Глава 8

– Так вы женоненавистник, значит? – сложила руки на груди и презрения в очи добавила.

– Вовсе нет, – невозмутимо ответил пан. – Женщин я очень люблю.

– Ага. В больших количествах. На минимальные сроки.

Вздохнул снова. Полагаю, пожалел, что попросил меня о помощи. Хотя как попросил – на просьбу это совсем не было похоже.

– Как думаете, что ей нужно сейчас? – я все-таки оставила тему похождений Ястржембского.

В конце концов, мне с ним детей не крестить, как говорится. Найдет хакера, и прости-прощай. Но Стервозина останется. А мое желание ей отомстить как-то само собой обострилось в душе, когда я увидела перекошенное ее лицо. Никто не смеет Градовых обижать. Особенно меня.

– Без понятия.

– По всей видимости, вы испугались, что подтекст романтический?

– Продолжать с ней отношения я не планирую.

– Почему прямо об этом не сказать?

Снова вздохнул. Ну боже ты мой, какая трепетная душа.

– Марго может быть очень настойчивой. Очень.

– Навязчивой, вы хотели сказать?

– В целом, да.

Тут сложно что-то сказать против. Вадика она добивалась очень настойчиво. Только непонятно, зачем, если любви там нет? Вон пан только появился, она уже на пороге…

– А… – начала я, но Росцислав перебил:

– Давайте лучше о чем-то другом, Ева. Эту тему я больше обсуждать не намерен.

Он, кажется, мою личную жизнь обсудить хотел. Но этого по понятным причинам не хотела я. Потерла нос и спросила о другом:

– Как думаете, кто хакер?

Пан посверлил меня взглядом. Отчего-то подумалось, что он и об этом говорить не хочет. Да он просто в принципе не хочет говорить – вот что. Но меня это мало волнует. Я молчать не могу. Это ну просто выше моих сил. Я даже в компании кота не молчу, а тут настоящий живой человек.

– Я пока не знаю, – все же ответил Ястржембский.

– Чего он добивается?

– Ясно чего. Взломав защиту банка, переведет деньги.

– Но ведь тогда его сразу накроют?

– Вовсе необязательно. Множество подставных счетов, сбитые пути перехода, и считай, ты недосягаем.

– Интересно, почему именно наш банк, – задумчиво протянула я. – Он ведь не самый крупный в области.

– Денег для одного человека или даже для группы мошенников достаточно и в банке вашего отца. А средние предприятия обычно легче взлому поддаются, чем крупные.

На все-то у него ответ есть. Но что-то меня в этом тревожило. Не только факт того, что бизнес отца вдруг под угрозой оказался, хотя это тоже, конечно. Просто… Странно это все. Да, пусть ломятся через сеть, не в открытую. Но все же, есть в этом что-то странное…

– Может, у тебя враги имеются? – спросила я папулю, когда, отбыв наказание в виде часа в номере самого скучного человека на планете Земля, отправилась поужинать к родителю.

Папа сразу стал строгим, а Юлька зыркнула недовольно.

– Конечно, у меня есть враги, Ева, – ответил отец, устало отодвигая от себя чашку с чаем. – Куда без них в бизнесе?

– И ты думаешь, это кто-то из них?

– Сложно сказать. Это первое, что приходит в голову. Сейчас я прорабатываю все возможные версии в этом направлении.

– Не забивай себе голову, Ева, – влезла Юлька, и по взгляду отца я увидела: он с ней согласен. – Володя знает, что делает. Он со всем разберется. Лучше расскажи нам, как там пан?

Она хихикнула, отец уставился выжидающе. Как будто ему тоже интересно. Я нос почесала. Наверное, про личное лучше не говорить. А больше-то и нечего.

– Пан зануда, – ответила честно.

– Ничего не рассказывал о хакере? – спросил отец. Я помотала головой.

– Но он, кажется, действительно, хочет его поймать. Азарт, все дела. Типа профи высшего разряда… Зачем только профи высшего разряда грабить наш банк, а, пап? У него и так должны быть деньги. Вон пана взять…

– Завидный жених, ага, – перебила Юлька, я, поперхнувшись чаем, закашлялась. Покраснела, и эта дьяволица участливо похлопала меня по спине.

– Па, – не выдержала я. – Ты слышал? Она меня сватает.

– Росцислав к тебе интерес проявлял? – тут папа даже посуровел, и на Юльку недобро зыркнул.

А я отчего-то вспомнила, как у меня коленки дрожали, когда пан меня прижимал к себе. Наваждение, ей-богу. Вот артист ведь, как притворяться умеет!

