Я всмотрелась в ясные очи пана, на всякий случай. Вдруг он обезумел. Да нет, вроде в ясном сознании. Хотела снова выглянуть за угол, но он не позволил.
– Что происходит? – поинтересовалась все же.
– Там женщина. Которая… – он запнулся, я аж рот открыла.
Думала, смутить Ястржембского невозможно.
– Которая что?
– В общем, у нас сложные взаимоотношения, – решил он так охарактеризовать сей момент.
– Откуда она тут взялась?
– Она тут живет.
Я ахнула.
– И еще говорили, что не ловелас! Два дня в городе, а у вас уже с женщиной сложные отношения.
– Мы были знакомы раньше, – терпеливо пояснил пан. – Долгая история, совершенно вам не нужная.
– Вы хотите, чтобы она приревновала? – догадалась я. – Типа увидит вас в объятиях другой, и ее перекосит.
– Пусть будет так.
Пусть будет? То есть на самом деле не так? Мутно как-то. Хотела снова выглянуть, но пан был на чеку.
– И что вы мне предлагаете? – сложила я руки на груди.
– Выйдем из-за угла, целуясь. Изобразим страсть.
– Я и вы? – нервно хмыкнула я. – Нет, даже не так. Вы и страсть? Ничего не путаете?
– Ева, – пан вдруг понизил голос, сделал шаг вперед, вжав меня в стену здания.
Я напряглась. Он провел пальцами от моего виска к уху, убирая за него выбившуюся прядь волос.
Атмосфера сразу накалилась. Как будто в печку кто-то дровишек подкинул. Пан был как пан, но не совсем тот. Что-то в нем изменилось неуловимо. Взгляд, движения. Сама не знаю, но я застыла на месте, не двигаясь и ничего не говоря.
– Я просто умею держать себя в руках, – губы Росцислава оказались возле моего уха. Дыхание пустило по коже мурашки. Тело завибрировало от низкого голоса, словно сонастроилось с ним. – Даже когда мои мысли на самом деле далеки от работы.
Он оторвался, перевел взгляд на мои губы. Я сглотнула. Взгляд был, ну прямо скажем, более чем откровенный. Даже Вадик так на меня не смотрел. Никогда. Внизу живота что-то заныло.
Что-то явно противоестественное, потому что еще пять минут назад пан Ястржембский и сексуальность это было как-то очень далеко друг от друга. Росцислав проехался по моей нижней губе большим пальцем. Оттянул вниз, и я громко, и опять-таки совершенно противоестественно, выдохнула.
А потом он просто набросился на меня. Сопротивляться было бесполезно. Пан терзал мои губы слишком сладко. Целоваться он умел однозначно. Я даже ненадолго забыла, что мы что-то там изображаем. Обхватила его за плечи, позволила сильнее меня к стене прижать.
Как-то так мы и вывалились из-за угла, я снова оперлась спиной о стену, рука пана слишком вольготно скользнула между полами пальто, легла на мое бедро. Он дернул вверх, и я сильнее вцепилась в мужские плечи. Ну что творится, мамочки мои.
А потом все кончилось. Я стояла, тяжело дыша, в полном непонимании, где я вообще.
Пан потащил меня в сторону гостиницы, но вдруг резко тормознул. Я впечаталась ему в спину, все еще пытаясь прийти в себя. Что это вообще такое? Он прямо… И я… А он… Ну просто с ума сойти.
– Отлично сыграно, Ева, – шепнул мне пан, когда я все-таки сделала шаг в сторону.
Сознание мое наконец прояснилось. Спектакль – вот что это было!
Я сфокусировала взгляд на людях вокруг и расширила глаза. Неподалеку стояла Стервозина Григорьевна собственной персоной! И так на меня смотрела, как будто я тут не с паном, а с Вадиком целуюсь у нее на глазах.
Не думала, видимо, что я так быстро отойду и переключусь. Но потом она перевела взгляд на пана, и я как-то нутром почувствовала, что изумление женщины было не на меня направлено. А на него. А это значит, что…
– Вы что… – начала я, но договорить не успела.
Пан неумолимо сократил расстояние с одной стороны, Стервозина с другой, и мы оказались друг от друга в опасной близости. Я на всякий случай замерла чуть за Ястржембским. Если что, брошу его на амбразуру, не жалко. Он мне никто, хоть и целуется первоклассно.
– Марго, – проговорил пан, она вымучила улыбку, бросив на меня взгляд.
– Смотрю, ты времени даром не теряешь.
– Это Ева, – представил меня пан, для верности сграбастав в свои объятия.
Я широко улыбнулась. Стервозину Георгиевну таки перекосило. И это было ну очень приятно. Я вдруг почувствовала, как боль от измены Вадика становится меньше. С каждым нервным движением этой великолепной Марго, будь она неладна.
– Очень приятно, – холодно процедила Стервозина. Я улыбнулась еще шире.
– А мне-то как, – и свою руку положила поверх руки пана, которой он меня обнимал. Если гений и решил, что я переигрываю, данное замечание он оставил при себе.
– Я хотела поговорить. Нужно обсудить кое-что, – Стервозина решила полностью игнорировать меня.
Этим она и на телевидении занималась. Проигнорировала мое присутствие в жизни Вадика и увела его. Я повернула голову на пана и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку. Он вздернул бровь, во взгляде мелькнула озадаченность. Поди волнуется, не приняла ли я все за чистую монету. Я ласково ему улыбнулась, мол, отвечай, не медли, нас ведь ждет столько всего приятного.
– Мой номер все еще работает, – проговорил пан. – Напиши на него, договоримся о встрече. Сейчас я занят. Идем, Ева.
