Про белую курицу

У бабушки на даче жили три курицы. Две пёстрые, одна белая.

Пёстрые были спокойные. Их отпустишь – идут по огороду бродить или остаются воду пить в своей вольере. Вечером дверку откроешь – они обратно на насест торопятся.

А белая курица была жуткой хулиганкой, так и норовила из вольеры удрать. Только выпустишь из курятника – фьюить! Отталкивается от бревна, через забор перелетает, и всё, привет! Бежит куда-то, как сумасшедшая. Даже первый снег на траве ей нипочём.

Бабушка эту курицу очень любила и всё время просила маму обязательно отыскивать её на участке и загонять в курятник, чтобы та не замёрзла.

Мама куриц гонять не любила, но слушалась. Чтобы не расстроить бабушку. А ещё, чтобы не расстроить бабушку, они с Ирочкой и Максимом ходили каждый день рвать петрушку. У бабушки петрушки было целое поле. Она не боялась ни дождя, ни града, ни мороза, ни снега. Только помахивала так головой: мол, иди сюда! Сорви-ка меня!

Бабушка считала, что есть петрушку должен каждый. Помногу. Потому что это страшно полезно. Если бы с Ирочкой и Максимом сидела бабушка, они бы ели суп из петрушки, котлеты из петрушки и запивали бы петрушечным компотом.

Но с ними сидела мама, которая петрушку тоже не любила, как и Ира с Максимом, зато мама любила бабушку (как и Ира с Максимом). Поэтому дети каждый день рвали много петрушки, чтобы порадовать бабушку, а мама потом до-о-олго жевала её за обедом.

– Уже осень, – бурчала мама. – Когда же она замёрзнет?

– Петрушка у нас – как белая курица, – сказала Ирочка. – Холода не боится.

Мама вздохнула и потянулась за новой веточкой.

– Кусно? – спросил Максим.

– Да, очень вкусно, спасибо, – кивнула мама и улыбнулась, показав зелёные, в петрушечном соке, зубы.

И вот как-то раз отправились они за петрушкой. И обнаружили, что за вольерой чинно гуляют только две курицы. Пёстрые, конечно. А белая опять сбежала. Может, на речку – рыбу ловить, а может, ещё куда.

А возле самой сетки лежит яйцо. Кто-то из куриц его снёс не на насесте, а прямо на улице.

– Наверное, белая, – сказала мама. – Пошли, что ли… поищем её.

Стали мама, Ирочка и Максим белую курицу искать. Обыскались. И под ёлками нет, и под детской горкой, и в песочнице, и за дровами.

– Ладно, – сказала мама, – там у бабушки в подвале кабачок сгнил. Пойду-ка на компостную кучу выброшу.

Ира с Максимом тоже за мамой увязались, и только они к компостной куче подошли, только кабачок склизкий туда швырнули (шлёп!), так тут же, как тигр из засады, бросилась в яму белая курица, выскочив из-за ведра. Как накинется на кабачок, как давай его клевать, маме даже показалось, что она чавканье слышит. Хотя курица – она ж не свинья и чавкать не умеет.

– Я тоже хочу такое кушать! – заявил Максим и полез в яму, где чавкала, то есть, простите, клевала курица испорченный кабачок.

– Ни за что! – завопила мама и схватила Максима за шарф. – Фу! Это бяка!

– А курица ест, – заметила Ира.

– Потому что она тоже бяка, – буркнула мама. – Давайте вот что. Раз нашли – загоним её в вольеру. Чтобы сидела там и носу не казала.

– Клюва, – поправила её Ира. – Давайте.

Сказано – сделано. Как наелась курица, стали они на неё руками махать, прыгать и шипеть по-змеиному, чтобы она бежала домой. Курица из ямы выскочила, но побежала совсем в другую сторону.

– Лови её! – закричала Ирочка. – Максим! Лови!

Максим схватил лопату и стал пугать курицу.

– Только не пугай! – крикнула Ира. – Вдруг у неё сердце разорвётся, и бабушка расстроится!

– Нет у неё сердца, – воскликнула мама. – У неё вместо сердца – попка от кабачка! Быстро! Ну-ка! Иди сюда, паршивка!

Но курица, ловко обогнув всех троих, помчалась к забору, чтобы перемахнуть через него и отправиться к речке.

– Ну и пусть бежит, – сказала мама ей вслед. – Там как раз течение откалывает куски льда от берега и уносит вдаль. Вот и пусть эту беглянку кусок льда унесёт на Северный Полюс.

