Глава 9

Несмотря на всеобщее празднование наступления нового года и Рождества, я находилась в глубокой депрессии. Как бы я ни пыталась убедить себя в том, что жизнь продолжается, что всё в порядке, гнетущее настроение, вызванное неутихающей болью, не покидало меня ни на секунду. Я честно старалась бороться с тоской, пытаясь сосредоточить всё свое внимание на доме и дочери, но всё же моё душевное состояние оставляло желать лучшего. Иногда, уходя в себя, погружаясь в свои угнетающие мысли, я не сразу замечала недоверие и страх в глазах дочери, безуспешно пытавшейся обратить на себя моё внимание. Отец всё чаще возвращался с работы раньше и развлекал моего ребенка как мог, бросая время от времени исподлобья на меня тревожные взгляды. И хотя я пыталась следить за своей внешностью, периодически лживо улыбаться, я ловила себя на том, что иногда настолько ухожу в себя, что даже громкому голосу папы ни с первого раза удаётся вывести меня из состояния остекленения. Признаться, я и сама пугалась этого состояния и периодически в моём мозгу проскальзывала мысль обратиться за помощью к психотерапевту, но я каждый раз отметала её, уверяя себя, что справлюсь сама.

Усугублял ситуацию ещё и тот факт, что Катя сильно скучала по отцу и постоянно спрашивала, почему он все каникулы провёл в Питере, а не с нами, как было раньше. Я скрепя сердце невнятно отвечала, что папа занят на работе, что у него важный проект, которого не было в прошлом году. Тогда дочь начинала просить меня вернуться домой в Санкт-Петербург, а я никак не решалась сказать ей, что теперь наш дом здесь и мы никогда больше не вернёмся в дом Марка Власова. Наши затянувшиеся каникулы в гостях у дедушки явно вызывали у неё какие-то подозрения и я была уверена, что Катя чувствует что-то неладное.

Иногда мне и самой казалось, что я уже целую вечность живу в Бору, хотя на самом деле прошло всего чуть больше двух недель. Очередным серым утром я проснулась с ощущением ещё большей тревоги, чем обычно и тут же вспомнила, какова причина такому явлению. Сегодня восьмое января, суббота и Марк обещал приехать, чтобы навестить дочь и поздравить её с Рождеством Христовым. Папа уехал на традиционную рыбалку, которую ему пришлось пропустить в прошлый раз, да и скорее всего ему надоело видеть моё неживое безэмоциональное лицо, от которого буквально веяло вселенской скорбью. Меня и саму уже тошнило от лицезрения своего отражения в зеркале, но я не знала, как исправить ситуацию, как взбодрить саму себя, как вывести себя из ступора, как, в конце концов, по-настоящему поверить в то, что в жизни ещё не всё кончено.

На сегодня у меня была одна задача – избежать или хотя бы сократить до минимума общение с Власовым. Именно поэтому я ежеминутно выглядывала в окно, боясь пропустить появление серебристого БМВ на подъездной дорожке и не успеть вовремя ретироваться. Катя же проделывала тот же фокус, но совсем по другой причине – ей не терпелось поскорее приблизить долгожданную встречу с отцом.

Когда же злополучный автомобиль припарковался возле дома, моя девочка запрыгала от радости, а я быстро схватила куртку и направилась к выходу, чтобы минимизировать своё нахождение рядом с Власовым под одной крышей. Мы столкнулись с ним в дверях и я, боясь даже взглянуть в его лицо и тщательно избегая встречи с его взглядом, проинструктировала Марка о том, чем нужно будет покормить Катю во время обеда, смотря попеременно то в сторону, то в область его груди. Затем я напомнила ему о том, что пора признаться дочери в том, что происходит, и вылетела из дома со скоростью пули мелкого калибра, даже не обернувшись. Хорошо, что мы заранее по телефону обсудили продолжительность его визита и мне не пришлось говорить ещё и об этом.

Я перевела дух только усевшись за руль моего автомобиля и позволила себе кинуть короткий взгляд на входную дверь. Власова там уже не было, и я, громко втянув воздух, завела мотор и вырулила на дорогу. В голове крутилась куча мыслей, словно рой диких пчёл. Их было так много, что я не могла сосредоточиться или правильно сформулировать хотя бы одну из них. Вместо этого я прибавила громкости на магнитоле, и какая-то незамысловатая популярная мелодия помогла мне отключиться от жужжащих мыслей.

У меня не было никакого плана, как провести ближайшие несколько часов, пока продолжается свидание Катюшки с её отцом. Я так старалась отключиться от навязчивых липких мыслей, вслушиваясь в громкую музыку, что очнулась только тогда, когда мой автомобиль уверенно двигался по дороге в хорошо знакомую мне маленькую, но уютную деревню Лебяжье. Я слегка удивилась такому своему неосознанному решению навестить Серёжу, но, прислушавшись к своему сердцу, поняла, что мне сейчас как никогда необходимо дружеское общение и поддержка. Волков младший был единственным человеком в Бору, с которым мне было относительно легко общаться и просто находиться рядом. Даже общаясь с собственным отцом, я ощущала некоторую натянутость, образовавшуюся благодаря моим депрессивным настроениям и его беспокойству по этому поводу. Мне иногда казалось, что папа не доверяет мне мою собственную дочь, считая моё состояние неадекватным, хотя он и тактично об этом умалчивал. Серёжа же был светлым, лёгким и принимал меня в любом состоянии и с любым настроением. Я эгоистично осознавала, что сейчас мне необходимо почувствовать его жизнелюбие. И пусть при этом я буду выступать в роли энергетического вампира, высасывая из друга положительные эмоции, я нуждалась в его обществе.

