Глава 4

Акбек переживал не самый лучший год в своей жизни. Казалось бы, в чем проблема: сыт, обут и одет, и каждый день два-три часа тратиться на работу с пространством. Но ежедневная тревога мешала радоваться солнцу, небу и голубым глазам с поволокой.

Сегодня было легче – магическая буря, выходной, и значит, сегодня Лие не грозит очутиться посреди поля боя рядом с экипажем погибающего танка, или на операционном столе рядом с роженицей. То, о чем девушка могла вспоминать с юмором, вгоняло парня в холодный пот.

Едва увидев эту взбалмошную красавицу, Акбек влюбился. Уже почти год вместе с госпожой Миорой Акбек пытался найти способ изменить план перемещения Лии. В комбинезон встраивался навигатор, подавитель эмоций, эмпатический ретранслятор и простая «глушилка» – ничего не помогало! Девушка неизменно проваливалась в самые сильные эмоции в радиусе десятка километров от точки выхода.

Совсем иначе путешествовал сам Акбек. Он многие годы не подозревал о своих способностях. Мотался с цирком из города в город, работал гимнастом под куполом, метателем ножей и иногда на поддержках у клоунов. Умел общаться с животными и накладывать театральный грим. Но однажды сорвавшаяся трапеция изменила всю его жизнь – травма, длительное лечение, цирк уехал, а к ослабевшему гимнасту заглянули несколько улыбчивых типов одетых в модные костюмы.

– Приветствую вас, – пропел один из них, внимательно оглядев палату глазками-буравчиками.

Палата, где лежал покалечившийся гимнаст, была четырехместная, но соседи, почти долечившие свои травмы, разбежались на выходной. Второй, крупный мужчина с лицом рубахи – парня осторожно прикрыл дверь в коридор и встал у нее.

Гимнасту и метателю ножей сделали предложение, от которого он не мог отказаться – незваным гостям было известно, что счета за лечение печально просрочены, а появится ли в этом городе бродячий цирк, не могли предсказать даже смотрящие в небо.

И вот отчаявшемуся циркачу предлагали полную оплату лечения, плюс кое-какие деньги сверх того, за небольшое дельце, требующее определенных навыков. Проще говоря, необходимо было убить. Убить человека, спустившись с крыши безо всякой страховки, оставив на столе милый сувенир в виде раздавленной бабочки. Впрочем, был предложен еще один вариант – метнуть ножи через приоткрытое окно, а бабочку заменить ножом с тем же названием.

Гимнаст выслушал все с каменным лицом, понимая, что в случае отказа, дела его плохи, рубаха – парень сделает пару движений и отправится циркач на небеса. Сердечный приступ, случается…

Поэтому взяв себя в руки, он вспомнил одну барышню, работавшую в цирке с обручами – сложив губки бантиком и прищурив изумрудные глазки, она добивалась, гораздо больше, чем все записные скандалистки. Скопировав ее недоверчиво-жадное выражение лица, гимнаст стал торговаться, и тем убедил заказчиков в том, что он на крючке.

Минут через сорок гости убрались, оставив пакетик витаминных сладостей с Оривы и молочные коктейли с Селены.

А уже на следующий день парень понял, что такое активное лечение. Сначала его навестил физиотерапевт, похмыкал, глядя в его карту и, назначил кучу стимулирующих процедур, прогревание, растяжку, обработку рубцов и смягчающие ванны.

Потом пришел специалист-мануальщик и вынул душу на своем столе, а потом вложил, обратно пообещав приходить дважды в день. Хирург, едва замечавший надоевшего пациента, вдруг заинтересовался им вплотную и даже выписал серию инъекций стимулирующих препаратов и витаминов для всех частей тела. Улучшилось питание и даже медсестрички принялись активно улыбаться скромному худощавому парню.

Через пару недель такой жизни Акбек ощущал себя почти прежним. Вернулся тонус мышц, гибкость и сила в подкрепленное витаминами и отличными продуктами тело. Но главное – он возобновил ежедневные тренировки. Поначалу бережно, прислушиваясь к каждой связке и наконец, вернулся к прежнему комплексу, с торжеством набирающего сил организма.

Получив «добро» от лечащего врача, наниматели перевезли его в пустующий домик на берегу тихой неизвестной акробату речки, там началась подготовка – изучение плана местности, и видеосъемок, подбор ножей и размещение их в сбруе, а главное – отработка маневров с «напарником» тем самым рубахой – парнем. Понимая, что ему не жить, Акбек однако старательно нагонял форму, подбирал оружие и общался с напарником. За день до выезда на задание ему показали фотографию высокого массивного старика с ежиком седых волос покойно сидящего за столом.

