Слетело с его губ то, чего она теперь была удостоена, а уже в следующую секунду Искандер буквально выдернул Али из машины. Встряхнул, заставляя стоять ровно перед собой. Больно схватил за плечи, силой сминая и зачатки сопротивления. А потом, удерживая одной рукой поперёк спины, второй, словно тисками, сжал её лицо, заставляя смотреть в глаза. И только теперь стало понятно, почему молчал. Только теперь догадалась, зачем неслись на бешеной скорости. Глаза его сумасшедшие увидела и сомнений не осталось… И как только это поняла, Искандер прижал её к себе. Сильно, мощно. Так, что дышать стало нечем. А, может, даже незачем. Потому что понял! Потому что простил! Потому что не посмел осуждать!

Он держал, а Алия выла от бессилия. Кричала в голос, выгоняя из себя боль и обиду. Ревела, выплёскивая всё то, что много лет носила внутри. И всё вышло. То, что не имела права показать в момент, когда дедовы голодные, лязгающие челюстью псы, гнали её к воротам. То, что оставила в себе, когда один из этих псов вцепился в её тонкую детскую ножку, пытаясь то ли разорвать в клочья, то ли отгрызть кусок, только бы получить похвалу от обожаемого хозяина. Вышло то, что не смогла сказать, когда мать металась в агонии. Ведь Али не хотела, чтобы маме было страшно оставлять её одну. Потому она стойко сжимала её ладонь и сдерживала переполненные болью детские слёзы.

– Всё будет хорошо. – Тихо приговаривал Искандер, когда её силы иссякли. – Ты молодец, ты справилась. – Шептал на ухо, в попытке поддержать. – Никому и никогда нельзя показывать свою слабость. Только самым сильным, самым смелым это подвластно. Ты выдержала, ты смогла. Ты победила. – Прижимался он горячими губами к её лбу, к макушке с растрёпанными волосами. – Ты слышишь меня? Ты поняла?

– Да! Да! – Зло выкрикнула она, собрав всю волю в кулак. – Я тебя слышу… – Прошептала и обняла в ответ. Ей было это нужно. Жизненно необходимо. Эта поддержка, его защита… Она так хотела получить её тогда, от другого… а вышло всё…

Автомобиль снова двигался вперёд. Он рассекал горячие потоки воздуха, не успевшего охладиться после жаркого дня. Он манил светом фар бесконечное число мошек и мотыльков, чтобы навсегда стереть даже упоминание о них, любопытных. Алия чувствовала себя таким же размазанным по грязному бамперу авто мотыльком. Её тоже снесли на полной скорости. Только на педаль газа нажала она сама.

Искандер сидел, разглядывая её лицо, перебирал в пальцах длинные тёмные волосы, пытался отогреть своим теплом её заледеневшие руки. Алия лежала, устроив голову у него на коленях, и не чувствовала ничего. Ни-че-го. Даже его прикосновения больше не давали такой необходимой поддержки. И ничто не держало. Она словно парила в открытом пространстве.

– Теперь-то ты мне расскажешь? – Спросил, Искандер, наконец, а она только по инерции ответила.

– О чём? – Прохрипела Алия сорванным от недавнего крика голосом.

– О себе, Али. Остальное меня интересует мало. О себе, о матери, о дочери или, скорее, (не) дочери пастуха. Об этом расскажешь?

– Я не знаю, что говорить. – Бессмысленно покачала она головой.

– Тогда начну я?

Алия попыталась встать, но сил не хватило даже для той лишь малости, чтобы продемонстрировать равновесие. Она беспомощно опустилась на тёплые колени мужа, обняла их, словно девичью подушку и старательно прижалась щекой.

– Ты знал! Ты знал! – Прорычала, безвольно сжимая ослабевшие кулаки.

– Знал, но совсем не то, что имеет сейчас значение. Я был в доме в тот день, когда старик остался один. Он словно обезумел и всё ходил и ходил от одного тела к другому, заставляя их встать. Он и кричал, и плакал. И никто не смел его остановить. Он причитал и грозился обидчикам отомстить. Он просил прощения… у всех просил. Казалось, ещё немного и просто сойдёт с ума. Возможно, он и сошёл… А потом словно что-то вспомнил.

