История двадцать третья. Могилы и их обитатели

В Утицах, которые были в часу езды от Гражина, было так же туманно и промозгло, как и на вокзале города. За сто лет в облике деревни изменилось немного: разве что добавилась автобусная станция и приросла одна улица.

Пока Унро, старательно сопя, вертел телефон, чтобы поймать сеть и загрузить навигатор, Шиповник подошла к двум женщинам, которые обсуждали приезжих у дверей сельского магазина, и узнала дорогу.

На самом деле никуда бы они не поехали, но телефон сельской администрации не отвечал, а на почте Утиц – в сети удалось раздобыть только два номера, относящиеся к деревне, – им сказали, что они не могут знать «за главу, где он там сейчас… он у нас занятой, в разъездах все».

И тогда Унро сказал: «Давай поедем туда сами. Еще и посмотрим своими глазами место, где жила настоящая ведьма».

Шиповник не согласилась бы, но это невероятное совпадение – ниточка, которую они сами каким-то чудом выкопали, – возможный ключ к решению сразу двух загадок наполняло ее кровь адреналином, и она согласилась, даром что вечером была лекция и два семинара.

Энца помогла оформить командировочные удостоверения, и они с Унро сляпали кое-какие служебные задания, пока Шиповник договаривалась со своим деканатом о пропуске занятий. Финнбар отнесся к их бумагам равнодушно, подписал даже не глядя – Энца, которая их относила, подумала, что у начальства, видимо, какие-то проблемы.

Энца выписала себе на бумажку имена двух оставшихся егерей и пообещала узнать про них все, что сможет, а пылающие жаждой свершений коллеги отбыли на вокзал.

Здание сельской администрации стояло на пригорке, полускрытое за деревьями. Выкрашенное в зеленый цвет, летом, наверно, оно и вовсе терялось в листве. С рассохшегося деревянного крыльца внутрь вели две двери: на одной было написано «Почта», на другой – «Администрация».

Унро и Шиповник одновременно вздохнули, глядя на эти таблички. Сложно было представить, что в таких условиях можно не знать, на месте ли глава или нет. Да и просто позвать к телефону…

Тут их ждало первое и самое крупное разочарование.

Глава на месте был. Полный крупный мужчина с красным лицом радушно приветствовал гостей, усадил их пить чай, не обращая внимания на протесты и попытки Шиповник разобраться, почему тут никто не подходит к телефону.

– Сломан телефон, – с неуместной гордостью сообщил глава. – А чинить некому. Да вы садитесь, садитесь. На практику, да, молодежь? Ох, как обрадуется наш Гордей, ох, обрадуется. Он сейчас на вызове, подойдет скоро. Дел много, мы с ним тут разрываемся просто. Это наш маг, он деревню бережет, сил не жалеет…

В торопливые перекаты слов невозможно было вставить свое, хотя Шиповник и Унро наперебой его уверяли, что приехали по делу, а вовсе не на практику и не посмотреть, как тут дела идут. С ним было невозможно спорить. Даже когда зазвонил телефон, глава – Аркадий Михайлович – только развел руками.

– Звонит и звонит, – сказал он. – Но не соединяет. Я уж думал выдернуть провод, а он все равно звонит.

– Давайте я посмотрю, – вклинился Унро. – Я немного разбираюсь в таких вещах.

– Не стоит, не стоит, – добродушно отмахнулся Аркадий Михайлович, – ну зачем мне вас обременять? Вы уж лучше расскажите, какое у вас задание? Что там теперь в городе? У нас-то тут все тихо, по-старому, вашего этого стрессу нет, да и не надо нам.

Но и так слова не дал вставить, продолжая описывать славную и тихую жизнь деревни. Шиповник озверела вконец, но устроить скандал ей помешало появление высокого бородатого мужика. Он постучал болотными сапогами у входа, швырнул пустую корзину в один угол комнаты – весьма условно называемый тут кабинетом, – а грязную длинную куртку в другой угол.

– Ни беса нет, – пророкотал он. – Дожди идут и идут, а ни беса не найдешь в этих гребаных лесах. Ни одного гребаного червивого гриба… Что за мелочь?

Он вдруг сунулся между ними, втягивая широким плоским носом воздух, и Шиповник от неожиданности взвизгнула.

– Маги, – с некоторым презрением констатировал пришедший, протопал ко второму столу, оставляя на половицах черные следы, и бухнулся на стул.

– А это Гордей, наш маг, – сказал глава. – Вот к нему все вопросы.

– Да у нас вопрос больше к вам, – удерживая за руку Шиповник, примирительно сказал Унро. – Нам нужны сведения о ведьме, которую у вас тут отловили в начале прошлого века. Вот, я же вам показывал наше служебное задание.

