Глава 3

Оля

– Как хорошо, что все в сборе, – говорит Антон Игоревич.

Мы заходим в аудиторию, где теперь находятся только студенты тридцать третьей группы. Когда нет других групп потока, та самая пятерка, о которой предупреждали меня декан и коллега, особенно бросается в глаза.

Вальяжно раскинувшись на стульях, они смотрят и на куратора, и на меня свысока. Они чувствуют себя королями жизни. А все вокруг них – не более чем обслуживающий персонал. Декан прямо сказал о том, что все здесь готовы закрывать глаза на их поведение в обмен на деньги их богатеньких родителей.

– А вы к нам теперь с подмогой ходите? – выкрикивает один из пятерки. Кажется, Власов.

– Сегодня, скорее, я выступаю в качестве подмоги для Ольги Александровны, – говорит Антон.

– Нас все-таки накажут? – спрашивает тот же самый студент, и аудитория заполняется смехом.

– Ольга Александровна, вы на нас пожаловались папке? – спрашивает Гордеев.

– Сегодня вы были послушными детками, – усмехаюсь я в ответ студенту. – Крайние меры на сегодня не требуются.

– Тогда что за собрание? Только не говорите, что вы теперь вместе и нам придется называть вас мамой, – продолжает паясничать Власов.

– Игорь! – окликает его Антон. – Давай все же я вставлю свои пять копеек между твоими искрометными комментариями.

– Вам можно все что угодно!

– Ребят, – улыбается Антон Игоревич, окидывая взором своих студентов. – Так как совсем скоро у меня состоится защита диссертации, то я не смогу помогать вам в подготовке к выпускному.

По аудитории пробегает разочарованное бурчание, и это, кажется, тешит самолюбие коллеги. Он не выглядит расстроенным, скорее, наоборот – счастливым. Еще во время обеда я заметила, что сам Антон ушел недалеко от своих студентов. Он очень любит внимание и вообще достаточно тщеславен.

Но все это меня не касается, поскольку, судя по всему, он действительно чувствует себя как рыба в воде в своей теме и по-настоящему ею увлечен. Специалист он действительно первоклассный, поэтому обвинять его в каких-то не особо приятных для меня личных качествах я не смею.

– Но! – делает он паузу и улыбается во все свои идеальные зубы. – У меня для вас есть прекрасная замена! Ольга Александровна была так любезна, что согласилась временно побыть вашим куратором и помочь вам подготовиться к выпускному.

– Вот это поворот, – комментирует кто-то.

– Так что прошу слушать во всем Ольгу Александровну, любить и оберегать.

– Любить – это с радостью, – слышу знакомый голос, и у меня учащается сердцебиение.

Почему-то перед коллегой становится стыдно за это.

– И прошу уважительно относиться к вашему преподавателю, – сразу отвечает наглецу Антон, а я чувствую благодарность.

Я отвыкла от того, чтобы за меня кто-то вступался, и то, насколько это приятно, тоже успела забыть.

– Вопросы есть? – обводит взглядом каждого из студентов. – Надеюсь, мне не придется краснеть за вас перед коллегой. Очень прошу подойти к вопросу серьезно. Рассчитываю на ваше благоразумие.

Все это время, пока Антон говорит, я чувствую на себе пристальное внимание. Поворачиваю голову в ту сторону, откуда, как мне кажется, меня разглядывают, и напарываюсь на темный взгляд все тех же карих глаз, что ощущала на себе во время лекции и потом, после нее…

Стараюсь игнорировать парня, но он буквально раздевает меня взглядом. Казалось бы, что я должна привыкнуть к подобному, работая со студентами. Но нет. Почему-то именно от него мне становится не по себе.

– Раз вопросов нет, то я вас оставляю, – поворачивается ко мне Антон Игоревич. – Вы уверены, что справитесь? – подходит ко мне практически вплотную мужчина, обеспокоенно вглядываясь в мои глаза.

– Все будет отлично. Можете не волноваться, – улыбаюсь в ответ.

Я не позволю каким-то избалованным мальчишкам напугать меня.

– Если что-то нужно, то вы можете звонить мне, Ольга Александровна. Мой номер у вас есть.

– Хорошо, Антон Игоревич. Я учту это. Ни о чем не волнуйтесь, занимайтесь диссертацией.

– Спасибо, – благодарно улыбается мужчина. – Ведите себя хорошо! – кричит он напоследок и покидает аудиторию, оставляя меня один на один со стайкой шакалов.

Их взгляды жалят. Почему-то сейчас, когда я нахожусь перед ними без приготовленного материала и скорее как помощник, чем как преподаватель, мне становится совершенно не по себе.