Прошло достаточно времени. Несколько часов, наверно. Старик уже не мог идти, и тогда он пополз на коленях. Он полз, стирая их в кровь. Полз по той самой лестнице, которую ты с таким отвращением рассматривала. Старик позвал меня, чтобы я помог отпереть дверь какого-то чулана. Там стоял ненужный хлам, на полках складом лежали какие-то бумаги. Пожелтевшие от времени, покрытые слоем пыли. А в самом дальнем углу та самая картина, которую с такой решимостью ты сдёрнула сегодня со стены. Он хотел вас найти, Али. Тебя и твою мать. Всю свою жизнь с того момента положил на эту цель. Хотел и не смог.

– Вы обсуждали эти поиски?

– В тот день он впервые попросил меня о помощи. Что-то переклинило в голове у обезумевшего старика. Он посчитал меня спасителем и решил, что только мне окажется по силам эта задача.

Алия вяло улыбнулась.

– Ох, как он оказался прав.

– Я отказался. За те несколько лет, что с ним знакомы, слышал какие-то пересуды, какие-то моменты и версии об этой истории, но фактов не было. Я не вникал, не углублялся. Да и… твоя мать… ты совершенно на неё не похожа. Я не мог тебя узнать, Али. – Заверил Искандер, прижавшись губами к самому её уху. – И на отца-пастуха не похожа. Что, впрочем, и не удивительно, если твоим отцом он на самом деле и не был. А если не он, то кто?

– Я не знаю его имени, мама не говорила. – Расплакалась Али ещё сильнее.

– Я рассказал всё, что знаю. Теперь расскажи ты.

– Не сходится, Искандер. Ты не шутил сегодня в машине. Ты говорил мне о нём! – Обвинила Алия зло.

– Простое совпадение.

– Вот видишь! – Оскалилась она. – Ты говорить не хочешь, но требуешь этого от меня. Что он тебе пообещал? Деньги? Власть? – Устало щурилась, но оттолкнуть мужа не хотела.

– Не строй эти бесполезные домыслы. Не загоняй саму себя в угол. Просто расскажи.

– Я не могу, не хочу, мне больно!

– Боль уйдёт потом. Это сейчас тяжело, сейчас все чувства обострились, а уже завтра станет легче.

– Зачем тебе это нужно?

– Я хочу, чтобы ты была счастлива. Помнишь, обещал?

– Ты не миротворец, Искандер. Что хочешь говори, а меня не обманешь. И старика тебе жалко не было. Ты даже попытки не сделал меня остановить. Почему? – Спросила тихо, но ответа не ждала и услышать его не хотела. – Тогда я была тебе только благодарна. Сейчас же задумалась. Я должна была доиграть свою роль до конца, и я её доиграла. Так?

– А пусть даже и так. Мне плевать на весь мир и на людей в нём. Но одна маленькая и глупая девочка всё же заслуживает счастья. Тогда почему нет?

– Те, кто красиво говорят, опаснее остальных, Искандер. Ты самый опасный из всех, кого я знаю.

– Ты говоришь совсем не то, что нужно.

– Да? Тогда всё же расскажу тебе о матери. Пусть лучше так, нежели слушать, как ты изворачиваешься, пытаясь отделаться от моих прямых упрёков. А начну с того, что она всё же влюбилась в пастуха. – Улыбнулась Алия и устало прикрыла глаза. Так ей было легче. – Влюбилась и сбежала из дома. – Поджала она губы. – Мама говорила, что пастух очень красиво пел и смотрел на неё так, как не смотрел никто другой. Глупо, правда? На самом деле мне кажется, что дело было вовсе не в песнях. И вообще, ни в чём. Просто роковое стечение обстоятельств. Как-то так… – Она обвела языком пересохшие губы и чуть тише продолжила. – Но что такое пастух в сравнении с её отцом… Пустое место. Он не смог ни спрятать маму, ни защитить, когда старик пришёл и забрал её. Он очень злился на некогда любимую младшую дочь. Он дал ей всё. Любовь, внимание, образование, а она ушла с пастухом. В отместку за предательство старик выдал её замуж. Мама говорила, что муж был хорошим человеком, но любила-то она пастуха… И снова сбежала с ним, как только представилась такая возможность. На этот раз сбежала далеко. Туда, где сам шайтан не сыщет. Она ушла, будучи беременной и должна была вернуть меня отцу, но так и не сделала этого.

