запрещать летать – так мы права и полномочия имеем, а как самостоятельно сесть – так сразу командир нам потребовался! Выбери

уже одно что-нибудь, а?

«Ваше нервно-психическое состояние не соответствует норме.

Вам требуется успокоиться».

– Вот спасибо!

Девушка обиженно надула губки и скрестила руки на груди: опять этот зануда над ней издевается! Выпороть бы его электро-веником – да вот знать бы, где у корабля то самое место! Не по

движкам же, в самом деле… На одном из экранов возникла улыба-ющаяся рожица, которая принялась ей подмигивать. Подлизывает-ся!.. Хотя что это значит в корабельном понимании, ей не понять.

Пытается развеселить – это однозначно. Ладно, сменит она, так уж

и быть, гнев на милость, потом обсудят свои разногласия…

Кэрри выпрямилась в кресле и потянулась, от души похрустев

пальцами. На экране тут же возникла надпись: «Расчистить площадку для посадки корабля?» Девушка уверенно набрала на клавиатуре «да» и снова откинулась на спинку, вслушиваясь в привычный гул прогреваемых двигателей…

Юлия Каштанова

Ву-ух! Вверх взметнулись клубы снега, влажного инея и кусочки

льда. Когда воздух вокруг вновь приобрел ясность, Кэрри увидела, что они зависли над глубокой воронкой. Где-то далеко внизу даже

можно было разглядеть темную поверхность скал. И на дно этой

воронки, края которой рисковали обвалиться в любой момент, грозя стать для них склепом, предстояло садиться.

– М-машинка, – запинаясь, пробормотала она, – ты считаешь

этот способ безопаснее других? А если нас засыплет?

Но у кораблика, похоже, на все имелось «авторитетное мнение»: он был твердо убежден, что в данном случае и он сам, и его пилот

подвергаются наименьшему риску. Девушка не разделяла его уверенности, но предпочла не спорить с системой, которая была куда

опытнее ее самой и бороздила просторы космоса, еще когда ее и в

проекте-то не значилось.

– Хорошо, – сдалась она, – тогда давай садиться.

Кораблик, словно воздушный шар, из которого выпустили газ, плавно ушел вниз, выдвигая посадочные опоры. У самой поверхности скал он снизил скорость и, мягко спружинив на малом грави-тационном двигателе, замер.

«Посадочный маневр завершен», – высветилась надпись над одной из панелей.

– Спасибо, маленький, – Кэрри ласково погладила панель управления. – А теперь открой главный люк и опусти трап.

«Обстановка за бортом небезопасна, командир! – запротестовал

кораблик. – Уровень опасности составляет 25%!»

– Ну, и что же мне теперь делать? – осведомилась девушка с на-пускным раздражением. – Мне нужно попасть туда, наружу!

«Рекомендуется активировать костюм индивидуальной защиты,

– посоветовал кораблик, – и вести себя сообразно обстановке».

– Хорошо, спасибо, малыш, – засмеялась Кэрри, ласково погла-див переборку и проверяя крепежи шлема. – Я буду себя хорошо

вести, обещаю… Если бы это только от меня зависело! – проворчала

она себе под нос, не теша себя иллюзиями, что собеседник ее не

услышит, и направилась к выходу, уже из рубки слыша завывания

ветра сквозь щели у открывающегося люка.

Снаружи пурги, конечно, не было, но видно было лишь сплош-ное белое пятно, и если бы не опускающийся трап, Кэрри могла подумать, что люк завешен толстой льняной драпировкой. Температу-60

Тайны Империи

ра была очень низкой, так что девушка не замерзла только благодаря

теплоконтролю рейнджерского костюма. Кэрри зябко поежилась, стоя на краешке трапа. Выходить не хотелось: уж больно снежно и

ветрено было снаружи – но тем не менее пришлось. А иначе какого

зорга она с такими трудами сюда добиралась?! Девушка осторожно

выглянула из открытого люка, проверяя показания датчиков. Вроде

бы никого… Странно… Кэрри выскользнула наружу и…

Ничего себе, гостеприимная встреча! Стоило ее сапогам коснуться снежной корки, как откуда-то сверху тотчас открыли огонь.

