Глава 6

Еще несколько дней «певчая птичка» не ходила в бухту. Из театра прислали клавир новой постановки с наказом попробовать партии, чтобы решить, какая роль ей подойдет. В отдельном письме лорд Меллоун довольно сухо напоминал Иржине, что «золотой билет» еще не пропуск на первые роли.

– Если вы желаете петь в этом спектакле, мисс Валевски, а не украшать сцену ракушками, вам стоит разучить роли. В начале осени будет обычное испытание новой труппы, и вы примете в нем участие вместе с молодыми дарованиями со всего королевства! – в тоне письма чувствовалось раздражение.

Директор Королевского театра не мог смириться с тем, что Его Величество вручил певице золотой билет безо всякого пафоса и долгих совещаний.

Иржина не оспаривала мнения лорда. Она держалась за свой шанс. Девушка схватила ноты и устроилась с папкой на веранде, чтобы попробовать разные партии. Сестры собрались вокруг, чтобы поддержать подопечную в выборе.

В этом спектакле было несколько женских ролей.

Кроме собственно Сирены – русалки, заманивающей моряков в глубину моря, была роль для актрисы постарше – матери моряка, провожающей его в путь. Для исполнения этой арии требовалось глубокое контральто, так что девушка сразу отделила ненужные ноты, отметив, что роль небольшая и трагичная.

Гораздо больше песен было у «красавицы Селесты» – подруги детства моряка. По сюжету она провожает мужчину в море, потом ждет его вместе с матерью, а потом вырывает из холодных рук жадной русалки. Тут были и дуэты с «матерью моряка» и дуэт с главным героем и даже дуэт-конфликт с Сиреной, не желающей расставаться с возлюбленным. Очень яркая и героическая роль.

Иржина напела несколько куплетов и осталась довольна: ей подходила тональность, да и характер героини, такой яркий и задорный, будет кстати. Не любила девушка петь трагедии, они казались ей слишком фальшивыми. Поэтому и отказалась от главной роли – русалки. Пометки автора спектакля на полях подсказывали, что он желал бы в этой роли видеть фигуристую блондинку, а вот Селеста вполне могла быть невысокой, темноволосой и бойкой.

Сделав выводы, девушка несколько дней разбирала клавир, подбирала дыхание и силу голоса, интонации. В общем, ушла в работу с головой.

Поначалу сестры были довольны, но к концу недели почти насильно оторвали «певчую птичку» от нот и отправили прогуляться. Иржина не хотела бродить среди скал: она вдруг ощутила, сколько сил потратила на работу, сколько усталости накопилось в теле. Хотелось скинуть ее в один миг!

– Я хочу в море! – сказал она, сворачивая к знакомым колючим кустам.

По счастью, сестра Нонна прихватила корзинку с покрывалом и сменной сорочкой, так что девушка почти бегом добралась до тропинки и поскакала вниз, напевая мелодию из «Сирены».

Выбежала на пляж, скидывая на ходу туфельки, шаль и кушак и… замерла в изумлении! Он был тут! Мужчина, напугавший ее в воде. Полулежал с вальяжным видом на ковре и ел виноград, отщипывая по ягодке от крупной грозди.

– Мисс?

Иржина смутилась, но вспомнив уроки сценического мастерства, которые она брала прошлым летом, выпрямилась и, глядя в красивые серые глаза незнакомца, сказала:

– Мистер, мне срочно нужно окунуться. Я устала и не хочу спорить. Просто прошу вас отвернуться!

Это была пожалуй самая смелая и неприличная фраза, произнесенная Иржиной в обществе мужчины, но она того стоила!

Незнакомец хмыкнул и отвернулся. Даже шляпой лицо прикрыл. Тогда девушка, бросая на него косые взгляды, быстро сдернула «чайное» платье, радуясь тому, что оно фасоном напоминает домашний халат и очень быстро снимается. Волосы уже были собраны в пучок на макушке, так что осталось повязать их шарфиком, и можно было бежать в воду! Радостно погружаться, чувствуя, как ласковая теплота обнимает тело, а усталость и заботы уходят прочь вместе с волнами.

Она плавала, пока не начали дрожать губы. Тогда повернула к берегу, вышла на каменистый пляж, сразу накинула на плечи шаль, села на свой плед и уставилась на гаснущее в море солнце. Она совсем забыла о мужчине, а он вел себя так тихо и незаметно, что она вздрогнула, когда у лица появился серебряный стаканчик:

– После моря, следует много пить, – на удивление мягко произнес мужчина, – соль вытягивает воду из тела.

