«Исаев, конечно, поганец, но поганец умный и хитрый. Догадался, что за ним будут следить. И даже не постеснялся это продемонстрировать, обнулив карту. Хотя можно было, конечно, нанести метку слежения и на еврокупюры, но… Но и это ни к чему бы не привело. Мари как-то мне говорила, что в подобных случаях Исаев всегда действует так: меняет евро в обменнике на рубли, рубли переводит себе на счет, а с него уже конвертирует их обратно в валюту. И бегай потом по всему городу, ищи помеченные купюры! Но, – тут Домбровский сузил глаза, – главное, чтобы Исаев при всех своих талантах не догадался, что главный „багаж“ был не в банковской карте. И что это не „маячок“, а…»

Максим Валентинович поднял голову:

– Олег, наушники дай!

Одинцов тут же вручил ему «пуговицу». Домбровский вставил ее в ухо, подсоединил наушник к «планшетнику», набрал закрытый код доступа, который не знал даже его помощник, и нажал на записи кнопку проигрывателя. Минут пять он терпеливо слушал звуки шагов Исаева и голоса людей, мимо которых Андрей, видимо, проходил по «Лейпцигу». Затем раздались шелест выдаваемых банкоматом купюр, шорох «молнии» и опять звуки шагов. Хлопнула дверь, и наконец на записи появились два голоса. Один точно принадлежал Исаеву, а вот другой, высокий, мужской… какому-то неизвестному типу.

– Привет, как дела? – Это Исаев.

– Спасибо, все нормально, – это другой. И уже шепотом: – И там все как обычно.

«Вашу мать, казаки-разбойники! Где это „там“?» – потерял терпение Максим Валентинович.

И снова Андрей:

– Ира приходила, «японку» или «немца» брала?

«Ну, кто такая Ира, я знаю», – Домбровский машинально кивнул. Мари успела ввести его в курс того, на ком собирался жениться Исаев. «Это деловая, взрослая женщина. Работает аналитиком в одном известном международном агентстве. Кстати, внешне Самойлова очень привлекательна». Но приплетать к своей игре чью-то женщину, и уж тем более давить на Андрея через нее, Домбровский не собирался.

И снова голос другого мужчины:

– Нет, второй день здесь не появлялась.

И – всё. Всё, абсолютно, если не считать шелеста «молнии», пиканья сигнализации и глухого щелчка.

Всё.

«Ну ты не зараза, Андрюха, а?» – Домбровский не столько разозлился, сколько расстроился. Вообще-то он ожидал, что Андрей вместе с «дипломатом» доберется до любой удобной ему для звонка точки и наберет кому-то – кому, он, возможно, доверял и кому он расскажет то, что не сказал ему. А оказалось: ноль, труба. Ничего. Пшик.

И все опять вернулось к фразе Исаева, которую генерал-полковник уже слышал сегодня:

– Максим Валентинович, я буду работать один.

Один – то есть без Вас…

«Впрочем, есть еще один вариант», – и Домбровский вытащил «пуговицу» из уха:

– Олег?

– Да?

– Отключай трекер с карты. И прослушку с «дипломата» снимай. Но отследи все звонки и визиты к некоему Александру Реслю. Это подследственный, чех. Сейчас он сидит в «Панкраце». Я тебе телефон одного человека в их СИЗО дам. И если кто-то попробует позвонить этому Реслю или попросится к нему на свидание, немедленно мне доложи. Единственное, обойди вниманием визиты в «Панкрац» представителей нашей дипслужбы. Мне конфликты на уровне МИД не нужны.

«Андрей не дурак. И в рамках легенды он явится в „Панкрац“ как Никитин».

– Есть! – с готовностью кивнул Одинцов, но чувствовал он себя ошарашенно. Его с утра мучил вопрос: «Это чем же таким занимается Максим Валентинович?»

***

Андрей и Ира начали целоваться еще на пороге квартиры.

«Кольцо!»

– Ир, подожди, я тебе кое-что привез, – Андрей нехотя отстранился.

– Потом, – и женские теплые руки обвили его шею. – Почему ты опять опоздал? – и Ира на секунду вплотную прижалось к нему. Он почувствовал ее легкий вдох у себя на груди.