Оружие, конечно, было не ахти какое, и не могло причинить ей

вреда – защитное поле скафандра гасило всё. Девушка упала на локоть, откатилась обратно к трапу и, поднявшись на одно колено, под прикрытием корабельного борта принялась осматриваться.

Откуда вели стрельбу, точно определить было невозможно, тем более что стреляли из нескольких мест сразу. Интересно, что их смог-ло так напугать?

– Эй, вы там, сверху! – крикнула Кэрри, настроив переговорник шлема на максимальную мощность. – Уберите ваши пушки! Все

равно они мне ни хрена не сделают – только батареи посадите. Я не

собиралась вас трогать, хоть вы и первые напали!

Она осторожно выглянула, потом выбралась из-под борта, пользуясь возникшей паузой: стрелки, похоже, и правда ее услышали

и даже вняли убеждениям или – кто их знает? – может, просто меняли обоймы от того дерьма, которое в Федерации гордо именуют

оружием. Пауза длилась от силы полминуты – девушка только и

успела, что выпрямиться и оглядеться – вниз вместо приветствия

полетела граната.

Это было уже форменное свинство! Не сказать, что взрыв такой

мощности мог ей хоть чем-то повредить, но, во-первых, улетать в

сугроб от взрывной волны тоже не слишком приятно, а во-вторых, подобное обращение вполне заслуживало ответной реакции, причем того же уровня любезности. Остановило девушку только то, что

последствия ее ответа противнику были бы гораздо разрушитель-нее. У них не было имперских защитных скафандров и хорошего

оружия, а еще явно не доставало мозгов; у нее было и первое, и

второе, а что касается последнего – здесь, как считала Кэрри, при

наличии первых двух преимуществ – уже не ее проблема.

Юлия Каштанова

«Не будь я имперкой, я бы вас сейчас в порошок стерла, кретины!»

– зло подумала она, выбираясь из сугроба и неторопливо отряхиваясь.

После такого обращения ей следовало бы взять и улететь. Жаль

только потраченного времени, да и стыдно перед бароном за то, что

без толку его побеспокоила.

– Эй, вы, придурки, которым гранат не жалко! – раздраженно

огрызнулась она. – Если хотите, чтобы я вас оставила подыхать здесь, нечего было просить помощи!.. Машинка, – обратилась она к кораблю, – наведи на них пушку, но не стреляй – просто пугни. И… дай-ка мне снова связь с их премьером. Сейчас я ему все выскажу, что

думаю о федератском гостеприимстве! Переключи на мой терминал.

Гранат сверху больше не сыпалось, стрельба тоже прекратилась: видимо, устрашающий вид пушки «Тау» внушил-таки незадачливым

противникам, что поступают они, мягко говоря, нехорошо. Связь тоже

наладилась довольно быстро, куда удачнее, чем с орбиты.

– Милорд! – ледяным тоном заговорила Кэрри, едва абонент

успел ответить, сигнализировав тем самым, что он ее слышит. – Что

все это значит?! Извольте объясниться немедленно!

Суровый тон девушки и напористость, с которой она говорила, настолько ошарашили пожилого дипломата, что он даже забыл о том, что, во-первых, она его моложе, во-вторых, пребывает на его территории, а

в-третьих, ведет себя так, не заявив о намерениях… в-четвертых, просто невежливо отрывать человека от дел и устраивать сцену. Но сэру

Джаэлсу Рочестеру было не до условностей. Единственное, на что его

хватило – это сбивчивым тоном поинтересоваться:

– Простите… что я должен объяснить?

– Нападение! – гневно воскликнула девушка. – По мне открыли огонь без предупреждения, когда я спустилась на планету! Мне

плевать, были это ваши люди или чьи-нибудь еще. Договор у нас

был с вами, потому я и спрашиваю – с вас.

