В конце марта к моему дому, где я снимал комнатушку, подъехал курьер на мотоцикле и передал мне конверт. Внутри конверта была связка ключей и карта проезда. Больше в нем ничего не было. Никакой записки, в которой говорилось бы о том, что J. помнит расположение хозяйки ко мне, и поэтому решил доверить мне мотель, или о том, как нужно оплачивать коммунальные услуги, подключать электричество и отопление здания. Не было и записки с номером телефона, куда можно было бы обратиться в экстренных случаях, также не сказано было, до каких пор я могу там находиться. На конверте был написан только мой адрес и имя, и я с первого взгляда узнал этот смешной корявый почерк. А адрес мотеля был написан тем же почерком на карте проезда сверху.

W. – это городок, находящийся на востоке страны, где много гор. Я хотел было вложить карту обратно в конверт, но уголок его так истрепался, что казалось, он вот-вот порвется. По-видимому, конверт истерся из-за связки ключей. Глядя на карту, я вспомнил один факт, связанный с этим городом. Однажды путешествуя с S., мы заехали в музей древних картин. На старой карте, висевшей на стене, в самом центре была дырочка. Карту всегда носят с собой, несколько раз ее складывая. – Объяснил нам смотритель музея. – И поэтому самый центр ее истерся. Как раз эта дырочка находилась на месте города W. То есть, эта дырочка и есть центр карты и исходная точка? – иронично спросила S. Эта поездка была последней перед тем, как мы с ней расстались. Мне запомнились ее слова “исходная точка”, и я снова посмотрел на карту, к которой до этого не проявлял никакого интереса. Так долго ее берегли, носили с собой, что центр карты истерся, получалось, исчез в глубине черной дыры, это и был город W.

Через несколько дней я пошел в книжный магазин и нашел карту с городом W. Карта была не очень подробной.

– Это все, что у вас есть?

– Да, к сожалению, только эта.

Но продавец знал место, где продаются более подробные карты. Это был небольшой книжный магазин в одном из переулков центра города. Но найти магазин было не так-то просто, как об этом сказал продавец-консультант. Я несколько раз проходил мимо искомого места, в конце концов, обнаружил магазин на перекрестке, через дорогу. Это был тихий район, где движение машин было спокойное, но все же я вернулся к светофору, чтобы перейти дорогу по переходу. И тут я вспомнил слова S. о себе. Ты – правильный простак. В жизни часто бывает так, что сами правила придуманы неверно, и разве будет порядок в том, чтобы их соблюдать? Интересно, подумал я, может быть, она и сейчас, когда мы уже расстались, молится за меня в церкви и просит Бога меня оберегать?

В магазине пожилой мужчина в очках стоял за кассой. Перед глазами на полках, в многочисленных квадратных отсеках, рулонами лежали свернутые карты. Я сказал хозяину, что мне нужна карта города W. Он спросил, какая именно мне нужна, на английском языке, на китайском или на корейском.

– Дайте мне ту, что на корейском.

Не успел я сказать, как на прилавке уже лежала свернутая в рулон карта, появившаяся, словно по мановению волшебной палочки. Я медленно развернул ее, и первое, что бросилось мне в глаза, была территория университета. Может быть, я ее сразу заметил, потому что это было региональное отделение университета, который я закончил, а может, из-за озера вблизи. На карте бросались в глаза именно горы и вода.

Посмотрев по карте, я узнал, что мотель J. был расположен недалеко от территории университета, который находился у озера. Примерно в четырех километрах от него был подъем на холм, с которого, в двух направлениях спускались дорожки для горных прогулок. Мотель был расположен на холме. Это было очень удобным местом ночлега для любителей горных прогулок. И, наверняка, вблизи от него были какие-нибудь ресторанчики.

Хозяин взял деньги за карту, а потом, сняв очки, сказал.

– Наверное, там еще очень холодно. Земля влажная, а горные леса густые, поэтому все это место источает холод.

– А ветра там сильные?

– Конечно, все-таки подножье горы как-никак.

Только после того, как я вышел из книжного магазина, я подумал, а как же хозяин узнал, что мне нужно именно это место. Но, пока переходил дорогу, я об этом забыл. Я шел, и мне опять казалось, что тело мое становилось легче.

3

Вдалеке, в безлюдном месте, находились заправка и кафе. Оттуда начинался подъем на холм, на котором одиноко стояло старое трехэтажное здание. Это и был мотель J.. Как я и догадывался, вывеска на здании совсем поблекла, окна были наглухо заперты, а фронтальная стена дома своей мрачностью вызывала уныние и даже страх. Когда на пустынном внутреннем дворе я остановил свой старенький пыхтевший автомобиль, время уже близилось к вечеру. Тень от леса покрыла собой все окрестности, поэтому вокруг было темно.