С этими мыслями я не заметила, как припарковала свой мини вен рядом с маленьким деревянным одноэтажным домом Волковых. Выскользнув на холодный утренний воздух, я быстрым шагом направилась к покосившемуся от старости крыльцу и уже через минуту настойчиво стучала в дверь. Мне долго не открывали, и, когда я уже отчаялась застать Сергея дома, дверь всё же распахнулась и на пороге показался мой друг, одетый в одни только красные шорты. Я невольно обратила внимание на его оголённый торс, развитую мускулатуру, сильные руки и широкие мужественные плечи. Лицо его, однако, было заспанным, и первые несколько секунд он с недоумением оглядывал меня, как будто никак не мог узнать, кто перед ним стоит.

– Привет, – первой нарушила молчание я, пытаясь выжать из себе подобие улыбки.

– Э-э, Вероника? – Серёжа теперь выглядел удивлённым и слегка виноватым, он вдруг украдкой обернулся назад, но потом продолжил: – Какими судьбами?

Я слегка удивилась тому, что парень не предложил мне войти, но когда из глубины дома послышался высокий женский голос с вопросом: «Кто это, Серёжа?», я поняла всю нелепость ситуации и покраснела.

– О Боже, у тебя девушка, прости, что нагрянула как гром среди ясного неба, мне нужно было позвонить, всё-всё, я уже испарилась, извини ещё раз, – с этими словами я почти уже развернулась, чтобы ретироваться к своей машине, но сильная рука Сергея удержала меня, схватив за локоть:

– Подожди, Ник, не уезжай, – попросил он, но я чувствовала, как ему неловко, потому что он время от времени растерянно почёсывал затылок и украдкой оглядывался на дверь. – Я рад, что ты приехала, правда. Чёрт, так нелепо вышло…

– Серёж, всё нормально, я заеду как-нибудь в другой раз, – ответила я, хотя на самом деле помимо неловкости ощущала дикое разочарование, и сама не могла понять, то ли это из-за несостоявшегося общения, то ли из-за того, что в жизни Волкова была девушка. Хотя чему тут удивляться, я была почти уверена, что с его-то смазливой мордашкой и фигурой атлета девушки просто вешаются ему на могучую шею, но всё же мысль об этом была мне почему-то неприятна.

– Вероника, на самом деле ты своим приездом даже выручила меня, а если ты будешь так добра и не уедешь, то и вовсе спасёшь мою задницу от неприятностей, – парень всё ещё продолжал держать меня за локоть, умоляюще глядя в глаза. – Пожалуйста, сделай мне великое одолжение, подожди меня на берегу озера пятнадцать минут, я тебе по гроб жизни буду обязан.

Я ничего не понимала, что он хотел этим сказать, но его карие глаза так молили о помощи, так ждали утвердительного ответа, что я не решилась уточнить, а лишь растерянно кивнула в знак согласия, сама не понимая зачем.

Серёжа улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой и исчез за дверью, а я поплелась в сторону озера и только теперь обратила внимание на припаркованный с другой стороны дома малолитражный автомобиль красного цвета. Я мысленно чертыхнулась своей невнимательности, заметь я эту незнакомую машину раньше, я бы ни за что не сунулась к Волкову. Теперь же я чувствовала себя ещё хуже, чем до приезда сюда, потому что помимо всего прочего я нарушила спокойствие субботнего утра приятеля и ему теперь из-за меня придётся объясняться со своей девушкой. Не совсем понятно, чем я вообще могу оказаться ему полезной в данной ситуации, но раз он попросил, а я согласилась, теперь придётся исполнять его просьбу и дожидаться его на свежем воздухе. С другой стороны, мне всё равно больше некуда было идти, поэтому я немного успокоилась, вдыхая морозный морской воздух и наслаждаясь шёпотом мелкой озерной ряби.

Вид кричащих чаек, прилетевших с Финского залива, кружащих над озером, древнего хвойного леса и тёмно-зелёной воды почти незамерзшего озера подействовали на меня умиротворяюще. Я только теперь осознала, как соскучилась по природе Ломоносовского района, по его сосновым лесам, живя в каменных джунглях под названием Санкт-Петербург. Мне так давно не удавалось выбраться на природу, что я забыла, какое удовольствие может доставлять общение с ней. Я медленно шагала по прочищенной от снега дорожке и, не смотря на прохладный ветер с залива, просто любовалась окружающей красотой, тишиной и приятными звуками природы, не заглушёнными урбанизацией, вдыхая свежий воздух и пропуская его сквозь каждую клетку своего организма. Я буквально ощущала, как пропитываюсь этой естественной энергией, как заряжаюсь ею.

За лицезрением движущейся воды, за своими мыслями, я не заметила, как рядом оказался Серёжа, одетый в джинсы, футболку и накинутый на плечи, но не застёгнутый пуховик. Выглядел он всё ещё виноватым и сконфуженным.

– Спасибо, что осталась, – проговорил парень.

– Ты так просил, что я не решилась отказать, – пролепетала я и тут же задала интересующий меня вопрос: – А где твоя девушка?

– Она не моя девушка, Вероника, – усмехаясь, ответил Серёжа. – Мне стыдно, но я впервые увидел её вчера вечером.

Я ошарашенно уставилась на него, а Волков, видя моё изумление, тут же начал объясняться: