Они проболтали о Фаулзе, пока не принесли их заказ. А потом, глядя, с каким аппетитом Иван Царевич налегает на ресторанный борщ, Полина пообещала себе научиться готовить самый вкусный борщ на свете. И бефстроганов. Да что там – она освоит всю кулинарную книгу, лишь бы порадовать Ивана Царевича! А если он пригласит ее встречать Новый год вместе, она наготовит целый стол и будет цитировать Фаулза без остановки.

– Скажите, Полина, а вы любите Новый год? – Начальник словно читал ее мысли.

– Это лучший праздник на свете! – с восторгом выпалила Полина.

– А с кем вы его встречаете? – Вопрос прозвучал дежурно, но в глазах Ивана Царевича – живая заинтересованность, как будто от ее ответа зависит все.

– С мамой, сестрой и бабушкой. Ведь Новый год – семейный праздник.

– Семейный, – Иван Андреевич удовлетворенно кивнул, словно все шло по плану. – А мы с отцом, знаете, вдвоем…

И вдруг переливчато и волнующе запела скрипка. Мелодия лилась чисто и свободно, теплым светом омывала душу, обещая счастье. Как будто ангел музыки спустился в ресторан, чтобы спеть серенаду их зарождавшейся любви. Полина завороженно повернулась на волшебные звуки: у елки стоял юный скрипач, похожий на маленького принца – в опрятном пальтишке, с намотанным поверх синим шарфом, и непослушными светлыми вихрами. Смычок порхал в тонких пальцах, лаская струны, и скрипка отзывалась ему нежно и влюбленно.

Заметив, что Полина и Иван не сводят с него глаз, маленький скрипач осмелел и шагнул к их столику. И в тот же миг чарующая мелодия оборвалась – официант схватил мальчика за плечо и потащил к выходу.

– Оставьте его!

– Зачем вы его гоните?

Полина и Иван одновременно вскочили из-за стола, бросившись на защиту музыканта.

– Попрошайкам тут не место, – официант теснил мальчишку к выходу.

– Я не попрошайка! – горячо оправдывался тот, прижимая к груди скрипку. – Я маме на букет заработать хочу. У нее день рождения.

– Не положено, – равнодушно отрубил официант. – На улице играй.

– Оставьте мальчика, – вмешался Иван. – Мы сейчас вместе уйдем. Полина, – он обернулся к ней, – подождете меня? Я скоро вернусь.

– Я с вами!

Иван кивнул, расплатился по счету, и они покинули негостеприимное заведение втроем.

– Меня уже из пятого кафе выгоняют, – делился маленький музыкант, пока они шли по улице. – В предыдущих меня вообще за порог не пустили, здесь хотя бы немножко поиграть сумел. А на улице холодно, пальцы сразу мерзнут и играть не получается.

– Значит, маме букет подарить хочешь? – Иван уважительно взглянул на скрипача сверху вниз.

– Раньше папа маме на день рождения всегда цветы дарил, – объяснил мальчишка. – А потом он ушел, у него теперь другая семья. А у мамы день рождения, и она грустит. А я хочу, чтобы она улыбалась!

Такой маленький, а уже настоящий мужчина, восхитилась Полина. И мама у него хорошая, раз такого умного и доброго мальчишку воспитала.

Они остановились у цветочной палатки, пестрящей яркими букетами.

– Выбирай, – обратился к мальчику Иван. – Какие цветы твоя мама любит?

– Мама любит розы. Давайте пять штук. Больше я не заработал, – по-взрослому рассудил мальчишка.

Иван переговорил с продавщицей и протянул скрипачу красивый букет красных роз с белой каймой, словно припорошенных снегом.

– Подаришь маме!

Мальчишка просиял и прижал букет к груди, как величайшее сокровище.

– Спасибо! Вот мама обрадуется!

– И учись хорошо, не огорчай ее, – наказал Иван. – Обещаешь?

– Обещаю! – часто закивал скрипач. – Спасибо вам большое-пребольшое!

– Проводить тебя?

– Я тут рядом живу, – мальчик махнул рукой и, еще раз протараторив слова благодарности, заторопился домой. За спиной – скрипка, в руках – букет.

Полина с улыбкой проводила его взглядом.

– Хороший мальчишка! И играл талантливо. Иван Андреевич, вы такой… – Она обернулась, чтобы сказать, какой он добрый, какой чуткий, какой замечательный.