Возражать Иржина не стала – приняла стаканчик, выпила пресную воду, поблагодарила, вернула посуду. Мужчина не ушел к своему ковру. Сидел рядом прямо на песке и не сводил глаз.

– Почему вы так меня рассматриваете? – буркнула девушка. Сцена отучила смущаться, но этот пристальный взгляд будоражил.

– Любуюсь, – ответил он. Помолчал и добавил: – Я ждал вас несколько дней, и, когда уже собрался уходить, вы появились мисс…

– Ва… рден, – спешно сменила фамилию Иржина.

– Я счел это подарком судьбы, – тут он улыбнулся, переводя фразу в шутку.

– Вы слишком серьезно относитесь к случайным встречам, мистер…

– Грискелл, – торопливо ответил мужчина.

– Мистер Грискелл, – вежливо повторила Иржина и отвернулась. Она умела быть вежливой, умела поддерживать разговор, но сейчас, ей не хотелось рамок. Море, оно такое переменчивое и мощное. Оно не извиняется и не спрашивает…

Поднявшись, девушка подняла с камня платье:

– Прошу вас отвернуться, – попросила с каменным лицом.

Мужчина отошел к своему ковру и отвернулся. Девушка переоделась, прикрываясь шалью, потом попрощалась и ушла.

Мистер Грискелл смотрел ей вслед.

Глава 7

Две недели они каждый день встречались в бухте. Иногда мужчина плавал, тогда Иржина просто сидела на берегу, глядя на солнце и море. Иногда он появлялся, когда она уже рассекала соленые волны. Уяснив, что за ней следят, он никогда не пользовался тропой – приходил по линии отлива, ловко балансируя на крупных валунах.

Если он ждал ее на ковре, то обязательно угощал фруктами и чистой водой. Если приходил по камням, она делилась с ним лимонадом и печеньем. Иржина смотрела на этого мужчину во все глаза и понимала, что никогда не встречала никого подобного ему. Он не тянул к ней руки, не просил спеть, не смотрел свысока, с оттенком презрения, как столичные снобы, считающие певиц презренной чернью, созданной для утех.

Он не походил даже на друзей отца из той, прошлой жизни. Их соседи по поместью были женатыми мужчинами, занятыми поместьем, урожаем и стоимостью зерна на ярмарке. Они умели веселиться, но редко позволяли себе быть выше этикета и приличий.

Мистер Грискелл нарушал их все, но никогда не позволял себе обидеть или оскорбить девушку, о которой по сути ничего не знал. Иржина была сдержанна, но порой в ней прорывалась та беззаботная юная девушка, в жизни которой все еще было впереди.

Как-то незаметно молодые люди начали разговаривать, делиться впечатлениями от книг и музыки, рассказывать какие-то подробности своего прошлого.

Первый поцелуй получился почти случайным: они столкнулись над тарелкой с фруктами и… легкое касание губ обоим сбило дыхание. Девушка сразу отпрянула, отвернулась и услышала:

– Простите меня, мисс Варден, не удержался.

– Я забылась, – качнула головой девушка и начала собирать вещи, чтобы уйти.

– Постойте, прошу вас! – мужчина очень осторожно коснулся ее руки. – Я не хочу, чтобы вы исчезали. Эта бухта ваша, и по справедливости уйти должен я.

Он быстро встал и ушел к морю прежде, чем Иржина успела его остановить.

Вечером «певчая птичка» совершенно не могла петь. Она роняла ноты, сбивалась с такта, кашляла и в конце концов расплакалась. Добрые сестры списали все на усталость и легкую простуду. Девушку напоили теплым молоком с медом и сонными каплями, уложили в постель и часть ночи молились за ее здоровье.

Утром Иржина проснулась обновленной. Словно Богиня вновь положила ответ ей под подушку. Она встала, напевая, надела светлое платье, украшенное легкой вышивкой из незабудок и лавровых веточек. Приколола шляпку – любимую, с мелкими голубыми цветочками и белыми лентами, а потом спустилась к завтраку.

Стол накрыли на веранде. Кухарка радовалась неприхотливой постоялице и подавала утром яйца всмятку, тосты с джемом, чай, молоко и творог. Отведав нежное взбитое лакомство с медом и сливками, Иржина сообщила своим телохранительницам, что идет гулять в бухту.

– Оркестр будет изображать море, потренируюсь перепевать настоящие волны, – лучезарно улыбнулась девушка и вместе с сестрой Нонной отправилась к морю.

Мистер Грискелл ждал ее. Снова были ковер и фрукты и даже навес от жаркого солнца и большой кувшин пресной воды.

– Я решил загладить свою вину, – склонил голову мужчина.