– Я тебе обещаю, это было в последний раз, – он услышал свой севший голос. Но в бархатных модуляциях его тона Самойлова уловила ту дразнящую хрипотцу, словно он медленно провел губами по самым чувствительным точкам ее кожи.

Впрочем так реагировали на Исаева многие женщины из его окружения. И при этом никто из них не мог точно сказать, почему они сочли его привлекательным. Этот мужчина никогда не стремился брать крепости силой, не пытался стать самым ярким персонажем на вечеринке. Андрей в принципе не входил в круг тех мужчин, которым вслед обернется любая. Но так оставалось ровно до тех пор, пока он не начинал смеяться и говорить. И только тогда они понимали, насколько притягательны в мужчине уверенность в себе, гибкий ум, юмор и тот удивительный позитивный заряд, когда женщина ощущает себя влюбленной и счастливой.

– Ир, обещаю, – между тем еще тише повторил Андрей.

– Врешь! – в ее поцелуе появились ноты томления. Желание накрыло быстро, внезапно.

И все же… Отстранившись, Андрей быстро выпутался из куртки и слегка подтолкнул женщину в сторону ванной. Ира поняла, отступила. Пока он мыл руки с дороги, она завела локти назад и прижалась спиной к двери. Подняв глаза, Андрей увидел в зеркале, как она запрокинула голову и прикрыла глаза, пытаясь справиться с учащенным дыханием. В это мгновение он подумал о том, что мог бы смотреть на нее часами. Черт, да он любовался бы ей даже если она сейчас просто послала его с этими его вечными опозданиями, с его постоянными командировками (сколько их было за последнее время?) и желанием все и всегда решать самому. Впрочем, сеанс самобичевания, который порой накатывал на Исаева, закончился в тот момент, когда Ира обернулась к нему, и он поймал ее взгляд в зеркальном отражении.

Живой. Ищущий только его. Ярко-синий, каким небо бывает только в июне. Взгляд женщины, понимающей его до конца и любящей его преданно, глубоко и отчаянно.

Сообразив, что Андрей замер, заметив, КАК она глядит на него, Ира смутилась, тут же сделала вид, что поправляет волосы, оторвалась от двери и неимоверно ровным голосом предложила:

– Андрей, пойдем ужинать?

Он оценил это ее «Андрей» вместо ее «Андрюша», как обратил внимание на аромат, который, похоже, давно уже как витал по квартире. Фантастический запах свежеиспеченного хлеба и мяса с итальянскими травами. Он сглотнул комок, вставший в горле. Но думал Андрей сейчас о другом: о том, что Ира, как и большинство известных ему людей, боялась, что кто-то узнает о ней больше, чем она стремилась показывать. И что кто-то заметит то, что всегда видел в ней он: ее хрупкость, душевную мягкость. Ее совершенно не женский ум и чисто женскую беззащитность.

Он позвал ее:

– Ир…

Самойлова повернулась к нему. Заметив, что он так и стоит у раковины, вытирая кисти рук полотенцем, она уже настойчивее кивнула в сторону кухни:

– Пойдем!

Но приглашение осталось повисшим в воздухе.

Бросив на бортик раковины полотенце, Андрей развернулся, в пару шагов убил расстояние между ними и, обхватив ее затылок, заставил ее буквально лечь головой ему на ладонь. Не отнимая глаз от ее расширившихся зрачков, он распутал завязки на полочках ее платья, развел их в стороны и, накрыв рукой ее обнаженную грудь, поймал ее губы своими. Его рот брал жадно и властно, пальцы – мягко и бережно. Этот контраст сводил с ума, и она застонала. И все же, не желая показывать ему больше, чем хотела, Самойлова мгновенно запустила ногти в его напрягшийся бицепс и провела ими по его руке так, что у него перехватило дыхание, а по спине пробежали мурашки. Но он уже ее прочитал. За это она впилась ему в рот, показывая ему свою власть над ним. Женский судорожный вздох, когда его губы дразняще коснулись шеи и плавно поехали вниз. Провоцирующие касания, уже более интимная ласка, когда все открыто, и его обманчиво-тихий шепот.

Шепот нежности. Шепот страсти. Шепот контроля.

– Где ты хочешь?

Она вскинула голову, пытаясь собрать расфокусированный взгляд:

– Я… мне все равно.

