– Простите, – затверженно повторил Макар, с трудом превозмогая желание поморщиться от боли, – этого б-больше не повторится, обещаю.

– Обещает он!.. Да если даже повторится, я с тобой в следующий раз церемониться не стану – лично и с большим удовольствием скормлю своим зверям, так и знай, – пригрозил дрессировщик, а затем с беспокойством присмотрелся к уже начинающему заплывать глазу Макара.

– Что, сильно я тебя приложил, малой? Ну уж пардон, не сдержался… я когда тебя в клетке увидел – чуть в штаны не наделал, ей-богу…

– Т-терпимо, – дипломатично отозвался Макар. – Я заслужил.

– Заслужил, кто ж спорит, – усмехнулся Астахов. – Чего ты в клетку-то попёрся? На спор, что ли?

Макар осторожно покачал головой.

– Нет, не на спор.

– Ну, тогда, значит, из-за девчонки, – резюмировал Астахов и, заметив, как покраснел Макар, торжествующе воскликнул:

– О! Ну точно же – из-за девчонки. Так я и подумал. Все беды от баб! – патетически заключил он.

– Она не б-баба, – возразил Макар, на что дрессировщик насмешливо закивал:

– Ну понятно, понятно… Она «не такая, как все», прекрасная дама, а ты, стало быть, отважный рыцарь. Ладно, – он положил руку Макару на плечо, – пойдём ко мне в гримёрку, поищем, чего бы холодного тебе к глазу приложить. Может, ещё и не будет фингала…

Синяк всё-таки появился. Кроме того, у Макара безостановочно и противно ныла скула, а полузакрытый глаз слезился. Внимательно изучив в зеркале свою перекошенную физиономию, Макар только покачал головой: ничего не скажешь, красавец… Ну ладно, матери можно будет наврать, что он просто неудачно упал во время тренировки – в конце концов, обычное дело в цирке. А вот как показаться на глаза Динке таким прекрасным принцем? Впрочем, это была уже не его забота. Ну, брякнется она в обморок от его фингала – ради бога. Главное – он выполнил то, что она от него требовала. Теперь очередь была за ней…

До школы Макар не шёл, а практически бежал. Уроки должны были закончиться только через час, но он всё равно боялся, что опоздает. Не домой же потом к ней тащиться… Хотя ему так не терпелось увидеть Динку, что он, наверное, и домой к ней помчался бы – благо, адрес запомнил ещё в тот день, когда провожал Соню.

В класс он не пошёл – остался торчать на школьном крыльце, ожидая звонка с последнего урока.

– Ого, Мак, – обалдел от его вида кто-то из одноклассников, очутившись на свободе. – Ты откуда такой разукрашенный?

– Лошадь лягнула, – дежурно отшутился он, буравя взглядом то и дело открывающиеся и закрывающиеся двери. – Чудом глаз не вышибла и нос не сломала…

– Фигасе, весело там у вас… – озадаченно присвистнул собеседник.

Динка появилась на крыльце одной из последних. Разумеется, не одна, а вместе с Соней. Макар с досадой поморщился: это «мы с Тамарой ходим парой» уже стало его не на шутку напрягать. Тем более, насколько он успел понять, сёстры вовсе не были так уж близки друг с другом. Просто покорно выполняли возложенные на них обязанности: Соня следила за сестрой и контролировала её, Динка же послушно позволяла себя контролировать.

Он неспешно двинулся следом за ними, оставаясь незамеченным, но при этом не выпуская их из вида. Нужно было очутиться за школьными воротами, подальше от глаз ненужных свидетелей…

Девчонки свернули на узкую аллею, засаженную липами и клёнами. Правда, сейчас ветви деревьев были голыми и оттого выглядели уныло и безрадостно, но, наверное, весной и летом здесь было здорово. Макар представил на мгновение, как они гуляют с Динкой по этой самой аллее, взявшись за руки… и поспешно её окликнул.

Сёстры предсказуемо пришли в шок от его вида.

– Что с тобой, Макар? – ахнула Соня. – Ты подрался?

Динка же молча смотрела на него, но в её взгляде тоже читалось явственное недоумение.

– Сонь, – проигнорировав её вопрос, сказал Макар, – т-ты не могла бы оставить нас с Д-динкой ненадолго? Поговорить надо.

