Глава 17

Остаток лета пролетел незаметно. Купание в море, свежие фрукты, клавир и дочь – внешне казалось, что только это занимает мысли «певчей птички». Только сестра Грицина знала ее тайну, да и то не всю. Иржина рассказала о договоре и запланированном скандале. Немолодая уже женщина покивала головой, согласилась, что отказаться было просто невозможно, а потом сама написала матери-настоятельнице и получила ответ: сестры остаются с певицей даже в путешествии.

– Младших матушка заберет в новый приют, тот. что в западных трущобах построили, а мы с тобой останемся, если не прогонишь.

У Иржины заблестели на глазах слезы:

– Не прогоню! Без вас в чужой стране совсем страшно будет.

На том и порешили.

Возвращение в столицу вышло тихим. Агнешка перед отъездом успела переесть поздней ежевики и всю дорогу жаловалась на животик. Сестры дремали или вязали, и только Иржина сидела, как на иголках.

Уезжая из отеля, она и не заметила, что на запятках коляски умостился худощавый бледный человек в потертой одежде. Стоило ей добраться до дома, как он спрыгнул с приступки, встряхнул пыльную шляпу, представился и заявил, что прислан лордом Шератоном для охраны мисс Валевски. Девушка изумилась, но ей показали маленький свиток со знакомой печатью. Смирившись, Иржина распорядилась поселить мистера Тихоню в каморке под лестницей и поспешила к себе.

С той минуты она постоянно ощущала присутствие этого странного человека. Он не мелькал перед глазами, не требовал привилегий или подчинения. Он просто был рядом и наблюдал. Очень неловко было при нем спускаться в бухту, так что купалась Иржина теперь в рубашке, просила Агнешку не бегать по пляжу нагишом и тщательно закрывала окно купальни, прежде чем принять ванну.

В поезде Тихоня тоже был: лежал невидимый и неслышимый на верхней полке, но Иржина все равно чувствовала себя дорогой собачкой на поводке.

Когда настало время выходить, мужчина скользнул в двери первым. Еще одна особенность его поведения ярко проявилась во время путешествия: он никогда не помогал сестрам, не прикасался к багажу, не пропускал дам вперед, не раскланивался и почти не разговаривал.

Зато именно он придержал за юбку Агнешку, когда та собралась ринуться в коридор. Сестра Грицина уже набрала воздуха в грудь, чтобы отчитать непотребного мужлана, и тут в приоткрытую створку стало видно проводника с подносом чайных стаканов. Выбеги девочка в коридор – могла получить ворох стекла на голову, а может и кипяток.

На перроне их встречали. Знакомый Иржине Шелби протянул свою громадную лапу навстречу ей и неожиданно объявил густым басом:

– Мисс, я буду вас сопровождать по распоряжению моего господина.

– Вы же немой! – вырвалось у девушки.

– Иногда приходится быть немым, – ответил мужчина, смеясь глазами.

Задержав дыхание, чтобы не наговорить лишнего, мисс Валевски оперлась на предложенную руку и неспешно двинулась за провожатым к коляске. Тихоня растворился в толпе, а когда они подъехали к дому, серый человек уже стоял у крыльца и небрежно чистил ногти маленьким ножичком.

– Как тут? – негромко спросил великан.

– Тихо, – ответил Тихоня и показал пальцами какой-то знак.

– Мистер Шелби, что ваш коллега хотел сказать? – поинтересовалась Иржина.

Она давно контролировала свою жизнь сама и не теперь ее раздражало такое явное отношение к ней, как к безмозглой кукле. Великан попытался отмолчаться. Тогда она резко остановилась, выдернула руку и строгим тоном произнесла:

– Моему и вашему нанимателю не понравятся капризы и скандалы. Если не хотите привлечь внимание соседей прямо сейчас, вы перестанете передвигать меня, как бестолковую игрушку, и объясните в чем дело.

Мужчина отстранился и оценивающе взглянул не только на саму певицу, но и на ее свиту. Сестры уже вошли в дом и увели с собой Агнешку. Садовник и лакей вынимали из коляски багаж. Из приоткрытой двери дома тянуло сытным ароматом куриного супа и пирогов. Дом и его обитатели ждали хозяйку. Никто не пререкался, не спорил, каждый занимался своим делом, исподтишка поглядывая на странную пару, застывшую в трех шагах от крыльца.

– У меня оперный голос, – напомнила Иржина, – если я начну кричать, меня услышат даже на площади.

– Ваша взяла, – хмыкнул телохранитель и потише добавил: – Ох и намается с вами Рэг.

– Слушаю, – все еще строго поторопила девушка.