И за руку меня потащил в гостиницу. Ни разу не обернулся. У меня такой силы воли не было. Я обернулась раз пять. Расцвела улыбкой. Стервозина Григорьевна явно негодовала. На душе стало хорошо. Настолько, что я поняла, что что-то идет не так, только оказавшись в лифте.
– А куда мы едем? – спросила взволнованно.
– Ко мне в номер.
Ой-ей, пан что, решил, что я действительно планирую с ним того?.. Переспать?
Кашлянув, я бросила на пана смиренный взгляд.
– Куда вы меня везете? – начала издалека.
– К себе в номер.
– Слушайте, Росцислав. Вы, конечно, неплохо целуетесь, но спать с вами я не буду.
– А я предлагал? – он вздернул бровь, я заморгала немного растерянно.
– Не предлагали, но… Зачем мне к вам в номер?
– Создадим видимость того, что мы занимаемся сексом. Посидите часок, потом пойдете по своим делам.
Чувствуется как-то, что это не предложение, а приказ. Нет, конечно, папуля разрешил мной пользоваться, но пан все-таки перегибает палку.
– А вдруг у меня дела? – поинтересовалась я, когда мы вышли из лифта.
– У вас дела?
Вопрос прозвучал так, как будто у меня в принципе дел быть не может. Я почесала нос. Их действительно нет. Даже обидно как-то.
– У меня кот не кормлен. Когда он голоден, он воет.
– Уверен, с ним все будет хорошо. За пару часов не умрет.
– Так ему и передам.
В общем, причин отказаться не нашлось. Номер пана был самый обычный. В углу скромно притулился чемодан.
– Уютненько тут у вас, – заметила я, пройдясь вдоль голых стен.
Выглянула в окно. Стервозину отсюда видно не было. Интересно, внизу или нет? Расскажет Вадику или нет? Если и расскажет, то точно опустит ту часть, где она жестко пана ревновала.
– Слушайте, – я резко обернулась. Росцислав успел снять пальто, как раз вешал шарф поверх него на крючок. – Так у вас что, роман был со С… – я осеклась и быстро добавила: – С особенной этой женщиной.
Ястржембский вздернул бровь, но по этому поводу ничего не сказал. Рассказывать о личной драме и участии в ней Стервозины у меня желания не было. Дело, можно сказать, семейное, заезжих поляков не касается.
– Мы встречались, – коротко заметил пан, заняв мое место у окна.
Пока он разглядывал улицу, я сняла верхнюю одежду и определила на соседний крючок. Встречались, значит. У Стервозины губа не дура. Но планочка явно снизилась. С гения до механика… Регресс на лицо.
– И почему же расстались?
Ястржембский оставил в покое окно и разместился в кресле. Я устроилась в соседнем, определила локти на подлокотник, подбородок на сложенные ладони, и умилительно заморгала, глядя на пана. Он вздохнул.
– Любите сплетничать?
А кто не любит? – хотелось ответить мне.
Но я догадывалась, что пан непременно ответит, что он, и разговора не получится. А мне страсть как хотелось узнать, что же произошло между гением и Стервозиной.
– Мне тут час торчать, нужно же как-то развлекаться. Можно коротко. Кто кого бросил?
Пан несколько секунд молча меня разглядывал. Потом, видимо, понял, что не отделается, потому сказал:
– Мы встречались пару месяцев. Марго жила в Москве. Потом расстались, она уехала сюда.
– И вы следом за ней? Как интересно. Звучит романтично.
– Никакой романтики. Это просто совпадение. Марго предложили занять здесь должность руководителя, ей это было интересно.
– А вам предложили проект, за который вряд ли много заплатят. По крайней мере, по вашим меркам.
Пан уставился на меня с легким удивлением. Видимо, не ожидал подобной мыслительной деятельности.
– Для меня это интересный проект. Не все меряется деньгами, Ева.
Звучит сомнительно. Не про деньги, про интересный проект.
– И в чем же ваш интерес? В сто первый раз создать защиту для банка? Или реально хотите хакера найти?
Снова удивился.
– Вижу, отец посвятил вас в детали происшествия.
– Конечно, мы же семья.
– Да, пожалуй, мне интереснее найти хакера. Он дважды пытался взломать мощную защиту. У него не получилось, но он определенно был близок к успеху. Но самое главное в другом, его невозможно отследить.
Ястржембский аж возбудился немного, по-моему, говоря об этом. Черт, он и правда прется. Чудила, а.
– И вы хотите найти его, потому что он такой крутой?
– Безусловно. Отследить такого уровня хакера – это почти вызов, Ева. Скажу честно, я был уверен, что сделаю это быстро. Но он профессионал.
Ладно, с паном все понятно, вон как глаза блестят. Точно не из-за денег. Не понять мне этих гениев.
– Так это вы бросили Марго или она вас? – спросила я, чем опять повергла пана в смятение. Похоже, он успел забыть о том, с чего собственно разговор начался. Но только не я.
– А какая разница? – спросил меня все-таки.
– Просто интересно.
– Мы расстались по обоюдному согласию. Марго предложили должность здесь, и она не хотела упускать такую возможность. А я не стал ее держать.
– И она расстроилась из-за этого, – я не спрашивала, утверждала.
Это как бы само собой вытекает из того, как пан говорит об этом. Точно Стервозина, ну. Приехала в чужой город зализывать раны. С помощью чужих мужиков.
Где-то далеко мелькнула мысль, что раз Стервозина караулит пана возле отеля, то до конца Вадику не удалось, так сказать, зализать раны. А вот пан очевидно бегает от разговора.
О проекте
О подписке