– Вот объект, – улыбаясь, сказал «рубаха-парень». – Завтра после полуночи.

Акбек кивнул, все готово, он тоже будет готов. Потом он поднялся на высокий берег медленной и теплой речки, сел и погрузился в себя.

Этому его научил старый клоун, с которым он начинал выступления – юный гимнаст и старый клоун, хорошая была пара. За полчаса до выступления они усаживались на вытертый кожаный мат и погружались в себя.

Сначала было скучно, потом парнишка привык, а потом начал видеть в такие минуты нечто успокаивающее и удивительное – пустыню с красноватыми барханами песка, ледяные айсберги, вздымающиеся из темного, дымного моря, или седые скалы отстраненные и величественные, наполненные воем ветра и скрипом песка.

И вот теперь погрузившись в себя, Акбек мысленно перебирал снаряжение, вдыхая тишину и спокойствие медленно текущей воды, еще раз рассматривал ситуацию со стороны. Постепенно поле вариантов сужалось медленно и неотвратимо. Через час он встал, размял мышцы и прыгнул «ласточкой» в воду. Стихия раскрылась, принимая его тревоги в свои объятия, и поднявшись к поверхности, гимнаст точно знал, что будет делать.

Глава 5

В серой шепчущей темноте двое мужчин подбирались к зданию. Запущенный парк очень этому способствовал. Даже новейшая система охраны терялась в переплетениях веток, порхании птиц и шорохе ночного леса. Недавно прошел дождь и резкие запахи свежескошенной травы и псарни усилились.

Скользя бесшумными тенями в специальных комбинезонах, гасящих «фон» во всех режимах – от тепловизора до датчиков движения Акбек и его спутник приблизились к дому. Напарник по плану должен был блокировать псарню и перекрыть в случае необходимости домик для прислуги.

На втором этаже трехэтажного здания горел свет. Усевшись в развилке дерева, акробат приготовился ждать. Постепенно свет гас. Вот зашуршали шины – с другой стороны дома отъехал автомобиль, в кармане кольнуло – приказ к выполнению.

Парень мысленно хмыкнул – договориться, судя по всему, не удалось, и значит пришло время действовать. Вскоре свет остался только в трех окнах, прикрытых изнутри одинаковыми шторами. Одно окно было приоткрыто, словно для того что бы слегка проветрить комнату, не впуская внутрь ночную прохладу и сырость недавно прошедшего дождя. Теплый свет лампы ложился на подоконник.

Вздрогнув, Акбек открыл глаза – кажется, он погрузился в воспоминания, пока девушки обсуждали в гостиной покупку Лии. Ашу удивительная тарелка и впрямь развлекла. Слезы ее уже высохли, а короткие рыжие прядки, распушились, окружив искусно вылепленную головку сиянием.

– Очень красиво Лия, и необычно, кажется, словно узор живой, и по нему пробегает солнечный зайчик.

Мама Аши была учительницей литературы, и если хотела девушка изъяснялась весьма художественно. Лия всмотрелась в узор:

– Странно, мне казалось, что узор был немного иным.

Схватив карандаш и лист тонкой бумаги, художница несколькими штрихами изобразила примерное расположение элементов, а ниже – тот узор, который горел на плоском блюдце сейчас.

– Любопытно, не могу понять, из чего сделана тарелка, не пластик, не фарфор…

– Это живое дерево, с Киниса, – сказал Акбек.

– Живое дерево?

– Там есть целые рощи таких деревьев, люди ухаживают за ними, поливают, подкармливают, и показывают рисунки вещей, которые хотели бы иметь. Дерево отращивает простейшие предметы на отдельной ветке, а потом прерывает связь, и блюдо или кубок готовы.

– Акбек, но такое блюдо наверняка стоит немало, на Кинис очень трудно попасть – там нет стационарных порталов.

– Смотрите, смотрите, – воскликнула Наири, – узор опять меняется!

Девушки, задержав дыхание, смотрели, как изящные завитки переплавляются в остроугольные фигуры и ломаные линии.

– Как же это происходит?

Удивленно прошептала Лия.

– Дерево чувствует настроение хозяйки. Питается солнечным светом и эмоциями. Поэтому такие изделия так ценятся биониками, да и вообще творческими людьми. Впрочем, разве может живое дерево сравниться с мшистым камнем?