Кэрри замолчала, потому что чувствовала, что может в правед-ной злости перегнуть палку, и порадовалась только одному: отсутствию видеосвязи. Интересно, впрочем, было бы посмотреть на вы-тягивающуюся физиономию политика, если бы он увидел девушку

в имперской форме.

– Прошу прощения, – в голосе собеседника звучало недоумение,

– но я не послал бы к вам людей, желающих вам повредить… Я сам

удивлен. Может быть, вы просто друг друга не поняли…

Тайны Империи

– Не знаю уж, – буркнула Кэрри, – поболтать мы как-то не успели… Послушайте, сэр: либо вы сейчас же решите эту проблему и

пришлете мне нормальных – повторяю: нормальных пилотов, а не

тех идиотов, что встретили меня внизу, либо я немедля поднима-юсь на корабль и улетаю отсюда к зорговой бабушке! Если у вас так

принято благодарить, меня нисколько не удивляет тот факт, что

никто не стремится вам помогать!

Сэр Джаэлс был не удивлен – шокирован. Девушка говорила

настолько уверенно и горячо, что и снег вокруг могла бы растопить.

В том, что она осуществит свою угрозу, сомнений не оставалось. А

это был, как-никак, единственный шанс: если она сейчас улетит, растает, как весенний снег, последняя надежда на спасение.

– Миледи! Миледи, погодите! – мягко, успокаивающе заговорил

он, как привык говорить со слишком разошедшимися на дипломатической встрече оппонентами, с целью погасить назревающий

конфликт. – Не улетайте, прошу вас. Я разберусь с этим досадным

недоразумением.

– Жду еще полчаса, час – максимум, – процедила Кэрри. – Если

не разберетесь – я умываю руки. Конец связи.

С этими словами она нажала на кнопку переключения канала и

устало прислонилась спиной к обшивке корабля. Стрелять, конечно, прекратили, но не факт, что не начнут снова, стоит ей выйти

из-под прикрытия ее малыша, окружившего себя и командира защитными полями и деловито поводящего пушкой. А такое зрелище

кого угодно, даже самого отчаянного, заставит задуматься над раз-умностью своих действий.

– Что ж, Машинка, – устало выдохнула девушка, поглаживая кораблик по гладкому черно-серебристому боку, – будем ждать…

Рональд Дарти и Джефри Янг дружили с детства, точнее сказать

– с детства Джефри. Семейство Янг состояло в давнем знакомстве с

семейством Дарти, так что разница в добрые тридцать пять лет вовсе не мешала их приятельским отношениям. Когда Джефри только учился на летных курсах, Рональд уже получил пилота второго

класса и помогал молодому коллеге в тренировках. В итоге они так

и оказались на одной работе вдвоем: водили транспорты, летали в

охранных конвоях у кораблей владельцев корпораций – в общем, подряжались, где могли. Ну, а что они были в свою работу влюбле-63

Юлия Каштанова

ны – это вне всякого сомнения, ибо пилот из человека, равнодуш-ного к космосу, ни за что не получится.

Джефри был смешливым, бойким юношей с вечно торчащими

во все стороны рыжеватыми волосами, льдисто-серыми глазами, бледной кожей и слегка угловатыми чертами лица. Он ни при каких обстоятельствах не унывал, а также являлся обладателем двух

самых страшных и распространенных среди молодых пилотов качеств: безудержной храбрости и сумасбродной любви к приключениям. Рональд был посдержаннее: он, разумеется, тоже слыл тем

еще авантюристом, но куда более осмотрительным. Это был человек уже в годах, с легкой сединой на темно-каштановых жестких во-лосах, с черными глазами, в которых прятались задорные искорки, квадратной челюстью и несходящим космическим загаром, прида-ющим коже оттенок темной бронзы. Он был повыше и пошире в

плечах, коренастый, в отличие от довольно сухощавого приятеля.

Флегматичный Рональд и жизнерадостный Джефри мало чем были

похожи как внешне, так и внутренне, но это вовсе не мешало. Даже

когда Рональд женился, Джефри не стал менее желанным гостем в

его доме, частенько катал его детишек на флайере и даже в кабине

своего корабля.