– Тихоня лучший специалист среди телохранителей Его Высочества. Прозвище ему дали за немногословность и эффективность. Он отправился с вами на отдых, чтобы изучить ваш характер и привычки, это важно для вашей безопасности. Передав вас мне, он отправился сюда, чтобы изучить дом и его обитателей.

– Так быстро? – поразилась Иржина. Дорога от вокзала до ее дома занимала не более часа!

– Он очень хорош и незаметен, – усмехнулся Шелби.

– Еще как заметен! – проворчала девушка и громче добавила: – Скажите ему, что наблюдать за дамой в купальне неприлично!

– Думаю, он вас услышал, – еще раз усмехнулся великан.

– Так что означал знак, который вам показал Тихоня?

– Это значит, в доме нет посторонних. Без вас дворецкий никого не нанял, а старых слуг проверили люди лорда Шератона.

– Неужели трудно было все это объяснить? – мисс Валевски все еще сердилась. – Я в состоянии вам не мешать, мистер Шелби, если знаю, куда мне не стоит идти.

– Я учту это, – поклонился великан, сопроводив девушку в дом.

Остаток дня путешественники заново привыкали к своему дому, разбирали багаж, ставили на полки сувениры, просматривали почту, пришедшую на адрес особняка. Один простой белый конверт «для мисс Валевски» Иржину расстроил. В нем было напоминание о визите к врачу. Впрочем, долго печалиться девушка себе не позволила: нужно было освежить в памяти клавир и посетить театр для прослушивания. Пьеса была написана для нее, но традицию отборов следовало уважать.

На следующий день, выйдя на сцену перед высокой комиссией, Иржина представила, что она стоит на камнях знакомой бухты, а перед ней не сиятельный лорды и леди, а тот единственный, который узнал вкус ее губ, тот, кто научил ее страсти! После первых же тактов все присутствующие расслабились: «певчая птичка» вновь доказала, что не зря получила золотой билет! Всего несколько шагов по сцене, и мрачная, тягучая мелодия «храмового гимна», переходящего в мистерию, перенесли зрителей в старинный храм Любви! Даже директор, лорд Меллоун, снисходительно похлопал в ладоши, что было самым значительным проявление его интереса к мисс Валевски за последние шесть лет.

Остальное Иржина выяснила в течение дня. Костюм был почти готов – его лишь слегка подогнали по фигуре, декорации нарисованы, и до премьеры оставалось совсем немного. Успокоенная прима уехала домой и заперлась в ванной, смывая дневную усталость.

Она вышла в спальню из личной купальни в одном тонком пеньюаре поверх влажной сорочки. Ей хотелось переодеться в сухое и лечь спать, но внезапно в кресле у окна шевельнулась тень и превратилась… в принца!

Он пристально смотрел на Иржину холодными серыми глазами. Она в ответ не отводила своих, темных и влажных, точно переспелая черешня. Как много говорили им эти взгляды! Сколько несказанных слов повисло в воздухе! Молчание затянулось. Внезапно где-то внизу звякнуло стекло, раздался топот босых ножек. Мисс Валевски вздрогнула – это Агнешка бежала пожелать мамочке спокойной ночи. Она заметалась взглядом по комнате, не зная что делать, но мужчина все решил сам – один миг, и тяжелая портьера скрыла незваного гостя.

Девочка привычно влетела в опочивальню, кинулась в колени к Иржине, обняла, вдыхая запах мыла и проговорила:

– Доброй ночи, мамочка!

– Сладких снов, малышка! – девушка с усилием приподняла ребенка, стиснула, прижимая к себе, поцеловала в лоб и отпустила: – Пора спать! Скажи сестре Нонне, что я разрешила сегодня два печенья!

– Спасибо, мамочка! – еще раз обняв певицу, девочка убежала в свою спальню.

Иржина подошла к двери и впервые за несколько лет заперла ее на засов. Потом села на кровать, и негромко устало произнесла:

– Для чего вы пришли, Ваше Высочество? До премьеры еще два дня.

Занавесь отлетела в сторону, являя задумчивое лицо принца:

– По моей просьбе лорд Шератон кое-что узнал, и я пришел к вам за объяснением.

– Что именно вас интересует? – мисс Валевски догадывалась, что ее тайны недолго будут тайнами, но сейчас ее собрались допрашивать, и это делало внеурочный визит неприятным.

– Я узнал, что лорд Васкес оставил тайный счет на воспитание и приданое своей единственной дочери леди Агнешки. Со счета не снято и медяка, зато он регулярно пополняется вами.

– Что вас удивляет? – пожала плечами Иржина, продолжая смотреть мужчине в лицо. – Я забочусь о будущем моей дочери.

– Вашей дочери? – принц странно взглянул на девушку недоверчиво и озадаченно. – Доктор, которого вы посетили, сообщил, что у вас отменное здоровье. Испытания юности не наложили отпечатка. Однако он уверил меня, что вы никогда не рожали.

