Глава третья. Под колпаком спецслужб

Джеймс Эткинс остался жив, так как во время катастрофы находился в своём институте. Но в Александрии, как и в лежащем сразу за Потомаком Вашингтоне, так тряхнуло, что это сразу заставило Эткинса, как и большинство его коллег, усомниться в своих прежних знаниях, накопленных за всю жизнь. Однако происшедшее требовало объяснений, прежде всего, со стороны учёных.

Правда, в Вирджинии не столь давно, а именно 23 августа 2011 года, впервые в её истории случилось чувствительное землетрясение. Тогда возникла паника в Вашингтоне, где были эвакуированы Конгресс, Пентагон, ФБР и другие правительственные учреждения. Связь между обоими событиями напрашивалась сама собой. Однако то землетрясение, хотя оно и привело кое-где к повреждениям сооружений (совершенно не рассчитанным здесь на удар подземной стихии), было всё-таки гораздо слабее – 5,8 балла по шкале Рихтера. Да и его эпицентр находился под материком, а не в море.

В институте внимательно изучили предварительную информацию по землетрясению, и уже на следующий день СМИ опубликовали бюллетень AGI⁵⁰, в котором причиной катастрофы назывался внезапный обвал в подводном каньоне Гудзон⁵¹. Подчёркивалось, что подобные явления невозможно предсказать с помощью имеющихся сейсмических приборов. Однако они случаются очень редко, поэтому население атлантических штатов не должно поддаваться панике. Катастрофа вроде нью-йоркской, если и повторится когда-нибудь где-нибудь, то очень нескоро.

Но сами-то учёные, выпустив успокаивающее заявление, понимали, что феномен требует тщательного изучения. В другое время мистер Эткинс не обратил бы никакого внимания на письмо давно забытого им русского коллеги, которому он когда-то где-то дал свою визитку. То, что он написал, было просто фантастично. Однако в свете произошедшего оно выглядело настолько убедительно, что Эткинс поставил вопрос о предоставлении гранта на Совете института. Вопрос решался очень медленно, так как AGI это целая федерация научных обществ и исследовательских групп, и каждая из них смотрела на него со своей колокольни. Впрочем, поскольку в это же время все они старались привлечь к себе, для решения возникшей загадки, лучшие умы всего мира, то вопрос в конечном счёте был решён положительно. А ускорило решение ещё одно трагическое событие.

Мир, между тем, на фоне нью-йоркского землетрясения, перестал изумляться многим вещам, которые раньше бы не сходили с экранов телевидения и первых полос газет. Участившиеся авиакатастрофы и погодные аномалии легко списывались на аномалию магнитного поля Земли. Мало кого уже удивил июньский снег в Париже, а тем более июльский в Москве. Беспрецедентные ливни в Сахаре привели к тому, что озеро Чад вышло из берегов и по вади⁵² Эль-Газаль затопило впадину Боделе. В центре величайшей пустыни Земли образовался водоём величиной с озеро Верхнее⁵³ в Северной Америке. Но ведь это ж происходило в какой-то там Африке!

Телевизионные каналы мира больше показывали, как Нью-Йорк и другие города атлантического побережья США восстанавливаются после землетрясения. Быстро разобрали завалы, начали возводить сейсмоустойчивые здания, проводили прочные коммуникации, осуществляли дноуглубительные работы в новом русле Гудзона. У отступившей береговой линии моря создавался новый морской порт. Статую Свободы отремонтировали и торжественно, с подъёмом национального флага, с исполнением гимна, с выступлением президента США, водрузили на прежнее место. Правда, у того же президента куда больше забот вызывали внешнеполитические дела. Но и штаб-квартира ООН, вопреки домогательствам некоторых стран, в конце концов, осталась на месте, в быстро возрождавшемся Нью-Йорке.

Любарского меж тем вежливо пригласили обратно в Геологический институт, куда он охотно вернулся в ожидании решения своего вопроса в США, о котором здесь никто не знал. Руководство примирилось с ним, позволило ему читать лекции где и какие угодно и внимательно выслушало его консультации. Правда, всё равно не поверило ему. Любарский видел, что сдвинуть дело с мёртвой точки здесь всё равно не получится, и, что называется, играл роль или отбывал номер, иронично подыгрывая руководству (этой иронии никто, кроме Кириллова, не замечал). В августе он преспокойно ушёл в очередной отпуск, сопровождаемый пожеланиями хорошего отдыха. И в то время, когда он жил у знакомых под Касимовым на Оке (на что-то более роскошное просто не было денег), произошло страшное.