– Ну раз так… – Андрей на секунду присел, и она вскрикнула от неожиданности, когда он подхватил ее и, чувствуя бешеный ритм ее сердца, понес ее в комнату.

Темные занавески и белая воздушная тюль. Еще не расстеленная постель. Его хриплый шепот, его подначка, и ее тихий смех и дразнящий укус в плечо:

– Андрей, отпусти меня!

– Обязательно.

Но вместо этого он уложил ее на спину. В два счета, как фокусник, стянув с нее платье, он приподнял ее бедра. Полоска кружевного белья скользнула вниз по ее тонким щиколоткам. Он провел ладонью по внутренней стороне ее бедра, и она, потерявшись в своих ощущениях, поджала пальчики на ногах.

«Такая красивая…»

Выпрямившись, не сводя с нее потемневших глаз, Андрей завел руку назад и потянул через голову свитер. Следом звякнула пряжка ремня. Матрас прогнулся под тяжестью его тела, когда он опустился рядом с ней.

– Знаешь, чего я боюсь? – он прикоснулся губами к ее плечу.

– Нет. Скажи? – Ира пропустила между пальцами пряди его русых волос.

– Того, что однажды ты меня не дождешься.

Вместо ответа она приподнялась на локте и, зажмурившись, потерлась щекой о его скулу, затем слегка толкнула его ладонью в грудь. Он понял, скатился с нее и прислонился лопатками к изголовью кровати. Наклонившись, она поцеловала его трепетно, яростно и напористо, и ее волосы рассыпались у него по груди. И опустилась на него, но сделала это так резко и быстро, что он поймал ее болезненный вздох. Она тут же закусила губу.

Они были вместе пока так мало, что она просто не успела привыкнуть к их близости.

– Ир? – Андрей затаил дыхание. Но Самойлова, покачав головой, уже начала двигаться. Ее тихие вдохи, все так же упрямо закушенная губа и выровнявшееся дыхание. Он поднял руки, дотронулся до ее шеи и плеч, лаская их нежными любящими прикосновениями. И снова зажглось тепло в ее синих глазах. Его ладони, скользящие по изгибам ее коленей. Оттенки страсти и наслаждения. Уже общая влага. Она изогнулась над ним, запрокинула голову. Но слишком долго и бережно он ее изучал, чтобы понять: ей не хватит.

– Ира.

Но она снова покачала головой. Андрей не стал спорить – с ней это было попросту бесполезно. Он попытался перехватить и поймать ее руки, которыми она упиралась ему в плечи и грудь. Наконец, он переплел с ней пальцы. Шепотом говоря ей о том, как ему с ней хорошо и какая она нежная и податливая, он помог ей найти нужный темп и ритм. Теперь, когда она двигалась волнообразно и плавно, он, отпустив ее кисти, поглаживал ее грудь и шелковистые бедра. Тепло обволакивало. Она издала протяжный стон, и ее дыхание сбилось. И он, крепко обхватив ладонями ее талию, дал ей вобрать себя до конца, сжать его и, выгнувшись, вскрикнуть. Не позволяя ей выскользнуть, он перекатился с ней так, чтобы она оказалась под ним, обнял ладонями ее голову, мечущуюся по подушке, и поймал ее взгляд:

– Я люблю тебя, слышишь?

Наклонившись, он прильнул к ее рту, в пару по-настоящему сильных движений догнал ее, украл у нее новый протяжный крик и, простонав, уткнулся лбом в ее влажное плечо, растворяясь в собственных ощущениях.

– О боже, – через пару секунд выдохнула она.

– Спасибо, – Андрей перевел дыхание и усмехнулся. Самойлова на мгновение замерла. Но, сообразив, что он имеет в виду, шутливо стукнула его по плечу. В ответ он цапнул ее за палец. Разглядывая его лицо, она медленно провела подушечкой указательного по линии его губ.

«Мальчишка с мужским характером», – Ира украдкой вздохнула. Даже снизу ее Андрей ухитрялся быть сверху.

Тем временем Исаев поймал ее руку и, поглядывая на нее, прикоснулся губами к ее тонким костяшкам. Ира поерзала, устраиваясь под ним поудобнее:

– Так, ну и что у тебя сегодня произошло?

– Ты насчет того, что я опоздал? – Исаев впервые жутко смутился. Он отпустил ее и даже скатился с нее: – Слушай, ну честно, прости.