А он протянул ей изумительный букет из роз – белых, как фата. Такие дарят не личным помощникам, а невестам.

– Это вам, Полина.

– Мне? – растерялась от счастья она. – Но за что?

– Просто так, – Иван Царевич улыбнулся светлой мальчишеской улыбкой, и Полина с бьющимся сердцем поняла: лед между ними не просто тронулся. Они вместе оказались на одной лодке, несущейся по течению реки куда-то в те светлые дали, о которых она могла только мечтать. Осталось только рукой подать до встречи Нового года вместе, до одного на двоих загаданного желания, до поцелуя под отблески салютов, до утреннего кофе вдвоем перед работой и до фаты, смятой у брачного ложа. Фантазия разыгралась дальше: Полине представились семейные фотографии на комоде и прелестная девочка в костюме снежинки у елки – их дочка.

Полина укрыла заалевшие щеки в белоснежных бутонах и улыбнулась. Кто сказал, что мечтать вредно? Вот она ее мечта, сбывается на глазах!

У Ивана зазвонил телефон.

– Я был на обеде, скоро буду, – пообещал он и повернулся к Полине: – Пойдем?

Полина счастливо кивнула. Она надеялась, что он предложит ей руку, но Иван просто зашагал рядом. Что ж, ни к чему спешить, у них вся жизнь впереди!

Полина обрадовалась букету, как ребенок. Полина умела краснеть. Полина не кокетничала, не притворялась, не играла. Полина умница, и в глазах ее – вселенная.

Полина симпатичная и милая. Вон как заглядывался на нее интурист за соседним столом в ресторане, даже про блины с красной икрой позабыл. Если бы не Иван, наверняка бы подкатил к Полине знакомиться. Только Полине заморский гость до лампочки, она его взглядов и не замечала, только на Ивана смотрела. И белые розы ей очень к лицу, и фата невесты ей тоже пойдет удивительно. И место жениха вакантно, раз Новый год она встречает с мамой, бабушкой и сестрой.

Ему легко представить и Новый год вдвоем, и поцелуй в загсе, и смятую фату у брачного ложа, и семейные фотографии на комоде, и прелестную девочку в костюме снежинки у елки – их дочку.

Вот только откуда это тягостное чувство, будто он Полину обманывает? Пообещает счастье и любовь, Полина ему доверится – а вдруг он так и не сможет ее полюбить? Что, если не бывает любви со сто первого взгляда? Вдруг он совершает роковую ошибку, и расплачиваться за нее придется не только самому, но и Полине, которую он меньше всего на свете хочет обидеть?

Полина шла рядом, бережно прижимая к груди букет, витала в своих мыслях. А может, получится ее полюбить? Вон она какая милая, с этими ее ямочками на щеках. А как ослепительно сверкали ее глаза, когда она слушала скрипку! Не всем же, как его родителям, суждено пережить любовь с первого взгляда. Может, его судьба – со сто первого? А маме Полина бы понравилась, мама бы его выбор одобрила… И вообще далась ему эта любовь с первого взгляда! Как он себе это представляет? Вот идет он по улице, а ему навстречу вдруг она – любовь? Смешно же!

Иван усмехнулся, скользнул взглядом по прохожим. В серой пелене ранних декабрьских сумерек, как тени, мелькали хмурые лица. Никто не смотрел друг другу в глаза, никто ничего не ждал и никого не искал. И вдруг – словно открылось окно в знойный августовский полдень, и с цветущего макового поля в тусклый зимний день шагнула пленительная девушка-лето. Она шла ему навстречу стремительно и смело. Его жизнь, его судьба, его любовь.

Ивана так и окатило жаром. Оказывается, живешь вот так на свете тридцать лет и два года, и вроде неплохо живешь – работаешь, продвигаешься по службе, отдыхаешь за границей, ругаешь пробки. Все, как у всех. А потом – раз! – встречаешь на улице ее. И понимаешь, что не жил все это время, а барахтался в каком-то долгом и мутном сне.

Сердце дрогнуло, проснувшись, и застучало, стремительно набирая обороты. Он порывисто шагнул навстречу, а она, словно сказочная жар-птица, ускользнула из рук: махнула крылом алого, как огонь, шарфа, и полетела дальше – свободная и неуловимая, как ветер. Лишь заструился в воздухе шлейф тягучих и пряных, как южная ночь, духов.

Несколько мучительно долгих мгновений Иван смотрел ей вслед, а затем пустился в погоню. Нельзя дать ей уйти!