– Трудно расстаться с собственным ребёнком, Али. – Подсказал Искандер. Алия тяжело вздохнула.

– Вот она и не рассталась. Мы жили бедно. Настолько бедно, что, казалось, лучше умереть, чем изо дня в день пытаться выкарабкаться. Пришло время, и её любовь к пастуху закончилась. Она могла бы уйти… С полученным некогда образованием мама бы смогла добиться многого… Но уйти она могла только со мной. Остальных же детей пришлось бы оставить пастуху, а расстаться с ними она не могла тоже. Так и жили. Недолго и несчастливо. Пастух продолжал петь свои песни, но больше маму они не радовали. А потом она заболела. Мне было двенадцать. Год прошёл, а она всё болела и болела… – Алия мучительно простонала. – Ей становилось всё хуже, всё сложнее. Самое обидное, что болезнь-то была какая-то ерундовая… Достаточным было купить лекарства… Так сказал доктор, который её осмотрел. Он выписал рецепт, но у нас не оказалось денег. Совсем. Потому что во время болезни работать мама уже не могла, а того, что зарабатывал пастух, не хватало даже на еду. «Я не могу купить ей лекарства и оставить четверых своих детей голодными» – сказал он тогда. А когда ночью я попыталась эти монеты вытащить у него из кармана, просто вышвырнул на улицу.

– Ты не простила его за это?

– Я не простила его за то, что однажды он встал на мамином пути!

– Любовь странная штука, Али. Едва ли ей можно противиться.

– Любовь – это наказание. Она делает людей слабыми, безвольными! Она заставляет страдать, заставляет терять способность сопротивляться! Ты отдаёшь себя другому человеку, посвящаешь ему жизнь и что получаешь взамен?! Ничего! Ты не получаешь ничего! А любовь всё тянет и тянет из тебя соки. До самого дна, пока не останется одна лишь никому не нужная оболочка, пока от тебя одна лишь тень не останется! Это не дар, а наказание. – Повторила Алия утвердительно.

– Ты поэтому боишься полюбить?

– Разреши мне не отвечать на твой вопрос, Искандер. – Сглотнула Алия. – Я всегда отличалась от сестёр, от брата. Они были так похожи на отца… С теми же приземлёнными мыслями, с теми же нелепыми целями. Они не умели мечтать о чём-то, кроме куска хлеба, они не умели ценить красоту вокруг. Они слушали песни пастуха, а я мамины воспоминания. Эти воспоминания больше походили на выдумку, на сказку. Мама в Европе училась. Очень красиво рисовала, знала несколько иностранных языков. Она могла бы дать мне так много, но пастух… – Жалко всхлипнув, она сжала кулак. – Он считал, что знания – это блажь, приучать к которой детей к добру не приведёт. С каждым годом она рассказывала всё меньше и меньше. С каждым разом её рассказы становились всё короче, а потом и вовсе утратили своё волшебство. В ней умерла мечта.

– Как ты узнала, что пастух тебе не отец?

– У меня такое чувство, что я всегда это знала. Было у меня к нему какое-то отторжение на подсознательном уровне. – С рыком выговаривала она, выдавливала из себя правду, как загноившуюся занозу. – О том, что у мамы есть состоятельные родственники, она призналась, только когда была глубоко больна. Просто сказала. Может быть, в бреду. И вот в ту ночь, когда пастух выгнал меня из дома, я и отправилась их искать. Припоминая её истории, её сказки и предостережения. Даже про кованые ворота она как-то говорила, потому придя к ним, я была уверена, что не ошиблась.

– Ты прошла всё это расстояние пешком?

