Глава 6

Утром меня разбудили шорохи и смех, раздающийся откуда-то издалека. Я открыла глаза и несколько секунд пыталась вспомнить, где я нахожусь. Когда же сознание прояснилось, противная боль не замедлила заполнить пустое место в моей груди, напоминая о случившемся. Я попыталась встать, но от неудобной позы, в которой я проспала всю ночь, ноги и спина затекли, и я чуть было не рухнула на пол, вовремя схватившись за спинку кровати. Звуки снизу не затихали, и я поняла, что это Катя что-то весело рассказывает дедушке.

Шатающейся походкой я протопала в ванную и ужаснулась, увидев своё отражение в зеркале. С отражающейся поверхности на меня смотрело привидение с бледной, почти прозрачной кожей, глубокими синяками под глазами, растрёпанными волосами и потрескавшимися губами. Нет, так не пойдёт, я не собиралась хоронить себя заживо, нужно что-то сделать с этим отвратительным отражением, иначе так и собственную дочь можно напугать.

Я разделась и залезла под душ с намерением смыть с себя это отвратительное выражение скорби. В конце концов свет не сошёлся клином на Марке Власове и он не заслуживает, чтобы я так убивалась из-за него. Господи, кого я обманываю? Конечно же сошёлся! Он единственный мужчина, который смог так крепко поселиться в моём сердце, он один вызывал во мне чувства неземной эйфории только одним своим взглядом и прикосновением тонких длинных пальцев, только его аромат был способен свести меня с ума, только в его сильных руках я таяла, словно расплавленный воск, только его я видела отцом своих детей, только с ним чувствовала себя как за каменной стеной и только ради него готова была бросить всё и пойти за ним на край света… И только он смог растоптать все мои безграничные чувства к нему, разом опустошив мою душу, как залпом опустошают рюмку крепкого напитка.

Стоя под теплыми струями воды, я молила Бога, чтобы он дал мне сил разлюбить убийцу своей души, чтобы помог мне забыть его, помог начать жизнь с чистого листа ради дочери. Она заслуживает нормальную, адекватную мать, а не зомбиподобное существо, в которое я превратилась всего за сутки. Я всегда знала, что во мне живёт сильная зависимость от Марка, но я не осознавала, насколько сильной она была, пока он не предал меня. Но я не могу с головой погрузиться в свои страдания и оплакивания разбитой чаши любви, я не имею на это право. Я обязана быть сильной ради Кати, теперь она – единственный смысл моей жизни и уж она-то никогда не предаст меня, а я всегда буду рядом, чтобы окружить её любовью и заботой. Я забуду Власова, и первым шагом к этому станет развод и избавление от его фамилии. Мне необходимо научиться его ненавидеть, чтобы было легче забыть, легче смириться с его отсутствием в моей жизни. Но только как это сделать я пока не знала.

Переодевшись в белую футболку и бежевые хлопчатобумажные брюки, я наскоро высушила волосы и собрала их в аккуратный пучок на затылке. От водных процедур круги под глазами уменьшились, а щеки немного раскраснелись, чем я осталась вполне довольна, по крайней мере, инфаркт от вида дочери-зомби моему отцу теперь не грозит.

Спустившись вниз, я застала дочь за поглощением кукурузных хлопьев, которые дедушка залил для неё подогретым молоком. Сам же папа доедал свой бутерброд, прихлёбывая кофе из кружки.

– Привет, мамочка! – защебетала дочь, радостно улыбаясь в мою сторону. – А мы с дедушкой сейчас уезжаем за ёлкой! И ещё дедушка обещал покатать меня на полицейской машине с мигалками! Ты поедешь с нами?

Восторгу моего ребёнка не было предела. Что нужно детям для счастья? Большая ёлка и мигающая полицейская машина. У детей всё просто и им можно было в этом позавидовать.

– Нет, детка, вы езжайте, а я поищу на чердаке старые ёлочные украшения и приберу дом.

– Ника, точно не поедешь с нами? Уборка может и подождать.

– Нет, пап, мне нужно позвонить адвокату, чтобы решить один вопрос…

– Понял, понял, – затараторил отец, искоса смотря на Катю. – Ну, детка, ты готова?

– Да! – выкрикнула дочь и засеменила в коридор, чтобы одеться.

