– Знаешь, милый, недавно в ювелирной лавке я видела очень красивый перстень, золотой с тёмным изумрудом. Он бы как раз подошёл к тому браслету, который ты мне недавно подарил.

– Хорошо, Соломея, я посмотрю, что это за перстень.

– Спасибо, любимый.

Управляющая не спеша встала, надела тунику, набросила плащ, вышла из комнаты хозяина и направилась к себе в постройку для прислуги. Несмотря на привилегированное положение, Соломея прекрасно понимала своё место в этом доме. Она – рабыня, не более того. Все ночи женщина проводила в собственной отдельной комнате, расположенной в доме для рабов.

VI

Пожилая, утомлённая жизнью рабыня Идра ощущала крайнее недовольство тем, что на старости лет ей поручили присматривать за девчонкой.

Женщине не хотелось ни видеть детей, ни слышать их говора. Тем более, что с Юлией приходилось общаться на латыни.

Старая усталая рабыня жаждала лишь одного – покоя. На её взгляд она дала достаточно заданий девчонке, чтобы та меньше показывалась ей на глаза.

Юлия не возмущалась, не прекословила, послушно работала, не болтала, спрашивала лишь самое необходимое. На удивление, девочка полностью справлялась с заданием, хотя иногда находилась на кухне до глубокой ночи.

Всё это вызывало у видавшей виды, умудрённой опытом женщины крайнее изумление.

Прошло больше месяца, а Идре так ни разу и не пришлось применить к новой рабыне плеть.

Женщина начала присматриваться к девочке, исподтишка следить за ней. Однажды Идра заметила, как Юлия выбежала в сад и спряталась за кипарисом. Рабыня тихонько подкралась и услышала тонкий детский голос. Юлия молилась на финикийском.

Идра мгновенно узнала знакомый язык. На женщину нахлынули воспоминания. Это был язык её детства. Так разговаривали её родители, пока семья не разорилась и не попала в рабство за долги. Идра старалась расслышать каждое слово. Её интересовал не столько смысл, сколько позабытые, но такие родные звуки речи.

На следующий день вечером рабыня подозвала Юлию и спросила на латыни:

– Откуда ты родом?

– Из Карфагена.

– Как попала в Сирию?

– На наш город напали племена вандалов. Меня захватили в плен и продали Евсевию.

– Ты знаешь финикийский?

– Да, госпожа.

Идра наклонилась к самому уху девочки и тихо промолвила:

– Пойдем в сад, найдём укромное место, поговорим наедине.

Юлия послушно направилась за старой женщиной.

Остановившись около фонтана – статуи римского божества, льющего из кувшина воду, Идра перешла на финикийский:

– Я тоже родом из Северной Африки, из города Тагаст, он расположен недалеко от Карфагена.

– Да, знаю этот город. Несколько раз была там с родителями, – немного помолчав, девочка добавила, – Августин Аврелий тоже оттуда родом.

– Кто такой Августин Аврелий?

– Мои родители очень почитали его. Он богослов, христианин, много размышлял о Христе.

– Твои родители христиане?

– Да.

– И ты тоже?

– Да.

– Помню… помню это учение… В детстве я тоже ходила в Церковь, – Идра глубоко вздохнула, – но с тех пор, как попала в рабство, даже и не вспоминала о Христе… Да и мой прежний хозяин – отец Евсевия, не потерпел бы христианку у себя в доме. Но ты, Юлия, я вижу, сохраняешь веру и любовь к Богу.

– В Нём вся моя жизнь, – призналась девочка, – Идра, здесь все говорят на арамейском. Это язык Христа. Мне так хотелось бы знать его.

– Юля, я научу тебя… Но будем держать это в тайне. Мы не должны показывать наши хорошие отношения ради твоей безопасности. Здесь в доме это не поощряется. Да и Соломея при первой же возможности придумает что-нибудь, чтобы уничтожить тебя.

– Почему она так злится на меня, Идра? Ведь я же не сделала ей ничего плохого?

– Юлечка, ты не всё пока понимаешь… Она видит в тебе соперницу. И не успокоится, пока не сокрушит тебя.

– Идра, спасибо тебе за всё, – девочка с благодарностью взглянула на рабыню. – Мне очень хочется обнять тебя. Ты разрешишь мне когда-нибудь сделать это?