В истории человечества ещё не было такого, чтобы в одночасье погибла целая нация. То, что писал Платон об Атлантиде, всегда казалось сказкой, но оказалось реальностью. 13 августа стало роковым днём для Исландии. В этот день началась серия уничтожающих землетрясений, продолжавшихся три дня. Хотя первые же толчки привели к опустошениям, превышающим то, что обычно описывается как 12-балльное землетрясение⁵⁴, никто не думал, что всё обернется настолько трагично. Несмотря на то, что в ряде мест блоки суши разошлись, и туда хлынуло море, мало кто поначалу покинул остров на судах или бросился спасаться высоко в горы. Лишь на вторые сутки, когда опустошительные толчки продолжались, а части расколотого острова и без толчков продолжали опускаться в море, началась паника. Правительство Исландии обратилось ко всем нациям мира с просьбой о немедленной помощи. Корабли военно-морских флотов США, Канады, Великобритании, Норвегии, Дании, Франции, России – все, что находились в относительной близости – немедленно двинулись к побережью Исландии. Но им нужно было время, чтобы его достичь. Эвакуировать людей самолётами было невозможно – толчки уничтожающей силы продолжались. У вертолётов же, понятное дело, слишком ограниченный радиус действия. Когда 16 августа подошли первые корабли, только высокогорные районы Исландии, куда далеко не всякий смог и успел добраться, держались выше уровня моря. Счастье ещё, что вулканы, как ни странно, оставались относительно спокойными. Операции по спасению людей длились до 25 августа. Всего было эвакуировано около сорока тысяч человек. Почти триста тысяч жителей Исландии пропали без вести. Вершины гор продолжали уходить под воду, последние из них скрылись в середине сентября.

Государство без территории – так теперь характеризовалась Исландия в международных документах. Вопрос о предоставлении территории исландцам для восстановления государства был поставлен на очередь в ООН, но когда бы он ещё решился! Тем временем убежище исландцам для расселения предоставили, прежде всего, Дания и Норвегия. ООН порекомендовала всем странам впредь отмечать 13 августа траурными мероприятиями как день памяти Исландии.

Любарский предсказал возможность подобного явления в письме к Эткинсу. Причина была для него очевидна – резкое расхождение платформ в Срединно-Атлантическом хребте. Будь у него доступ к показаниям сейсмических станций, он бы сумел заранее предсказать, когда произойдёт эта катастрофа. Любарский, немного знакомый с историей, теперь уверился в том, что описанная Платоном Атлантида действительно существовала – тоже на вершине Срединно-Атлантического хребта, только в другом месте, «напротив Геркулесовых Столбов»⁵⁵ – и ушла под воду аналогичным образом.

Трагедия Исландии вкупе с землетрясениями в Гоа и Нью-Йорке вызвала всплеск религиозного фанатизма в самых, казалось бы, цивилизованных странах. В США в несколько раз увеличилось число пятидесятников, мормонов, свидетелей Иеговы и членов некоторых других церквей, которые стали официально проповедовать доктрину о конце света в самое ближайшее время.

Очень скоро после этого на е-мейл Любарскому пришли подтверждающие документы из AGI. Ещё раньше банк положительно решил вопрос о предоставлении ему кредита под залог квартиры (Любарскому удалось представить документы на наличие у него ещё одной единицы недвижимости – дачи, представлявшей собой, по сути, неиспользуемый сарай). Взяв из дома минимум необходимого, ни слова не сказав никому из знакомых, тем более по работе, Любарский вылетел в Ереван оформлять въездную визу в США (консульства США в России этих виз по-прежнему не выдавали).

Гуляя по Еревану в ожидании визы, Любарский часто обращал свой взгляд на белые склоны Арарата, словно ожидая увидеть внезапное пробуждение древнего вулкана. Но седой великан оставался величественным и спокойным. Забредая на городище Эребуни⁵⁶, он подолгу притрагивался к камням древних зданий, всматривался в клинописные тексты, читал тут же их переводы. Тексты свидетельствовали о гордости древних царей, об их непоколебимой уверенности, что всё возведённое ими будет стоять всегда. Любарский же думал о том, как недолговечно всё создаваемое людьми, и в какой слепой зависимости от природных стихий они продолжают находиться, несмотря на свою возросшую техническую мощь, на своё научное знание и в особенности – несмотря на уверенность в этой технической мощи и в доскональности своего знания. Впрочем, здесь всё казалось прочным, да так оно и было – на удивление, весь последний год, отмеченный ужасными и необъяснимыми событиями, в Армении не наблюдалось ни одного даже небольшого подземного толчка. Хотя раньше они происходили десятками за год. Казалось, здесь недра успокоились. Этот странный факт тоже требовал объяснения.