– Ну что, ребят! Для меня это стало полнейшей неожиданностью, как и для вас. Но думаю, что мы с вами найдем общий язык.

Напрягаюсь в ожидании пошлых шуток, но, на удивление, в аудитории царит тишина.

– Я так понимаю, что у вас уже есть какие-то идеи относительно самого выпускного, и я с радостью выслушаю то, что вы придумали.

– Да! Мы снимаем фильм, – говорит симпатичная блондинка.

– Фильм? Как здорово! И о чем этот фильм? – переключаю внимание на нее.

– Про наших выпускников и их обучение в универе.

– Ух ты! А могу я посмотреть уже отснятое? – мне на самом деле интересно, что там получается у ребят.

– Конечно. Могу скинуть вам ссылку на облако, – говорит она.

– Так, а еще какие идеи есть?

– Еще мы записываем трек, – отвечает все та же девушка.

– А текст и музыка тоже ваши?

– Да, Вадим написал музыку, – кивает она на лохматого парня, сидящего через ряд от нее. – Припев мы придумали. Проблема с куплетами.

– Я думаю, что кто-нибудь мог бы вам помочь. Сколько вообще человек задействовано в подготовке?

Руки поднимает около двенадцати человек.

– Ольга Александровна, а те, кто не участвуют, могут идти? – спрашивает рыжая девица, сидящая позади татуированного блондина и массирующая ему шею.

– Думаю, да. Разве что кто-то хотел бы помочь с написанием куплетов для ребят. Есть такие? – обвожу взором студентов, но они все сидят так, будто стараются быть как можно менее заметными.

– Я могу написать текст куплетов, – раздается тот самый голос, что преследует меня весь день.

Перевожу взгляд к Рудневу, чувствуя, как учащается пульс.

– Ты? – удивленно смотрю на него.

– Я, – смотрит прямо в глаза.

Слышу, как те, кто не хочет участвовать, поднимаются с мест и покидают аудиторию, а он все это время держит мой взгляд.

– Ну, мы тоже пойдем, – говорит блондинка, отвлекая меня от Дениса. – Я вам все скину в мессенджер.

– Да, конечно, – спохватываюсь я и называю студентке свой номер.

Когда все выходят, Руднев подходит ко мне.

– Я тоже буду вам писать, Ольга Александровна, – смотрит так внимательно, что у меня мурашки ползут по коже.

– Зачем? – вырывается из меня прежде, чем успеваю подумать.

– Буду слать вам стихи, – усмехается он. – Вдруг меня понесет не в ту сторону. И мне очень нужно, чтобы вы за мной проследили.

Смотрю на него и не могу отделаться от ощущения, что каждое его слово с подтекстом.

– Ну так что? Могу я вам писать?

Я понимаю, что не имею права отказать, так как только что дала добро другой студентке. И если откажу ему, то продемонстрирую свой страх.

– Да, Денис. Вы можете отправлять мне сообщения, – говорю, думая о том, что наверняка пожалею об этом.

Глава 4

Оля

– Олечка, ты? – выглядывает на площадку соседка, Антонина Петровна.

– Я, теть Тонь, – улыбаюсь женщине.

– А я думаю, кто тут скребется, – смотрит на меня через толстые линзы очков.

– Простите, я не хотела шуметь, – порой складывается впечатление, что женщина дежурит у дверного глазка. Потому что, как иначе она слышит любой шорох на площадке, остается для меня загадкой.

– Да я как раз хотела к тебе зайти.

– Что-то случилось? – за те две недели, что я живу в этой квартире, соседка, кажется, успела ко мне привыкнуть сильнее, чем я к ней.

Стоило мне въехать в квартиру, она тут же пришла знакомиться, выясняя все о моей жизни, в том числе о семейном положении, работе. И только составив мой моральный облик, она решила, что может со мной дружить. Хотя “дружить” – это громко сказано. Скорее, отправлять по своим поручениям.

– Да, Олечка, – выходит она на лестничную площадку, прихрамывая. – У меня мука закончилась, а я хотела испечь пирожки. С капустой. Любишь с капустой? – смотрит на меня снизу вверх с таким выражением лица, будто от моего ответа зависит ее жизнь.

– Очень люблю, – улыбаюсь, вытирая пот со лба. Сегодня слишком жарко даже для мая.

– Можешь сходить за мукой? Ты же знаешь, самой мне тяжело. Давление с утра скакнуло. Боюсь, не дойду.

– Конечно, тёть Тонь. Сейчас только свои пакеты домой занесу.

– А что ты там купила? – осматривает мои покупки.