– Искандер, я прошла его босиком, если тебе это о чём-то скажет. Потому что я верила в чудо. – Алия усмехнулась своей детской наивности. – В доме старика был большой праздник, собралась вся семья. Я не знала толком, что говорить и к кому обращаться. Я роскоши этой никогда не видела и падала в голодный обморок при запахе мяса, а тут такое изобилие! Когда, наконец, смогла внятно изъясняться, дед подал знак рукой и все замолчали. Он выслушал меня и рассмеялся. Ему было весело. Он говорил о маме гадости, он поливал её грязью, а я молчала, виновато опустив голову. Он не захотел помочь. Не захотел… Не помог никто из собравшихся за огромным столом, а ведь у них у самих были жёны, дети. Но все думали о том, чтобы не лишится благосклонности старика. Никто не захотел подумать о моей матери. А ведь кому-то она была племянница, кому-то сестра… Меня вышвырнули за дверь как обычную бродяжку. Спустили собак, чтобы поторапливалась. А потом он вышел на своё просторное крыльцо и сказал: «Пусть пастух придёт. Пусть он придёт и попросит. Тогда, быть может, я дам ему денег».

– Ты удивительная девушка, Али.

– Обычная. – Отозвалась она, разглядывая собственные пальцы на руках. – Вернувшись домой, я изо дня в день просила пастуха отправиться к старику. Я умоляла его, я плакала. Но он сказал «нет». Очередное «нет» очередного упрямца. – Из её голоса ушла сила, из слов боль. – А потом в этих просьбах отпала надобность. Мама умерла и проблемы не стало. Это всё, что ты хотел услышать?

– Ты упустила момент, в который появился герой.

– Не упустила. Просто к тому времени этот герой ещё не появился. Он прибыл чуть позже. Опоздал на два года.

– Откуда прибыл? Как тебя нашёл?

– Был один мужчина из охраны старика. Он вернул меня домой. Он знал, где искать. Самое главное вовремя вычислить нужного человека и у героя это получилось.

– Что он предложил тебе?

– Он предложил решить мою проблему. – Как-то странно, потерянно кивнула Алия.

– А что попросил взамен?

– Я уже и не помню. Давно это было…

– Но ты с ним так и не рассчиталась, верно?

– Однажды он просто исчез, Искандер. Отправил ко мне Зулейку с посланием на словах и исчез. Ещё передал деньги. Немного, но достаточно для того, чтобы не работать все эти годы.

– Это какая-то его родственница?

– Не знаю, она не хотела об этом говорить.

– Это он убил всех?

– Он.

– По твоему приказу?

– Я ни о чём не жалею, если ты об этом.

– А как же брат и две сестры?

– Они не любили меня, а я ненавидела их.

– За что?

– За то, что они были так похожи на отца, а я была похожа на мать.

– Разве за это убивают?

– Убивают и за меньшее, Искандер. И ты знаешь об этом куда больше, чем могу предполагать я.

Алия слабо улыбнулась.

– Теперь ты в полной мере удовлетворил свой интерес?

– А ты высказала всё, что должна была?

– Наверно, даже больше. Возможно, именно оттого мне сейчас так плохо. Знаешь, я очень испугалась в доме у старика, когда ты не за мной, когда ты к нему пошёл. Я испугалась, что это всё… Пообещай, что ты меня никогда не бросишь.

– Никогда не брошу тебя. А ты?

– Извини, но я обещать этого тебе не смогу.

Искандер осторожно рассмеялся, поглаживая Алию по голове.

– Ты глупая женщина. Испортила такой момент…

– Прости, но я не хочу тебе врать. По крайней мере, не в этом. Я не буду с тобой. Никогда.

– Тоже сбежишь с пастухом?

– Мама любила его, а я любить не хочу.

– Думаешь, когда придёт время, у тебя об этом кто-нибудь спросит? Хочешь или нет…

– Я тебя люблю и разве могу полюбить кого-то ещё?

– Тогда зачем убегать?

– Мне сложно говорить о том, что ещё не случилось.

– Звучит как-то не обнадёживающе.

– Надеждой живут слабые, Искандер, а ты сильный, ты справишься. Нам ещё долго ехать?

– Ещё долго.

– Тогда, если ты не против, я немного посплю.

– Только если немного. – Тихо отозвался он, согревая своими ладонями её плечи.

– А ты меня любишь?

– И я люблю тебя.

– Любишь… – Потянула Алия задумчиво. Словно на вкус это слово пыталась распробовать. А потом вздохнула устало и неодобрительно покачала головой. – И всё-таки ты меня искал… – Проронила она с каким-то жутким, разрывающим душу пониманием. Проговорила и тут же улыбнулась. Неправильно, некрасиво. А у него всё внутри сжалось: «Господи, как же права… И что теперь с этим делать?..».