом свистнула, нечаянно. Она знать не знала, что на этом диске, и что он так нужен ее муженьку. Они тогда в разводе были. Ну муж подослал к ней несколько ребят, чтобы они историю разыграли, ее то похищали, то угрожали, но диск найти не могли. Оказалось, он все это время валялся у ее друга. В общем, когда тот его нашел, девчонка эта поняла, что ее использовали. И чтобы насолить муженьку, снесла диск самому депутату.

– И что? – с интересом спросила я, прикидывая, как можно использовать эту историю для очередного детектива.

– Ничего. Оказалось, что и тут ее за нос водили, она-то думала, что у нее единственный экземпляр с компроматом, а на самом деле их было много, просто они хотели этот конкретный у нее изъять.

– И чем все закончилось?

– Насколько я знаю, она опять вышла замуж за этого мэра.

Я немного похлопала глазами. Марик, конечно, мог и напутать, тем не менее, история очень неплоха.

– Тебе задание, – высказалась я, когда он высадил меня возле дома, – вспомни еще историй и запиши их в тетрадочку максимально подробно, понял?

Покивав, Марик уехал, а я пошла домой. На лестничной клетке меня застал звонок с неизвестного номера.

– Кира? – раздался волнующий душу голос, когда я сняла трубку.

Угадать, кто это, было совсем несложно.

– Это я, – согласилась я.

– Это Всеволод. Я подумал… Может, вы свободны сегодня? Мы могли бы встретиться.

С трудом выждав время, создающее видимость того, что думаю, я сказала, что свободна. Всеволод обрадовался.

– Я могу заехать, скажем, часиков в восемь?

– Договорились, – повесив трубку, я пулей взлетела на свой четвертый этаж.

Джек бросился мне навстречу с такой радостью, словно мы не видались лет эдак двести, и мне пришлось потратить время на обнимашки, грозящие перейти в выедание моего лица.

Наконец, я оказалась возле шкафа Кэт. Подруга была знатной шмотницей, порывшись в ее шкафу и перемерив, кажется, все, я остановила свой выбор на сером платье до колена с запахом на груди. Обусловлено это было тем, что грудь Кэт значительно меньше моей, потому в остальных платьях я выгляжу, как проститутка. Это она носит с майкой внизу, а мне вполне подошло и без оного. Для полноты образа я накрасилась и сделала укладку, в общем, когда приехал Всеволод и позвонил, чтобы сказать, что ждет у парадной, я была во всеоружии.

Джек явственно расстроился, что ему со мной нельзя, потому что ради него я так не наряжаюсь, и я пообещала ему торжественный выход в свет на днях.

Быстро спустившись вниз в туфлях на высоченных каблуках, я на мгновенье замерла, обретая равновесие, и вышла из подъезда. Всеволод стоял в сторонке, прислонившись к своему автомобилю и сложив на груди руки. Услышав хлопок двери, повернул голову, да так и замер с открытым ртом. Самодовольно мысленно кивнув, я направилась к нему уверенной походкой.

Тут надо заметить, что если лицо у меня, в общем-то, довольно обычное, то вот фигурой бог не обделил. Все, так сказать, на месте и как надо. Поняв это в свое время, я приняла решение не спешить с выставлением достоинств напоказ, дабы знать, на что, собственно, ведется тот или иной ухажер. Потому начиная с подросткового возраста, предпочитаю прямые джинсы, футболки и рубашки, за которыми фигуры не видно.

Осознав, что это еще и крайне удобная одежда, я полностью перешла на нее во всех случаях жизни. Ну или почти во всех. Вот сейчас, например, пришлось стилю изменить, потому что у меня встреча с таким красавцем, должна же я соответствовать.

Красавец, тем временем, с трудом взял себя в руки, окинув взглядом и не сразу отведя его от моей груди, высказался:

– Ты выглядишь просто потрясающе.

Я на это только улыбнулась, скромно, но с достоинством.

Можно смело сказать, что вечер удался. Мы поужинали в центре, потом прогулялись вдоль озера, премило болтая. Я старалась демонстрировать ум в средних количествах, а также меньше говорить, что за мной водится нечасто. Прощались мы уже около полуночи, Всеволод привез меня к дому и помог вылезти из машины. Я приняла его руку, не ожидая коварства, оказалось, зря. Он прижал меня к машине и запечатлел на губах страстный поцелуй. Решив, что мне такое перепадает нечасто, я ответила с не меньшим чувством. Руки его поползли по моему телу, и вскоре я поняла, что надо заканчивать. Всеволод из той категории мужчин, которым сложно отказать, да и не хочется как-то. Я грустно отстранилась, глубоко вздохнув, чем пробудила в нем ряд эмоций.

– Мне пора, – сказала скромно. Он выдохнул, но настаивать на продолжении не стал. Умный.

– Когда мы увидимся? – спросил вместо этого.

– Завтра я занята, давай созвонимся послезавтра.

– Хорошо, – кивнул он и все-таки запечатлел еще один поцелуй, после чего я отбыла в свою скромную обитель.

Джек ждал меня у дверей и вид имел хмурый. Чтобы я не расслаблялась, изобразил буйный восторг, против которого невозможно устоять, и разорвал чулки. Я решила не расстраиваться, чулки все равно не мои, а Кэт. Однако, чтобы загладить вину, быстро переодевшись, отправилась с Джеки на улицу.

Телефон я на время свидания выключила, потому что весь день мне названивал Дереда с множеством литературных вопросов. Еще с утра я скинула ему небольшой конспект, приказав заучить его наизусть для того, чтобы иметь возможность поддержать хоть какой-то разговор.

Дереда решил, что ему надо не просто заучить конспект, но и довести меня до белого каления, потому и названивал. Понять его было можно: завтра день икс, состоится его знакомство с девушкой мечты, но я-то за что должна страдать?

Сейчас, прогуливаясь с Джеком по дворам, я смогла лицезреть, что Дереда звонил мне десять раз, а Марик два. Вот свалилась парочка на мою голову. Больше я додумать ничего не успела, потому что телефон ожил. Первым на линию пробился Дереда.

– Ну чего еще? – поинтересовалась я недовольно.

– Ты где пропадаешь?

– Имею я право на личную жизнь? У меня вообще-то работа есть, заниматься ей весьма трудно, когда тебе каждые десять минут звонят с вопросом «на фига мне знать, что такое пассионарность»?

– Ладно, не кипятись, хотя я всерьез не понимаю.

– Я же объясняла: ты должен показаться умным не только в литературе, но и в смежных науках. Лев Гумилев, введший этот термин, был сыном Анны Ахматовой, потому на него довольно легко перейти, не вызывая подозрений.

– Да к черту Гумилева, я вообще-то хотел сказать, что завтра заеду за тобой в семь, будь готова.

– Есть, шеф.

Он моей шутки не понял, серьезно попрощавшись, повесил трубку. Следом позвонил Марик. Гадая, что ему надо, я сняла трубку.

– А я Маркеса читаю, – обрадовал он меня, – сто лет одиночества.

– И как?

На мгновенье возникла пауза, потом Марик, кашлянув, сказал:

– В общем-то, ничего, правда, я уже запутался в этих Хосе и Аркадио.

– А ты в тетрадочку записывай, – посоветовала я, он отнесся к предложению с энтузиазмом, и мы распрощались.

Джек потрусил в сторону дома, и вскоре я с удовольствием завалилась спать вместе с ним.