Глава 6

– Луна, можно? – стучит в дверь Мила и проходит внутрь.

У нее в руках поднос, и она решительно идет к столу.

Я не оборачиваюсь на нее, продолжая изучать скрины с трансляции, что сделала во время просмотра, и сверять их с информацией в интернете. Кое-кого я сумела разыскать по изображению в сети.

Но часть людей пока остаются для меня неизвестными.

Всю ночь я составляла список, вписывая знакомые имена и оставляя пробелы. Если Рэм говорил, что мне там было опасно появляться, значит, убийца находился среди присутствующих, и теперь я во что бы то ни стало должна узнать, кто из этих людей возомнил себя выше Бога и земных законов.

– Луна, вам нужно поесть, – обеспокоенно говорит горничная.

Кажется, что со вчерашнего ужина я не прикасалась к еде. Но меня это мало беспокоит. Сейчас все мое внимание сосредоточено вот на этом хмуром седом мужчине с острым взглядом, которого сеть не хочет распознавать.

– Луна? – Мила подходит ближе.

– Слушай, а можешь мне позвать этого, с носом картошкой? – резко оборачиваюсь к ней, когда меня озаряет.

– Кого? – хмурится девушка.

– Ну, того самого, кого за мной приставил присматривать Рэм.

– Это Семена, что ли?

– Мне он не представлялся, – пожимаю плечами и возвращаюсь к блокноту и поиску по изображению.

– Хорошо… – растерянно отвечает она. – Если он еще не уехал.

– Отлично, спасибо, – практически сразу забываю про ее существование.

– Луна, поешьте, пожалуйста… – говорит девушка, прежде чем уйти.

– Ага…

В моем списке еще слишком много пробелов. Погрузившись в поиск, я не думаю о том, как именно прошли похороны и как много людей там появилось из нашего с папой прошлого. Стараюсь не думать о своих подругах, что плакали, сидя в сторонке, понимая, что не только убили Панкова Фёдора, но и бесследно пропала его дочь.

Грохот вырывает меня из размышлений.

– Звала? – слышу бас своей “няньки”, после стука в дверь.

– Да, – сажусь на кровати и оборачиваюсь к мужчине. – Нужна твоя помощь.

– Моя? – бугай смотрит на меня с подозрением.

– Да, да. Твоя, – иди сюда.

Зову его, приманивая пальчиком.

– Как тебя зовут? – кажется, Мила как-то называла его, но я напрочь забыла.

– Меня? – еще больше напрягается Картошка, сделав пару шагов, и тут же врастает в пол.

– Конечно тебя, не меня же, – усмехаюсь.

      Наше общение начинает забавлять. Никогда бы не подумала, что такой здоровый мужик может бояться хрупкой девочки.

– Щер… точнее, Семён.

– Отлично, Семён. Мне нужно, чтобы ты мне помог с именами.

– Какими именами?

– Наших будущих детей! – не выдерживаю и в голос смеюсь, увидев, как широко распахиваются его глаза. – Слушай, ты со всеми так настороженно общаешься?

– Да хер тебя знает, что в твоей голове. Ты ж бешеная… А мне потом от босса огребать…

– Да не трясись ты так, не покусаю, – улыбаюсь, глядя на этого здорового детину.

Семён смелее подходит ко мне.

– Садись, – смотрю на него, потому что не собираюсь отпускать до тех пор, пока он не назовет имена всех неизвестных.

– Зачем?

– Просто сядь, – представляю, будто передо мной дикий зверь, и поэтому стараюсь не показывать поднимающееся из глубин раздражение, а сохранять спокойствие.

Нос картошкой берет стул и ставит напротив моей кровати.

– Супер, – радуюсь. – Я сейчас буду показывать тебе фото, а ты мне просто будешь называть имена этих людей.

– Почему ты думаешь, что я знаю тех, кого ты мне хочешь показать?

– Я думаю, что Рэм тебя не зря сделал своей правой рукой…

Молчит, изучая меня.

– Вот этого знаешь? – показываю того седовласого.