– Вовсе нет. Я ему неинтересна, пап, и он мне тоже, – выделила последние слова и на Юльку посмотрела многозначительно, мол, прекрати уже.

– Вот и хорошо, – выдохнул папа и встал. – Отдохну, пожалуй.

– Конечно, милый, – Юлька его чмокнула в щеку, и он ушел. Я на нее зашипела:

– Хватит сводничеством заниматься!

– Ладно, угомонись. Я просто спросила, ничего такого. Расскажи мне что-то интересное о пане. Я у него через пару дней интервью беру.

Ну ты погляди, какая звезда! Я довольно улыбнулась и выпалила:

– Он женоненавистник!

– Иди ты, – Юлька подсела ближе. – Откуда такие подробности?

В общем, не удержалась, и ей все выложила. Только с обещанием, что про меня и Вадика ничего не будет в ее статье. А так, пусть пана припечатает. Она может, я знаю, как начнет беспардонно переть, так хочется под землю провалиться.

Это немного подняло мне настроение, и домой я возвращалась, напевая что-то себе под нос. В двери торчал конверт. Обычный белый, без марок, печатей и подписей. Странное.

Сунув его в карман пальто, открыла дверь. Адам тут же запутался в моих ногах. Начал мяукать с подвыванием. Голодный, значит, и меня последними словами кроет. Свинья ты, хозяйка, шатаешься поди по городу и ешь то здесь то там, а я тут…

Насыпала ему корму, определила пальто на вешалку, и отправилась в душ. Про конверт вспомнила уже, когда спать ложилась. Вытащила из пальто, повертев в руках, вскрыла, устроившись в кровати. Внутри оказалась записка, напечатанная на компьютере.

“Рано или поздно все тайное становится явным. Пришло время платить по счетам. И это только начало. Ваша жизнь превратится в ад”

Глава 9

Звучит страшновато вообще-то. А главное, непонятно. Что тайное, какие счета. И почему именно мы. Я так понимаю, аноним ко всему семейству Градовых обращается. Я вот точно ничего плохого никому не делала. А то, что кофемашину разбила – так было за что.

Но смуту в душе записка поселила. Я даже хотела обратно к папе дернуть, но потом рассудила, что если бы кто хотел, то дома бы меня поджидал с топором аки Раскольников. На всякий случай мы с Адамом забаррикадировали дверь тумбочкой. Такое себе, но по крайней мере, я услышу, если кто полезет.

Уснуть я не могла. Впервые за долгое время мои мысли не были связаны с личной драмой. Я все крутила в голове записку. Почему мне ее послали, почему не папе? И связано ли это с тем хакером, что пытается взломать папин банк?

Ясно одно, ничего хорошего от анонима ждать не приходится.

А потому я решила не рисковать и выложила эту записку папе на стол, как только он появился.

Он взял ее, прочитал и изменился в лице.

– Что это? – спросил тихо. А в глазах, вижу, что-то такое непонятное плещется. Не страх, но что-то близкое.

– Это мне под дверью оставили. Вчера. Что скажешь?

– Глупости какие-то, – отец сжал губы в тонкую полоску. Он уже взял себя в руки. – Ты меня до чертиков напугала.

– Я и сама напугалась до них, знаешь ли. Вдруг это твой хакер?

– Хакер? – тут папа вполне искренне удивился. – Сомнительно. И зачем бы ему слать записки? Тем более тебе? Он денег хочет, а не вот это все.

– А вдруг не денег? Вдруг вот это все? – я наклонилась над его столом. – Мести желает.

Отец нахмурился. Откинулся в своем кресле, задумчиво покачался в нем.

– Сомнительно, – выдал наконец. – Серьезные люди таким заниматься не будут.

– Серьезные это какие? Всякие бизнесмены и конкуренты?

– Да.

– Ну а несерьезные? То есть я хотела сказать… Может, это что-то личное?

Отец ничего не ответил, продолжал в кресле покачиваться и смотреть в сторону.

– Па, – позвала его я, он встрепенулся.

– Вот что, – хлопнул ладонью по столу. – Я буду разбираться. А ты иди на свое место. Вдруг Росциславу что-то понадобится.

Я только фыркнула, но удалилась. Ясно было, отцу нужно время подумать. Я-то вон полночи думала и ничего толкового не придумала.

– А не может это быть связано с тобой? – спросил папа, когда я уже была в дверях. Посмотрела на него непонимающе. – С твоей личной драмой.

Вот ведь привязалось сочетание, а.

– Глупости, – отмахнулась тут же. – Вадик счастлив, и я никому глаза на телевидении не мозолю. Короче, некому там записки слать.