– Ближе к ночи, когда слуги отправляются готовиться ко сну, я буду приходить к тебе на кухню. Вот и сегодня ожидай меня.

– Хорошо, я постараюсь всё прибрать к твоему приходу.

Юлия с лёгким сердцем побежала исполнять свои каждодневные обязанности.

Идра окинула взором утопающий в сумерках сад. Ухоженные тропы змейками расползались в разные стороны от струящегося фонтана, влекли в самые потаённые уголки. Сад, казалось, мирно спал. Зимние месяцы готовили зелёных жителей к красочному весеннему наряду.

У старой женщины появилось желание, как когда-то в детстве, пробежаться по узкой тропинке, очутиться в сказке, рисуемой замысловатыми тенями, отбрасываемыми невысокими деревьями и густыми кустарниками. Идра глубоко вдохнула бодрящий вечерний воздух. «Я жива! Я ещё жива! Я могу чувствовать и радоваться, наслаждаться свежим морским ветром, нежным запахом цикламенов. И ещё… Я могу любить! Могу заботиться и приносить кому-то счастье. И я хочу защитить эту девчушку от опасностей и бед, которых я не избежала в её возрасте», – Идра энергично заковыляла по одной из тропинок сада, напевая какую-то весёлую детскую песенку на финикийском.

VII

Бежали месяцы, летели годы. За это время Евсевий несколько раз отправлялся в длительные морские торговые рейды. В доме богатого сирийца всё оставалось без изменений. Соломея нисколько не ослабила хватку, по-прежнему жёстко контролируя слуг, в полной мере распоряжаясь домашним хозяйством своего господина.

В начале весны Юлии исполнилось четырнадцать лет.

Казалось, вся природа радовалась пробудившейся красоте юной девушки. В саду распустились нежно-лиловые цветки манголии. Алые, жёлтые и белые розы притягивали взор, встречали посетителей сада сказочным ароматом. Хор цикад проводил последние репетиции перед приближающимся летним сезоном длительных гастролей.

Лишь один шестнадцатилетний Томас не разделял всеобщего подъёма и ликования. Вот уже которую неделю парень находился в подавленном настроении. Юлия никак не реагировала на его знаки внимания. И не проявляла к юноше никакого интереса.

«И что это за девушка? – размышлял Томас, пытаясь понять ситуацию, разобраться в ней, взять под контроль. – Вот Фамарь – совсем другое дело. Только позови – сразу прибежит к тебе по первому подмигиванию. А эта… Что бы я ни делал, что бы ни предпринимал – ничего не помогает».

Обрезая садовые кусты, Томас изредка поглядывал в сторону кухни, откуда в любой момент могла выйти Юлия.

«Вообще-то Фамарь тоже ничего, но люблю-то я Юлю. И как мне быть? А что, если… А если я сделаю ей такой подарок, после которого она уж точно не сможет мне отказать. Да! Верно! Подойду-ка я завтра в книжную лавку. Юлия вроде как христианка. Может, подберётся там что-нибудь для неё. Книгу она уж точно оценит. И тогда…»

Томас бросил взгляд на серебряный обруч, надёжно закреплённый на левой руке. Парень нашёл его полтора года назад на берегу моря. С тех пор носил его как талисман. Расставаться с обручем не хотелось. Свободных денег для покупки даже самой недорогой книги у Томаса не было. «Попробую договориться расплатиться вином. Буду приносить по литру, пока не наберётся нужная сумма (ничего, мой хозяин не победнеет)», – юноша повеселел, приободрился, принялся детально продумывать момент вручения папирусного свитка.

Спустя два месяца поздним вечером Томас, довольный удачным завершением сделки, надел праздничную светлую тунику, спрятал в её складках старый потрёпанный свиток и направился на кухню, где по-прежнему работала Юлия.

Юноша нашёл девушку в складском помещении. Яркий свет лампады разгонял вечерний полумрак. Юлия перебирала зерно, вознося тихую молитву к Господу.

Томас вошёл внутрь комнаты, закрыл за собой дверь, торжественно приблизился к девушке. Юлия перевела удивлённый взор на юношу.

– Томас?

Парень широко улыбнулся:

– Привет, Юлечка. Как ты? Много осталось работы на сегодня?

– Привет, не так уж и много. Ещё часик, другой и пойду спать.

– Юля, у меня есть кое-что интересное для тебя.

