Глава 4. Виталик-сандалик

Продолжая повествование о моем бурном детстве, не могу не вспомнить историю про Виталика. Он многому меня научил и оказал просто невероятное влияние на мое развитие. Невольный коуч дней моих девичьих.

Училась я в третьем классе. Золотое время, когда девочки начинают замечать у себя учащенное биение сердца при приближении красавчика из старшего класса. Таким «аленделоном» у нас в школе был Виталик. Сейчас точно не скажу, но, по-моему, он ходил в пятый класс – на год старше меня. Тогда «четвертых» классов не было, так что со счетом все в порядке.

Кучерявый, смуглый, как будто после моря приехал, спортивный. Боксом занимался. Но главным его конкурентным преимуществом была одежда. Всегда «на стиле», в костюме «Адидас». В белоснежных носках и сандалиях из кожзама.

Поэтому какое у него было прозвище? Правильно, сандалик.

Виталик, по слухам, уже курил за гаражами, крепко выражался и даже… о, боже… умел целоваться. Точно не знаю, все это были слухи. Пленительные, манящие слухи, которые стремительно вскружили мою голову. Влюбилась впервые.

В школьном коридоре глазами выискивала его худощавый силуэт и старалась пройти рядом, в столовой очередь занимала как можно ближе за ним и даже трижды спросила «который час».

«Деееевять», – небрежно произносил он. Лихорадочно моргая в ответ глазами, я плавилась, как кусочек сливочного масла на раскаленной сковороде. Влюбилась настолько, что даже стеснялась сказать об этом подругам.

Приближалось 14 февраля. В те годы День святого Валентина только-только начинал становиться главным праздником всех школьников. Это, по сути, был единственный день в году, когда можно было официально намекнуть предмету своего обожания на свои чувства. Даже последний учебный день перед летними каникулами был не настолько эмоционально сильным.

За неделю до дня ИКС я начала понимать, что Виталик меня не замечает. Хотя мне казалось, что я ему столько знаков внимания оказываю, что должна была уже поселиться у него в голове. Решила действовать.

Три дня и три ночи вырезала, клеила, рисовала самую роскошную «валентинку» во всей Верхней Пышме. Сколько тепла, чувств, трепетной девичьей любви было вложено в нее. В процессе этого творческого подвига я каждую секунду представляла, как через три улицы от меня мой дорогой Виталик в своем идеальном костюме «Адидас» сидит при свете лампы и вырезает «валентинку» мне. Я даже знала, какой она была. Уже все сама за него придумала. Чуть неровные края. Конечно, Виталик боксер, у него сильные руки, и ножницами он работает широко и быстро. Она была красная, в виде сердечка. Открывается, а там текст… «Юленька, я тебя…». Ах как я мечтала эти три дня, спать не могла!

14 февраля. Раньше всех прибегаю в школу, там уже висит специальный почтовый ящик для влюбленных. Стремительно бросаю внутрь свое признание в любви. И жду.

Жду.

Жду-жду-жду.

Смеркалось.

Ответа нет.

Только на следующее утро я осознала масштаб трагедии. Еще была надежда, может быть, школьные почтальоны просто не успели мне принести его «валентинку», или с Виталиком случилась беда, а может… А вдруг… И угрюмая, тусклая тоска и обида поглотили меня на долгие недели.

Шучу. Страдала три дня – ровно столько, сколько потратила на изготовление «валентинки».

Ближе к марту, разворошив и систематизировав все воспоминания про Виталика, я пришла к любопытному выводу: он ни разу не ответил мне. Да, я спрашивала у него время. И он отвечал. Но делал это без уважения, любви и нежности, глядя в сторону кабинета седьмого класса, где училась пышная Лариса.

Поэтому уже в третьем классе я усвоила железное правило: «Не придумывай лишнего». Нельзя довольствоваться монологами, полагая, что если мужчина не отвечает, то он обязательно о тебе думает. Нет. Если мужчина не отвечает – он в 99 % случаев о тебе не думает.

В последующие годы при общении с парнями и далее с мужчинами я всегда делала отсечки обратной связи. Например, когда я участвовала в выборах, вокруг меня были практически одни мужчины. Они предлагали мне не волноваться и расслабиться, они таинственно молчали, тяжело вздыхали, и мне приходилось ежедневно душу из них вытрясать, чтобы понять, какая у нас ситуация и будет ли все хорошо. Завершилось, конечно, все так себе. И это помогло избежать нескольких недоразумений, которые могли бы негативно отразиться на моем имидже. Потому что выборы приходят и уходят, а я остаюсь.

В общем, если вам что-то нужно, всегда добивайтесь от мужчины ответа. И не бойтесь казаться навязчивой.

Глава 5. Здравствуйте, я с «Русского радио»

Примерно классу к седьмому я все сильнее убеждалась, что моя жизнь будет связана с актерской карьерой. Если раньше мне нравилось читать на утренниках стихи, пародировать и участвовать в сценках, то к двенадцати годам я задумалась: «Хм, а ведь выступать у меня получается лучше, чем решать задачки по математике».

Этот период жизни стал временем любопытных наблюдений и выводов о мужчинах.

Седьмой класс. На носу майские праздники. Уже тепло и можно с друзьями гулять до десяти вечера. Что мы и делали. Сидели на качелях и скамейках, ходили из конца в конец улицы. Дышали воздухом.

Скучно нам никогда не было. Хотя бы потому, что я постоянно упражнялась в остроумии и, надо отметить, делала это весьма успешно. Сила моя юмористическая была не в пересказе свежих анекдотов, а в импровизации. Едва ли не в каждой бытовой ситуации можно найти забавные моменты. И вот что я заметила: парни громче девушек смеялись и говорили что-то вроде: «Ну, Юлька, ну, ты вообще».