– Нет, Андрюшенька, я вообще-то насчет того, – и она, не сдержавшись, фыркнула, – почему это ты уезжал от меня с сумкой, а вернулся уже с рюкзаком?

– Сейчас расскажу. Только можно я сигареты возьму?

В его просьбе была не столько вопросительная интонация, сколько намек на паузу. Ира задумчиво посмотрела на него и, помедлив, кивнула. Андрей потянулся к спортивным штанам, которые когда-то прописались на кресле. Прихватив свои «GAP», он обернулся:

– Давай так: сначала я в душ, потом сигареты, а потом уже разговор. Ты не против?

– Нет.

Он наклонился и легко поцеловал ее в губы. Потом он поднялся и ушел. Стукнула дверь в ванную комнату, следом раздался шум льющейся воды. Самойлова перевела взгляд за окно.

Итак, ей не показалось: Исаев медлил с ответом. Андрей словно тянул время, собирая в голове то, о чем можно сказать, а что стоит оставить за кадром. И дело было не в недоверии к ней. «Нет», – Ира машинально покачала головой. Здесь было другое: просто Андрей никогда не любил говорить лишнего и ненужного. Есть люди, которые в процессе изложения событий настолько увлекаются деталями и собственными ощущениями, что в их рассказе теряются суть и соль. У Исаева был острый аналитический ум. Сбор информации, обдумывание и анализ. Мозговой штурм и решение, как действовать в сложившейся ситуации.

И в спальне, где еще пахло сексом, интимностью и где не растаяла нежность, возникло ощущение опасности. И пришло оно вместе с ее вопросом.

Самойлова вздрогнула. В этот момент в ванной смолк звук воды, снова хлопнула дверь, и Ира машинально прислушалась. Судя по направлению звука шагов, Андрей вернулся в прихожую. Прошуршала лайка его куртки, затем – болоньевая ткань рюкзака, и из коридора раздался звучный голос Исаева:

– Ир, у тебя сигареты есть? А то я свои бывшему шефу оставил.

«Ах, вот в чем дело! Андрей встречался с Домбровским…» – и Ира поймала себя на том, что у нее дрогнули пальцы. Она непроизвольно свела их в кулак. Каждая встреча Андрея с этим человеком сулила им неприятности. Андрею – командировки, из которых он возвращался измотанным и задерганным, ей – часы ожидания. И часы на мучения, когда она, пытаясь изгнать страхи и дурное предчувствие, повторяла, как мантру, по тысяче раз: «С Андреем все обязательно будет хорошо».

– Ир, ау? – догнал ее голос Исаева.

– Да, есть. Возьми в тумбочке, – спохватилась она.

– В какой?

– Там… Погоди, ты все равно не найдешь. – Она поднялась, порылась в низком шкафу, выглянула в коридор и перебросила ему пачку: – Лови.

– Спасибо.

– Иди на кухню, я скоро приду, – с этими словами Ира перебежала в ванную.

Андрей кивнул, провожая ее пристальным взглядом. «Итак, она догадалась». Распечатывая на ходу целлофан, Исаев прошел в кухню, открыл форточку и бросил в рот сигарету, раздумывая о том, как и когда сказать ей о том, что его действительно волновало.

Самойлова вернулась из ванной, завязывая пояс на платье:

– Я тебя слушаю.

– В общем, я завтра утром уеду. – Андрей прислонился бедром к подоконнику, наблюдая за тем, как Ира принялась расставлять тарелки.

– Это я уже поняла, – кивнула она. – А куда и зачем?

– В Прагу. Домбровский сунул Алекса в СИЗО «Панкрац».

– Ч-что? – Самойлова замерла. В ее пальцах звякнули вилки. – За что?!

Он сухо и просто обрисовал ей ситуацию. Он не сказал ей только о своей встрече с Терентьевой в Лондоне – не хотел тащить в их настоящее свое прошлое с другой женщиной. Но даже если Самойлова почувствовала эту ложь умолчанием, она промолчала. В этот момент ее явно интересовало другое:

– Андрюш, а у тебя есть снимок этой девочки, Лизы?

Он удивился. Вообще-то, он ждал, что она спросит его, как он собирается искать Лизу? Что он ей и озвучил.