– Да так, – пожимаю плечами. – Продукты, моющее средство.

– Яблочки вижу.

– Да, хотите?

– Ой, что ты, не нужно, – отмахивается она.

– Берите, берите, – достаю из пакета сетку с яблоками и впихиваю в руки соседки.

– Олечка, да что ж такое. Не стоило, – прижимает фрукты ближе к груди.

– Вспоминайте сразу все, что вам нужно, чтобы мне больше не пришлось возвращаться.

– Записывай! – говорит она.

Через десять минут после того, как распихиваю в холодильник свои продукты, выхожу из дома, кивнув мужчине, выгуливающему амстаффа.

В магазине стараюсь не задерживаться, мечтая как можно скорее оказаться в душе, а после растянуться на диване перед телевизором за просмотром еще одной серии “Ходячих мертвецов”.

Так странно, но раньше я даже не смотрела в сторону подобных фильмов. Но в последнее время мне нужны острые эмоции, адреналин, чтобы я могла переключиться с реальности и не думать обо всем том, что пытаюсь забыть.

Очередь на кассе кажется бесконечной, но я не позволяю себе даже мысленно пересечь запретную черту. Шагнув за ту линию, я вряд ли смогу себя вытащить обратно. Вместо этого прокручиваю в голове события на работе и непроизвольно улыбаюсь.

Все же приятно окунуться в гущу событий. Рядом со студентами чувствую себя особенно живой, и это доставляет удовольствие. Чувствую, как вибрирует телефон в сумке, когда расплачиваюсь, а потом, вооружившись тяжелыми пакетами, забываю о смартфоне.

– Вот спасибо, Олечка, – благодарит соседка, забирая пакеты. – Дай Бог тебе здоровья и мужа хорошего.

– Спасибо, тёть Тонь, но я, пожалуй, и без мужа обойдусь, – смеюсь, пряча за смехом свой самый дикий страх. – До свидания.

Только приняв душ и разогрев вчерашнее ризотто, я включаю тот самый сериал, что заставляет меня забыть обо всем на свете. Собираюсь окунуться в мир зомби и выживающей горстки людей, как слышу снова вибрацию смартфона, брошенного на комоде в коридоре.

Смотрю на него, покрываясь липкой испариной, в ужасе думая, что там – Он. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, а потом напоминаю себе, что он не знает этого номера. Никто не знает. Как и моей новой фамилии, по которой мог бы меня вычислить.

Беру гаджет в руки и вижу кучу сообщений в чате под названием “Выпускной”. И буквально ощущаю, как меня медленно отпускает напряжение. Мышцы расслабляются, и легкие раскрываются, позволяя кислороду проникнуть внутрь.

Скворцова: “ Ольга Александровна, вот ссылка на облако с видео”.

Герасимов: “Есть вариант заказать текст песни у Ривера”.

Скворцова: “Так уже Руднев вызвался добровольцем”.

Ниже блондинка прикрепляет смеющийся эмоджи с выступившими на глазах слезами.

Герасимов: “Поэтому и предлагаю запасной вариант”.

Филиппова: “Мне страшно…”

И напуганный эмоджи.

Береснев: “Почему? Думаешь, на его фоне тебя никто не заметит? lol”

Филиппова: “Страшно от того, что он может там придумать. Как бы мы потом не вылетели из университета после его песен”.

Руднев: “Ты просто завидуешь мне, киса”.

Подмигивающая рожица.

Филиппова: “Чему завидовать? Твоей тупости? И способности мыслить только в горизонтальной плоскости?”

Руднев: “Воу! А на прошлой вписке тебе очень понравилось со мной в горизонтальной плоскости, а еще потом в вертикальной и под углом девяносто градусов”.

“Абонент Скворцова исключила вас из чата”.

Мое лицо пылает от прочитанного. Отчего-то очень красочно встают перед глазами все те картинки, о которых написал этот наглец. И, честно признаться, я чувствую облегчение оттого, что меня лишили необходимости читать все это. Для меня подобные подробности лишние. А затем на телефон начинают сыпаться новые сообщения.

Скворцова: “Ольга Александровна, извиняюсь за Руднева и за то, что удалила из чата. Надо провести беседу кое с кем. Потом снова вас добавлю”.

Я: “Хорошо, Алина. Спасибо”.

Открываю список чатов и вижу сообщение от парня, решившего напрочь засесть в моих мыслях. Несколько мгновений смотрю на его фото аккаунта. Селфи, сделанное явно лежа. Взгляд с прищуром и наглая ухмылка на губах.

Руднев: “Ольга Александровна, не волнуйтесь. На меня можно положиться. Для вас я напишу самый крутой текст”.