– Блин, – как-то подбирается весь мой надсмотрщик. – Мне надо сделать звонок…

– Кому? Рэму? – в груди вспыхивает злость. – Да прекрати ты, Сём. Я же не прошу конкретно пальцем показать на убийцу папы, поняла уже, что ты слишком выдрессированный хозяином.

В ответ на мою реплику он только как-то усмехается.

– Всего лишь имена.

Несколько мгновений он молча смотри на меня, уперев одну руку в бедро и думая над моей просьбой.

– Не простая ты девочка, – наконец-то говорит он. – Сложно будет боссу…

– Вот и подскажи ему, чтобы отпустил.

– Не-е-ет, нельзя. Ты, как только в тему войдешь, станешь той еще акулой.

– Вот поэтому надо со мной дружить, – улыбаюсь. – Ну так что? Знаешь его?

– Это Косой. Косихин Владислав, – говорит Семен, а я записываю.

– А этого?

Следующий час мой список стремительно пополняется. Остается только несколько пробелов, которые я рассчитываю заполнить после возвращения Рэма.

Как только Семён уходит, я вбиваю в поисковик новые имена и жадно изучаю всю доступную информацию, делая пометки.

Поглощенная своим занятием, вздрагиваю, когда дверь с шумом захлопывается.

– Ну, привет, девочка, – стоит на пороге Рэм. И судя по тому, как сжаты его челюсти и он играет желваками, у меня проблемы. – Ты так хотела, чтобы твои сиськи оценили, но забыла показать их главному ценителю, – приближается он ко мне.

– О чём ты? – во рту пересыхает, и в горле встает ком.

– Раздевайся, Луна. Хотела играть по-взрослому? Я принимаю твой вызов.

Глава 7

– Раздевайся, Луна. Хотела играть по-взрослому? Я принимаю твой вызов, – говорит он, окидывая меня темным взором.

Инстинктивно я отползаю к изголовью кровати и мысленно прикидываю все возможные варианты того, как поступить дальше.

– Что же ты прячешься? – мечет глазами молнии. – Я жду. Где мое законное шоу? – невозможно разобрать, серьезен он или издевается.

– Перебьешься, – огрызаюсь. – Ты не сделал ничего из того, что я просила. Даже не ответил ни на один вопрос.

– Ты наглядно продемонстрировала, что не готова услышать на них ответы, – таким разъяренным я его еще не видела, и мне действительно жутко от его вида. – Снимай топ! Хочешь светить грудью перед всеми, кроме жениха? – Рэм тянется к пряжке ремня, и у меня вся кровь отливает от лица.

– Я согласия выйти за тебя не давала! – не планирую сдаваться. Он мне никто, чтобы вести себя таким образом. – Папа в гробу перевернется, если ты меня хоть пальцем тронешь.

– А то, что ты вытворяешь, считаешь, не заставляет его кувыркаться в могиле? – вытягивает он ремень из брюк, и у меня сердце замирает, а потом несется галопом.

Я осматриваю комнату, отыскивая пути к отступлению.

– Потому что я на все готова, лишь бы не выходить за тебя! – выплевываю дерзко, хотя самой кажется, что сердце готово остановиться от страха. – Ты же… не был таким, – делаю бросок к противоположному краю кровати, когда Рэм совершает последний шаг ко мне, держа в руках сложенный вдвое ремень.

Не успеваю спрыгнуть на пол, как друг отца делает рывок в мою сторону и ловит меня за щиколотку.

– Не таким? А каким я был? – тянет на себя. – Ты ни черта не знаешь, какой я!

Пытаюсь отпихнуть его второй ногой, но Рэм хватает ее и как-то очень быстро седлает мои голени, удерживая их коленями.

      Я дергаюсь, стараясь вырваться, но у меня не выходит. Рэм, словно скала, не двигается от моих жалких попыток. Он слишком сильный.

– Отпусти меня! – извиваюсь.

– Или что? – изгибаются его губы в усмешке, а глаза блестят как у безумца.

– Я тебя никогда не прощу, если ты сделаешь мне больно! – шиплю, в надежде на чудо.

