Цитаты из книг автора «Юлия Ковалькова»

– Зануда ты, папа, – печально вздыхает Юлька. – Ага, я такой. – Я даже спорить не стал, хотя в моем возрасте некрасивое слово «занудный» принято заменять на красивое «принципиальный».

на самом деле ценность имеет не прошлое, а опыт, который мы в нем приобрели

щемящая фраза, что детство – это не отрезок жизненного пути. Это королевство, в котором не умирают.

Еще стройная, но уже начавшая полнеть, с нежным овалом лица и по-детски мягкими губами, женщина была вдвое старше его и уже приближалась к той черте, когда природная красота увядает, а уродство души становится заметнее.

приедаются, а когда ничего уже нет, то ты понимаешь, что бежишь мимо жизни, даже мимо себя самой. Так что пришло самое время поставить в нашем романе точку. Уже

против меня весь свет, Поймешь, что мир на меня войной, Оставь дела и запри в сундук. Вели соседке кормить кота, Рассеяв выдохом тишину, Иди к знакомым тебе местам. Пускай меня за

Так неужели эта та самая сука-любовь? Но я в любовь не верю. И, кстати, эта фраза – не мой современный перепев Печорина.

Потом пришёл день, которого я боялся больше всего: Алла не просто продолжила жить, а снова вышла замуж и переехала в Санкт-Петербург. Она так ни разу не позвонила мне, ни разу не написала. А я? А я стал объяснять себе, что вся эта love-story совсем не конец света и что так случается почти со всеми моими ровесниками. Я утешал себя тем, что миллион раз читал про это в социальных сетях, препарируя чужую жизнь и чувства таких, как я, третьих лишних, и при этом отчётливо понимал, что я снова вру себе, потому что «со всеми» – это совсем не «с тобой».

двадцать пять у мужчины понятия «похоть» и «любовь», как правило, разделимы, но, глядя на Аллу, уютно устроившуюся рядом со мной, на заднем сидении автомобиля, чувствуя аромат её кожи и тепло её тела, я чётко осознавал, что в этот раз всё будет по-другому. Она влекла меня своей отстранённостью и тем, что сразу дала мне понять: в любых отношениях она всегда будет главной.

Коллеги, – пожилой седовласый профессор расхаживает по миниатюрной сцене огромного зала кафедры современной русской литературы, – запомните раз и навсегда: вы можете писать книги, которые заслужат признание критиков. Вы можете получить Букеровскую премию или даже Нобелевскую премию по литературе и публиковаться только в самых крупных издательствах, но если вас не будут читать, то вы никто, как автор.