Оставшись наедине со своими мыслями, мне вдруг стало невыносимо одиноко и тоскливо. Развод – это отвратительно, а в таком маленьком городишке, как Сосновый Бор – это и вовсе считается позором. Чувствую, в ближайшем будущем я не смогу спокойно выходить на люди, в меня все будут тыкать пальцами и обсуждать за спиной, что я не смогла удержать собственного мужа и вернулась в родной город, поджав хвост. Меня передёрнуло, ведь так всё и будет. Самое страшное, что эти разговоры будут отражаться на моей дочери. Я ещё раз мысленно попросила Бога придать мне сил.

Поднявшись в комнату отца, которая должна стать моей на время, я отыскала свой мобильник и открыла в нём список контактов. Мне нужна была фамилия адвоката, услугами которого пользовался Власов и которого я неплохо знала, ведь он был довольно частым гостем в нашем доме. Марк платил ему немалые деньги, чтобы он проверял все заключенные сделки на юридическую чистоту, а также составлял контракты с наиболее выгодными условиями в пользу моего мужа, но при этом завуалировал их так искусно, что вторая сторона редко замечала подвох или скрытую опасность. Связываться с адвокатами города Сосновый Бор мне совсем не хотелось, чтобы не подбрасывать масло в этот костёр сплетен и осуждений, а адвокат из Санкт-Петербурга вполне бы подошёл. К тому же все документы остались в доме Власова и оттуда будет проще вести дела, чем из Соснового Бора.

Найдя, наконец, нужную фамилию, я нажала кнопку вызова и плевать, что сегодня суббота, наверняка он работает. С третьего гудка на том конце раздался уверенный мужской голос:

– Вероника Михайловна, чем могу помочь?

– Олег Алексеевич, прошу прощения, что беспокою вас в субботу, но не могли бы вы кое-что для меня сделать?

– Я вас слушаю, – учтиво ответил юрист.

– Не могли бы вы подготовить все бумаги для осуществления бракоразводного процесса между мной и Марком?

– Марк предупреждал, что вы можете позвонить, – как ни в чём не бывало проговорил адвокат. – Конечно, я всё сделаю.

Я задохнулась от его слов.

– Спасибо, – прохрипела я и нажала «отбой».

Ноги мои подкосились, и я села на край кровати. Марк знал, что я подам на развод, и не собирался мне мешать, напротив, он предупредил своего юриста о моём возможном звонке. До меня вдруг стало доходить, каким подонком является мой без пяти минут бывший муж. Он действительно превратился в бессердечного циника! Предать всё, что между нами было, и даже не сожалеть о содеянном! Нет, не такого Марка я любила! Я была влюблена в доброго, отзывчивого, заботящегося обо мне мужчину, готового горы свернуть ради моего счастья. А этот бизнесмен, носивший имя моего возлюбленного, вовсе не мой Марк. Деньги настолько испортили его характер, его мировоззрение, что теперь он разучился разделять чёрное от белого, для него всё смешалось в серых тонах, и это было отвратительно. Обида и боль снова поглотили все мои чувства. Я понимала, что каждый может совершить ошибку, оступиться под влиянием определённых обстоятельств, но Власов даже не жалел о случившемся! Он не раскаивался и даже не пытался вымолить у меня прощения, остановить меня, сказать, что такого больше не повторится! Нет, он с холодным выражением лица сообщил мне о своём поступке и ушёл, оставив меня медленно умирать от горя.

Я вдруг поняла, что ненависть к этому бессердечному, циничному мужчине, которого я считала своим мужем и идеальным спутником жизни, воплощением мечты любой женщины, начинает пускать свои корни в моём сердце. Осознание его жестокости, его отрицания всего ужаса совершенного им укрепляли враждебные эмоции, которые я начинала испытывать к нему. Мне неожиданно стало плохо, когда я поняла, что, возможно, эта блондинка не была первой его любовницей. Сколько раз он мог изменять мне, а потом возвращаться в наш дом как будто ничего не случилось, улыбаться мне, обнимать и целовать, смотреть своим фирменным взглядом… Какая же я была дура, ослепшая от любви дура, принимающая все слова мужа за чистую монету. Нет, больше не будет доброжелательной, доверчивой, отзывчивой, нерешительной и скромной Вероники! С меня хватит! Я не позволю больше ни одному мужчине вытирать об меня ноги. Я не могу теперь доверять миру, не могу открыть своё разбитое сердце кому бы то ни было, я не хочу больше никогда испытать такую боль.

