о клевете и причинении помех следствию. Обнаглели уже совсем,

работать не дают, а жалобы пишут».

«Мы с девушкой домой возвращались, после вечеринки, – и значит, уже полночь прошла давно, потому что мы в половину первого домой собрались.

И вот мы идем, а тут кто-то рукой машет. Мы подумали, что это из наших, и подошли ближе. А там из стены рука торчит. Почти по локоть, бледная и очень худая. А стена была обычного жилого дома, только торцевая, где окон нет. Мы сначала не испугались, потому что подумали, что в стене дырка какая-то, но когда рука переместилась выше, стало видно, что поверхность ровная и дырок никаких нет.

Ну, мы сначала очень испугались и побежали, а потом подумали, что сфотографировать надо и вернулись. Но уже ничего не было».

Из интервью очевидца

в журнале «Тайны Гражина»,

статья «Непознанные загадки современного города»

«Я вообще-то не боюсь всяких штук, но вот эти были страшные. Вы уж сделайте что-нибудь, пожалуйста. Я не знаю, куда надо писать, поэтому пишу вам. Может, вы перешлете куда нужно. Я два раза пугалась очень сильно, а вдруг там дети пройдут и что-то случится? Меня оно за подол платья хватало, когда я на работу шла. У нас там возле дома трансформаторная будка, и я раньше срезала дорогу, между ней и домом. И рука эта появилась вдруг из стены, дернула меня за подол, я повернулась и чуть не упала, так страшно было. Потом через два дня я опаздывала и забыла совсем, снова там пробежала, и снова оно меня схватило.

Я на форуме у девочек спросила, куда про это писать, никто не знает. В полицию постеснялась идти, хотя может надо было. Нашла через поисковик вас. Помогите, пожалуйста.

С уважением,

Solnisko_S»

Из письма в техподдержку форума «Пара-Б»,

первого и старейшего форума о парабиологических сущностях

(переслано на портал Института парасвязей)

– Нам нужны последние сводки по паранормальной активности в этих районах, – сказала Энца, когда булавки были расставлены. – Никакой связи сейчас между ними не вижу… два случая на севере, один в центре города, по одному еще в трех разных кварталах.

Она посмотрела на Шиповник, но девушка не сразу поняла, что от нее хотят.

– В архиве, – подсказала Энца. – Позвони, пожалуйста, Леди Гарброу, они тебя хорошо слушают.

И это было правдой: обе женщины только к Шиповник относились как к ответственному работнику, по первому требованию выписывали справки и подбирали нужные отчеты. Поначалу ее тоже брались опекать, как Унро и Энцу, но Шиповник быстро это пресекла.

Спустя сорок минут на общем столе высилась внушительная стопка разнообразных отчетов за весну-лето: и административные сводки, и криминальные, и паранормальные, и даже метеорологические.

Джек пришел после обеда, с подозрением оглядел горные кряжи из папок и бумаг и спросил:

– Опять, что ли, чего-то раскопали? Или вас дамы подключили к своим делам?

Он без особого интереса полистал ближайшую к нему подшивку и отбросил.

– Вы уже обедали?

Энца вынырнула из-за бумаг:

– Ты откуда вообще?

Джек на миг остановился, глядя на нее. Потом опомнился, тряхнув головой.

– Переклинило почему-то, – сказал он. – Вдруг показалось, что не помню, откуда приехал. Я у Эли был, у нее проблемы дома, помогал.

– Интересно, с чем, – сухо отозвалась Энца, отворачиваясь от него. – Помогал есть ее деликатесы, которых она опять наготовила слишком много?

– А ты чего язвишь? – заинтересовался Джек.

– Подождите, – встрял Унро, который слушал их невнимательно и из всего уловил только про еду. – Там Леди Гарброу сегодня принесли шарлотку и оставили для нас, а я забыл передать.

– И сам слопал? – сурово спросил Джек.

Унро испуганно замотал головой.

– Нет, что ты. Все так и лежит в холодильнике. Пойдем пить чай?

Шиповник выразила сомнение в необходимости делать перерыв и тем более есть мучные изделия, вредные для фигуры, но Энца прихватила с собой блокнот и предложила перенести обсуждение в комнату отдыха.

По дороге Джека ввели в курс дела, и он неожиданно увлекся: наконец хоть какая-то загадка, а не надоевшая рутина последних недель.

– Три случайно выловленных заявления и еще столько же – направленных именно в Институт, верно? – спросил Джек. – Почему в наш отдел, а не к Якову?

– Потому что это лично нам с тобой, – сказала Энца. – Это наши дела, те самые, с пометкой «a posse».