– Вы не виноваты, мистер Грискелл, – ответила «певчая птичка», принимая его руку, чтобы устроиться на подушках. – Море, солнце, отсутствие общества – все это расслабляет. Раскрывает человеческий характер.

– Еще раз простите меня, – мужчина опустился на ковер, немного подволакивая ногу.

– Что с вами? Вы ушиблись? – встревожилась девушка.

– Нет, просто вчера сняли защитный чехол с ноги. Некоторое время я буду хромать.

– Авария дилижанса?

– Если бы! – вздохнул мистер Грискелл. – Это было бы не так смешно. Наткнулся на острый край ограды. Вспорол кожу, напугал маменьку… Они и настояла на лечении здесь. Морские купания, свежий воздух и лекари, – тут мужчина скривился.

Иржина внимательно смотрела на собеседника и понимала, что он обманывает ее. Вот про кровь и маменьку говорит естественно и тепло. А про ограду темнит. При этом говорит он ровно, контролирует взгляд и мимику. Просто актрису, дочь вечно лгущего отца-пьяницы, прожившую два года в трущобах, обмануть сложно. Особенно там, где она не готова обманываться.

Они провели в разговорах примерно час, потом мистер Грискелл взглянул на серебряные карманные часы и с извинениями сообщил, что ему нужно поплавать.

– Доктор взял с меня обещание, что я буду следовать распорядку дня при лечении.

Иржине не хотелось в воду, поэтому она спокойно отвернулась, позволяя собеседнику переодеться. А когда повернулась, увидела, о чем говорил мужчина, и быстро догадалась, почему он молчал.

Грубый шрам, выглядывал из под короткой сорочки для купания. Прежде его скрывали полотняные бриджи, но курс лечения предполагал доступ соленой воды к ране. Девушка на миг прикрыла глаза. Этот человек едва-едва выжил!

Еще до того, как ее приняли сестры-помощницы, она ходила мыть полы в фехтовальный зал. Домик учителя и просторный амбар, полный оружия, манекенов и кирас располагался на границе трущоб и приличного квартала, поэтому там встречались и джентльмены, и бандиты. Дуэль нередко перерастала в драку, а драка – в поединок.

Иржине случалось принимать участие в перевязках, а плакаты с изображением человеческого тела и точками смертельных ран висели в зале повсюду. Так что хрупкая столичная прима могла оценить шрам весьма подробно. Судя по толщине и направлению раны, это был удар дуэльной шпагой. Били в пах, однако мистер Грискелл успел повернуться, и тем спас себе мужественность, но сильно ранил ногу. Крови наверняка было много, особенно, если железо задело крупный сосуд.

Прежде мистер Грискелл купался в коротких плотных штанах, но сегодня остался только в сорочке:

– Рану нужно промывать морской водой, – сказал он извиняющимся тоном, одергивая подол рубашки.

– Если она уже затянулась, то купания помогут, – с видом знатока кивнула Иржина.

– Откуда вы знаете? – удивился мужчина.

– В общине сестер-помощниц мать-настоятельница использует горячие солевые компрессы для очищения грязных ран и рассасывания рубцов.

– Вы служили в обители? – брови Грискелла поднялись к растрепанным светлым волосам.

– Расскажу, после купания! – решительно заявила девушка и попросила: – Отвернитесь, мистер, мне тоже хочется окунуться!

Мужчина выполнил ее просьбу и подождал, пока Иржина переоденется и зайдет в воду. Потом шагнул в волны сам. Они долго плавали. Певица осторожно, у кромки берега, стараясь не нахлебаться соленой воды. Ее знакомый, напротив, мерил воду саженками, плавая туда-сюда с напряжением всех мышц. Девушка невольно залюбовалась его напряженной шеей, руками и спокойным лицом. Потом вспомнила, что ее ждут, и заторопилась к берегу.

– Мне пора, мистер Грискелл.

– Постойте, мисс Вадер, вы обещали мне рассказать, как вы очутились в общине сестер-помощниц, – напомнил мужчина усаживаясь на камень и отворачиваясь к морю.

– Все просто, – усмехнулась Иржина, быстро переодеваясь, – я нуждалась в помощи и мне помогли.

– А ваша семья? Родственники?

– У меня никого не осталось, – покривила душой Иржина. Отец-монах, умерший для мира, с ее точки зрения не мог считаться опорой.

– Простите, я не знал. Примите мои соболезнования.

Простые вежливые фразы, но Иржине почему-то показалось, что он говорил искренне. На прощание мистер Грискелл поцеловал ей руку, и она спешно поднялась по склону к ожидающей сестре Нонне.