– Иван Андреевич! – донесся вслед удивленный возглас Полины. – Вы куда?

Он даже не обернулся – боялся потерять в толпе огненно-алый шарф своей жар-птицы, только рукой махнул:

– Идите, Полина, я догоню! – и в ту же секунду забыл и о Полине, и обо всем на свете. Только алый шарф, стремительно удаляющийся от него, имел значение.

Впервые в жизни Иван, словно какой-то мальчишка, бежал за девушкой по улице. А на его пути, как в сказке, вставали досадные препятствия. Какие-то две болтушки перегородили дорогу. Молодая мама толкнула коляску прямо под ноги. Грузчики выгружали стекло, и он чуть с размаху не влетел в него – в последний момент затормозил. Как в каком-то заколдованном лесу, он делал шаг, а девушка его мечты удалялась от него на три.

– Полегче, брат! – рявкнул толстощекий усатый кавказец, на которого с размаху налетел Иван. И насмешливо крикнул вслед: – Не беги за девушкой, не твоя эта девушка!

Да что он может понимать в любви с первого взгляда? Иван прибавил скорости, а она вдруг пропала из виду, и сердце чуть не остановилось от этой невыносимой потери. Но затем проказник-ветер пришел ему на помощь, взметнул концы алого шарфа – указал верный путь.

Его ожившая мечта стояла в конце улицы у обочины. Еще немножко – и жар-птица будет в его руках. Сбоку промчалось желтое такси, затормозило, повинуясь грациозному взмаху ее руки.

«Нет-нет-нет, только не это!» – похолодев, взмолился Иван и ринулся вперед так быстро, как только мог. Тонкий лед, сковавший асфальт, сыграл с ним злую шутку. И вот уже ладони стесаны в кровь, Иван лежит на земле, а алый шарф, махнув на прощание, исчезает в желтом такси, и машина уносится в неизвестном направлении.

Нет, только не так! У его любви не может быть столь грустного финала. Иван выскочил на дорогу, прямо под колеса несущейся машине.

– Сдурел?! – заорал водитель, высунувшись из окна.

– Помогите мне догнать вон то такси! – Иван подскочил к машине, на ходу доставая бумажник. – Заплачу, сколько скажете.

– Отвали, мужик. – Водитель нажал на газ и уехал.

Иван в отчаянии обернулся – желтого такси пропал и след.

Вазы в кабинете не нашлось. Ивану Андреевичу на работе цветов не дарили, и ее саму он прежде букетами не баловал. Пришлось Полине бежать в бухгалтерию – главбух Алла Эдуардовна Поклонская славилась вредным характером и страстью к цветам. Даже в будни на ее столе всегда стоял свежий букетик. А уж по праздникам бухгалтерия была похожа на оранжерею и пестрела всеми возможными видами цветов, какие только можно купить в Москве. Алла Эдуардовна заранее объявляла сотрудникам свою волю – кто и какие цветы преподнесет ей на этот раз. Спорить никто не осмеливался, особенно после того, как охранник Василий посмел пренебречь желанием главбуха и принес обычные тюльпаны вместо экзотичных ирисов. Не захотелось ему, видите ли, искать их по всей Москве! Вот и пришлось ему потом бегать за оскорбленной Аллой Эдуардовной до конца марта, чтобы получить зарплату за февраль.

Главбух моментально выдала Полине вазу из своих царских запасов и ревниво поинтересовалась:

– Разве у тебя день рождения? По какому случаю цветы?

Алла Эдуардовна всегда нервничала, когда кому-то дарили цветы, а ей нет. Зная это, Полина предусмотрительно оставила розы в своей приемной, чтобы лишний раз не гневить главбуха.

– Просто так! – повторила Полина слова Ивана Андреевича и заторопилась на выход.

– А подарил-то кто? – Поклонская преградила дверь и требовала подробностей.

Не рассказывать же первой сплетнице офиса, что цветы Полине преподнес начальник. Вот уж пойдут тогда слухи гулять!

– Поклонник из Интернета, – пришлось соврать Полине.

Алла Эдуардовна неодобрительно сдвинула брови:

– Ты там осторожней с такими поклонниками. Одно дело – на работе знакомиться или с соседом по дому. А через Интернет – все равно, что кота в мешке брать. Вдруг он маньяк какой окажется. Или того хуже – женатик! Ты первым делом паспорт проверь!