– Кто сказал, что мне нужно твое прощение? – кажется, что в его радужках пляшут языки пламени, и мне становится жутко от его взгляда. – Ты же могла по-хорошему, но предпочитаешь другой вариант.

Мужчина хватает меня за талию и одним рывком переворачивает на живот.

– Или ты считала, что все вокруг должны носиться с тобой как с принцессой? – чувствую широкие ладони на поясе своих коротеньких шорт.

– Не надо, Рэм! – на лбу выступает испарина. —Ты же не станешь меня… силой! – сама уже ни во что не верю, но вены сковывает льдом, как только представляю, что он может сотворить.

Если я пленница в этом доме и все окружение моего похитителя беспрекословно выполняет его приказы, то всем плевать на то, что он со мной делает.

Он сдирает с меня шорты. Я не успеваю отреагировать, когда мои ягодицы обжигает болью.

– Нет! – кричу, собирая покрывало пальцами. – Прекрати!

– Что прекратить? М? – рычит Рэм. – Я не твой отец. И не буду с тебя сдувать пылинки, – снова обжигает ягодицу новый удар ремня.

– Хватит! – ерзаю, стараясь спрятаться от боли, но он слишком крепко держит меня.

– Ты не будешь больше мне перечить! – еще один удар. – Не смей позорить меня! – новое столкновение с ремнем.

Мне кажется, я уже не кричу, а вою. Кожа горит так, будто ее располосовали в кровь.

– И хватит позорить имя своего отца! – последний удар, после которого я замираю и перестаю сопротивляться.

Папа. Да он бы ничего из происходящего не одобрил. Но также… он не рассчитывал бы, что я просто смирюсь.

Знал бы он, что какой-то ублюдок поднял руку на его дочь, он бы и мокрого места не оставил от бывшего друга.

      Жду новой порции боли, но внезапно все прекращается. Тяжесть мужского тела покидает меня, и я лежу с горящей, обнаженной пятой точкой и думаю о том, как отомщу ему. За каждую свою пролитую слезинку, за пережитое унижение.

– Надеюсь, ты усвоила урок, – Рэм садится на край кровати. Я чувствую на себе его взгляд, слышу тяжелое дыхание.

– Луна, я не слышу ответа, – говорит он настойчиво.

– Когда-нибудь ты ответишь за все, – мой голос сочится ненавистью, я буквально чувствую, как горечь яда растекается у меня во рту. – Клянусь.

– До того времени тебе еще нужно будет дожить. И если выживешь, тогда я буду ждать… твоей мести, – он встает с кровати. – Больше я не потерплю такого поведения, – звучит его голос. – Хочешь, чтобы с тобой считались и отвечали на вопросы, – научись себя вести по-взрослому. В том, что сейчас произошло, никто не виноват, кроме тебя, – мне кажется, я слышу сожаление в его словах. – Мы могли жить мирно.

– Ты сам не захотел ничего объяснять, – сдерживаю подступающие рыдания. Ни за что не расплачусь при нем. Только от радости, когда всажу пулю ему в голову.

– Включай голову, Луна. Тебе не идет быть дурой, – бросает он напоследок, прежде чем покинуть мою комнату, оставляя меня, растоптанную и униженную, размышлять над его словами.

Глава 8

– Через неделю у нас помолвка, – говорит Рэм, просматривая что-то на планшете и потягивая черный как смоль кофе.

На этих словах пенка от капучино идет не в то горло и я закашливаюсь, выплевывая все, что было у меня во рту. Смотрю перед собой, понимая, что капли от моего кофе покрывают столешницу.

– Ой, Луночка, – подбегает с тряпкой Зоя, начиная вытирать последствия моего шока, – подавилась?

– Все… – делаю глубокий вдох, – в порядке.

Выдавливаю из себя эту фразу и снова шумно втягиваю воздух.

– У нас что? – наконец-то спрашиваю Рэма.

– Помолвка, – как ни в чем не бывало говорит он и даже не поднимает на меня глаз.