Парень подмигнул, и девушки дружно рассмеялись, вспомнив еще один удивительный сувенир, который Лия притащила с прошлогодней студенческой ярмарки. Невзрачный камушек с красивыми прожилками, напоминавшими мох, оказался живым и очень голодным. И прежде чем Акбек сумел его поймать успех изрядно погрызть камин в кабинете наставницы. Теперь «пушистик» жил в комнате Лии и иногда по ночам шуршал галькой, из которой художница смастерила ему гнездо, а в теплую сухую погоду напевал колыбельные из шума песка и плеска невидимых волн.

Лия молча раскрывала рот не в силах выдавить из себя не звука, а Аша ласково погладив краешек тарелки рассмеялась:

– Хорошо прогулялись, такой сувенир тебе очень подходит, Лия!

Посмотрев на нее, Лия тоже засмеялась, Акбек скупо улыбнулся, и напомнил девушкам о том, что пора ужинать.

Подруги встрепенулись – выходной выходным, но к ужину должна выйти из своих комнат госпожа Миора. Переглянувшись, они тут же помчались на второй этаж – умыться, причесаться, натянуть сухую одежду, в общем, принять вид достойный юных леди и учениц магистра.

Во время ужина госпожа Миора была задумчива, а к десерту решительно произнесла:

– Девочки, у меня для вас несколько сообщений. Во-первых, Аша, твой контракт с адвокатским агентством аннулирован с сегодняшнего дня. Дон Диего отбыл в длительный отпуск по семейным обстоятельствам, и скорее всего, вернется в Низзим не скоро.

Глаза девушки налились слезами, но властная дама подняла руку, останавливая готовую пролиться влагу.

– Кроме того, как твоя наставница и магистр я заключила соглашение с фирмой «Байбес и сыновья», о переброске их торговых агентов и особо ценных грузов весом не более трех килограмм.

Лия и Наири захлопали в ладоши – «Байбес и сыновья» являлась солидной фирмой, торгующей эксклюзивными ювелирными украшениями, и конечно оклад особо ценного сотрудника там будет в разы выше, чем в адвокатской конторе. Аша хлюпнула носом, но слезы удержала, и благодарным сияющим взглядом уставилась на госпожу Миору.

– Наири, теперь о тебе – вот контракт на обработку данных по новому изобретению в мире Саоры, и координаты архива технической библиотеки при лаборатории. Кажется, там что-то о копировании белковых объектов, не слишком интересно, но деньги хорошие.

Наири неожиданно запунцовела, а потом тоже засияла глазами.

– И наконец, о тебе Лия, кажется, я нашла решение твоей проблемы с точкой выхода, но проверка будет после бури. Если мы сможем устранить препятствие, тебя тоже ждут долгосрочные и интересные контракты. Пока все, отдыхайте, у вас есть еще два дня на всевозможные безумства.

Морщинки вокруг глаз леди Миоры стали глубже, а губы тронула улыбка. Отложив салфетку, госпожа магистр встала и покинула столовую, Акбек вскочил, провожая наставницу, вернулся и расслаблено потянулся к рюмке с крепким вином:

– Поздравляю дамы!

Девушки, погруженные в свои мысли ответили рассеяно. Каждая обдумывала внезапно открывшиеся перспективы, но воспитание и любовь госпожи магистра к церемониям сделали свое дело – вежливые благодарности прозвучали безупречно, а потом все дружно рассмеялись.

– Раз уж времени у нас много, и новости хорошие – стоит это отметить!

Предложила Лия.

– Может, лучше посидим дома?

Неуверенно возразила Наири.

– Нет, – покачала головой Аша, – я так рада, что этот узел в моей жизни развязался, что это просто необходимо отметить!

Акбек сурово глянул на брюнетку, и она сдалась. И впрямь, Аше было что отметить, дон Диего с одной стороны изводил ее мелочными придирками и звонками среди ночи, а с другой – совершенно вытирал ноги о ее гордость и самоуважение, унижая при собственной жене и общих знакомых. Феерические рыдания с распитием бутылки импортного рома, во время которых девушки и познакомились, были следствием очередного выступления господина адвоката в дружеском кругу, нечаянно подслушанного Ашьярионой:

– Эта цыпочка от меня никуда не денется, я сделал ее моей личной помощницей, я открыл перед нею двери приличного общества! Кто она была до встречи со мной?