Глава и маг переглянулись и захохотали.

– Это ж когда было? Ну и спохватились, – пофыркивая, отозвался Аркадий Михайлович. – Да у нас при моем деде еще все архивы погорели.

Это был удар. Шиповник даже вздрогнула, и с трудом сдержала злые слезы, которые тут же обожгли глаза. Ну стоило сюда ехать?! Чтобы этот толстый ленивый лгун так легко разбил все надежды?

С интересом разглядывая побледневшее лицо студентки с неровными пятнами румянца, Гордей откинулся на стуле и подмигнул нахмурившемуся Унро.

– Эк вас припекло, – сказал маг. – А вы езжайте в Хрыпно, у них настоящий есть архив, там копии со всей волости собирались. А если расскажете, чего ищете, мож и мы поможем, а, Аркадий?

Ничем они не помогли. Ни один из них, конечно, не помнил – и не мог помнить – тех событий. Но раззадорившийся Аркадий Михайлович сходил к почтальоншам, и Унро повторил укороченную версию истории – о руках они уговорились не упоминать, только о том, что ищут следы пропавшего отряда егерей.

Почтальоншам, двум пожилым женщинам, история показалась занятной, но никаких егерей они не помнили, зато одна из них что-то такое о ведьме слышала, пошла звонить своей родственнице, и вскоре на Унро и Шиповник вывалили несколько баек, которые юноша старательно записал, не очень-то обольщаясь насчет их достоверности.

Потом оживленной толпой все сходили в дальний конец деревни, где из земли, поросшей почерневшим бурьяном, еще торчали остатки гнилых бревен. По общему предположению, именно здесь сто лет назад жила ведьма. Место считалось дурным, хотя ни один маг – ни обследовавшие окрестности Унро и Шиповник, ни сам Гордей – ничего «этакого» не почувствовали.

Гордей проводил их до автобусной станции, когда разочарованная и не дождавшаяся зрелищ толпа разошлась, кинул под ноги знак доброй дороги и отбыл восвояси.

– Если чего найдете интересное, приезжайте рассказать, – напоследок сказал он. – Или письмом хоть. Но лучше приезжайте, я вас повожу по местам нашим. Тут красота, только смотри да смотри. Есть и любопытные уголки, где бесовщина всякая бывает, тоже интересно.

Шиповник не очень поняла, как может быть интересной какая-то «бесовщина», да и грубый мужик ей совсем не нравился, но она на всякий случай криво улыбнулась, пока Унро, балда такая, всячески уверял, что приедут и обязательно все посмотрят.

Ага, как же. Так ее тут и видали, в дыре этой.

Пока они ждали автобуса, безуспешно пытаясь согреться в продуваемом всеми сквозняками зале автобусной станции, позвонила Энца.

– Я нашла их, – обрадованно сообщила она. – И Тимофей, и Лягва, оба прослеживаются до наших свидетелей. Они все – все, представляете! – потомки тех егерей. Что-нибудь получилось узнать?

– Ничего, – мрачно сказала Шиповник. – Архив сгорел. Они тут ничего не знают. Мы едем в город Хрыпно, где, может быть, сохранились какие-то документы. Слушай, позвони туда в местную службу, предупреди, что мы приедем? Может, не так бестолково все пройдет.

– Ну… хорошо, – не решившись спорить, сказала Энца. – Я позвоню, попробую. Удачи вам.

На автобусной станции Хрыпно их встречали. Встрепанный молодой человек в потертой кожаной куртке схватил Унро за плечо и нервно спросил:

– Из Гражина? Маги?

Унро только кивнуть успел, а молодой человек стремительно зашагал в сторону, махнув им рукой.

– Почему так долго? Идите за мной! У меня машина за углом, быстрее!

– И что им Энца сказала? – недоуменно спросила Шиповник, одновременно радуясь, что сейчас можно будет погреться в машине.

Правда, в стареньком зеленом вездеходе печка еле-еле работала, так что Шиповник еще больше продрогла. Она поглядывала в окно, сначала равнодушно, потом удивленно: архив, видимо, был не в черте города, их провезли по узеньким улочкам, потом дома сменились подлеском.

…Спустя пятнадцать минут, стоя на холме под порывами ледяного ветра и оглядывая темные лесные просторы перед собой, она возмущенно спросила, уже не в силах сдерживаться:

– Это что вообще такое? Вы куда нас привезли?

Нервно приглаживая встопорщенные темные волосы, молодой человек недоуменно посмотрел на нее.