– Это латынь? – спросил Унро. – А как это – «лично вам»?

– Потому что за нашим отделом закреплены такие дела, – пояснила Энца. – Те, в которых непонятно, действительно ли там есть паранормальное или это выдумки и совпадения.

– Видно же, что не совпадения, – сказал Унро. – Они должны были сразу понять.

– Кто «они»? – спросил Джек. – Секретари, что ли, которые их сюда переправили? Через них тонны такой макулатуры идут. Едва ли они читают все подряд. Энца, пометь, надо проверить, не связаны ли все эти люди друг с другом. Вдруг это чья-то грамотно разыгранная шуточка.

Шиповник презрительно фыркнула: представление о специфическом юморе Джека она уже имела и, более того, лично сорвала несколько его шуток.

– Тех, что писали на форум и в журнал, отследить будет сложно, – задумчиво сказала Энца. – Разве что обращаться к… хм. У нас там знакомый есть на форуме, помнишь, Джек?

Напарники обменялись кислыми взглядами.

– Пообещай ему эксклюзивную статью о новом виде парабиологических существ, – сказал Джек, – и возможность защищать этот вид от произвола властей, и он нам выдаст все, что нужно.

– Хорошо, – кивнула Энца, записывая себе в блокнот.

– Еще нужно будет осмотреть все места, где это происходило, – сказала Шиповник, все же невольно втягиваясь в обсуждение. – Если это шутка, то и следы должны остаться, магический фон, к примеру.

– Тогда это вам с Унро, – кивнул Джек, подтягивая к себе последний кусок шарлотки.

Шиповник прищурилась было, чтобы возразить, но Джек быстро добавил:

– Если фон, то его только вы прочитаете. А интеллектуальными делами займемся мы с Энцей.

Шиповник нахмурилась, пытаясь понять, было ли это оскорблением, но опытные Энца и Унро быстро перевели разговор на другую тему.

Поездки распланировали на следующий день, а до вечера удалось разобрать почти все присланные из архива сводки, и Унро обнаружил еще несколько странных вещей, которые временно решили не привязывать к «рукам», но взять на заметку.

С мая по июль в городе было обнаружено несколько точечных прорех искусственного происхождения – среди магов их называли черными лужами. В отличие от естественных прорывов, эти можно было увидеть невооруженным взглядом, и похожи они были на бесформенные глянцево-черные лужи мазута. Существовали недолго, схлопываясь примерно через двадцать-тридцать минут.

Их появление значило, что где-то рядом творилась темная магия, и довольно мощная, раз давала такой сильный отзвук.

Тот же Артур, несмотря ни на что, темной магией пользовался понемногу, исподволь, чтобы этакой отрыжки в виде черных луж не появлялось.

Энца встревожилась и хотела сразу звонить Якову, чтобы передать ему данные, но Шиповник, уже предвкушавшая удовольствие от удачно раскрытого дела с «руками» и связавшая с ним черные лужи, убедила ее ничего не говорить хотя бы дня два-три.

Джеку было все равно, а Унро, как и Шиповник, горел желанием самому во всем разобраться.

Энца не стала спорить, хотя на душе было неспокойно.

Не то чтобы эти черные лужи были как-то из ряда вон, но и в таком количестве давно не появлялись. Видимо, из-за того, что последние месяцы царила такая суматоха, то с умертвием, то с турниром, данные о черных лужах не учитывались и не передавались на заметку в отдел уголовных расследований. Темная магия была уже вне юрисдикции отдела Якова или архивных расследований.

Они засиделись допоздна, начало темнеть. Шиповник, сердито ворча, схватила сумку и полетела к себе в общежитие, делать домашнюю работу, с негодованием отклонив робкое предложение Унро проводить ее.

Оставшись втроем, коллеги еще какое-то время раскладывали бумаги, потом по настоянию Джека отправились в комнату отдыха перекусить.

Снова сообщение. Энца не глядя пометила прочитанным. Удалять всю цепочку не хотела – иногда перечитывала, пытаясь понять. Она уже не отвечала ничего, потому что даже многократно обдуманные и, может быть, излишне вежливые попытки объяснения толковались против нее. Любое слово оборачивалось наизнанку, и каждое ответное сообщение еще больше ранило Энцу.

Энца уже давно знала, кто это. У нее почти сразу появилась догадка – и девушка тайком стащила телефон у Джека, чтобы проверить ее. Номер совпал – у Джека он был забит как Эли.