Полина поблагодарила Поклонскую за заботу и особенно за ценный совет, клятвенно заверила, что вазу будет беречь пуще зеницы ока и вернет так скоро, как сможет, и вернулась к себе.

Белые розы на столе источали аромат счастья и мечты, а Иван Царевич еще не вернулся. И куда это он так внезапно сорвался с полпути? Так торопился, как будто это был вопрос жизни и смерти.

Полина бережно поставила букет в вазу. Вода выплеснулась через край, так же переполняла сердце Полины радость, которой срочно хотелось поделиться. Одной рукой она набрала на мобильном номер сестры, другой схватила тряпку и вытерла брызги со стола.

– Значит, на обед позвал и цветы подарил? – деловито перебила Клара поток Полининых мыслей. – Какие?

– Очень красивые! – счастливо выдохнула Полина, любуясь розами. Никто никогда не дарил ей таких изумительных цветов. Впрочем, и ромашки, подари ей их Иван Царевич, показались бы прекраснее самых редких орхидей. А уж розы были само совершенство.

– Я про цвет спрашиваю, – усмехнулась Клара. – Красные, как страсть?

– Белые, как фата невесты, – мечтательно улыбнулась Полина и, спохватившись, бросила взгляд на дверь. Только бы Иван Андреевич не услышал! А то подумает, что она спит и видит, как его на себе женить.

– Белые – это хорошо, – одобрила Клара. – Белые – это обещание.

– Он еще про Новый год меня расспрашивал, как я его отмечаю. Как думаешь, это что-то значит? – с надеждой спросила Полина у своей многоопытной в амурных делах сестры.

– Думаю, не сегодня-завтра он побежит покупать кольцо в ювелирный, – самым серьезным тоном объявила Клара.

– Тебе лишь бы смеяться! А хотя знаешь… – Полина так и затрепетала от внезапной догадки. – Мы с ним как раз с обеда возвращались, а он вдруг развернулся и куда-то побежал. Мне сказал его не ждать. А в той стороне как раз ювелирный находится…

Заслышав голоса в коридоре, Полина торопливо простилась с сестрой и с лучезарной улыбкой поднялась навстречу Ивану Царевичу. Она, конечно, была благоразумной девушкой, но порой принимала шутки сестры за чистую монету. Тем более, что ей чрезвычайно хотелось верить, что Иван Андреевич рано или поздно на ней женится. Чем раньше, конечно, тем лучше. Это только сказки долго сказываются, а дело-то сделать – и пяти минут хватит. Ведь разглядел же ее Иван Царевич, на обед пригласил, цветы подарил. Такими темпами к концу рабочего дня он и до предложения может дозреть! Полина уже готова была ответить «Согласна!», но Иван Андреевич, даже не взглянув на нее, быстро пересек приемную и хлопнул дверью. Полина только успела заметить, что вид у него на редкость встревоженный.

Что с ним? Она его чем-то расстроила? Он на что-то обиделся? Полина в замешательстве застыла. Спустя долгий, мучительный миг дверь растворилась, и Иван Царевич коротко бросил:

– Полина, кофе приготовьте.

– Конечно, Иван Андреич! – расцвела Полина. И ничего он не обиделся, наверное, просто устал или замерз. Но ее волшебный кофе это мигом исправит!

Когда незнакомка в огненно-алом, как хвост жар-птицы, шарфе упорхнула в такси, Иван решил, что жизнь его кончена. Вот оно – счастье, поманило крылом, приоткрыло дверь в сказку, а потом захлопнуло перед самым носом, звонко щелкнув по носу. Мол, размечтался, Иван-дурак! Ищи-свищи теперь ветра в поле. Ни имени, ни адреса. Только в сердце теперь полыхает огонь до небес, и ничем его не потушишь, не уймешь. А перед глазами так и стоит она – желанная, единственная. Успеть бы сохранить ее образ, запечатлеть каждую черточку…

Когда-то он неплохо рисовал и, пока была жива мама, даже посещал художественную школу, но отцу хотелось, чтобы сын рос не художником, а мужчиной. И Ваня пошел в студию самбо, а мольберт с красками совсем забросил, и даже желания не возникало снова взять в руки карандаш и кисть. Но сейчас другое дело. Сфотографировать свою мечту Иван не успел, так хоть нарисовать можно попробовать.