– Не надо! – закричал Максим, да и Ирочке это не понравилось. Потому что – что же они скажут бабушке?

– Цып-цып-цып, – позвала её Ирочка, и курица вдруг затормозила. Оглянулась. И вернулась к ним! Осторожно перебирая лапами, вздрагивая на каждом шагу, но вернулась!

Тут Ирочка взяла и подхватила её на руки. Курица лапами забила, а поздно. Ирочка её к себе прижала и потащила в курятник.

– Ну ты даёшь! – сказала мама ей вслед. – Да ты просто настоящий укротитель кур!

Мама так удивилась, что даже забыла открыть Ире вольеру. Ничего, это сделал Максим. Сбил лопаткой проволоку, которая дверь держала, и приоткрыл сетку. А Ира запустила беглянку внутрь.

Вечером они втроём вернулись закрывать курятник. Мама открыла маленькую дверцу, через которую курочки пролезали в сарай. Пеструшки уже жались у дверцы, и как только она распахнулась, мигом нырнули в свой тёплый дом.

А белой курицы не было в вольере!

– Фу ты! – в сердцах воскликнула мама. – Всё! Я так больше не могу! Опять смылась! Нет, ну это просто безобразие! Надо бабушке позвонить! Сказать, что её любимица прорыла ход под землёй! И сбежала! Ускакала! Улетела в дальние края!

– Курицы не летают, – сказала Ира.

– А это не курица, – сказала мама, – это самолёт! Военный! Ракета! Всё, в космос улетела.

– Лакета, – повторил Максим и показал пальчиком в небо.

– Да, – подтвердила мама, – именно так.

А Ирочка всё присматривалась к тёмной вольере.

– Мама, – позвала она, – вон там что-то белеет.

– Что?

– Вон там. Мешок какой-то.

– Может, с кормом?

– Не знаю, – сказала Ира, – возле сетки лежит.

Мама наклонилась, протянула руку, чтобы мешок схватить, а он ка-а-ак дёрнется. А мама ка-а-ак завизжит!

– Ай! Это же… Это же…

– Кулица, – сказал Максим.

– Она яйца высиживает! – воскликнула Ирочка. – Тут утром яйцо лежало. У сетки. Ты, мам, ещё сказала, что, наверное, это белая курица отложила. Вот она и уселась на него опять.

– Ну вообще, – только и проговорила мама.

И они оставили белую курицу тут на ночь. Потому что, хоть и октябрь, а ночью потепление обещали. И курица не замёрзнет.

А на следующий день приехала бабушка. И нашла у сетки два яйца.

– Вот за это я белую и люблю больше всех, – сказала бабушка гордо. – Потому что те две вообще не несутся. А эта – вот как! Даже на земле.

– А мы тебя любим, – сказала Ирочка.

А мамы с Максимом не было рядом. Они на речку побежали. Белую курицу искать. Утром она всё-таки умудрилась перемахнуть через два забора (вольеру и забор вокруг участка) и сбежала на свободу.

Как Ирочка и мама ходили на реку

Ирочка с мамой решили прогуляться вдвоём. Они дошли до берега реки. Было холодно, трава пожелтела…

– Знаешь, на что похожа вода в реке? – спросила Ирочка. – На чай. Видишь, на него кто-то дует!

– Это облачный дельфин, – сказала мама.

Ирочка присмотрелась. И правда, одно облако было похоже на дельфина.

– А давай ему кинем в чай сахар? – предложила Ирочка.

Она взяла пару камешков и бросила их в воду.

– Тогда и размешать надо, – сказала мама, протягивая ей палку.

Ирочка взяла палку, ткнула одним концом в воду и помешала чай для облачного дельфина. А потом вытащила палку. На её кончике болталась какая-то скользкая гадость.

– Мама, – сказала Ирочка, – я поймала рыбу! Это какая рыба? Треска?

– Это «рыба-слизь»! Осторожнее с ней! Ну вот, ты вся испачкалась! Смотри, и на шапочке пятна, и на куртке. Пойдём домой, постираем.

– Нет, – сказала Ирочка, – мне хочется посмотреть, как облачный дельфин спустится пить свой чай.

– Пока мы будем ждать, у нас «рыба-слизь» испортится. Надо поскорее пойти домой и пожарить её на игрушечной сковородке!

– Вот здорово! – обрадовалась Ирочка. – Это будет папин ужин!