Соня насупилась, а Динка воинственно вскинула подбородок:

– О чём нам с тобой разговаривать? Я, кажется, всё уже сказала. Ты по-русски не понимаешь?

– Соня, п-пожалуйста, – Макар устремил умоляющий взгляд на Динкину сестру.

Та с очень большой неохотой, но всё-таки подчинилась.

– Дин, я вон там пока присяду… – кивнула она в сторону одной из скамеек чуть поодаль и многозначительно добавила:

– Ты зови, если что.

Наконец они остались наедине. Макар подошёл к Динке совсем близко и снова почувствовал, как совершенно теряет себя в её присутствии. Его вело, словно от алкоголя.

– Ну, чего тебе? – спросила она не очень-то вежливо.

– Вообще-то я пришёл забрать свой д-должок, – сообщил он.

– Какой ещё должок? – рассердилась она. – Ты можешь сказать прямо, а не мямлить?!

Вместо ответа он полез в карман за мобильником, нашёл в галерее нужное фото и протянул телефон Динке.

Она взяла его в руки с опаской, словно мину замедленного действия, и недоверчиво уставилась в экран. Макар с удовольствием наблюдал, как меняется выражение Динкиного лица: брови ползут вверх, а глаза всё больше и больше округляются. Щёки её моментально залила меловая бледность.

– Что это? – севшим голосом выдавила она из себя. – Это же… фотошоп?

Макар покачал головой.

– Нет, не фотошоп.

Динка подняла глаза от телефона и уставилась на Макара.

– Ты… идиот? – выдохнула она наконец; голос у неё дрожал как овечий хвост.

Он пожал плечами, чрезвычайно довольный произведённым эффектом.

– Ты п-попросила – я сделал.

Она покачала головой, не отрывая взгляда от Макара, и повторила уже не вопросительно, а убеждённо:

– Ты идиот!

– А ты п-проиграла, – невозмутимо парировал он. – Теперь я имею право п-потребовать с тебя исполнения любого моего желания.

– Да ты… псих ненормальный… – выдохнула она беспомощно и жалобно, прижав ладони к щекам.

А у него больше не было сил терпеть. Он сделал шаг вперёд, обхватил Динку за плечи и впился в её губы своими. Динка слабо пискнула, но и не подумала сопротивляться. Более того – она сама судорожно вцепилась в рукава его куртки, словно боясь, что сейчас упадёт.

Впервые почувствовав эти желанные губы на вкус, Макар поначалу чуть не задохнулся. Ему казалось, что он сейчас просто умрёт от разрыва сердца – такого с ним никогда ещё не было. Пульс зашкаливал, его буквально трясло, а он всё пил и пил эти сочные мягкие губы и не мог остановиться. А Динка… ему не могло показаться – она ему отвечала! Её губы вполне осознанно и требовательно искали ответной ласки. Чёрт, ещё немного – и он кончил бы от одного лишь поцелуя, но в этот момент Динка сделала какое-то неосторожное движение и задела его больную скулу.

Макар невольно дёрнулся и зашипел. Они оторвались друг от друга, тяжело дыша. Глаза у обоих были совершенно пьяные.

– И какое же у тебя будет желание? – спросила она изменившимся голосом.

– Я его т-только что исполнил.

В ответ на это Динка покачала головой.

– Нет… – прошептала она. – Это было моё желание… – и, поднявшись на цыпочки, снова прижалась своими губами к его.

15

Он не помнил, не отдавал себе отчёта, сколько они вот так простояли, прижавшись друг к другу. Эти ощущения были словно вне времени и пространства. Макар пропускал сквозь пальцы пряди её волос – так, как мечтал с самой первой встречи, вдыхал Динкин запах, чувствовал жар её тела даже сквозь одежду, терял голову, сходил с ума… Они уже даже перестали целоваться, но так не хотелось размыкать объятия!

– Зачем ты зашёл в клетку… – тихо пробормотала Динка, уткнувшись лицом ему в грудь, а он тем временем с наслаждением нюхал её макушку, которая пахла одновременно ванилью, мятой, миндалём и карамелью – и ещё чем-то совершенно головокружительным, сладким, пьянящим…

Макар пожал плечами.

– Т-ты же сама сказала.