Протестовать мисс Валевски не стала. Не видела смысла. Просто ответила вопросом на вопрос:

– Как это может помешать Агнешке быть моей дочерью?

Мужчина снова склонил голову, изучая девушку, как неопознанный объект искусства.

– Полагаю, никак, – согласился он. – Однако если девочку родила леди Васкес, почему малышка живет с вами?

– Такова была воля ее отца. К чему все эти вопросы, Ваше Высочество? Мой ребенок вас не обременит, я готова сама оплачивать расходы, которые вы понесете на ее содержание.

– Это лишнее, – отмахнулся принц, – я лишь хотел убедиться, что все законно.

– Абсолютно, – заверила его певица. – За подтверждением вы можете обратиться к поверенному лорда Васкеса или в нотариальную контору, в которой заверялись все бумаги.

– Я понял, – медленно проговорил мужчина, – и, выслушав от лорда Шератона характеристику нового лорда Васкеса и его братьев, могу понять ситуацию в целом. Но неужели вы не желали сами родить покровителю дитя? Берегли фигуру?

Теперь уже Иржина рассматривала «мистера Грискелла» с особым вниманием. Он очень изменился за прошедшие годы. Стал суровей, жестче. Между бровями появилась морщинка, небольшой шрам над бровью выделялся на загорелой коже. Сильный, уверенный в себе мужчина, презирающий женщин? Раньше в нем не было этого высокомерного превосходства. Он был простым и нежным… Вспомнив о былом девушка вспыхнула, но тут же перевела эмоцию в гнев:

– Милорд Васкес был лучшим из мужчин, Ваше Высочество… – тут Иржина сделала паузу, давая принцу время осознать ее слова, а потом закончила: – Потому что он любил единственную женщину на свете – свою жену!

– Вот как? – насмешливое презрение выплеснулось в комнату, словно вязкий туман. – А как же его визиты в театр? Ваши совместные ужины? Выходы в свет? Подарки? Если не ошибаюсь, молодой лорд даже в суд пытался подать, чтобы отсудить топазовое колье-воротник, купленное его отцом для вас.

– Я делала свою работу, – ответила Иржина, – а милорд Васкес платил за нее.

– Драгоценностями? – бросил принц.

– Платьями, украшениями, оплатой куафера и кучера, – подтвердила девушка, – выход в свет – дорогое удовольствие, и форма должна быть на высоте!

– Форма? – недоверчиво уточнил мужчина.

– Форма, Ваше Высочество, как ваш мундир или придворный наряд. Милорд Васкес любил свою жену, но не мог ввести ее в общество. Да и не хотел.

Постепенно Иржина рассказала принцу все. Он молча слушал, иногда задавал странные вопросы. Почему-то его интересовали причины, по которым девушка согласилась на мистификацию общества. Ее порывы и эмоции. Когда Иржина закончила, принц посмотрел на свою руку так, словно надеялся обнаружить в ней бокал чего-то крепкого.

– К сожалению, я не держу в спальне спиртное, – поднялась с кровати Иржина, – могу предложить воду с лимоном или малиновым сиропом.

Мужчина неопределенно махнул рукой, и тут девушке пригодились навыки, приобретенные за годы общения с лордом Васкесом. Мужчина расстроен – его нужно накормить. К счастью, в комнате был шкафчик с лакомствами для Агнешки и кувшин ключевой воды. Мисс Валевски быстро смешала воду с малиновым сиропом, добавила несколько капель лимонного сока, выложила на блюдце печенье и подала все это принцу. Тот сначала залпом выпил сладкую воду, удивленно взглянул на печенье и, не попрощавшись, ушел через окно.

Пожав плечами, Иржина удалила все следы ночного перекуса и легла в постель. Так было правильно, но сон не шел. В голову постоянно лезли мысли о ночном госте, так что задремала девушка только к рассвету.

Разбудила ее сестра Грицина. Она принесла завтрак в постель и письмо с королевским гербом. Зевая и ежась, девушка сломала печать, ожидая новых неприятностей, но на шелковистой бумаге было лишь приглашение посетить королевскую ложу после премьеры.

В общем-то, мисс Валевски уже получала такое приглашение целых два раза. В первый раз после «Жар-Птицы». Тогда в ложе было много гостей, все разговаривали, смеялись. Ее допустили в первый ряд, позволили поцеловать руку Ее Величеству, и с милостивой благодарностью за спектакль отпустили. Подарки от королевской четы позже принесли в гримерку.

Второй раз был после «Сирены». Ложа была почти пуста, но все было так же: поцелуй руки, благодарность и подарки в гримерке.

На этот раз ее будет ждать встреча с принцем. Если он, конечно, не передумает после ночного допроса.