А вот смысла не было. Никакого. Впрочем, нет, догадки – и очень глупые, притянутые за уши, как сказал бы Джек, появлялись. Из-за ревности: может быть, Эли отчего-то считает ее соперницей, причем настоящей, из тех, что хитростью отбивают чужих мужчин для удовольствия. А выразить свое горе иначе Эли не может, посылает эти сообщения. Может, у Эли… какие-то проблемы? Она казалась вполне здравомыслящей женщиной, да и по рассказам Джека тоже ничего дурного не было. Хотя в последнее время Джек мало о ней говорил, сокрушался только пару раз, что у него все никак не получается стихотворение, которое просила Эли.

И… последнее время они с Джеком вообще почти не разговаривали. Дежурства в Птичьем павильоне отменили, Яков посчитал, что для наказания уже достаточно, на выездах часто с ними бывал кто-то из отдела, так что разговор был общим.

Сейчас тоже – Джек рассеянно спросил, как там у нее в общаге, понимающе хмыкнул, когда она ответила, что нормально, и они замолчали. Унро тоже о чем-то задумался, потом подскочил и понесся звонить матери: докладывался каждый вечер, что день прошел, а с ним, Унро, все в порядке.

Напарники посмеялись над юношей, а потом Энца тоже вышла – в туалет. Телефон она забыла рядом с кружкой и, вернувшись, обнаружила его в руках Джека.

– Давно это? – напряженно спросил Джек.

Энца сузила глаза, чувствуя непонятный тяжелый страх под ложечкой.

– Ты… почему мой телефон берешь? – трусливо возмутилась она.

И уже знала, что именно он увидел.

Наверно, пока ее не было, снова пришло сообщение: на экране выпрыгивал пузырь с текстом, и Джек мог случайно его прочесть… вот ведь дура, надо было телефон с собой брать…

– Я спрашиваю, давно это? – повысил голос Джек, и Энца поняла, что тот в бешенстве.

Это совсем выбило ее из колеи: по-настоящему злой Джек выглядел страшным.

– Это… не твое дело, – процедила она, сжимаясь в комок. – Ты вообще не должен был туда лезть.

– Это мое дело, дура! – заорал он. – Ты что, вообще с ума сошла? Почему ты мне это раньше не показала?

– А что бы ты сделал? – крикнула она в ответ, отстраненно поражаясь самой себе. – Тебе что, не все равно?

– Да твою ж мать…

Она уже видела такое лицо у Джека – в кресле у Винни, в лабораториях. Злое и полное сдерживаемой боли.

– Я ни в чем не виновата, – заявила она, чувствуя уже, как подступают слезы и дрожит голос. – Не хотела я никуда лезть и ссорить вас. Я с ней не ругалась, ты же видел, если все прочитал. Я не виновата и ничего такого не думала…

– Разве в этом проблема, идиотка?

Энца только открыла рот, чтобы ответить, как дверь скрипнула. Они оба обернулись, мгновенно теряя запал, но это был всего лишь Унро.

– Что случилось? – удивился он. – Энца, ты чего, плачешь?

Девушка замотала головой и сбежала из комнаты, а Джек поспешил следом, оттеснив Унро к стене.

В этот раз флигель выкинул свою очередную шутку: вместо коридора они оказались в темном подвальном помещении архива, но пронеслись еще несколько шагов, прежде чем поняли это. Энца шепотом выругалась: Леди Гарброу могли уже запереть архив на ночь, но Джеку не было дела.

Крепко ухватив ее за тощее плечо, Джек сказал:

– Я во всем разберусь. Никогда больше не замалчивай такие вещи.

Потом Энце пришлось срезать замок на двери и весь следующий день выслушивать гневные упреки Леди, даже объяснительную писала, но благодаря обаянию Джека удалось избежать штрафа: поломку двери спустили на тормозах.

Через несколько дней Энца набралась храбрости и спросила Джека, пока рядом никого не было:

– Ну… как там, вы не поругались?

Видя удивленное лицо напарника, она пояснила:

– По поводу… переписки…

– Какой переписки? – нахмурился Джек. – Ты вообще о чем?

И это напугало ее даже больше, чем все сообщения Эли вместе взятые. Она попробовала продолжить разговор, пытаясь выяснить, забыл ли Джек обо всем или разыгрывает ее. Джек некоторое время слушал ее, потом отмахнулся.

В двадцатых числах сентября, вместе с досадной новостью о внеочередной медицинской проверке, в отделе появился новый начальник.

Подтянутый, с выправкой военного, высокий мужчина лет сорока бодро вошел в кабинет и оглядел сотрудников пронзительно-серыми глазами. Девушкам он подмигнул, а потом, пригладив рукой короткие седые волосы, представился:

– Финнбар. Ну, здравствуйте, ребята. Надеюсь, мы поладим.