Глава четвертая

Кухонька в доме целителя оказалась маленькая и предсказуемо захламленная. На многочисленных открытых полках что-то неряшливо лежало, стояло, торчало, свисало и, кажется, даже шевелилось, производя совершенно неизгладимое впечатление. Что делалось за неплотно закрытыми створками шкафчиков и думать не хотелось – страшно.

– Цех? – обернулась Анетте к парню.

– А? – не сразу сообразил тот.

– Зелья свои он тут делает, спрашиваю? – догадка появилась потому, что ассортимент разложенного, расставленного и развешанного сводился в основном к склянкам, пучкам трав и замусоленным бумажным сверткам.

– Вот ты о чем… – Тибс завозился возле ведра с водой, пристроенного в углу, булькая ковшиком и гремя кружками. – Ну да, делает.

– А продает где?

– Так здесь же, – дернул тот плечом. – Только покупают нечасто.

Анет еще раз обвела взглядом убогую обстановку и усмехнулась:

– Даже догадываюсь почему.

А потом вспомнила, как выглядел сам целитель, и догадалась еще раз.

– На, – парень протянул ей одну из наполненных посудин, жадно присосавшись ко второй.

Та придирчиво осмотрела чашку, понюхала воду и рискнула попробовать:

– А колодец где?

– Во дворе. Хорошая вода.

– Хорошая, – подтвердила она и выпила все залпом. – Готовите тоже здесь?

– Вон там, – Тибо ткнул в сторону печи с пристроенной к ней плитой. Рядом стояла мисочка с той самой печенкой и доска, на которой ее резали… Анет от этого зрелища опять передернуло, но, к собственному удивлению, она вдруг поняла, что зверски голодна. И поинтересовалась:

– Поесть что найдется? Ну, кроме травы и этого вот… лакомства.

– Сейчас, – парень, оголодавший, похоже, не меньше, уже рылся в одном из ларей. – Вот – хлеб и сыр. Больше ничего нет, звиняйте уж. С деньгами у нас негусто.

– Пока сойдет, – кивнула она, принимая краюху и прямо на весу отрезая от нее ломоть переданным ножом. – А там разберемся.

– Что, у тебя в той коробке монеты есть? – явно заинтересовался он.

– У меня что получше есть, – Анетте вынула из ушей серьги и положила на стол. – Найдешь кому пристроить?

Тибо присвистнул, разглядывая крупные чистые камни, но не рискуя к ним прикоснуться. Последние закатные лучи, косо падавшие сквозь пыльное окно, и без того позволяли рассмотреть их прекрасно:

– Богато живешь, ведьма.

– Жила, – она не стала разочаровывать парня, рассказывая, что серьги на самом деле дешевенькие, с фианитами. Поскольку здесь искусственных камней делать не умели – вполне сойдут за настоящие и действительно дорогие. – Так найдешь?

– Ну… найду, наверное. Только полную цену там не дадут.

– Пусть, – отмахнулась она, понимая, что даже так внакладе не останется. – Мне шмотки нужны. Для начала хотя бы платье. Не слишком дорогое и лучше не новое. Из еды тоже кое-что, посытней вашего сыра.

– Понял, – кивнул Тибс, подхватываясь. – Сделаю.

– Стой! Доешь сначала, – притормозила она его. – Заодно поговорим.

– О чем? – послушно сел он на место. – О том, что демон сказал?

– Угу. Что теперь делать будешь?

– Ты про отца?

– Про него, конечно. Решил уже?

– Знаешь, – парень вдруг задумался и Анетт поняла, что впервые видит его понастоящему серьезным. – Я вот почему-то думал, что стоит узнать имя – и все само решится. А сейчас вдруг сообразил – нет. Нихрена. Это мне придется что-то решать.

– Самому, да, – кивнула Анетте.

– Слушай, – тот вдруг вскинул на нее глаза. – А почему не спросила, зачем он меня искал?

