С некоторых пор Любарский стал получать на е-мейл письма от жены. Она писала, что раскаялась во многом, хочет перетереть об отношениях, скучает. Любарский вначале отвечал довольно грубо, что вот теперь, когда он переехал в Штаты и перед ним раскрылись перспективы в жизни, ей захотелось воспользоваться готовеньким, а раньше, в более тяжёлый период, она же сама его и бросила. Но она настойчиво умоляла простить, и он, в конце концов, сжалился. Ему подумалось, что, может быть, это всё-таки шанс восстановить нормальную жизнь, как у людей. Может, ему удастся вытащить её с сыном сюда, в Соединённые Штаты? Тут есть о чём, что называется, «перетереть». Ведь, в конце концов, он сбежал сюда тайком, даже не простившись с ними, не увидевшись напоследок.

В декабре Любарский сдался. Сказал коллегам, что должен повидаться с женой и сыном, а может даже привезти их, в итоге, в Америку. Его намерение встретило бурное одобрение и пожелание удачи. Любарский намеревался смотаться в Москву и обратно ещё до Рождества.

Пройдя все необходимые контроли и досмотры в международном аэропорту имени Даллеса, Любарский прошёл к воротам, где должна была происходить посадка на рейс в Москву. Найдя свободное место, он присел и погрузился в ноутбук. Он почувствовал, что возле него кто-то остановился. Любарский поднял глаза.

– Мистер Любарский? – произнёс приветливого вида молодой человек в спортивного покроя куртке и светлой рубашке.

– Да, а откуда вы меня знаете?

– О, вы довольно известный учёный! Извините, я работаю в том же институте. Я узнал, что вы летите в Москву, а у меня есть для вас важная информация. Но я хотел бы сообщить её вам в более приватной обстановке.

Они прошли в ближайшее кафе для отлетающих, заказали по чашечке эспрессо.

– Я гражданский сотрудник АНБ⁵⁹ Ян Вайзер, вот мои полномочия, – неожиданно представился молодой человек, показав служебную карточку. – У меня действительно есть для вас важная информация, которой вы можете распорядиться, как вам угодно.

С этими словами Ян Вайзер достал смартфон и показал скриншот страницы переписки по е-мейл. Там русским по белому один незапоминающийся ник писал другому о том, каким рейсом и в какое время «геолог» прилетает из Вашингтона в Шереметьево (номер рейса и время прибытия совпадали с теми, что были у Любарского в билете), как необходимо организовать «встречу», под видом такси отвезти его домой, где его уже будут ждать «сотрудники». Поручалось при первом удобном случае отобрать у «геолога» загранпаспорт. К письму был прикреплён файл в виде фотокарточки Любарского.

– Поверьте, – произнёс Вайзер, – мы не идём на подлоги. В случае прибытия в Москву вас действительно больше не выпустят из России. Мы не чиним вам препятствий в отлёте, но решать вам. Помните, однако, что здесь вы сможете принести больше пользы как человечеству, так и себе.

С этими словами Вайзер спрятал смартфон и не прощаясь удалился, оставив Любарского в гнетущих размышлениях.

«Вот оно, долгожданное признание научных заслуг, правда, с неожиданной стороны! – подумалось ему. – Оказаться под колпаком спецслужб двух сверхдержав! Да, весьма возможно, что он не врёт, а встреча с женой это приманка наших “органов”. Действительно, уж больно странно она себя вела последнее время, и в письмах, и особенно в телефонных разговорах. Ну и пусть! – внезапно зло подумал он. – Пусть этот обман ляжет на её совесть! Нет, если я полечу, то эти постараются меня ликвидировать… А, мне теперь уже всё равно! Может быть, так лучше – шприц с ядом, и сразу всё… Может быть, лучше не быть свидетелем всего того, что предстоит Земле в ближайшие годы! Может быть, через несколько лет те, кто выжил, позавидуют тем, кто умер раньше!»

Домыслив этот категорический вывод, Любарский встал и решительно зашагал на посадку в самолёт.

