Оля
– Исключено! – даю категоричный ответ декану на его абсурдное предложение. – Я не даю частных уроков, особенно своим студентам.
– Я вас прекрасно понимаю, Ольга Александровна, и уважаю ваш настрой, но ситуацией заинтересовался ректор. И нам с вами не нужны проблемы.
– Ерунда какая-то, – выдыхаю, понимая, что положение у меня незавидное и, кажется, моя карьера под ударом.
– Боюсь, что нам с вами не оставили выбора, – говорит, нахмурившись, Анатолий Илларионович.
– Выбор должен быть всегда, – заявляю твердо. – К тому же это не прописано в моих должностных обязанностях.
– Да, но также педагогическая этика предполагает непредвзятость в работе со студентами. А у нас вырисовывается совершенно другая картина.
– Анатолий Илларионович, я всегда сохраняю профессионализм и оцениваю студентов по их знаниям. Руднев приходил ко мне на семинары абсолютно неподготовленным, а потом и вовсе перестал посещать мои занятия…
– Это мы с вами понимаем, как все на самом деле. Но там, – декан указывает пальцем куда-то в потолок, – всем абсолютно наплевать на то, как в реальности обстоит ситуация. К тому же вас просят лишь об индивидуальных занятиях, а после студент будет сдавать экзамен ровно на ту оценку, на которую вы его подготовите.
– Как вы себе все это представляете? – я не могу поверить, что все действительно происходит в реальности. – То есть я занимаюсь со студентом…
– Не бесплатно, заметьте! – вклинивается декан.
– …а потом, – игнорирую его реплику, – сама же буду оценивать его во время экзамена, после сдачи которого меня снова обвинят в предвзятости?
– Мы разрешим этот вопрос.
– То есть отказаться я не могу? – понимаю, что, чем бы я ни апеллировала, за меня все уже решено. И ректор скорее уволит новую преподшу, дискредитирующую репутацию всего преподавательского состава, чем потеряет одного из покровителей.
– Боюсь, что нет. Но вы не пожалеете. Занятия будут щедро оплачиваться.
– Деньги меня не интересуют, – говорю как есть.
С недавних пор я поняла, что деньги не залог счастья. И порой они лишь делают жизнь хуже.
– Но это хоть как-то сможет сгладить ваш дискомфорт.
– Вряд ли, – даже представлять не хочу, что и как будет проходить во время этих занятий. Но что самое страшное, я чувствую разочарование.
Я была лучшего мнения о Денисе. И мне казалось, что он добрый и честный парень. Но оказывается, что я снова приняла желаемое за действительное?
– Если вы хотите, то я могу вам дать подсказки, как нужно вести себя с этим мажором. Но сейчас у меня назначена еще одна встреча, и мы могли бы встретиться с вами вечером, за ужином, – говорит декан, с гаденькой улыбкой на губах. – Или, может быть, мне удастся договориться с Рудневым как-то. Но это нужно обсуждать вне этих стен… – и это окончательно выбивает меня из колеи.
– Это лишнее, благодарю, – поднимаюсь на ноги. – С кем именно я должна договариваться о месте и времени занятий? – смотрю прямо в глаза Анатолию и вижу, как его энтузиазм угасает. Он уже не так рад мне помогать в общении с мажором.
– Вот номер студента Руднева. Прошу вас связаться непосредственно с ним и обсудить наиболее удобные для вас обоих варианты.
– Благодарю, – забираю листок с цифрами, что уже забиты у меня в смартфоне, и поднимаюсь на ноги.
– И… постарайтесь поладить с ним, – мнется декан, которому явно не привыкать лебезить перед богатыми студентами, в отличие от меня.
– Я вас поняла. До свидания, – выхожу за дверь.
– Всего… – говорит мне в спину Анатолий, но я закрываю за собой дверь, отсекая его голос, и под угрюмым взором секретаря покидаю деканат.
Не успеваю выйти в коридор, как сразу сминаю проклятый листок и выкидываю в урну.
В конце коридора маячит “золотая пятерка”, и я сразу же вижу среди мажоров Руднева. Внутри меня все горит от праведного гнева. Хочется подойти к нему и накричать, чтобы не смел вести себя как подонок. Я же видела, каким он может быть, так к чему это притворство?
Но я держу себя в руках и просто думаю о том, что из всего этого получится.
Денис внезапно смотрит на меня, и наши взгляды встречаются.
Он не выглядит смущенным или растерянным, он просто кивает мне, не прерывая зрительного контакта, я же игнорирую его, потому что готова рычать от бессилия.
Отворачиваюсь от него и иду через правое крыло к выходу.
У меня такое состояние, когда необходимо запереться дома и не вылезать на улицу неделю. И особенно сильно я не хочу видеть этого мерзавца, возомнившего себя вершителем судеб.
Неужели это месть за то, что я не оценила по достоинству его песню?
Но я оценила… И находилась под впечатлением все эти дни. Наверное, поэтому мне еще больнее разочаровываться в парне. Ведь бесчувственные мерзавцы неспособны настолько обнажиться в творчестве. А он это сделал. Показал себя…
Уже собираюсь пойти на остановку, как чувствую вибрацию телефона.