– У демона? – и уловив не слишком уверенный кивок парня, тут же подтвердила его сомнения: – Эта нечисть и соврет – недорого возьмет. Тем более, я и так догадываюсь. Почти наверняка.

– И? – навострил тот уши.

– Сначала скажи, – в упор уставилась она на парня. – У Велатри последнее время ничего примечательного в семье не случалось?

– Откуда мне знать? – озадачился тот. – Ни они, ни их семейные дела меня до сих пор не занимали. Ни к чему было.

– Ну вот теперь повод появился, так что поинтересуйся. Глядишь, и сам все поймешь. А нет – подскажу.

– Н-да… – Тибс явно начал догадываться, куда она клонит. – Так, полагаешь, это не он меня в той деревне спалить хотел?

– Полагаю, скорее уж конкуренты.

– Красиво ты их приложила, но…

– Короче, – перебила его она, – сведений каких-нибудь добудь, сплетен хотя бы, тогда уже и думать начнем.

– Ладно, – парень сунул в рот последний кусок хлеба и поднялся, ловко смахнув серьги в карман. – Поспрашиваю, раз так. А ты тут не боишься одна оставаться? Очнется же скоро.

– Мэтр твой?

– Ну да.

– Нет, не боюсь, – тряхнула она головой и мельком глянула на колечко.

Тибс расшифровал этот взгляд совершенно правильно:

– Пусть он тебя боится, так?

– Без сопливых разберемся. Ты иди давай, а то темнеет уже. Обидит еще кто ненароком…

– Ведьма, – хихикнул тот, уже хлопая дверью. – Не деритесь тут!

– Тьфу на тебя!

Долго сидеть в одиночестве не пришлось – не успела щелястая створка закрыться за мальчишкой, как сверху на лестнице послышались шаги. Возникло чувство, будто там только и ждали, пока ученик уйдет.

– Ну привет, Янир, – ухмыльнулась она, когда целитель спустился. – Давно не виделись, да?

– Полвека, считай, – целитель не сводил с нее глаз. – Срок, да. Первую половину которого я надеялся тебя найти, а вторую надеялся, что ты сдохла.

– И ничего из тех надежд не сбылось, – усмехнулась она. – Сочувствую.

– Не стоит, – точно так же усмехнулись ей в ответ. – Поправить-то нетрудно. Я про ту часть, где сдохла.

И грохнул перед ней шкатулку, что оставалась наверху.

– Труднее, чем ты думаешь, – она даже не вздрогнула, хотя расчет был именно на это. – Но за доставку спасибо.

– Не удивлена? – Янир демонстративно повернулся к ней спиной и загремел чайником.

– Что ты смог ее взять? – уточнила Анетт. – Нет. Давно поняла, что в тебе теперь и темное есть. Догадываюсь даже, когда ты на ритуал решился и эту тьму себе подсадил.

– И когда же? – без всякого любопытства поинтересовался тот, щелкая кресалом возле печи.

– Да сразу, как мальчишку в той деревне нашел. Прямо там же, да? Не утерпел. Второпях все, небось.

– Не утерпел, – кивнул целитель, пристраивая занявшуюся паклю под сложенные там полешки. – Вот тут ты права.

– То-то и смотрю, – презрительно скривила она губы, – теперь даже огонь зажечь не можешь. Накосячил что?

– А? – на секунду оторвался тот от своего занятия.

– Что-то не так с тем ритуалом пошло, спрашиваю? Криво встало?

– Встало, – снова отвернулся тот к печке. – Как-то, но встало. И теперь у меня все три вектора. А ты, ведьма? Получила третий?

– Издеваешься? – выгнула она бровь. – Сам же мне помешал.

– Так что? Неужто больше шансов не появилось? За годы-то?..

И вот тут ее все-таки накрыло. Этот дурацкий обмен ничего не значащими фразами под треск разгорающегося огонька… С ним! С этой скотиной!

– Сволочь! – подскочила она к нему. Пальцы аж чесались – так хотелось добраться до его горла.