Он прошёл как в полусне, ожидая каждую секунду предательского укола, и очнулся только сидя в кресле у иллюминатора. Изумляясь тому, что жив, он тут же подумал, что, видимо, в полёт к нему назначили «сопровождающего», который должен будет выполнить своё дело в Москве. Итак, у него ещё оставалось восемь часов до смерти.

Когда ещё летели над Атлантикой, сообщили, что из-за плохих погодных условий в Москве самолёт совершит посадку во Франкфурте-на-Майне.

«Что ещё за плохие погодные условия?!» – удивился Любарский. Ведь когда он заглядывал в планшет в вашингтонском аэропорту, он посмотрел и погоду в Москве. Мороз минус двенадцать, облачность ноль баллов, ветер один метр в секунду! «Но ведь не могут же из-за одного меня задержать самолёт на пути в Москву!»

То же самое про погоду подумали, очевидно, и многие другие пассажиры. Некоторые стали тут же пытаться ловить сеть через смартфоны, невзирая на запрет пользования в полёте. Когда уже пошли на посадку во Франкфурт, по самолёту, как электрическая искра, пронеслось:

КАТАСТРОФИЧЕСКОЕ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ В МОСКВЕ!

В зоне для транзитных пассажиров тут же большинство прибывших начали названивать своим родным и знакомым в России. Кому удавалось дозвониться, издавал крики радости, кто не получал ответа на свои вызовы, сосредоточенно молчал, упорно повторяя свои попытки. Любарскому пришла в голову мысль достать смартфон и узнать, в сети ли сейчас жена. Ура! В мессенджере перед её иконкой светилась зелёная точка. Любарский стал пробовать дозвониться по мессенджеру. Снова и снова он нажимал значок трубки, пока не решил, что сделал достаточно вызовов, и что если жена действительно в сети, то должна их заметить. Меж тем, для более полной информации о случившемся, он извлёк планшет, напряжённо размышляя над тем, как ему быстрее добраться до Москвы. Все рейсы в Москву были задержаны на неопределённое время. Выйти из аэропорта, чтобы добираться поездами, он не мог. Он до сих пор жил в Штатах по временной американской визе, проставленной в российский загранпаспорт, а европейской визы у него не было. Оставалось ждать.

Новости в сети сообщали ужасающие подробности того, что творилось сейчас на родине. Разрушения жилых домов, многочисленные жертвы, прорывы плотин и наводнения. Дело усугублялось тем, что удар стихии произошёл ночью. Землетрясение не ограничилось Москвой. Вообще, оно прошло как-то странно, полосой, от Смоленской до Нижегородской области через южные окраины Москвы. Очевидно, это и было смещение частей платформы по линии разлома, которые предсказывал Любарский. Нижний Новгород, Владимир-на-Клязьме, десятки городов помельче тоже очень сильно пострадали…

Внезапно раздался вызов по мессенджеру. Любарский тут же схватил смартфон:

– Лена, это ты? Как ты? Как вы? Что с Олеженькой?

– Володя, – послышался на той стороне знакомый взволнованный голос, – где ты сейчас?

– Во Франкфурте, нас в Москву не пускают. У вас как?

– Володя, не волнуйся, с нами всё в порядке. Володя, я не могу долго говорить, но я должна тебе сказать. Я сейчас, наконец, могу тебе это сказать. Раньше не могла, позже вряд ли смогу тоже. Верь мне! Володя, НЕ ПРИЛЕТАЙ СЮДА НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ! Это всё, что я могу тебе сказать. Ни в коем!..

Связь оборвалась.

Любарский понял всё. Он уже спокойнее огляделся по сторонам. Его внимание привлёк молодой человек, который вёл себя наигранно безразлично ко всему, но, как показалось Любарскому, исподволь не выпускал его из поля зрения.

«Ах, вот оно что! Сопровождающий всё-таки есть! Интересно, это сопровождающий с какой стороны? Если с той, куда я не долетел, то у меня ещё есть шанс не пережить сегодняшний день! Ну будь что будет!»