Руднев: “Через час, аудитория 210”.
И я понимаю, что действительно ошиблась в нем.
Он не тот, за кого я приняла его.
Похоже, что ровно через час мне предстоит познакомиться с настоящим Денисом Рудневым. И меня страшит эта встреча…
– Здравствуйте, Денис, – стараюсь сохранять невозмутимость и быть профессионалом, погасив порыв высказать этому наглецу все, что я о нем думаю. – Это краткий тест, который покажет мне наглядно пробелы в ваших знаниях, – кладу перед ним листок бумаги.
Вместо того чтобы посмотреть на него, Руднев не сводит с меня глаз. Меня это нервирует, и, если честно, я ощущаю себя некомфортно от его взгляда, потому что отчего-то начинаю волноваться. Будто это не я его преподаватель, а он собирается меня учить, и в конце меня ждет сложный экзамен.
– Если есть какие-то вопросы, то не стесняйтесь, задавайте их, – возвращаюсь к своему месту и стараюсь игнорировать Руднева.
– Вообще-то, есть, – говорит он.
– Слушаю вас, – поднимаю на него глаза.
– Ольга Александровна, – смотрит пристально на меня парень, – я бы хотел извиниться, что вам приходится заниматься со мной. Я не хотел, чтобы все сложилось именно так.
– Я принимаю ваши извинения, – открываю ноутбук, собираясь поработать над научной статьей, пока он выполняет задание, но по-прежнему ощущаю на себе внимание Руднева, которое решаю игнорировать, и открываю файл.
Кажется, он хочет сказать что-то еще, но сдерживается и погружается в работу. И я облегченно выдыхаю.
– Готово, – говорит Денис спустя какое-то время и подходит к моему столу, положив на него тест.
Я пробегаю глазами по его ответам, и меня удивляет то, насколько они точны. Большинство из них. И лишь последние, те самые, что он пропустил, остались нетронутыми.
– Вы не пытались самостоятельно разобраться с пробелами? – смотрю на него поверх очков.
Наши взгляды встречаются, и я чувствую, как кровь приливает к щекам, так пристально он смотрит на меня.
– Нет, – отвечает честно.
– Хорошо. Тогда сосредоточимся только на этих темах.
Денис возвращается на место, и в течение часа я рассказываю ему первую пропущенную тему. Он задает уточняющие вопросы и, кажется, полностью вовлечен в происходящее. Мне нравится подобное отношение к занятиям, и я искренне недоумеваю, почему он так халатно относился к моему предмету до этого.
– Я дам задание на дом, чтобы быть уверенной в том, что вы усвоили материал.
– Хорошо, – говорит Денис, не сводя с меня взора.
– Тогда на сегодня, думаю, хватит.
– Жаль, – произносит он.
– Почему?
– Мне нравится вас слушать.
Последняя реплика окончательно сбивает меня с толку.
– Денис, я искренне не понимаю вас, – тереблю в руках край листа с его работой. – У нас вроде не было конфликта, и мне даже казалось, что вам приятно мое общение, но вы просто прекратили посещать мои занятия, поставив тем самым и себя, и меня в неловкую ситуацию. А теперь говорите, что вам нравится меня слушать.
– Так и есть.
– Тогда почему вы допустили, чтобы все дошло до принудительных уроков?
– Вам не понравится то, что я отвечу, – говорит он спокойно.
– И все же?
В ответ он сверлит меня взглядом.
– После того как вы проигнорировали мою песню, мне было стыдно показываться вам на глаза.
– Вот как? – теперь я начинаю чувствовать себя еще более некомфортно. Не нужно было поднимать этот вопрос.
– Да. Я выставил себя посмешищем.
– Но это ведь всего лишь ваше творчество.
– Ольга Александровна, не притворяйтесь, что не поняли, о ком эта песня, – его радужка темнеет и теперь кажется практически черной бездной, и она утягивает меня.
– Давайте будем продолжать делать вид, что она о вымышленном персонаже, – я не должна давать ему напрасных надежд. Это неправильно.
– А я не хочу притворяться. Потому что это не так. И вы прекрасно это знаете, – говорит он с жаром, который передается мне учащенным сердцебиением.
– Вы же понимаете, что все равно это не меняет нашей ситуации. Я ваш преподаватель, а вы мой студент…
– Я не школьник! – перебивает он меня. – Мне уже двадцать один. И у нас с вами разница в возрасте сколько? Года три-четыре?
– Шесть, – в горле пересыхает от волнения. Я не могу поверить, что я всерьез обсуждаю со студентом возможность наших неуставных отношений.
– Шесть лет – это ерунда! Я не ощущаю их, понимаете? У меня рядом с вами крышу рвет. Я ведь никогда и ни к кому не чувствовал подобного. Поэтому я не ходил на занятия, ясно? Потому что не могу видеть ваше равнодушие или то, как вы флиртуете с Тимуром.
– Я что делаю? – от возмущения слова застревают в горле.
