Цитаты из книг автора «Янина Логвин»

С волосами у меня, и правда, было бог знает что! Сын не зря заметил. И с сердцем тоже творилось что-то необыкновенное. Оно горело в груди – разбуженное и живое, билось сильно и ровно, согревая тело особым теплом, при котором не ощущаешь ни холода, ни сожаления. Мне хотелось улыбаться, и не только Степке, а всему миру.

Что-то должно было произойти этим утром, о чем я еще не знала, и, увидев мою приподнятую бровь, племянница призналась: – Я сделала ему бутерброд и кофе, чтобы он не ушел голодным, а он сказал, что у меня его уши, представляешь? И что он тоже любит читать книги. Много разных книг, я о таких даже не слышала! И что я в этом похожа на него, как две капли воды. – Риточка помолчала. – Даш, а что, если он сам не захочет ничего вспоминать? Ведь такое может быть с человеком? Теоретически возможно, наверное. На самом деле, о человеческой психике нам известно не так уж и много. Но я бы не хотела стать для Воронова ангелом забвения и навсегда лишить его настоящей жизни. Это было бы слишком жестоко по отношению к нему. И Рита это тоже понимала не хуже меня, потому и сверкала сейчас грусть в серых глазах. Сказать будет необходимо, а вот думать, когда и как это сделать, так же, как племяшке, мне не хотелось совсем. Только не сейчас. Не после «такой» ночи, когда тело все еще звенело от пережитого удовольствия, а за спиной порхали крылышки счастья, обдувая все вокруг теплым ветерком. Не в тот миг, когда, проснувшись, я продолжала ощущать, что сегодня для Андрея была не очередной женщиной, а кем-то больше. Во всяком случае, он сделал все, чтобы я в это поверила.

Сердце рванулось из груди, а низ живота свело мучительное желание. Хочу, еще как! Столько лет без секса кого хочешь до умопомрачения доведут!

Не знаю, с каким намерением он пришел на кухню, но мы вновь вернулись в общее утро. Точнее, в ту его точку, когда проснулись в одной постели, возбужденные, явно собираясь шагнуть дальше и утолить желание, мучащее обоих всю ночь. Утром нас вовремя отрезвил Степка, но сейчас мы были одни, и Воронов больше не хотел ждать. Как женщина, я это понимала очень хорошо. И, как женщина, с каждой секундой теряла способность этому сопротивляться. – Дашка, ты так вкусно пахнешь – рождественской сладостью, горячей и домашней, – признался Андрей. – Мартини тебе идет, только в следующий раз для своей сексуальной ведьмы я куплю лучше, договорились? И ты снова сведешь меня с ума, вот как сейчас. Грудь оказалась на воле, под теплой рукой, и в голове не осталось никаких покаянных мыслей. Умелая ласка обездвиживала не только тело, но и волю.

То, что Тамаркин план провалился, я поняла после второй выпитой Лизкой рюмки. А после третьей, когда Синичкина закрыла один глаз и уставилась на Андрея, и до Тамарки наконец дошло: ничего у нас из задуманного не выйдет.

– Потому что это мне, а не ему придется ночами не спать и подгузники менять. Но как подумаю, что будет девочка, так уже и не терпится ее хоть в один завернуть! Вот родится такая же красавица, как наша Лиза, и будет парнями направо и налево вертеть. Да, Лизок?

Но поговорить быстро не вышло. К тому моменту, когда Андрей позвонил и сообщил, что подъезжает к дому на такси, Синичкина шарахалась от каждого звука, я устала нервничать, а Тамарка успела полежать на диване и сгрызть яблоко. Ну а курица, запечённая в духовке с овощами, давно остыла. Точнее, от нее осталась всего одна ножка и картошки немного. Да и нарезка на столе после нашествия моих Петушков заметно поредела. Так что, когда Воронов вошел в квартиру с двумя пакетами в руках, полными продуктов, я им обрадовалась. Но ему обрадовалась больше. Застыла в прихожей, выйдя к Андрею навстречу, как завороженная глядя на его широкую улыбку.