Через девять часов Любарский, живой и невредимый, летел рейсом Люфтганзы из Франкфурта в Вашингтон, размышляя в том духе, что «судьба играет человеком, а человек играет на трубе». Трагическая стихийная катастрофа, вероятность совершения которой именно в данный момент была меньше одной миллионной, его лично спасла, наверное, от самой большой глупости в его жизни. На секунду он ухмыльнулся про себя, представив, какие рожи будут у «встречающих», когда они увидят, что его багаж прибыл в Шереметьево без него.

«Однако ведь и мы, оказывается, работаем под колпаком. Агент зря раскрылся. Вряд ли это входило в их изначальные планы. Мда, они думали, что я умный, а я – упрямый осёл. Всё делаю наперекор добрым советам. А надо ли говорить коллегам, что мы, на самом деле, тоже работаем на спецслужбы, и доктор Хокинс, по-видимому, наш куратор? Нет, очевидно, не стоит. Зачем? Кто-то, может, и сам догадывается, но молчит. Да и какая разница? Мы делаем свою работу. А то, что нас опекают ЦРУ или там не знаю кто – я не разбираюсь в этих организациях – гарантия того, что наша информация может быть быстрее использована правительством. Да, буду молчать. Но, зная об этом обстоятельстве, буду сильнее давить на доктора Хокинса».

В Америке никто не радовался трагедии, постигшей его родину. На перекрёстках Армия спасения⁶⁰ собирала гуманитарную помощь для пострадавших от землетрясения в России. Телевидение показывало, как у российского посольства в Вашингтоне растёт гора цветов, горят тысячи свечек.

Коллеги выразили бурный восторг и по поводу возвращения Любарского и особенно потому, что его семья осталась цела и невредима. Все выражали глубокое сочувствие бедствию, постигшему Россию, сокрушались, что не смогли его вовремя предсказать. Но оно было действительно непредсказуемым.

По информации, полученной в AGI, подтвердилаcь догадка, что произошло внезапное вертикальное смещение внешних слоёв земной коры по линии одного из древних разломов Восточно-Европейской платформы. Образовался эскарп высотой от нескольких метров до, местами, тридцати метров! Разрушения пришлись в основном на саму линию разлома, а также были порождены ударной подземной волной от этого резкого поднятия вблизи него самого. Сотни железных и шоссейных дорог, газопроводов и линий электропередач были прерваны. Вскрывшиеся реки потекли по новым руслам. Жертв, по сравнению с катастрофами в Нью-Йорке и Исландии, не говоря уже о Гоа, было в разы меньше – сорок тысяч, причём многие погибли не от разрушения зданий, а от внезапных затоплений территории, вызванных прорывами водохранилищ в это студёное время года.

Это было явление хотя и теоретически возможное, но до сих пор никогда наукой не наблюдавшееся непосредственно, вживую.

По всей Российской Федерации было объявлено чрезвычайное положение. Первым делом были запрещены любые митинги и демонстрации, введены ограничения на пользование интернетом и мобильными приложениями. Во все пострадавшие районы «для помощи населению и ликвидации последствий катастрофы» были введены дополнительные армейские части, помимо Росгвардии.

На очередном заседании рабочей группы Любарский изложил её общую концепцию дальнейших глобальных изменений.

– Суммирование информации сейсмического зондирования позволяет сделать определённый вывод о том, что произошла глобальная реструктуризация восходящих и нисходящих потоков в верхнем слое мантии. Вдоль материковых склонов Северной и Южной Америк, обращённых к Атлантическому океану, Европы, Африки, западного Индостана, Австралии (кроме северного побережья), Юго-Восточной Азии, Антарктиды формируются новые протяжённые зоны субдукции. В самое ближайшее время это повсеместно скажется катастрофическими землетрясениями и цунами, по типу тех, что произошли весной в Нью-Йорке.

На этих приморских территориях проживает в общей сложности около миллиарда людей. Необходимо, просто необходимо авторитетно предупредить человечество о грозящей беде. Думаем, что лучше всего это может быть сделано, если президент США выступит с соответствующей речью в ООН, – пристально глядя на доктора Хокинса, – произнёс Любарский.