Девушка подхватила весёлый тон юноши:

– Наверное, волшебная палочка. Один взмах – и вся работа мгновенно исполнится сама собой.

– Волшебный свиток. Один твой взгляд на него – и ты забудешь о всякой работе – выполненной или невыполненной.

– Томас, ты меня очень заинтриговал.

Девушка встала, сделала шаг навстречу молодому человеку и спокойно произнесла:

– Ну, покажи, пожалуйста!

Томас достал свиток из складок туники, провёл им перед заинтересованным взором Юлии и спрятал за спиной:

– Подойди поближе, с такого расстояния ты ничего не увидишь.

Девушка стала рядом, Томас развернул папирус. Юлия медленно прочла на арамейском: «Евангелие», прочла ещё раз и ещё раз! Девушка не верила своим глазам! Томас решил подарить ей самое ценное, то, на что она не могла и надеяться. Слёзы радости наполнили глаза Юлии. В порыве чувств она обняла юношу, поцеловала его в щеку.

Томас не упустил долгожданный момент. Он крепко прижал Юлию, держащую в руке свиток.

На мгновенье девушка растерялась. Ей не хотелось освобождаться от объятий, и это желание вступило в диссонанс со всем её внутренним миром. Спустя пару секунд тайной духовной борьбы девушка вскричала в душе:

– Господи! Помоги мне! Ты есть путь, истина и жизнь. Разве Ты хочешь, чтобы погибла моя душа? Спаси, Господи! Что я делаю в объятиях этого юноши, когда должна принадлежать только Тебе?

В это время Томас, довольный, что Юлия не ускользнула, как это происходило обычно, попытался ещё сильнее прижать девушку к себе. Но молодая особа спокойным, уверенным движением разжала его объятия, ещё раз поблагодарила за книгу, сказала, что за ней ответный подарок. После чего быстро покинула комнату, унося с собой свиток, таинство летнего вечера и все надежды расстроенного юноши.

Пятнадцатилетняя Фамарь, следившая за Томасом с момента, когда он переоделся в праздничное, заметила выбегающую из кухонного помещения Юлию. Неприятная волна разочарования поднялась из самых глубин, захватила душу: «Между ними что-то было! Да, несомненно, было… Теперь я уверена в этом! А ведь она мне говорила, что не претендует на него. Обманщица! И как я могла поверить ей! А казалась такой тихоней». Чувство ненависти родилось внезапно, из ощущения предательства и лжи.

Когда Юлия подошла к Фамари, та с омерзением отвернулась. Фамарь утратила доверие к подруге и не желала иметь с ней ничего общего.

В эту ночь Юлия как никогда усердно молилась за души близких людей, невольно ставших её новой семьёй, ненавидящих и любящих, искренних и хитрых, счастливых и несчастных, заблуждающихся и, как Идра, вернувшихся на путь истины. Девушка от всей души благодарила Бога за оказанную ей милость, за внезапный драгоценный подарок, ни на мгновение не выпуская Евангелие из своих усталых от каждодневных трудов рук.

VIII

Незаметно в молитве и работе пролетело ещё пару лет.

В первый день лета Евсевий вернулся из очередного морского рейса. Торговля оказалась удачной. Шестнадцатилетняя Юлия, разделяя бодрое приподнятое настроение слуг, помогала в приготовлении ужина.

Идра громко отдавала распоряжения, держа в уме каждую деталь сервировки стола для господина. Внезапно старая женщина остановилась, как будто вспомнила что-то важное.

– Юлия, мы забыли про цветы. Сходи в сад, нарежь лучших роз.

– Хорошо, Идра.

– Только не попадись на глаза Соломее, – весело подмигнула женщина молодой особе.

Юлия направилась в один из дальних облюбованных уголков сада, где сама ухаживала за ароматными насельницами.

Выбрав лучшие экземпляры, аккуратно сложив розы в корзинку, девушка направилась назад по аллее вдоль цветущего гибискуса. Подходя к дому Юлия уловила чей-то пристальный взор. Молодая особа слегка повернулась и встретилась взглядом с хозяином.

Евсевий не мог поверить своим глазам. Кто эта прекрасная девушка? И что она делает в его саду? Присмотревшись, мужчина заметил знакомые черты – плавный изгиб черных бровей, большие ласковые глаза, темные струящиеся волосы… Неужели, это та девочка? Моя рабыня? Он вспомнил, как покупал её, торговался, как прежний хозяин обещал, что через пару лет она станет настоящей красавицей. Однако, несмотря на слова продавца, то, что увидал Евсевий, воспринималось им как настоящее чудо. Реальность превосходила все ожидания.