В связке я нашел ключ от входной двери и открыл ее. Как только я переступил порог дома, я почувствовал привычный для всех мотелей запах моющих средств и плесени. Здание внутри было чистым и светлым, по сравнению с тем, каким казалось снаружи. На первом этаже были расположены комната для управляющего, кухня, склад, другие рабочие помещения, а на втором и третьем этажах находились номера для клиентов. Я взял сумку и поднялся на второй этаж, и, прохаживаясь по коридору, стал выбирать себе комнату. Пройдя мимо первого номера, я вошел во второй. Это была комната номер 203. Открыв окно, я увидел склон пригорка. Извилистая дорожка вела вниз по крутому спуску, вдали среди холмов виднелись кампус университета и озеро.

Комната была в точности такой, как я себе и представлял. На кровати лежали две подушки, рядом на небольшом столике стояли кружки и миникулер. На туалетном столике без зеркала и каких-либо украшений лежали расческа, фен, бутылочки с лосьоном и кремом. На полу, покрытом линолеумом, в нескольких местах виднелись следы от загашенных сигарет, на стене были прибиты две вешалки. Я снял пиджак и повесил его на одну из них. После, не зная, чем заняться, я улегся на кровать поверх одеяла. Заложив руки за голову, я долго рассматривал свой пиджак на вешалке. И тут я вспомнил одну вещь о том человеке в черном пальто.

Одно время жильцы нашего общежития каждую ночь играли в корейские карты. Заядлыми игроками были четыре студента. Младший брат-медик, вечно недовольный всем юрист, студент, учившийся менеджменту, у которого было по одному костюму на каждое время года, и хорошо игравший на гитаре студент с факультета английского языка. А местом для игры чаще всего служила моя комната. Все они собирались у меня, каждый раз придумывая объяснения, вроде тех, что я любимец хозяйки, и здесь играть будет спокойней, или потому что моя комната самая чистая. Я сидел за письменным столом, спиной к играющим, пытаясь заниматься своими делами, но, в конце концов, и меня затягивало в эту шумную игру: я становился зрителем. Вначале всегда выигрывал будущий юрист. Затем, постепенно, медик и студент, учивший английский язык, повышали свои позиции, и в конце концов, в середине ночи, среди игроков уже не было лидеров или проигравших. К тому моменту в комнату входил раздраженный старший брат-медик и делал первое предупреждение своему брату. После, на протяжении ночи, он делал еще одно или два предупреждения. Младший брат каждый раз, когда в горах гулко задувал ветер, думал, что это звуки шагов его брата, шедшего по лестнице. Тогда он бросался на мою кровать, прятался под одеяло, притворяясь спящим, а потом опять продолжал играть.

Каждый раз, когда юрист проигрывал деньги, лицо его становилось абсолютно растерянным, а глаза краснели. От нервного возбуждения он часто ошибался. А к моим подсказкам совсем не прислушивался. Студент с английского факультета напротив играл очень спокойно, наверное, потому что денег у него было предостаточно. Он постепенно набирал очки и в решающий момент атаковал юриста. Очевидно, он наслаждался не только игрой, но и тем, что может управлять настроением юриста.

Ближе к рассвету всем от усталости было уже трудно сосредоточиться, а обстановка только накалялась. Говорили меньше, только шелест карт рассекал тишину, в воздухе чувствовалось напряжение. В такие моменты, искусно рассчитав карты соперников, всего за несколько партий, весь выигрыш забирал себе будущий менеджер, у которого было по одному костюму на каждое время года. Он всегда играл в карты в пиджаке. На рассвете, выпрямив спину, в своем пиджаке, с бледным лицом, он выглядел устрашающе и был похож на ангела смерти. Всем хотелось побыстрей закончить игру, но никто не хотел в этом признаваться, поэтому все, заторможено глядя друг на друга, снова раздавали карты. А студент-победитель так и носил во все времена года один и тот же пиджак, а зимой надевал сверху единственное пальто. Однажды я спросил его, не хочет ли он на все выигранные деньги купить себе новую одежду, на что он улыбнулся и ответил, что не покупает ее лишь потому, чтобы не заниматься стиркой.

Я вспомнил еще один случай, когда он точно так же улыбнулся. Одетый все в то же черное пальто, он стоял, облокотившись о борт парома. Я стоял рядом и задумчиво смотрел на бурлившую воду в реке. Он повернулся ко мне и посмотрел куда-то за мое плечо. А потом вдруг улыбнулся. Было так холодно, что в воздухе шел пар изо рта. Я так и не понял, что же заставило его улыбнуться? И что он увидел за моей спиной?

Когда я обнаружил, что в комнате уже темно, я, отрываясь от своих воспоминаний, поднялся с кровати и покинул номер мотеля.