Обратный путь до офиса он пролетел, как в сапогах-скороходах. В кабинете выхватил чистый лист из принтера, заточил карандаш, попросил Полину сделать кофе и склонился над столом. Карандаш начал свой волшебный танец, закружил сначала робко и несмело, потом все быстрей и уверенней, и на бумаге стали проступать дивные черты. Сияющий взгляд из-под пышного веера ресниц, прямой, чуть вздернутый нос, изящный овал лица в темном кружеве кудрей, полуоткрытые в улыбке, словно взывающие о поцелуях, губы… Горячие и манящие, с мягкой горчинкой и долгим сладким послевкусием, как его любимый кофе арабика.

Вкрадчиво скрипнула дверь. В воздухе поплыл густой кофейный аромат, послышались легкие, танцующие шаги сказочной жар-птицы… Неужели? Он нарисовал ее, и она здесь. Боясь вздохнуть, Иван поднял глаза. Сквозь плывущую кофейную дымку он увидел сияющий взгляд из-под пышного веера ресниц, и сердце затопило невозможным счастьем. Один миг – и иллюзия развеялась, как чары волшебника.

– Ваш кофе. – Чашка опустилась на стол. Перед ним стояла Полина.

Иван едва сдержался, чтобы не застонать.

Она так торопилась сделать ему кофе. Кофемолка некстати сломалась, и пришлось вручную молоть его любимую арабику. А теперь Иван смотрел на нее чужим, ледяным взглядом. Как будто Полина его смертельно разочаровала. Как будто ее вообще здесь не должно быть. Как будто его околдовал злой чародей.

Полина поставила чашку на стол, увидела рисунок и сразу все поняла. Не чародей, чародейка. С буйной черной гривой кудрей, с высокими скулами кинозвезды и с колдовским взором Шамаханской царицы. Вот почему он бросил ее посреди улицы. Вот за кем помчался вслед… Полина вспомнила эффектную стройную брюнетку, которая шла им навстречу, в ярком алом шарфе, и потрясенно замерла.

А Иван, уже забыв о существовании Полины, продолжал рисовать королеву своего сердца – добавил непокорный завиток у виска, любовно очертил родинку на подбородке.

– Я не знала, что вы так хорошо рисуете. – Ее хрустальная мечта разбилась на миллиард осколков, но выдержки хватило – голос не дрогнул.

Иван поднял горящие глаза от портрета, как будто удивившись, что она еще здесь, а затем с волнением влюбленного мальчишки спросил:

– Как думаете, Полина, можно найти человека по рисунку?

– Вы хотите найти эту женщину? Зачем? – На последнем слове голос ее предал, скатился в унизительную мольбу. Ее гордость с размаху упала в ноги Ивану и вопила: «Выбери меня! Умоляю!»

Но Иван не услышал. Иначе не сказал бы слов, которые с неумолимостью гильотины обрушились на Полину, озвучив приговор – беспощадный и не подлежащий обжалованию:

– Мне кажется, это моя судьба.

Еще несколько минут назад Полина парила от счастья и грезила о свадьбе. Еще несколько минут назад ей казалось, что они вдвоем с Иваном плыли на льдине по очнувшейся от зимнего сна реке, бок о бок, рука в руке. И вот налетели на беспощадный айсберг, который расколол их льдину надвое и разметал их по разным берегам. И то, что Иван коснулся ее руки, пригласил на обед и подарил букет белых роз, вдруг утратило всякое значение. Все ее козыри – ничто перед пиковой дамой, победно улыбавшейся с карандашного рисунка. «Он мой, – словно говорила она. – Он мой, и я его никогда не отпущу».

Полина умела проигрывать. Поэтому она лишь слегка покачнулась на каблуках, когда пробормотала:

– Я пойду. У меня там письмо… Неоконченное.

Быстрее к спасительной двери, только бы не разрыдаться у него на глазах. Последний шаг – и спасена!

– Полина! – Голос Ивана, беспощадный, как аркан, настиг ее уже на пороге.

– Да? – Она чуть повернула голову. Глаза уже предательски блестели, но голос еще повиновался.

– Организуйте мне встречу с частным детективом, который занимается поиском людей, – потребовал Иван Андреевич, не глядя на нее. – Как можно быстрее.

И карандаш снова затанцевал в его пальцах, влюбленно дорисовывая портрет незнакомки.

– Конечно, Иван Андреевич. Я все сделаю, – чуть слышно пробормотала Полина.

И не в силах больше вынести этой пытки, выскочила в коридор, закрыла за собой дверь и, прижавшись к ней спиной, сползла на пол.