Хозяин, тщательно подбирая слова, обратился к рабыне на латинском:

– Юлия, здравствуй! Мы давно не общались с тобой. Ты выросла… Когда я впервые привёл тебя в дом, ты была совсем ребёнком.

Девушка ответила на чистом арамейском:

– Мой господин, здравия, многих лет в радости и достатке. С тех пор, как я попала в этот дом, ни на минуту не забывала о своём хозяине и хозяйке, о своём долге, и благодарна за то, что господин купил меня тогда.

Удивлению Евсевия не было предела: никогда и никто из его рабов не благодарил за то, что он приобрёл их.

– Юлия… Мне… Я… А почему ты не прислуживаешь за столом? Почему я давно не видел тебя?

– Мой господин, всегда есть работа на кухне и в саду. Даже если господин не видит своих рабов, они трудятся ради его благополучия и процветания.

Громкий крик Соломеи ворвался как вихрь, прервал непринуждённый диалог:

– Юлия! – в голосе управляющей слышалась нескрываемая угроза. – Разве ты сделала всю работу на кухне, что прогуливаешься по саду?

Евсевий подозвал управляющую и отдал распоряжение:

– Соломея, Юлия несёт розы для украшения столовой. Она больше не будет работать на кухне. Её место – прислуживать за столом. Сегодня вечером хочу видеть Юлию за ужином.

От неожиданности Соломея утратила дар речи. Злобно сверкнув глазами на молодую рабыню, управляющая выхватила корзинку из рук девушки и быстро понесла розы в дом хозяина.

IX

Роскошный ужин близился к завершению. Слуги подали на стол десерт – сладкую пахлаву, кунафу, финики, инжир, орехи. Соломея весь вечер не отходила от Евсевия. Хозяин же не сводил глаз с Юлии.

Жена Евсевия Тали недавно покинула трапезу – вышла развеяться в сад в надежде встретить там Фалмая.

Соломея наполнила кубок хозяина вином, присела рядом, стараясь привлечь внимание господина:

– Евсевий, как тебе ужин?

– Превосходно, Соломея. Ты, как обычно, прекрасно справляешься со своими обязанностями.

– Мы все здесь скучали без тебя. Как путешествие, торговля?

– На этот раз удача была явно на нашей стороне, – Евсевий жестом подозвал Юлию, которая собиралась уносить чашу для омовения рук, присесть рядом с ним, – хочу рассказать вам одну историю. Мы высадились на неком крохотном острове в Средиземном море близ Африки. Разложили товар – дорогие ткани и ковры. Вернулись на корабль за следующей партией и, когда пришли на место торговли, то обнаружили рядом с товаром несколько золотых слитков. Конечно, мы удивились. Но наше изумление стало еще большим, когда после возвращения с третьей партией мы увидели рядом с товаром вчетверо больше золота. Недолго думая, мы забрали золото, оставили товар и покинули остров. Общая сумма слитков значительно превышала то количество денег, которые мы могли получить за эти ткани и ковры.

– Тебе очень повезло. Боги явно были на твоей стороне, – Соломея погладила руку хозяина.

– Юлия, и ты так думаешь?

– Нет, мой господин. Дело здесь не в богах. Возможно, просто туземцы хорошо знали древний обычай. В давние времена у финикийцев существовала некоторая традиция обмена товаров на деньги. Например, карфагеняне высаживались на берег в определённом месте и раскладывали товар. Затем удалялись на свои судна. В этот момент местные жители рассматривали товары и клали рядом с ними некоторое количество золота. Если карфагеняне были удовлетворены его количеством, они брали золото и уплывали. В противном случае оставляли его нетронутым и возвращались на корабли, а туземцы добавляли ещё золота.

Евсевий улыбнулся.

– Если бы я знал этот обычай, мы бы не выручили столько денег за ткани и ковры. Потому что я забрал бы золото сразу, не дожидаясь пока туземцы принесут ещё, ведь изначально золота было вполне достаточно для покупки всех товаров.

Соломея сидела молча, не проронив ни слова.