Шеф редко улыбался, а точнее – никогда, но сейчас высоко приподнял край губ, показывая идеальный оскал и дерзко меня рассматривая. Такой привлекательный в постели, что хоть пищи! То ли от восторга, а то ли от… Господи, и о чем я только думаю! – Красивая ты у меня, Дашка. Когда злишься, глаза зеленые, как у кошки. Сними футболку, а? – Что? – Ноги твои мне нравятся. Пойдем в ванную комнату? Я не против, чтобы ты сейчас меня ими обхватила. Остальное тоже хочу видеть! Нет, ну, пф-ф! Это уже слишком! Вот ведь… не гоблин и не соблазнитель, а не знаю кто! Настоящий мучитель! – А ты меня что, покупать собрался? Зубы не показать? – вдруг рассердилась. – Они у меня тоже, как у кошки – с клыками! – Даш! Больше на возмущения слов не нашлось. Просто запустила в него штанами, тряхнула волосами и ушла босиком, сверкая голыми бедрами. А пока шла, английскую поговорку вспомнила: «Поздно закрывать конюшню на замок, когда лошадь уже украли». Мою «лошадь», конечно, пока что никто не украл, но на душе было такое чувство, что вор в стойло уже забрался!

– По чему?! – я ощутил себя жителем другой планеты. – Ну, спиннинг, велоаэробика. Вращение велотренажера с утяжеленным маховиком, ферштейн? – Ich hab ' s verstanden. А причем тут рыбалка? Теперь и парень озадачился. Взглянул на меня, почесав лоб. – Слушай, а ты вообще-то тренер? – Наверное! – рыкнул. Настроение начинало уходить в крутое пике. Это на каком языке я сейчас выдал фразу? Ладно, потом разберусь. – Просто у меня амнезия – временно! – коротко объяснил. – Слушай, ты можешь сразу выражаться ясней? – Думаю, что могу. – Вот и выражайся! Не скалься и объясни, что делать нужно. Терпеть не могу терять время!

– Теперь я вижу, почему старик Воронов взял тебя на это место, стерва рыжая! Но как бы ты не старалась, а выше стола тебе не прыгнуть! Не советую вставать на моем пути. Уж я постараюсь, чтобы все в «Сезаме» узнали, чего ты стоишь, и перемыли тебе косточки! Поверь, у меня есть для этого все возможности! Я верила. И даже мой здравый смысл подсказывал промолчать, как я молчала до сих пор, игнорируя смешки и шепотки за спиной. Но сколько бы сплетен вокруг меня ни ходило, еще никто не бросал мне их вот так в лицо – словно это правда, за которую мне должно быть стыдно. И наступить на горло вскипевшему чувству собственного достоинства и справедливости оказалось не по силам. – Я тоже, – неожиданно с вызовом пообещала в ответ. – Что? – Что слышала, выдра! Я тоже молчать не стану. Не только ты одна умеешь пользоваться жалом, у меня оно тоже есть. Думаю, нашим сплетницам будет интересно узнать, как Воронов тебя отшил! Надо же, саму Пригожеву, вы это слышали?!.. Всё! На апрель тебя запишу на прием, и не раньше! – Ах, ты… Я не ошиблась, когда подумала, что Куприянов в курсе появления в приемной своей любовницы. Видимо, мужчина стоял у щели в двери и все слышал, потому что он вдруг резко вышел из кабинета и хлопнул последней. Не стал ходить вокруг да около и делать вид, что удивлен нашей перебранке. Сразу ринулся ко мне с претензиями. Господи, как я одна против них выстою-то? – Это неслыханно, Петушок! Ваше хамство недопустимо! – заявил, брызжа слюной и пересекая приемную длинными шагами.