…

Представитель одного из научных обществ, объединённых в AGI, доктор Эдвард Хокинс, с некоторых пор, а точнее – после катастрофы в Гоа, стал секретным гражданским сотрудником NGA⁵⁷. Сегодня он встречался лично с генеральным советником этой организации, ветераном войн в Заливе, на Балканах и в Ираке, полковником инженерных войск Реджинальдом Ф. Делакрузо. Встреча проходила в одном из скромных кафе Александрии. Полковник был лицом непубличным, ходил в штатском, сам приехал сюда, потому что Спрингфилд, где находится штаб-квартира NGA, располагается на окраине Александрии. Взаимодействовать было очень удобно.

В руках генерального советника NGA теперь находилась работа с учёным сообществом, изучающим участившиеся геофизические и сейсмические аномалии. Этим делом занималась сейчас не одна спецслужба, многие конкурировали между собой, но NGA располагала тем преимуществом, что подчинялась как Министру обороны, так и Директору Национальной разведки⁵⁸. Это позволяло наиболее эффективно координировать именно по линии этой структуры поступление необходимой информации Президенту США.

Встреча носила нарочито скромный характер. Обычный американский фастфуд, никакого спиртного, ничего афиширующего.

Полковник был недоволен.

– Поступающая информация носит нескоординированный характер. Каждый из ваших учёных видит дело только в пределах своей узкой специальности и не замечает ничего, что рядом. При таких условиях недостаточно просто обрабатывать поступающую таким образом информацию. Нужна группа, консолидированная сразу на получение комплексной информации.

Доктор Хокинс улыбнулся.

– С некоторых пор у нас работает русский учёный Любарский. Мы взяли его потому, что он верно предсказал исчезновение Исландии. Так вот, он, имея в виду исключительно наши научные исследования, говорит то же самое.

– Почему бы вам не предложить этому русскому подобрать кандидатов в такую группу и возглавить её? У русских учёных, действительно, благодаря устарелой системе образования, лучше развито образное мышление, чем у наших или у европейских.

– Я понял вас. Сделаем. Сейчас он предсказывает масштабное повторение явлений, подобных нью-йоркскому, и советует начать сплошную эвакуацию всех атлантических штатов.

– Серьёзное заявление! Тем более возьмите его к себе и ускорьте создание группы под его непосредственным руководством. Пусть скорее готовят обоснование. А знаете ещё один любопытный факт?

– Какой?

– Арабские шейхи через подставных лиц скупили множество территорий в разных странах, потратив на это почти все свои активы в несколько триллионов долларов. И знаете, что наиболее удивительно? Догадайтесь, где они скупили земли?

– Вероятно, в каких-нибудь сейсмически спокойных зонах, вроде Бразилии, Западной Африки, наконец, единоверного им Пакистана.

– А вот и нет! Они скупили земли в Индонезии, на Филиппинах, некоторых островах Океании! В зонах вулканизма и высокой сейсмической опасности! Как вы это объясните?

– Откровенно говоря, пока никак. Рациональное объяснение не приходит в голову. Либо они кем-то дезинформированы, либо, наоборот, знают то, чего не знаем мы.

– Поскольку второй вариант не исключён, их мотивацию надо выяснить. Пусть создаваемая группа тоже этим займётся. Не сообщайте ей данный факт, просто направьте исследования ещё по одной линии: прогнозирование активности в существующих вулканических регионах.

…

Перед директором ГИН сидел человек в штатском.

– Нехорошо получается, Юрий Борисович, – молвил он, – разбрасываетесь кадрами по заграницам. Сначала Фескин, теперь вот Любарский. Этак отечественная наука совсем без специалистов останется. А Любарский, между прочим, сейчас в Американском институте наук о Земле работает, рядом с Вашингтоном. Там все под колпаком у ЦРУ.

– Да не знал я его почти и не контактировал с ним! – нервно отвечал Юрий Борисович. – Его начальник отдела спугнул, пригрозил увольнением.

– От одних таких угроз в Америку не сбегают. Не умели вы его выслушать как следует. Он наверняка хотел сообщить что-то важное. Американцы так просто к себе не берут. Нашли в нём пользу, значит. Придумывайте теперь, как его вернуть.

Директор ГИН помолчал, скривился и наконец молвил:

– У него тут вроде жена с сыном остались. Они вместе, правда, давно не живут, но… Может, это как-то сработает…

– Может быть. Это вы правильно сказали. Мы займёмся этим. Вы работайте.

…

Любарский был доволен предоставленной ему инициативой. Меньше чем за неделю он представил список членов группы из самых перспективных, нестандартно мыслящих, на его взгляд, учёных института. Среди них было больше европейцев и восточноазиатов, чем американцев, что, впрочем, естественно. Далеко не все кандидаты согласились войти в намеченную группу. У многих были свои творческие интересы, а важность целей создания такой группы держалась в секрете даже от Любарского. Среди оставшихся царил эгалитаризм. Любарский не был здесь никаким назначенным руководителем, но благодаря своей способности к научному синтезу стал в ней признанным неформальным лидером.