Но несмотря на полудохлый вид, целитель оказался быстр и силен. Сильнее чем она, во всяком случае – ее руку он перехватить успел:

– Уймись, ведьма!

– Сволочь!!! – и не подумала та успокоиться. – Сколько лет из-за тебя в пекло ухнуло! Сколько усилий! Память! Планы! Все!!!

– Жаль, что сама туда не провалилась! Тварь!

Ударили они одновременно.

На Анетте словно стена из враз окаменевшего воздуха навалилась, протащив через всю кухню и опрокинув на удачно подвернувшуюся лавку. Но и сама она успела ответить – влепила ему не сдерживаясь, всем, до чего смогла дотянуться: на ногах целитель не устоял – сначала завалился на колени, а потом мордой в пол. С грохотом. Но этот звук оказался последним – в кухоньке повисла тяжелая тишина.

Поднявшись, она тряхнула головой, окончательно приходя в себя, шагнула к Яниру и перевернула его на спину. Тот застонал, приоткрыл глаза и тут же закатил их снова.

– Сволочь! – Анетте с минуту постояла над ним сжимая и разжимая кулаки, но в итоге все-таки отошла, чертыхнувшись. Заглянула в соседнюю комнату, увидела там кровать и сдернула с нее подушку, чтобы вернувшись подсунуть тому под голову. – Добить бы тебя…

Но вместо этого подобрала оброненный возле лестницы плащ и накрыла сверху:

– На постель не потащу, не надейся.

– Не надеюсь, – сумел выдавить тот в ответ и закашлялся. – А чего не добила-то?

– Брезгую!

– Ага. Ну тогда чаю завари, что ли? Вода сейчас закипит.

– Сволочь! – повторила она уже без прежнего азарта и пошла смотреть, что здесь можно заварить. Не рискуя отравиться или еще чего похуже.

– Как ты тогда от меня ушла? – четверть часа спустя Янир сумел встать и устроиться на лавке, привалившись спиной к стене. И даже кружку с отваром на травах взял со стола сам.

– По граням, – пожала плечами Анетте. – Как еще?

– Зеркало, – понимающе кивнул тот. – Но ведь я искал. И ничего.

– Личина.

– Полная личина?! – он сделал движение, словно собираясь встать, но лишь опять откинулся назад, сверля ее мрачным взглядом: – Кого ты для этого убила? А?

– Никого. Зачем? Просто подхватила то, что уже было.

Она вдруг снова как наяву увидела случившееся тогда. Не зеркало даже, нет. Просто блестящий бок какого-то прибора в больничной палате. Именно в нем отражалась кровать и лежащее на ней изломанное тело. И голоса чуть издалека: катастрофа… ничего нельзя сделать.... И уходящая душа умирающей девушки.

Эта сущность тогда словно прошла сквозь нее, делясь своей памятью и устремляясь дальше – туда, куда ее тянуло. А она… Несколько минут корчилась от боли, словно умирала сама. И лишь потом забрала подарок: впитала в себя и эту оборвавшуюся жизнь, и эту память. Поменяла в ней совсем чуть-чуть: имя – на более привычное, историю про колечко сочинила и в новую свою реальность вплела… В той же больнице она из стекла потом и вышла, уже не Анетте – Анна. Теперь лишь Анна. Ведьма же спряталась так глубоко, как только могла и… заснула. Потому что знала – так надо. Ее будут искать. И не найдут…

– Что, хреново было? – криво улыбнулся целитель.

– Не без того, – голос вышел хриплым.

– Странно. Могла ведь сама все устроить – тихо, безболезненно, красиво даже…

– Время. Не было его на такие изыски. Ты ведь быстро все сообразил, правда?

Правда, – опять хмыкнул тот. – Скажи спасибо, что я тогда от злости зеркало в сортире расколотил. А то не ушла бы.

– Ушла, – равнодушно пожала она плечами. – Все равно ушла. Куда тебе в этом против меня? Но вот потом мог и найти, тут не поспоришь.