– А зачем мне об этом спрашивать? – Склонив к плечу голову, Самойлова посмотрела на разложенные у тарелок столовые приборы, поправила их. – Это же очень просто.

– Правда? – поддразнил ее Андрей. – А мне тогда расскажи?

Она пожала плечами, продолжая курсировать по периметру их небольшой светлой кухни:

– Ну, зная тебя, можно предположить, что ты разделишь – или уже разделил – поиск Лизы на составляющие. И первым делом… – привстав на цыпочки, Самойлова достала с полки стаканы, – ты смоделируешь внешность Лизы, чтобы запустить ее фоторобот в вашу систему слежения. Так ты выяснишь, где и когда эту девочку видели в последний раз. Невидимкой ведь никто не становится, потому что прибывая в другой город или страну люди берут такси, или идут на стоянку, где оставили свои машины, или покупают билет на автобус, или их забирают знакомые. А параллельно этому … – Ира покрутила головой. Вспомнив, где то, что она ищет, Самойлова отодвинула Андрея от подоконника, и на стол перекочевал кувшин с вишневым компотом, – а параллельно этому ты попытаешься договориться с Алексом, чтобы сделать из него наживку, на которую должна клюнуть Лиза. Правда, здесь есть одно скользкое место. – Самойлова открыла духовку, и на варочную панель плиты приземлился противень. Отвернув фольгу, Ира придирчиво посмотрела на мясо: – Ага, нормально. Андрюш, а хлеб из хлебопечки достань?.. Спасибо. Так о чем я? Ах да. А скользкое место заключается в том, что если этот твой хитренький грек прав и дочь Домбровского действительно связана с жутковатой преступной сетью, то для Алекса подобный эксперимент может плохо закончиться.

Поэтому здесь ты, скорей всего, поступишь по-другому. Завтра ты встретишься с Алексом, но так, чтобы об этом не пронюхал твой грек, поговоришь с Реслем и вытянешь из него все, что он знает о Лизе. Затем ты договоришься с Элисон, и та заберет Алекса под залог из СИЗО. Правда, я не знаю, существует ли в досудебном производстве Чехии такая вещь, как залог. Но если он существует, то ты это провернешь. Затем ты приставишь охрану к Алексу и Элисон, чтобы ни Лиза или кто-то «от Лизы» не сумел к им даже приблизиться. Ну, или чтобы в случае чего оперативники «Альфы» могли перехватить дочь Домбровского. Но займешься охраной уже не ты, а дядя Саша и один из его международных партнеров так, чтобы связка «Исаев – Ресль – Элисон Грейсон» нигде не всплыла…

А к этому моменту уже появятся данные из системы слежения, и поиск Лизы станет делом техники. Ты мне как-то рассказывал про алгоритм розыска: сначала опрос тех, кто мог видеть пропавшую или пропавшего, потом сопоставление дат и времени, затем определение направления поиска. А дальше включается механизм оперативной отработки объектов, на что у тебя уходит в среднем сорок восемь часов. После этого ты говоришь, где находится разыскиваемый человек, или, если он не в адеквате, то отправляешь к нему полицию… Ну как, похоже на правду?

– Браво, Шерлок, – Андрей в две затяжки убил сигарету, – не в бровь, а в глаз.

– Спасибо, Ватсон. За стол садись.

– Ага. А перчик дашь?

– На, держи. – Ира протянула ему симпатичный керамический петушок с дырочкой на голове и вгляделась в лицо Исаева. – Так, а ну-ка стоп… – Самойлова вспыхнула.

– Что? – Андрей невинно похлопал глазами.

– Подожди, – Ира выпрямилась. – Ты что же, и ко мне охрану приставишь?

«Ну вот мы и добрались до главного». – Андрей аккуратно вернул петушка на стол.

– Да, приставлю, – теперь он не сводил с Иры глаз.

– Только попробуй!

– Ир…

– Что «Ир»?

– Я уже это сделал.

Вот теперь она разозлилась:

– Мне что же, опять под ручку с этим вашим улыбчивым орком всюду ходить?

– Ир, Аркешвили не орк.

– Ну, прости. Но вообще-то это не я его так назвала, когда он пришел к вам в «Альфу».

– Угу, – Андрей кивнул и перевел глаза на потолок.