– Это, – сказал он, обводя рукой черные кроны елей, теснившихся в низине у подножия холма, – место точечного прорыва. А вон там, где туман клубком, – монстр-объект. Мы еще вчера запрос присылали, я с утра сторожу все автобусы, мой коллега на вокзале поезда встречает, а вы, вижу, и не торопились.

***

Шиповник ненавидела природу, лес, прелые листья, холодный ветер и тупых людей. Каким, каким же образом вышло, что она тащилась вслед за одним из самых больших идиотов на свете, поминутно отводя от лица тяжелые мокрые лапы елей и проваливаясь в подгнившую подушку хвои по щиколотку?

Парень, что завез их на край света и пытался бросить в пасть монстр-объекту, не поверил, что они по совсем другому делу. Он решил, будто маги струсили и обманывают, чтобы отвертеться от задания, и от презрения в его прищуренных глазах Шиповник завелась не на шутку.

– С чего вы взяли, что мы обязаны разбираться с вашими проблемами? – сердито выговаривала она. – Что, у вас своих магов не хватает? Почему сами не можете ничего сделать?

– У нас… у нас есть патруль, – отведя взгляд, сказал парень. – Но город маленький, боевых магов всего-то четверо… трое. Двое сейчас не смогут вернуться, они выехали в область, третий серьезно ранен, а четвертый… четвертый погиб вчера. Монстр-объект входит в силу, он уже начал покидать место прорыва, и скоро могут пострадать люди, которые живут в ближайших к этому прорыву районах города. Я не боевой маг. Моего уровня не хватит даже на то, чтобы поймать чудовище в ловушку. Остальные в нашей конторе… тоже.

Шиповник онемела и только смогла пробормотать: «Простите». Унро взял ее за локоть и мягко оттянул назад.

– Послушайте, – сказал он. – Мы приехали, чтобы найти интересующие нас документы в архивах службы, а если понадобится, и городского управления. Давайте так: мы поможем тут, а вы посодействуете нам с бумагами?

И вот каким-то таким образом и получилось, что Шиповник, проклиная на чем свет стоит и юношу, и судьбу свою, продиралась сквозь еловый лес к месту прорыва.

С собой у них был артефакт-ловушка, два бутерброда с сыром и перочинный нож.

Перед тем как расстаться, встрепанный парень, который с опозданием представился Вервольфом, записал их имена, а Унро со своей идиотской улыбкой уверил Шиповник, что несколько раз помогал Энце и Джеку, не говоря уж о патрулировании в родном городе. Так что бояться нечего.

Это он, может быть, и помогал, а Шиповник так никогда дальше тренировок в парке не ходила. Но оставаться рядом с Вервольфом и ждать возвращения бестолкового коллеги даже в голову не пришло: обязательно ведь по дороге заблудится. Перепутает что-нибудь. Он же растяпа.

А Энца бы, конечно, обрадовалась. Она вообще немного неадекватно реагировала на подобные вещи. Наверно, у нее что-то с инстинктом самосохранения: то ли не развился, то ли его отбили в процессе учебы. Шиповник не допускала и мысли, что такое времяпрепровождение может кому-то нравиться.

Унро рассказывал, как на прошлой неделе они с Джеком поехали на вызов. Унро не должен был, но Джек один не мог, а дело было по их списку. Очередная неявка грозила штрафом.

Унро толком ничего не смог сделать: чудовище было устойчиво к чарам. Джек тогда написал сообщение Энце, и та прилетела через четверть часа – хотя, минуточку, рабочий день уже давно закончился, и она была в кафе на свидании с Донно.

Шиповник ни за что в жизни не сорвалась бы со свидания, чтобы… подраться с монстром? Даже мысль об этом звучала дико. Это совершенно несравнимые вещи. Свидания и драки. Ну а те, кто не умеет расставлять приоритеты, в итоге всегда оказываются в хвосте.

Шиповник запнулась об очередной корень, укрытый под слоем рыжей хвои, и едва не упала.

Уши вдруг заложило: беззвучное, но ощутимое кожей движение инородного тела совсем рядом. Словно шипение сотен змей. Шиповник остановилась, стремительно раскидывая небольшие сканирующие щупы, но ничего не почувствовала.

И только сейчас поняла, что Унро впереди нет. Его зеленая куртка, уже успевшая намозолить ей глаза, пропала.

Оглушающая тишина опустилась на ельник, и только где-то наверху, в колючих верхушках запутался ветер.

Шиповник глубоко, сипло вдохнула, и ледяной воздух застудил легкие. Дрогнувшей рукой она крепко сжала ближайшую колючую ветку, так что хвоинки впились в ладонь.