Динка чуть отстранилась и пытливо уставилась ему в глаза:

– А если бы я тебе сказала пойти и прыгнуть с крыши – ты бы пошёл?!

– Ну да, – просто ответил он.

Она недоверчиво покачала головой:

– Да ведь это же… бред какой-то. В этом нет никакого смысла. Макар! Ты меня разыгрываешь сейчас?

Ответить он не успел – их уединение нарушила Соня.

Приблизившись, она с неудовольствием окинула взглядом сладкую парочку и холодно сказала Динке:

– Папа звонил. Надо идти домой.

Динкины глаза как-то вмиг погасли, лицо сделалось отрешённым, почти чужим, и она осторожно попыталась высвободиться из объятий Макара.

– Мне пора, – медленно, с явным сожалением выговорила она.

– А может, п-погуляем ещё немного? – он никак не хотел её отпускать.

– Не могу, – она отвела взгляд. – Папа не разрешает. Он и так сердится на меня за вчерашнее… ну, за то, что прогуляла уроки. Сказал, что я теперь вообще не буду выходить из дома.

– Да что за д-домострой! – поразился Макар. – Тебе же не семь лет, а семнадцать!

– Видимо, именно поэтому, – невесело усмехнулась она.

– Как он вообще узнал, что ты п-прогуляла? – Макар расстроенно сложил руки на груди.

Динка стрельнула выразительным взглядом в сторону сестры.

– Просто кое-кто не умеет держать язык за зубами, – многозначительно произнесла она.

– Вот только не надо этих намёков! – моментально взвилась Соня. – Я же говорила тебе – случайно вышло… Я не хотела тебя сдавать. Сама не заметила, как проболталась! С любым может случиться, что ты сразу начинаешь-то?..

Ничего не ответив, Динка просто покачала головой и вновь перевела виноватый взгляд на Макара.

– Ну, короче… я вроде как под домашним арестом. Не могу выходить никуда, кроме школы. И то не в одиночку, а только с Соней.

Макар страдальчески вздохнул и закатил глаза: какое-то крепостное право!

– Ну, тогда… можно, я тебя хотя бы п-провожу? – попросил он.

Динка растерянно и счастливо улыбнулась.

– Ну да, наверное… можно, – неуверенно произнесла она.

– Папа может из окна вас увидеть, – предупредила Соня Макара, скривившись так, словно у неё болел зуб.

– Боюсь, ему это не очень понравится, – поникнув, подтвердила и Динка.

– Ну и что? – пожал плечами Макар. – Я же п-просто провожу. Или любой парень в радиусе километра от тебя автоматически символизирует т-твоё грехопадение?

– Да нет, Макар, я серьёзно… – расстроенно сказала она, – тебе лучше и правда… не мелькать лишний раз возле нашего дома. Ты не знаешь папу, он… правда может очень сильно рассердиться.

– Хорошо, я не буду подходить близко к самому д-дому, – пообещал Макар со вздохом. – Но немножко-то пройтись вместе с т-тобой… можно? – он взял её за руку и переплёл их пальцы.

Соня изо всех сил постаралась сделать вид, что её ничуть не задело вот это его «с тобой», а не «с вами».

Динка вспыхнула от его прикосновения, опустила ресницы и робко сжала в ответ руку Макара.

– Можно… – ответила она и, подняв голову, встретилась глазами с Соней, после чего с вызовом твёрдо повторила, адресуя свой ответ больше сестре, чем Макару:

– Можно!

Соня, конечно, так и продолжала всю дорогу строить кислую мину, демонстрируя, как напрягает её навязчивый провожатый. Пару дней назад, помнится, она не имела ничего против общества Макара и даже предлагала ему зайти в гости на чай… Впрочем, может быть, он был несправедлив к ней – и отец там действительно был тираном и самодуром, просто в тот день его не оказалось дома. Макар не имел ни малейшего желания углубляться сейчас в эту тему – главным было то, что сейчас Динкины прохладные пальцы подрагивали в его ладони, и сама она то и дело искоса поглядывала на него, а он сам тоже исподтишка любовался её профилем и хотел, чтобы дорога до её дома никогда не заканчивалась. Всё получилось так стремительно, так… пронзительно-остро, что он сам ещё не до конца мог поверить в то, что они с Динкой наконец-то сблизились. Они целовались! При одном только воспоминании об этом Макар совершенно дурел и лишь крепче стискивал Динкину ладонь.