Не склонна считать, что более умеренная реакция подружек была вызвана ревностью. Если честно, я тогда ни на кого из парней не претендовала и не мыслила категориями «мой – не мой». Я все еще купалась в океане детской наивности, и даже само слово «ревность» было мне незнакомо. Причина, как мне тогда показалось, была в том, что мой юмор мужчинам был понятнее. Постепенно, интуитивно я стала именно в них видеть своего главного благодарного зрителя.

Примерно через год в моем распоряжении оказался магнитофон с функцией записи и микрофон. Он достался мне от дальнего родственника. Вещь модная и солидная. И однажды мы с подружкой Маринкой решили закрутить очередную авантюру: поиграть в радиожурналистов – взять эту серьезную технику, выйти на центральную улицу и, прикрываясь каким-нибудь громким названием радиостанции, задавать первым встречным «серьезные» вопросы. В общем, приключение в моем стиле.

Свердловская область, особенно Екатеринбург, рядом с которым располагается Верхняя Пышма, была в то время одной из российских медиа-столиц, уступая разве что Москве и Петербургу. По состоянию на 2020 год, как мне кажется, Екатеринбург удерживает пальму первенства.

Причин для такого «разгула» журналистики много. Качественное профильное образование в Уральском университете, активная политическая жизнь, беспокойные, креативные, талантливые люди и значительные бюджеты – все это привело к взрывному росту местных радио, ТВ и газет, а потом и интернет-СМИ. Так что звание «журналист», как мне тогда казалось, звучало гордо. Примерно как «космонавт» в 60-е.

Утром, в день первого «рабочего дня корреспондента», я плотно позавтракала – подвиги надо совершать на сытый желудок. Хотя позже я по этому вопросу постоянно спорила с людьми из средств массовой информации, которые любят утверждать, что хороший журналист всегда должен быть голодным и злым. Сытый и добрый пишет слишком пассивно, тягуче и меланхолично, не успевая за переменой настроения аудитории.

Начала подбор одежды. Хотелось надеть яркое, кричащее, привлекающее внимание. Для важности добавить солнцезащитные очки. В конце концов, можно хоть как одеваться – никто не знал, как выглядят радиоведущие. Может, они вообще там в банном халате у микрофона сидят.

В итоге накрутила на голове шишку, надела очки, прихватила подругу, магнитофон, микрофон и бодрым шагом направилась на центральную улицу.

– Марин, а что спрашивать-то будем?

– Почему кола подорожала? – задумчиво произнесла подруга.

– Нет, мы будем спрашивать у взрослых, а они колу не пьют. Другое пьют, – ответила я.

– Хм, ну, про погоду давай. Почему холодно, когда май на дворе?

– Теплее. Но интриги нет. Давай так: как вы относитесь к инициативе директора завода сократить количество солнечных дней? (Эту умную формулировку про «инициативу» я подслушала в недавнем выпуске местных новостей.)

– Давай, – одобрила Марина.

Вопрос придумали, приступили к поиску подходящих прохожих. Марина на плечо поставила магнитофон, я держала микрофон. Волновались обе. Но мне нравилось это волшебное чувство дикой авантюры. Две пигалицы изображают из себя репортеров и задают совершенно идиотский вопрос.

Была – не была. Вдали, из тени аллеи, показались контуры пары: мужчина вел женщину под локоток. На вид – лет за сорок. Идеальные клиенты! Говорю: «Марина, наша первая жертва, пошли же к ним скорее!»

Приближаемся, набираю полные легкие воздуха и высоким, но поставленным голоском скороговоркой выпаливаю: «Здравствуйте, я Даша Чугункина, «Русское радио», хотим задать вам вопрос». В воздухе повисла секундная пауза.

Не давая парочке ни единого шанса на сопротивление, продолжаю уже чуть более строгим голосом: «Как вы относитесь к решению директора завода сократить количество солнечных дней»?

Левым глазом смотрю на даму. Взгляд у нее был, как у профессора Преображенского, наблюдающего за Шариковым. Мужчина повел себя иначе, проявил заинтересованность. Видимо, при слове «директор» решил, что вопрос серьезный, и ответ должен быть соответствующим: «Ну… вы знаете, солнце – это хорошо, нельзя запрещать, отношусь как бы… это… не очень, что ли. «Русское радио», говорите? М-м-м. А когда эфир?».

«Вечером! Спасибо за содействие!» – выпаливаю я и стремительно исчезаю вместе с Мариной в тенистой аллее.

За три часа мы успели провернуть этот трюк раз пятнадцать. Я сделала два любопытных наблюдения. Первое. Как мы все-таки правильно выбрали место: центральная городская улица, суета, шум. Хорошая работа со временем. Мы его сжимали, действовали не сказать что в хаотичной спешке, но в таком динамичном экспресс-режиме, не оставляя ни секунды на то, чтобы перевести дух.

Второе. Мужчины отвечали серьезно (или делали вид), без улыбки пытались рассуждать, поругивали директора, беспокоились об инсоляции Верхней Пышмы. А вот три женщины, как под копирку, нам сообщили: «Девочки, не мешайте, не хулиганьте, что за глупости, подите прочь».

Складывая в уме информацию о том, что во время прогулок парни над моими шутками смеются громче девушек, и результат эксперимента с микрофоном, я пришла к выводу, что мужчины в целом положительно реагируют на мое творчество. Постепенно поняла, что есть устойчивая мужская аудитория, которую я могу заинтересовать, с которой мне хочется по тем или иным причинам общаться. Это важное уточнение, потому что в целом вниманием мальчишек я не была обделена, но вот общаться хотелось далеко не со всеми.

Итак, этот творческий успех окончательно успокоил меня после трагического демарша Виталика и вдохновил на покорение очередных вершин.