знаю, почему мужики считают, будто имеют право напиться, и почему женщины подписываются их развозить, впрочем женщин никто не спрашивает, просто так уж оно повелось.
Она посмотрела на меня. Задержала дыхание. Остановилась. Снова собралась с силами. И прошептала волшебные слова, чья сила превосходила лозунг, Символ веры, клятву: – И я тебя люблю, – прошептал я в ответ.
Она запрокинула голову и засмеялась. И от этого смеха во мне что-то отпустило, как здоровенный сугроб, сильно разросшийся, но в первую же оттепель развалившийся. – Я припарковалась под фонарем перед заправкой, – сказала Шеннон. – И я тебя по-прежнему люблю, – сказал я.
Две гребаные, нашедшие друг друга души – вот кем мы были. Я вернулся домой. Она – мой след, и я его нашел. Все, чего я хотел, – остаться здесь и ходить кругами, потеряться, пока я с ней.
кругами? – спросила Шеннон. Я кивнул.– А если идешь по собственным следам, – продолжила она, – разве это не признак того, что ты заблудился? – Наверное.