– Я понимаю вас, но от меня это не зависит, – сказал Хокинс. – Конечно, я использую все свои личные связи среди политиков, но сначала мы сами должны донести эту информацию до общественности. Причём сделать это так, чтобы нам поверили. Ведь, несмотря на масштабность и внезапность последних катастроф, люди склонны успокаивать себя и верить тому, что это локальные и эпизодические явления, и они больше не повторятся.

– Требуется эвакуация населения из угрожаемых районов. Соединённых Штатов это касается в первую очередь, ведь опасности подвергаются все Атлантические штаты.

– Я это понимаю, – вздохнул Хокинс. – Повторяю, всё зависит оттого, насколько успешно мы сами сможем публично выступить. Мы сейчас обсудим пути достижения нашей цели. Закончите сначала ваш обзор. Каких изменений вы ещё ожидаете?

– Формирование новых зон субдукции с образованием глубоководных океанических желобов будет сопровождаться возникновением вулканических очагов по краям указанных материков. Проще говоря, следующее землетрясение, подобное нью-йоркскому, может обернуться тем, что в Манхэттене начнёт извергаться вулкан. И не только в Манхэттене, но и на Капитолии, и в том месте, где мы сейчас сидим. Кстати, я бы уже сейчас рекомендовал нам перебазироваться в более спокойное место. Проблема состоит в том, что спокойных мест на территории Соединённых Штатов останется не так уж много.

Следует ожидать извержений в горячих точках Земли, где близко к поверхности подходят плюмы. Какие именно и когда начнут извергаться – сейчас сказать невозможно, поэтому необходимо вести мониторинг этих точек. За несколько дней до извержения прогноз обычно становится возможным. Здесь, в США, я бы указал на опасность, исходящую от Йеллоустона, а также от Рейтона⁶¹. Поведение вулканических зон в нынешней ситуации вообще становится своеобразным.

Так, вулканические проявления во многих обычных зонах активного вулканизма станут значительно слабее, а то и вовсе угаснут. Вот смотрите. Под Вьетнамом находится глобальная точка нисходящих потоков мантии, такая же, как у берегов Перу. Однако океанического жёлоба, в отличие от Перу с его вулканами, здесь пока нет. Но ничто не возникает из ничего, и я хотел бы обратить внимание на то, что в 20-е годы прошлого века уже отмечались проявления вулканизма на шельфе Южно-Китайского моря, у берегов Вьетнама. Пока же зоны субдукции и связанные с ними океанические желоба и проявления вулканизма окаймляют Юго-Восточную Азию по дугам Андаманских и Больших Зондских островов, Филиппин, Марианских островов и островов Рюкю, Японии, Курил и Камчатки. Но сейчас образуется зона субдукции непосредственно под материковым склоном, а он, как видим, начинается непосредственно у побережья Вьетнама. Кроме того, под непосредственным ударом оказываются восточный берег Кореи и российское дальневосточное Приморье, но они отстоят дальше от указанной точки, и разрушительные явления тут будут слабее, чем во Вьетнаме. В то же время названные острова и полуострова начинают сами скользить к новой зоне субдукции как часть Тихоокеанской плиты, и сейсмические проявления под ними угасают. Так что, если хотите спокойного убежища в наступающее непростое время, лучше поезжайте туда, где всегда казалось опасно из-за землетрясений и вулканов: в Индонезию, Японию, на Филиппины, – улыбнулся Любарский.

– Во как! – невольно вырвалось у доктора Хокинса, получившего неожиданный ответ на вопрос полковника Делакрузо.

– Про вулканический пояс на западе обеих Америк – в Скалистых горах, Кордильерах и Андах – нельзя сказать того же. Кроме того, мы не исключаем, что проявится трапповый магматизм. Это происходит на Земле один раз в несколько миллионов лет. Но где это произойдёт, предсказать, при нашем уровне развития науки, не представляется возможным. Нам пока неизвестен в точности механизм возникновения трапповых извержений. Косвенным указанием на то, что они могу возникнуть, служат непонятные пока процессы в земном ядре, приведшие к нынешней сложной перестройке магнитного поля Земли. Прежние проявления траппового магматизма всегда сопровождались хаотичным поведением земной магнитосферы, как явствует из остаточной намагниченности руд в трапповых интрузиях⁶²