Девушка думала, что это ее отрезвит, но стало хуже.

Она одна. В густом сумрачном ельнике бес знает где. Из-под низких ветвей сочится слабый туман, и где-то совсем рядом бродит монстр.

Кому тут нужна трезвость?

Шиповник часто задышала и еще сильнее стиснула еловую ветку, вдыхая смолистый запах.

Унро не мог ее бросить. С ним что-то случилось, или он свернул, думая, что она идет следом. Его просто надо найти.

Нерешительно разжав ладонь – казалось, что она отрывается от якоря безопасности в зыбком сумраке, – девушка шагнула вперед.

Энца бы не боялась… нет, плохой пример… где же Унро… мама и бабушка так и скажут: мы же были правы! Наверно, будут плакать. Точно, особенно мама. Но друг другу скажут: мы были правы, а эта глупышка – нет.

Шиповник закусила губу. Ну уж нет. Всего лишь монстр-объект и всего лишь елки. Она найдет этого балбеса, пусть он разберется с чудовищем, а потом они расщелкают как орешек эту загадку, и Шиповник всем докажет. Она не просто так. Не внучка-дочка, а сама по себе. И…

С коротким глухим воплем девушка свалилась в овраг, прокатившись по осыпавшемуся песчаному склону. Коса зацепилась за выступающие корни, и Шиповник взвыла от боли.

– Подожди! – раздался встревоженный голос, и девушка едва не бросилась на шею склонившемуся над ней Унро.

Придерживая ее одной рукой, он освободил косу и помог Шиповник встать.

– Ты чего так долго? – спросил он. – Я тут тебя жду-жду.

Шиповник постояла всего мгновение, уткнувшись лицом в его плечо.

– Я просто задумалась, – сказала она, отводя глаза. – Давай уж быстрее найдем эту гадость, я замерзла.

Унро кивнул, потом нерешительно предложил свою куртку, которую тут же отвергли. На шарф Шиповник согласилась, хотя и пробурчала, что полоски на нем идиотские.

– В общем, – сказал Унро, ведя ее в сторону тропки, – нужно выйти на открытое место, я сверху приглядел, там полянка есть. Мы поставим ловушку и будем ждать. Я приготовлю обычное плетение для того, чтобы остановить его, а потом припечатаю мертвым храном или бесовым колесом. Ты просто стой и страхуй. Держи наготове мертвый хран и, главное, не двигайся. На всякий случай в другой руке приготовь плетение-щит, чтобы закрыться от случайного попадания.

Шиповник кивала, и ее начинало трясти все больше. Не то чтобы она не доверяла Унро, но и всерьез его воспринимать не могла. Он был едва ли выше ее плеча, нос у него покраснел от холода, а тощая жилистая шея нелепо торчала из ворота куртки, не защищенная шарфом. Какой из него боец? Он ведь обычный маг общего профиля…

Она на всякий случай начала делать щит на левом запястье – правой рукой она держалась за его рукав, чтобы больше не потерялся, – когда уши снова заложило.

В беззвучном злом шипении метались призраки слов, и воздух вокруг сгустился, заледенев.

Унро выругался – кажется, выругался… рот его забавно и беззвучно двигался, потом дернул ее за руку, швыряя куда-то себе за спину.

Почему он ее все время швыряет куда-то? И в парке тогда тоже, все ладони себе ссадила. Хотя силы ему, конечно, не занимать. Легко так сдвинул ее с места. А она вообще-то крупнее. Что за мужики вообще пошли, мелкота одна.

Унро стряхнул с пальцев плетение, а потом резко свел перед собой ладони – жест «пустой колокол», и Шиповник закричала, зажав уши руками. Оглушающее шипение резко умолкло – откатом ударив по слуху, и ее заторможенные пустые мысли разбились вдребезги.

Она лежала на земле, на колкой хвойной подстилке, Унро закрывал ее собой, а прямо перед ним…

человек?

Мясистое круглое лицо, словно из ноздреватого теста, клеклое и бледное. Вместо глаз неровно слепленные валики, бугристые нос и щеки…

не человек.

Темная длинная шея свисала с высокой еловой ветви, и уходила куда-то в чащу, откуда ползли клочья тумана и где шевелилось нечто огромное.

Оно само их нашло.

Когда монстр-объекты входят в силу, они начинают искать живое: людей ли, зверей. Тянутся, приманивают, догоняют, кто на что способен. Чем больше жизненной энергии они получат, тем сильнее станут и дольше протянут.

Говорят, в древние века такие чудовища могли жить годами и десятилетиями, рождая легенды о драконах, многоголовых тварях и великанах-людоедах.