Мама улыбнулась, и они пошли домой. Надо было успеть приготовить ужин голодному папе.

Домику грустно

Ирочка стояла у окна и смотрела на дом. Точнее, на домик для скворцов. У него прохудилась крыша, и дедушка снял его с дерева, чтобы починить. Поставил на скамейку, снял крышу, а подлатать не успел – надо было везти бабушку в город. И домик стоял на скамейке один-одинёшенек. Даже крыши у него не было, чтобы защититься от дождя. А тучи собирались все вместе и хмурились.

– Мам, а когда прилетят скворцы? – спросила Ира.

Мама кормила кашей Максима. Максим иногда открывал рот, а иногда подставлял грузовик, чтобы его тоже накормили. Тогда каша превращалась в бензиновую.

– Скворцы прилетят весной, – сказала мама.

– А сейчас что?

– Осень.

– Значит, весна не скоро, – расстроилась Ирочка, – и скворечник так и будет тут стоять всю зиму один. Мам! А давай возьмём домик в дом?

– Домик в дом! Домик в дом! – затараторил Максим.

– Ир, ну куда? – оглянулась мама. – Бабушка и так сердится, что мы тут всё захламили.

Они жили у бабушки на даче, и весь дом был забит игрушками и детскими вещами.

– Если только мне на голову, – проворчала мама, легонько отталкивая грузовик, чтобы он не съел всю бензиновую кашу, а оставил Максиму.

– У тебя не поместится, – прикинула Ирочка.

– С чего ты вообще взяла, что ему грустно? – устало спросила мама.

Она собрала посуду и понесла её к раковине. Грузовик тоже поехал вместе с тарелками – на мойку.

– Он же деревянный, твой домик, – добавила мама. – Не чувствует ничего.

Ирочка не знала, как объяснить. Поэтому просто надела куртку и отправилась на улицу. Там она подошла к скворечнику и погладила его деревянный бок. Он был холодным. Ирочке показалось, что домик даже дрожал от холода.

– Ладно, – сказала вдруг за спиной мама.

Она выбежала на улицу ловить Максима, который выскочил за Ирочкой без куртки.

– Возьми его. Только поставь на подоконник, чтобы никто не споткнулся.

Ирочка обрадовалась, взяла скворечник и понесла его домой. Он был тяжёлым и немного подпрыгивал на руках от радости, пока она поднималась по лестнице.

– А волосы? – закричал Максим.

Ира обернулась. Брат держал в руках крышу.

На кухне Ира с Максимом заварили чай, чтобы домик поскорее согрелся. А потом накормили игрушечным печеньем. Правда, одно печенье пришлось сделать бензиновым, чтобы Максим мог покормить свой грузовик. Домик всё ещё оставался холодным. Поэтому Ирочка повязала ему свой шарф.

– Потерпи, – ласково прошептала она. – Тебе скоро станет теплее. А будет весна, и прилетят твои жители.

Так скворечник остался у них жить.

Вечерами он слушал, как папа читает Ире и Максиму вслух. Ночью тихонько сопел под одеялом, которым его укрывала Ира. Но всё-таки его бока оставались прохладными. Даже бабушка, которая пришла сказать, что скворечник надо хранить в сарае, потрогала его и удивилась:

– Надо же, холодный… Никак не согреется. Что за порода дерева такая странная…

Как-то утром Ира сказала скворечнику:

– Ну всё! Так тоже нельзя. Я понимаю, что тебе пока ещё холодно. Но нельзя обходиться без свежего воздуха. Это очень полезно для здоровья. Пойдём с нами, подышим.

Домик сначала не хотел идти. Он боялся холода. Поэтому он притворился страшно тяжёлым. Но потом он увидел, что Максим берёт на прогулку грузовик, и немного успокоился.

Ирочка вынесла скворечник на скамейку. Кроме шарфа, у него на голове был повязан старый плед, в который заворачивали Максима. Поэтому скворечник напоминал совсем старенькую бабушку.

– А, вот и клиент! – обрадовался дедушка.

Он сметал во дворе листья и грузил их на тачку.

– Подремонтируем крышу? – спросил дедушка.

– Только осторожно, – попросила Ира, развязывая плед.

Дедушка взял гвозди и принялся забивать их в крышу. А Ирочка всё ходила вокруг и ворчала, что скворечник живой и с ним надо поосторожнее.

– Ох уж эти женщины, да, Максим? – вздохнул дедушка, забив последний гвоздь.