– А как это называется? С ним улыбаетесь, хохочете, а мне достается лишь строгое: “У вас большое будущее!” Но ведь я вас тоже волную, – говорит он уверенно, но без тени улыбки на губах. Похоже, что для него все это действительно серьезно. – Я вижу, как вы краснеете, когда видите меня.
– Потому что вы намеренно меня смущаете, Денис. Я, конечно, польщена, но не могу ответить вам взаимностью. Вы мой студент.
– Вы можете повторять себе это сколько угодно, Ольга Александровна. Вот только я вижу вас насквозь, – наклоняется он ближе, понижая голос, заставляя меня покраснеть до линии роста волос. – Увидимся завтра! – Руднев поднимается на ноги и, бросив на меня долгий взгляд, покидает аудиторию, оставляя меня с тахикардией и вспотевшими ладошками.
– Отлично потренировались, ты молодец! – говорит мне Женя.
– Спасибо, – удовлетворенно улыбаюсь я.
В последнее время моя тревожность усилилась, и, вспомнив советы психолога, я пошла в ближайший к дому фитнес-клуб, стараясь переключить мозг.
Признание Руднева окончательно лишило меня покоя. И в свете последних событий я не знала, как продолжать заниматься с ним. Второе репетиторство с ним прошло без объяснений в чувствах, и мы оба ощущали себя неловко. Но он не хотел отказываться от занятий, а я не могла. Оставалось лишь надеяться, что во время каникул Денис перебесится и тогда мы оба сможем забыть о его признании и жить параллельными жизнями.
Тяжелая круговая тренировка на какое-то время помогает мне отвлечься, и теперь я испытываю такую легкость во всем теле, что впервые не думаю ни о чем, кроме приятной усталости в мышцах.
– Придешь в понедельник? – открывает бутылку тренер и, не сводя с меня глаз, делает несколько глотков.
– Да, конечно, – это наша четвертая тренировка, и я получаю настоящее удовольствие от занятий с ним.
– У тебя как вообще, есть какие-то планы на вечер? – внезапно спрашивает Евгений.
– У меня? – этот вопрос от него звучит неожиданно, но не вызывает у меня диссонанса, потому что Женя – взрослый мужчина тридцати лет, разведенный и привлекательный. На фоне моих студентов, что развели нездоровую активность, он выглядит более надежным. – Смотреть “Ходячих”, а что?
– У моего друга сегодня открытие клуба. Будет крутая программа. Ну и сам клуб класса люкс, туда не так-то просто попасть. Может, сходим туда вместе?
– Приглашаешь на свидание? – губы трогает улыбка.
– Да. Ты мне нравишься, Оль. И я не вижу причин скрывать это.
Я смотрю на него, прислушиваясь к эмоциями, но не ощущаю ничего. Пытаюсь восхититься его атлетическим телосложением и брутальностью, но ничто внутри не екает. И я злюсь на себя за это.
Девушки в зале так и вьются вокруг Евгения, потому что он откровенно хорош. Но я не испытываю к нему тяги или трепета рядом с ним, зато со мной происходит что-то невероятное, когда я просто думаю о Денисе, а если мы оказываемся вблизи, то мое сердце сходит с ума, будто срываясь с места в обрыв. А случайные прикосновения вызывают дрожь и жар в теле.
Я понимаю, что это все ненормально. Влечение к собственному студенту, особенно когда это взаимно, изначально путь в никуда. А мне хватило болезненных отношений. И больше я не хочу страдать из-за мужчин.
– Слушай, я не стану терять хорошего тренера, в случае если свидание пойдет не по тому сценарию, по которому ты бы хотел, – решаю сразу расставить все точки над “и”.
– Я взрослый мальчик и умею принимать отказы, Оль, – усмехается он. – Но ведь можно попробовать? Глупо отказываться от шанса с понравившейся девушкой из-за того, что может и не произойти. Пан или пропал! Вдруг я откроюсь для тебя с иной стороны? – он чешет покрытый густой щетиной подбородок. – Что думаешь?
– На самом деле я сто лет не была в клубе. И у меня здесь совсем нет друзей, с кем я могла бы окунуться в ночную жизнь. Поэтому твое предложение звучит заманчиво. Но я ничего не обещаю.
– Договорились, – усмехается Женя. – Я заеду за тобой в девять, лады?
– Хорошо, – улыбаюсь ему.
– До вечера! А мне пора на следующую тренировку, – подмигивает он мне и уходит в сторону ресепшена.
Захожу в раздевалку и достаю полотенце и косметичку, параллельно проверяя сообщения на смартфоне, где первым делом высвечивается имя Залесского.
Тимур Залесский: “Ольга Александровна, у нашей группы назначены съемки на воскресенье. Студия "Атмосфера", пятнадцать ноль-ноль”.
Я : “Благодарю за предупреждение, Тимур”.
Тимур Залесский : “Очень надеюсь, что вы приедете”.
Я: “Я скорректирую свои планы и посмотрю, что можно сделать”.
Тимур Залесский: “Супер”.
О проекте
О подписке