Сказала, а сама задумалась. А вдруг Стервозина? Увидела меня в объятиях пана и стерпеть не смогла. И что, записку напечатала? Глупости какие. А если нет? Она женщина, так сказать, роковая.

В общем, я не стала засиживаться в приемной, зашла к пану. У него страдальчески вытянулось лицо, когда понял, что я не за кофе.

– Я работаю, Ева, – напомнил мне. А то я не вижу, сидит тут, обставленный ноутбуками.

– Вы как считаете, ваша Марго сильно вас любит?

Этого вопроса он не ожидал. Захлопал глазами. Я чуть не хихикнула. Удивленный пан – это что-то.

– Вы совсем с ума сошли? – спросил меня ласково.

– Да с утра вроде была в своем уме. А вот вы вчера меня к себе затащили, так?

– Так, – протянул осторожно.

– Марго вашу хотели заставить ревновать. Или отстать. Неважно. Так?

– Предположим, – он сцепил пальцы в замок, разглядывая меня.

– А она взбесилась. Вот, записочки мне подкидывает.

Я выложила перед ним ксерокс письма, который сделала еще по приходу на работу. Плюсы тут есть: можно бесплатно пользоваться копировальной машиной. Не самая большая привилегия, но хоть что-то.

Пан нахмурился, совсем как папа. Прочитал, изумляться не стал, но крепко задумался.

– Это мне вчера подкинули, – сообщила, когда пан поднял на меня глаза.

– И вы считаете, это Марго? Сомневаюсь. Во-первых, это не ее методы, писать записки. Во-вторых, текст неподходящий. У вас в доме есть камеры? – спросил вдруг. Я моргнула. От неожиданности. Потом кивнула.

– Консьерж?

– Консьержа нет.

– Дайте мне ваш адрес, узнаем, какая организация ставила камеры.

Адрес я назвала, а пан придвинул поближе ноутбук и застучал пальцами по клавиатуре.

– Сейчас будем знать, – пробормотал, скорее, себе, чем мне. Я кашлянула.

– Вы же тут вроде как работаете.

– Это много времени не займет. Вот, – он снова уставился в монитор. – “Стимул”, охранная фирма. Телефон есть. Позвоните им, скажите, что хотите камеры проверить за вчерашний день. Соврите, что у вас замочная скважина поцарапанная.

– А почему правду не сказать?

– Потому что они отправят вас в полицию, как вариант. Лучше избежать рисков. Давайте, идите звоните.

Он сунул мне в руки бумажку с номером, а сам уткнулся в другой ноутбук. Я встала, потопталась на месте, но все же покинула кабинет. Может, он просто от меня избавиться хотел? Ну ему это удалось. И почему я сама про камеры не подумала?

Пан появился, когда я трубку повесила.

– Сказали, что надо подъехать к ним с договором и паспортом.

– Так поезжайте.

Я снова заморгала. Ну точно пытается избавиться.

– Договорилась в обед. И что это вы так распереживались? Если это не ваша Марго.

– Именно потому, что это не она. Не может быть она. У нее причин нет. Если только… – он сощурился, а я как-то сразу струхнула, как будто накосячила где. – Вы с ней случайно не знакомы?

– С кем? – прикинулась дурочкой.

– С Марго. Ваше поведение вчера вызывало вопросы.

– Это я просто обалдела от того, что вы меня поцеловали.

– Он что сделал? – раздался от входа в приемную грозный голос, я закусила губу, а пан тяжело вздохнул. Папуля стоял на пороге.

– Па, ты все не так понял, – тут же влезла между ними. – Это я просто шучу так. Никто меня не целовал. Слава богу. Тем более пан. Тоже слава богу.

Росцислав за моей спиной вздохнул. В юбилейный тысячный раз.

Отец переводил взгляд с меня на пана, взгляд, надо сказать, подозрительный.

– Ты точно от меня ничего не скрываешь, Ева? – грозно спросил.

– Точно. Пан меня как мужчина не интересует.

– А Ева меня как женщина, – добавил Ястржембский клятвенно.

Даже немного обидно стало. Я вообще-то красавица. Это факт установленный. И всех своих подписчиков интересую как женщина. А их много.

– Не больно-то и хотелось, – буркнула я на всякий случай за спину, где стоял пан. Он предсказуемо вздохнул.

– Ева, можно тебя на минутку? – отец кивком вызвал меня из приемной.

Молча мы двинули по коридору. Молчали до самого кабинета отца, так что я успела себя изрядно накрутить. После школьного выпускного папа меня застукал целующейся с мальчиком. Был очень недоволен. Мальчика я больше не видела. Не в плане, что папа его того… Просто мальчик решил, что ему все эти траблы ни к чему.