– А что, если я сам п-поговорю с твоим отцом? – предложил он вдруг.

Динка не на шутку напряглась.

– О чём? – нервно спросила она.

Соня тоже явно струхнула.

– Да просто… п-познакомимся, – неопределённо протянул Макар. – Чтобы он убедился, что у меня в отношении т-тебя нет каких-то… дурных намерений, – сумбурно пояснил он. – Мне, в общем-то, скрывать и стыдиться нечего. И ещё… со мной ты б-будешь в безопасности, я никому больше не п-позволю обидеть тебя, – докончил он неловко.

– Ты не понимаешь, – вздохнула Динка. – Папа беспокоится не о том, что кто-то может меня обидеть. Он просто… блюдёт мою нравственность, – брезгливо скривив губы, пояснила она. – Чтобы я больше не…

– Д-дурдом, – раздражённо выдохнул Макар.

Они остановились примерно в сотне метров от её дома. Динка тоскливо обернулась на родные окна, словно это были окна тюрьмы, и с сожалением взглянула на Макара.

– Ну всё, мне пора. Завтра увидимся.

Завтра! Это же с ума можно было сойти, сколько ещё ждать до этого проклятого «завтра»!

Макар тоже покосился на окна Динкиного дома.

– А где т-твоя комната? – спросил он вдруг, вспомнив, как шевельнулись занавески в тот день, когда он провожал Соню.

Динка подтвердила его догадки:

– Вон та, наверху, окнами в сад.

Он прищурился, оценивая расстояние от земли до второго этажа. Пожалуй, если зацепиться за карниз или ветку ближайшего дерева, можно было бы попробовать…

– Ну, мне пора? – вопросительно повторила Динка, словно подсознательно ожидая, что он сейчас сгребёт её в охапку и никуда не отпустит.

Он действительно обнял её и приблизил свои губы к её маленькому розовому уху.

– Т-ты во сколько обычно ложишься спать?

– А почему ты спра… – начала было она, но он прижал палец к её губам, призывая говорить тише.

– Может быть… я п-приду к тебе в гости, чтобы п-пожелать спокойной ночи, – шепнул он и, предупреждая её протесты, заверил:

– Не волнуйся! Меня никто не заметит. Обещаю!

16

На тренировке в тот день Макар действительно летал – в прямом смысле слова. Ему казалось, что за спиной у него и в самом деле выросли крылья; он чувствовал себя совершенно бесстрашным и свободным в воздухе, на большой высоте. Все трюки легко выполнялись им с первого раза, будто бы совсем без усилий – флажки и бланжи, скольжение, перевороты, обрывы…⁷

– Ты в хорошей форме, Макар, – одобрительно кивнула мать, которая традиционно присутствовала на тренировке сына, чтобы указать на недочёты, сделать замечания и дать ему ценный совет. – Не думаешь о сольном номере? По-моему, ты засиделся на вторых ролях, тебе пора возвращаться.

Макар и сам понимал, что пришло время громко заявить о себе в этом цирке – тем более, если они с матерью действительно планировали задержаться в Светлоградске надолго… Вот только будущий номер пока представлялся ему довольно смутно. Не хотелось выходить на манеж с чем-то старым, нужно было удивлять публику новизной!

– Д-думаю, конечно, – кивнул он, потирая ладони – кожа немного саднила, как всегда после работы на канате. – Пока не решил, на чём б-буду работать. Кордепарель или ремни… а может, п-полотна?

– Ты у меня уникум, – мать легонько коснулась губами его лба, – потому что одинаково круто работаешь на всех снарядах. Уверена, что бы ты в итоге ни выбрал, номер получится просто потрясающим.

– Спасибо, мам, – улыбнулся он.

У него и самого уже чесались руки поскорее начать обдумывать какие-нибудь необычные и сложные элементы будущего номера; Машков – директор цирка – изначально дал ему зелёный свет на самовыражение, сказав, что поддержит реквизитом и выделит место в программе. А ещё Макар обожал подбирать музыкальное сопровождение. В этот раз ему хотелось сделать номер под какую-нибудь романтическую и одновременно страстную песню… разумеется, которая ассоциировалась бы у него с Динкой. Хотя у него сейчас вообще практически всё с ней ассоциировалось, любая мелочь способна была вызвать воспоминания о ней.