– Нет, – отрицательно машу головой. – Зачем?

– Что значит “зачем”? – мужчина наконец-то отвлекается от гаджета и поднимает голову.

– Ну, разве не ты говорил, что это опасно? Тогда к чему вся эта шумиха? – пытаюсь отыскать логику в поступках Рэма.

– Так нужно. Просто верь мне, – смотрит он прямо, и мне кажется, что в его взгляде появляется какое-то любопытство.

– Вот так просто, верь, и все? – вытираю губы салфеткой и не отвожу глаз, понимая, что просто обязана выстоять эту маленькую битву. – На основании чего верить, Рэм Виленович? Слепо верить словам? Но я не видела ни одного доказательства, что мне что-то угрожает.

– Смерти отца тебе недостаточно? – теперь я занимаю его гораздо больше планшета.

– Мне кажется, я высказывала тебе своим мысли на этот счет.

– Хм, – усмехается он. – Какие предложения?

– Имя. Я всего-навсего хочу знать, кто это сделал, – продолжаем играть в гляделки.

– Назову я имя, и что это тебе даст? Ты со мной-то не в состоянии настроить адекватное общение, а если будешь знать наверняка, кто убил твоего папу, ты же с цепи сорвешься, – говорит он спокойно, и у меня от его спокойствия внутри целый шторм. – Как только мы с тобой наладим контакт, притремся в быту и не будем спорить по важным вопросам, я, возможно, посвящу тебя в детали… своих дел.

Он говорит со мной осторожно, словно с диким зверем, которого опасается спугнуть.

– Для чего тогда помолвка? Неужели нельзя по-тихому пожениться, и все, если тебе так нужен этот брак?

– Нет, девочка, ты не понимаешь. Важно, чтобы все думали, что у нас с тобой все по-настоящему. Любовь-морковь и все дела. Чтобы считали, что это не просто уловка спасти твою хорошенькую задницу. И что я любого порву, кто только посмеет взглянуть в твою сторону.

– То есть у нас все же будет все не совсем взаправду? – в груди вспыхивает радость.

– О нет, девочка. Если я женюсь, то, значит, планирую получить себе жену со всеми вытекающими, – его губы растягиваются в улыбке, а глаза темнеют. – Не для того я до сорока лет ходил в холостяках, чтобы получить в итоге фальшивую жену.

– Вот как? – скрещиваю руки на груди и смотрю на Рэма изучающе. – А что, если мы не подойдем друг другу?

– Не подойдем в плане?.. – откидывается он на спинку стула, и теперь я вижу, что его забавляет наш разговор.

– В сексуальном плане, – вздергиваю подбородок. – Вдруг ты не будешь меня удовлетворять, – вижу, как он выгибает одну бровь. – Или я тебя, – говорю и чувствую, как краснеют щеки, потому что я представляю Рэма без одежды.

Судя по его широким плечам и рельефному торсу, там есть на что посмотреть. А еще его руки. Я до сих пор помню, как они ощущались на мне во время порки. Несмотря на то что кожа еще саднит, стоит мне вспомнить, как шершавые ладони сжимали мои обнаженные бедра, и меня кидает в жар.

Неужели мне нравится грубость и порка? Подобные реакции собственного тела на насилие меня пугают.

– Это все решаемо, – улыбается он еще шире.

– Как? Я не хочу быть неудовлетворенной… вряд ли ты мне позволишь завести любовника.

– Верно, никто к тебе не будет прикасаться, кроме меня.

Лицо пылает от его слов, потому что я снова представляю нас вдвоем в спальне. Судя по тому, как темнеет взор Рэма, он думает о том же.

– Рэм, ну ты же понимаешь, что брак без любви обречен. Я хочу любить и быть любимой.

– Поверь мне, девочка. Я твой самый лучший вариант. Теперь ты мишень не только для убийц твоего отца, но и для альфонсов. На твоем желании любить могут очень хорошо поживиться и оставить тебя ни с чем.

– А ты, Рэм?.. Разве тебе не нужны мои деньги? Не ради них ты все это затеял?