Евсевий всё больше восхищался дарованиями юной рабыни, её ласковым голосом, плавными движениями, размеренностью, спокойствием, смекалкой, рассудительностью. Повернувшись к управляющей, хозяин произнёс:

– Соломея, ты хорошо потрудилась! Девушка умна, воспитана, грамотна, прекрасно знает арамейский язык. Отличная работа, Соломея!

Управляющая почувствовала, как её тело захлестнула сильная злость, лицо налилось краской, хотелось громить, крушить, разнести всё в пух и прах. Не в силах сдерживать себя, Соломея выдавила «да, господин» и быстро выбежала из столовой на улицу.

«Умна, воспитана, грамотна…», – каждое из слов острым ножом резало душу. «Кто научил девчонку арамейскому? С кем она общалась? Фамарь? Нет, слишком глупа. Томас? Вряд ли, хотя и бегал за ней. Кто же? Кто?» – Соломея перебирала в уме всех, кто так или иначе общался с Юлией.

Внезапная догадка, сверкнувшая грозовой молнией в сознании Соломеи, казалась невероятным фактом: «Неужели Идра? Эта древняя старуха? Она давно вызывала мои подозрения. Неужели вместо того, чтобы хорошенько воспитывать девчонку плетью, Идра занималась с ней арамейским? Да, похоже, старость выбила из неё последние мозги. Что-то задержалась старая на этом свете».

Соломея в ярости вбежала в комнату для рабов, где располагалось спальное место Идры. Пожилая женщина отдыхала на кровати.

– Идра, ты научила Юлию арамейскому?

Старая рабыня привстала, вгляделась в полные ненависти глаза Соломеи и понимая, что на кон поставлено её спокойное существование, а, может, и сама жизнь, уверенно произнесла:

– Да, я.

Управляющая поспешно развернулась и направилась к выходу. Последнее, что выхватил разъяренный взгляд женщины, это кувшин с водой, стоявший у изголовья кровати рабыни.

Глубокой ночью, ближе к утру, Соломея, укрывшись тёмной простыней, таясь и непрестанно оглядываясь, ещё раз зашла в спальную комнату рабов. Быстро всыпав порошок в кувшин, управляющая тотчас покинула помещение, ликуя в глубине души, что никто из рабов не проснулся и не заметил её тайных действий.

К полудню следующего дня Идра почувствовала себя совсем худо. Сильно болели голова и живот, не прекращалась рвота, появились судороги, дыхание стало затрудненным. Женщина лежала на кровати, мучилась жаждой, постоянно просила пить, несколько раз теряла сознание.

Ухаживала за больной Юлия. Усердно молясь у постели близкого человека, девушка уповала на милость Бога. Однако, несмотря на слёзные просьбы, Идре становилось всё хуже. Слабый голос старой рабыни прервал горячую молитву:

– Юлечка, оставь… Я готова… Я давно готова… Наклонись ко мне поближе.

Девушка обняла женщину, погладила волосы, поцеловала бледное лицо. Идра прошептала:

– Юлия, сегодня утром я видела Христа. Он приходил ко мне сюда в комнату… Его голову украшал терновый венец. Христос с такой любовью посмотрел на меня… И вдруг… ветви Его венца стали зелёными, затем появились цветки. Знаешь… такие маленькие кораллового цвета. Он дал мне один из них. Посмотри здесь, рядом с подушкой…– рабыня взглядом показала место, куда спрятала цветок, – возьми его, Юлечка. Он мне не понадобиться в том новом месте, куда я отправляюсь…

Девушка осторожно прикоснулась к нежному цветку. На тонкой зелёной ножке соединились два лепестка в виде сердечек. Юлия перекрестилась и поцеловала необычный подарок Господа.

К вечеру Идра умерла.

X

Со временем хозяин всё больше привязывался к Юлии. Ни одна трапеза не проходила без её участия. Евсевий обсуждал с девушкой торговые дела, беседовал на самые разные темы. Хозяин заметил, что мудрые советы Юлии умножают его имение, увеличивают достаток, служат благополучию дома. Торговля идёт с прибылью, заключаются выгодные договоры, купцы охотно посещают торговые лавки, покупают товар.

Наблюдая возрастающий интерес Евсевия к Юлии, Соломея не находила себе место от зависти. Планы мести проваливались один за другим. Но вот, кажется, наконец, она изыскала прекрасный способ, как можно отвратить хозяина от этой мерзкой девчонки.