– Макай, Макай, смотйи, как я могу! – закричала маленькая Яночка, вращаясь на трапеции на двухметровой высоте под наблюдением своих родителей-гимнастов – Елены и Сергея Алейниковых.

– Да ты к-крутышка, – усмехнулся он, подходя ближе и задирая голову. – Очень здорово у тебя выходит, п-правда.

Яна буквально раздулась от его похвалы и принялась крутиться так и эдак ещё активнее, чтобы заслужить больше одобрения.

– Воу-воу, полегче на п-поворотах, – предостерегающе сказал он девочке, но та совсем расхрабрилась.

– И вот так могу! И вот так! И вот так…

В какой-то момент рука её соскользнула, и малышка, не удержавшись, полетела вниз. Макар отреагировал мгновенно, он даже сам не успел подумать, что делает – это был какой-то животный рефлекс, полностью на инстинктах: кинувшись вперёд, он ловко поймал девочку и прижал к груди.

Всё случившееся заняло не больше секунды. Макар даже испугаться толком не успел – впрочем, как и сама Яночка. Откровенно говоря, падение с двухметровой высоты не было смертельно опасным, однако всё-таки могло окончиться сотрясением мозга или переломом.

– Господи, Яна! – ахнула её мать, мигом оказываясь рядом. – Ну как же так можно, а?! Тебя ведь просили быть осторожнее… – она перевела благодарный взгляд на Макара. – Спасибо тебе.

Сергей Алейников был по-мужски немногословен и просто пожал Макару руку.

– Ты как будто пйинц Эдвайд, а я – Зизель! – расцвела Яночка, с восторгом глядя на своего спасителя.

– Э-э… прости? – непонимающе уточнил Макар.

– Это Дисней, «Зачарованная», – с нервным смешком пояснила Елена. – Яночка обожает этот фильм. Там принцесса Жизель постоянно откуда-то падала, а принц её ловил.

– Да, – подтвердила Яна, – и Зизель всё вйемя говойила: «Обыцьно меня подхватывают!»

– Это хорошо, – серьёзно кивнул Макар, – если всегда есть, кому тебя п-подхватить…

Внезапно взгляд его сделался задумчивым. Он словно провалился в какую-то яму, не замечая больше ничего и никого вокруг. Перед глазами вдруг ясно, как в видеоролике, возник костяк его будущего номера.

Это был дуэт, а не соло, и завершался номер свободным падением с огромной высоты… когда партнёр подхватывает партнёршу на руки уже внизу, практически у самого манежа. Чёрт, это было круто! Это было смело и… необычно. Макар даже потряс головой, чтобы убедиться, что идея – не мимолётная блажь и не выветрится тут же из его воображения. Но нет, картинка перед глазами становилась только отчётливее. Он почувствовал бодрящий холодок где-то в животе, который всегда символизировал радость и предвкушение интересной работы. Конечно, пока это был всего лишь «скелет», на который требовалось нарастить мясо, но многочисленные детали номера уже роем гудели у него в голове, и Макар решил немедленно записать и схематично набросать всё, о чём он сейчас думал.

Он поставил Яночку на манеж и пробормотал:

– Извини… мне сейчас нужно б-бежать. Позже увидимся, – и под удивлённые взгляды цирковых действительно бегом помчался прочь.

В гримёрке он дрожащими от возбуждения руками принялся зарисовывать и записывать план номера. Конечно, обрыв с высоты был кульминацией всего действа, но необходимо было чем-то наполнить середину – не менее эффектным. Серия трюков, основанная на доверии… абсолютном доверии партнёров друг к другу, как это было у отца с матерью. Вот только где ему взять такую партнёршу, с которой они могли бы взаимодействовать на этом самом полном доверии, которая смело бы доверила ему свою жизнь?

– Мак, – в гримёрку сунулся четырнадцатилетний акробат Данька, – там тебя на служебке какая-то девушка спрашивает.

– Что? – он даже не сразу понял, что именно ему сейчас сказали, отрывая взгляд от своих торопливо набросанных схем.

– Пришли к тебе, говорю, – повторил Данька. – Точнее, пришла. Девчонка какая-то. Симпатичная! – добавил он и многозначительно улыбнулся.