Я резко встала и вытерла слёзы ладонями, полная решимости изменить себя и свою жизнь. Нечего нюни распускать из-за этого циника, он не стоит ни одной моей слезинки. Моё сердце уже начало покрываться коростой ненависти, усиливающейся и укрепляющейся безграничной обидой. Ну и пусть я превращусь в стерву для всех окружающих, пусть задеревенеет моя искалеченная душа, зато никто не посмеет больше посягнуть на моё спокойствие и никто не сможет причинить мне такие страдания, потому что никто больше не получит доступ к моему сердцу, от которого остались одни развалины. Я не позволю превратить эти развалины в горстку пепла! Приняв такое волевое решение, я вышла из комнаты с намерениями отвлечься какой-нибудь монотонной работой. Бракоразводный процесс запущен, теперь осталось только дождаться приглашения в суд и вернуть себе девичью фамилию.

Забравшись на чердак по старой выдвижной лестнице, я без труда отыскала огромную картонную коробку с украшениями и спустила её вниз. Для начала нужно убрать дом, и я приступила к чистке ванной, предварительно запустив грязное бельё в стиральную машину. Механические движения щеткой помогли мне выпустить пар, и когда ванная комната сверкала чистотой и пахла «Кометом», я приступила к уборке комнаты отца, начав со смены постельного белья.

За работой я не заметила, как пролетело несколько часов. Второй этаж дома сверкал чистотой, а мои руки и спина уже начали немного поднывать от беспрерывного труда, что послужило мне сигналом к перерыву в виде чашки кофе. Я сняла резиновые перчатки, слегка освежила лицо прохладной водой, заново стянула пучок на затылке, собрав выбившиеся пряди, и спустилась на кухню, чтобы сварить кофе. Как только я поставила турку на огонь, раздался дверной звонок. От неожиданности я вздрогнула, но сняла турку с плиты и зашагала к двери, попутно отряхивая брюки от белого порошка.

Повернув ручку и распахнув дверь, я застыла, увидев своего гостя. На пороге стоял Серёжа Волков, сын лучшего друга моего отца и мой давний приятель.

– Вероника? – удивлённо проговорил Сергей, вглядываясь в моё лицо.

– Серёжа, привет, проходи! Какими судьбами?

– Э-э… Это я хотел у тебя спросить, – всё ещё растерянным тоном ответил парень, следуя за мной на кухню и скидывая на ходу куртку.

– Кофе будешь? – спросила я, снова ставя турку на огонь.

– Не откажусь, – ответил Волков и плюхнулся в стул позади меня. – Меня отец попросил завести дяде Мише рыбу, которую он сегодня наловил. Это типа в знак того, что он на твоего отца не в обиде за то, что тот не составил ему компанию сегодня утром. Но я думаю, папа скорее решил похвастаться уловом перед ним! – Серёжа беззаботно расхохотался. – А вы всей семьёй приехали? На каникулы?

Я застыла на секунду, боль снова резанула моё сердце и, казалось, парень почувствовал неладное.

– Нет, мы вдвоём с Катюшкой приехали погостить к папе, – пролепетала я, не оборачиваясь и делая вид, что слежу за кофе, ощущая, как старый друг сверлит мою спину взглядом.

Серёжа был младше меня на пару лет, но, несмотря на свой молодой возраст, он пользовался успехом у девчонок ещё в свои пятнадцать из-за сильно развитой мускулатуры и высокого роста. Помнится, он даже пытался ухаживать за мной, но тогда моё сердце уже принадлежало красавчику Власову и ему ничего не светило. К тому же Марк в довольно грубой форме заявил Волкову свои права на меня и объяснил, кто "в доме хозяин". Власов всегда был жутким собственником.

– Давненько мы с тобой не виделись, – решила я прервать неловкое молчание, протягивая кружку с кофе парню и усаживаясь напротив него.

– Больше пяти лет, с тех самых пор, как ты уехала в Питер и вышла замуж, – ответил Серёжа, внимательно рассматривая меня.

– А ты где живешь? Чем ты занимаешься? – спросила я, пытаясь говорить непринуждённо, хотя длительная разлука со старым приятелем отдалила нас друг от друга и я ощущала некоторую неловкость от его присутствия.

– Живу с отцом пока так же в нашей деревне Лебяжье. У меня своя автомастерская в Лебяжьем, которую я открыл пару лет назад. Сначала сам там и механиком, и бухгалтером, и управляющим был, а теперь ребят нанял в помощники, так что под машинами уже не валяюсь. Сейчас планирую ещё один автосервис открыть уже тут, в Бору, одним уже с заказами не справляемся. У меня цены вполне приемлемые, а за качеством выполнения работы я самолично слежу, так что люди доверяют мне, записываются в очередь, она у меня на месяц вперед расписана, из Бора даже приезжают и из Питера по рекомендациям. Ну а ты как?