Когда на Хоккайдо пришла беда, Рональда и Джефри в системе

не было: они провожали корпоративный конвой с металлом до ближайшей базы. Страшные вести застигли их по дороге обратно, когда они возвращались дружной компанией в дюжину разношерстных корабликов, болтая в ближнем эфире о том, чем займутся дома

и как прокутят честно заработанные средства. Рональда дома ждала

супруга и двое сорванцов, для которых он приобрел у бродячего

торговца две модельки истребителей, так давно уже выпрашива-емые. Джефри ожидали родители, младшая сестренка и любимая

девушка; он тоже отдал пару сотен кредитов на подарок возлюбленной и теперь вез его домой, никому не решившись показать: то

ли стеснялся, то ли из суеверий.

Из системы к моменту их возвращения удрали почти все, кто

имел желание и возможность; на «летящих против течения» смотрели непонимающе и странно. Погода на планете всё ухудшалась; люди переезжали ближе к центрам городов, к генераторам, а брошенные дома постепенно оказывались погребенными под снежными наносами. Рональд так и не нашел своего домика; выяснил, 64

Тайны Империи

правда, что жена с сыновьями переехали к его престарелым родителям в город… Джефри из родни нашел только отца. Мать умерла

в медцентре от неизвестной болезни, над загадкой которой медики

бились ни один месяц, но так не смогли найти лекарства, сестра

пропала во время схода лавины… Остальным пилотам повезло еще

меньше… но и это был не предел. Корпорация оставила корабли

тем, кто смог за них расплатиться, а остальные погрузила на транспорт и улетела невесть куда – видимо, туда, где климат помягче.

Рональд сам мог бы улететь, но не хотел бросать семью, а всех

поднять его истребитель был не состоянии. Средства стремительно

таяли. Он помогал друзьям, старался поддержать Джефри, которому было еще тяжелей, и надеялся только на то, что близкие не

будут умирать мучительно долго. Просматривая по утрам новости, пока каналы местных СМИ еще работали, и слушая заверения правительства о том, что кто-нибудь непременно их спасет, потому что

они направили очередное прошение, он все больше убеждался в

том, что никому они на всем свете не нужны, кроме самих себя.

Через месяц к ним переехал Джефри, отец которого попал

в медцентр после очередной спасательной операции в горах, а в

их доме отключились системы обогрева и подачи энергии. Хозяев

убеждали, что явление временное, но никто уже не верил собственному правительству – все понимали, что те так говорят лишь для

того, чтобы предотвратить панику.

У Рональда заболел младший сынишка, и он каждый день мо-тался к нему. Он наблюдал со сдержанной горечью за тем, как малыш тает на глазах, и понимал, что ничем не в силах ему помочь.

Допустим, он вывезет его сейчас из Хоккайдо, а что дальше? К кому

он обратится? Кто согласится взять его мальчишку, пока сам он будет пытаться заработать и на лечение ему, и на жизнь всем остальным, и на ремонт корабля в промежутках? Да и оставить семью на

планете он бы не решился: катастрофы случались даже не ежедневно – ежечасно. Сам Рональд смерти не боялся, насмотрелся на нее в

космосе – но то он или даже приятель, который тоже был не прочь

залезть в самое пекло, а как быть с близкими, друзьями, остальными простыми людьми? Как-то раз вечером жена, когда они остались

одни, прижавшись щекой к его плечу, задала вопрос, от которого

у него волосы на затылке встали дыбом: «Рони, мы ведь все умрем?

Нас никто не спасет?» Она говорила с такой тихой обреченностью, 65

Юлия Каштанова

что ему захотелось выть. Нет! Как можно допустить такое?! Они не

заслужили подобной участи! Любой другой в этот миг стал бы винить правительство – за халатность, корпорации – за жадность, родителей – за то, что произвели его на свет, но он просто молчал и с

замиранием сердца думал о миге, когда он останется совсем один…

Наверное, у него не хватит тогда духу даже застрелиться.