4

Это место было слишком тихим и заброшенным, чтобы можно было назвать его студенческим районом. Здесь было всего несколько домов, где сдавались комнаты студентам, маленький круглосуточный магазин, бильярдная и какие-то кафешки. Стоило сделать несколько шагов в сторону, и можно было оказаться в темном поле, на пустыре, в совершенной пустоши, где вдали виднелись только огни небольших ферм. Прохожих тоже почти не было. Я заметил вывеску питейного заведения и остановил машину, решив, что вместо ужина выпью пива. Это было маленькое двухэтажное здание, где была расположена риэлторская контора, а в подвальном помещении находился пивной бар. Вывеска светилась, но, сделав несколько шагов вниз по темной лестнице, я почувствовал какой-то холодок. Дойдя до площадки, я увидел, что в конце лестницы кто-то сидит на корточках, съежившись.

Я остановился. Видимо, из-за стука шагов, человек внизу поднял голову. Это была молодая женщина с длинными кудрявыми волосами.

– Сейчас сессия, наверное, поэтому бар и закрылся. Сюда ведь только студенты ходят.

Затем девушка сказала, что подрабатывает в этом баре.

– Хозяин не предупредил меня о том, что закроется. Уже второй раз такое случается.

Она не сторонилась и не остерегалась постороннего мужчины, и я почувствовал себя неуютно. Слегка кивнув ей, я начал подниматься обратно по лестнице. Но за спиной раздался ее приветливый голос.

– Подождите минуточку. Я подскажу вам другое место, где можно выпить.

С этими словами она привстала.

Даже учитывая то, что она стояла на несколько ступеней ниже меня, все-таки она была очень маленького роста. Не обращая внимания на мое удивление, девушка-лилипутка взбежала вверх по лестнице, вежливо показывая мне дорогу, как будто была моим гидом. Коротенькие ручки и ножки, пухлое тело, тряпичная лента в волосах, платье с пышной юбкой, с оборкой, красные туфли на высоченной платформе. Я приостановился в растерянности. А девушка обернулась.

– Здесь недалеко. Пойдемте. Я могу заплатить за выпивку.

Я почему-то подумал, что если она будет платить, то наверняка серебряной монетой или цыганским браслетом, в общем, чем-то из аксессуаров бродячей цирковой труппы.

Мы пошли вместе. Как я и предполагал, в кафе было мало людей. Разливное пиво было не очень вкусное, но такое холодное, что вливалось в меня так быстро, что я не успевал почувствовать его вкус.

Девушка знала о мотеле J.. Я сказал, что какое-то время буду присматривать за ним, тогда она спросила, глядя мне прямо в глаза.

– А можно сегодня у вас переночевать?

Эта девушка не только не остерегалась незнакомых мужчин, но вообще не боялась незнакомцев. Только после глотка пива я нашел, что ответить.

– А вас не беспокоит, что это такое заброшенное здание, причем в безлюдном месте?

– Совсем нет, ведь я и раньше бывала там несколько раз.

Девушка ответила без всяких сомнений. Больше мне нечего было сказать. Только появилось предчувствие, что вскоре я узнаю о чем-то неприятном.

– А можно мне занять несколько комнат?

На вопрос, хочет ли она кого-то еще с собой привести, девушка замотала головой.

– Я с детства мечтала жить в доме, где много комнат. В доме, в котором бы везде ярко горел свет. У нас дома комнат было всего несколько, да и в тех, что были, мама, когда мы уходили, всегда просила выключать свет. В детстве я часто думала, как же страшно будет тем, кто оставался в темной комнате.

– А кто там оставался?

– Ну, как бы вам сказать? Когда я была маленькой, я любила фантазировать. Даже когда я была в комнате одна, я представляла, что нахожусь с кем-то. Наверное, потому что не хотела оставаться одна. Еще мама заставляла плотно закрывать двери, но, конечно же, я ее не слушала. Ведь те, кто позади меня, думала я, еще не вышли из комнаты. Как же я тогда могла запереть накрепко дверь? А другие дети разве так не фантазируют?

Я фантазировал так, как было написано в книгах. Например, если будешь говорить неправду, то у тебя вырастет нос. Или, если не помогать нищим, то изо рта у тебя посыплются лягушки.

– А еще я фантазировала, как взлечу в небо. Я верила, что если тело станет легче, то я смогу полететь.

– А как же тело может стать легче?

– Для этого надо разделить себя на несколько подобий. И поэтому я всегда хотела, чтобы было много комнат. Я думала, что разделена на части, и поэтому не прибавляю в росте.

– И сейчас ты также думаешь?

– Нет. Я ведь уже взрослая. Но однажды со мной случилось странная вещь.