Я вдруг поняла, что хвастать мне абсолютно нечем. Что я добилась в жизни? С этой моей любовью к Марку я даже не смогла закончит университет и получить образование. Вся моя жизнь сводилась к дому и воспитанию дочери.

– Я домохозяйка, – пролепетала я, отводя взгляд в сторону от смущения, – воспитываю дочь, ей уже три года.

– Уже три? Мне казалось, что только недавно дядя Миша сказал моему отцу, что он скоро станет дедом, – улыбнулся Серёжа. – А где она, кстати?

– Они утром уехали с отцом за ёлкой.

Серёжа был таким открытым, что с каждой его фразой я расслаблялась и неловкость почти совсем исчезла, уступая место ностальгии по давним временам, когда мы с ним могли часами болтать обо всём и ни о чём одновременно.

– А, так вот почему твой отец пропустил традиционную субботнюю рыбалку, – веселился Волков младший. – Как у мужа дела?

Я слегка поперхнулась кофе от неожиданности. Так, пора бы научиться стойко реагировать на подобные вопросы, скоро они перейдут из разряда любопытных в сочувствующие и это надо принять как должное.

– Процветает, – хмуро ответила я, а парень странно взглянул мне в глаза, удивляясь судя по его выражению лица тону моего ответа.

– Вероника, ты очень изменилась, стала какой-то зажатой, скованной, отстраненной. Или тебя что-то тревожит?

Хоть Серёжа и был когда-то моим другом, но это было давно и мне совсем не хотелось изливать сейчас ему душу. Но он смотрел мне в глаза таким добрым, участливым и лучистым взглядом, что я сама не знаю почему вдруг почувствовала к нему былое теплое расположение родственной души и выдала ему всю подноготную.

– Всё нормально, мы разводимся…

Теперь пришла очередь Волкова откашливаться от попавшего не в то горло кофе. Я поспешила постучать ему по спине и ненароком заметила, какая она у него широкая и горячая на ощупь. Я чувствовала жар его тела даже сквозь ткань футболки.

Наконец парень начал дышать и я села на своё место. Он не торопился задавать вопросы, хотя я ощущала, что они так и вертятся на его языке, но желание не совать нос в чужие дела и тактичность не давали им сорваться с его губ. Я не хотела озвучивать причину развода и поторопилась предупредить дальнейшее любопытство Волкова:

– Я не хочу об этом говорить, ладно?

– Как скажешь, Ника.

Серёжа заерзал на стуле, и я поняла, что ему так же неловко, как и мне.

– Ну, а ты не женился? – попыталась я рассеять неловкость.

– Нет, – улыбнулся парень, – я ещё слишком молод для таких серьёзных поступков, к тому же не встретил пока подходящую кандидатуру. Ладно, мне пора, нужно ещё до Лебяжьего доехать, заскочить в мастерскую, проверить, всё ли в порядке, – затараторил Серёжа, поднимаясь из-за стола. – Спасибо за кофе.

– Не за что, – ответила я, глядя на парня снизу вверх и невольно отмечая его высокий рост и крепкое телосложение. Казалось, он на две головы выше меня.

– Заезжайте как-нибудь к нам в деревню с Катей, погуляем по пляжу, покажу ей поселение, маяк посмотрим, – вежливо предложил Серёжа, натягивая куртку в коридоре.

– Обязательно заедем как-нибудь, – пообещала я, зная наперёд, что вряд ли в ближайшее время мне будет дело до развлекательных прогулок.

– Увидимся, – попрощался Волков, а я закрыла за ним дверь.

Странно, но я провела с Серёжей всего несколько минут и всё это время мне было немного спокойней на сердце. Он как будто и впрямь был моей родственной душой. Мне всегда было уютно в его компании до тех пор, пока Власов не пресёк наше с ним общение из-за ревности. Этот деревенский парень был настолько жизнерадостным, жизнелюбивым, энергия так и била из него ключом, что рядом с ним я чувствовала себя счастливее. Он был из разряда тех людей, которые располагают к себе, приносят тепло в общение, делают вещи вокруг ярче, а мир светлее всего лишь одним своим присутствием. И как только Серёжа скрылся за дверью, я вновь почувствовала всю тяжесть своей боли и поспешила забыться, погрузившись в уборку первого этажа.