Тем злосчастным утром, когда наша героиня рискнула совершить посадку на занесенной снегом планете, Рональд сидел в гостиной, потягивал кофе и без интереса просматривал газету – он и

так знал, что там написано; напротив него, развалившись в кресле, дремал Джефри, вернувшийся пару часов назад с дежурства.

Миссис Дарти приготовила для них завтрак, но оба к нему так не

притронулись.

Терминал заверещал настойчиво и пронзительно, заставив Рональда вздрогнуть от неожиданности: ему до сих пор мерещился

рев сирен с предыдущей спасательной операции, когда они извле-кали из-под лавины заблудившийся пассажирский флайер. У него

до сих пор звенели в ушах голоса людей, звавших на помощь, и стояли перед глазами посиневшие от холода пальцы мужчины, при-жимавшего к груди не то сына, не то внука, окоченевшего от холода. Выжили они или умерли еще по дороге в медцентр, пилот так

и не выяснил… Но воспоминание осталось: слишком ясна и свежа в

памяти была картина.

Рональд не хотел отвечать на звонок, не хотел снова лететь куда-то по срочному вызову. Он устал, измучался и вообще собирался

взять сегодня выходной и посидеть с детьми. Но терминал не умол-кал, а номер, с которого поступил звонок, не был номером диспетчерской или службы спасения, ни же медцентра. Судя по коду, вызывали аж из аппарата правительства. Что им могло понадобиться

от скромного пилота? Им приспичило лететь куда-нибудь? В этом

случае он откажется: его место здесь, с семьей. Он останется с ними

до последнего дня, и ни за какие коврижки не отправится в какой-нибудь райский уголок.

Однако ответить на звонок пришлось, потому что в кресле за-ворочался Джефри, а будить его раньше времени не хотелось – не

стоят эти нахлебники и секунды драгоценного отдыха друга.

– Да? – ответил он таким тоном, каким обычно приглашают

«выйти на пару слов».

Тайны Империи

– Рональд Дарти? – донесся с той стороны донельзя знакомый

мягкий баритон, звучавший встревожено и резко.

Из любопытства Рональд надавил на клавишу видеосвязи, дабы

удостовериться. Так и есть – советник Рочестер. Это был один из

немногих клиентов, отнесшихся к нему как к человеку, а не живому

транспортному средству. Они с Джефри несколько раз занимались

срочной курьерской доставкой, с клиентом их свел один старинный

приятель семьи Дарти, подрабатывавший шофером. Он разрекла-мировал приятелей-пилотов своему боссу так, что тот решил их ис-пытать. Не прогадал. Отплатил щедро. Не поскупился и во второй

раз. Когда начались проблемы, устроил их семьи за свой счет в теплом доме в центре города, а захворавших родственников направил в лучшую на планете клинику. Теперь он звонил снова, и Рональд насторожился. Что могло потребоваться советнику? Неужели

одумался и решил улететь подальше из гибнущей системы? До того

он отказался от эвакуации: отправил семью вип-транспортом, а сам

остался на планете. Истинный патриот, в хорошем смысле слова.

– На линии, – подтвердил пилот, сделав вид, будто он принимает такие звонки по сорок раз за день и вообще болтовня с высо-копоставленными чиновниками для него – всё равно что газета к

утреннему кофе. – Чем обязан, сэр?

– Рональд, у меня просьба, очень серьезная, – произнес советник

после паузы, и причиной тому были не помехи на связи: дипломат

явно подбирал выражения. Голос его звучал устало и нервно, но

все с той же железобетонной уверенностью в победе, да и выглядел

он куда лучше, чем в последнем выпуске новостей. Интересно, это

виноваты телевизионщики, или он выяснил нечто такое, что под-няло ему настроение?

– В чем дело? – нахмурился собеседник.

– Возможно, мои слова покажутся странными, и я знаю, что у

тебя сейчас много дел, но прошу тебя, сперва выслушай, а потом

возражай.

– Я весь внимание, сэр, – Рональда заинтриговала манера разговора собеседника: не иначе как тот собирался передать ему на