Я завороженно смотрела на него, погружаясь в сон наяву. А может, это было озарением? Не знаю. Знаю только, что это было очень страшно. Мне еще не доводилось бывать на Изнанке, только слышать об этом месте.

Над головой сияли три небесных тела в ореоле млечного пути. Пропитанный тленом воздух не позволял глубоко вдохнуть. В строениях вокруг с трудом угадывался прекрасный Нильдар. Разрушенные стены домов, ржавые рельсы, истлевшие вывески, вещи, и кости…

Я стояла, глядя на расколотый лошадиный череп из глазницы которого, извиваясь, выползла гладкая черная змеюка и зашипела. Неподалеку валялось сломанное колесо от рельсовой машины. Сердце почти не билось, даже пошевелиться страшно. Габриэль всегда говорил, как опасно на Изнанке, что твари Схождения поджидают на каждом углу.

Дрейк.

Воспоминания о месмере стали навязчивее, как и мысль идти вперед. Через каждые десять шагов я останавливалась, прислушиваясь. Ни звука. Будто в ушах восковые затычки, только пульс оглушающе стучал по вискам.

Говорят, мир раньше был таким, пока чародеи с благословения Богов не создали защиту, разделив его надвое. Но всем известно, что Изнанка отражение Тивии – мира на границе миров, и каждый обретает здесь свое истинное лицо.

Я снова остановилась. Посмотрела на свои руки, потрогала лицо, шею. Ни рогов, ни чешуи, хвоста тоже нет. Выдохнула. Зарылась пальцами в волосы, распустила прическу, массируя голову. Это ведь сон. Необычный, но все же сон… На самом деле я не пересекала границ Серого мира.

Свихнуться можно.

С трудом помню, как добрела до городских ворот: того, что от них тут осталось. Высоченная каменная стена, окружавшая Нильдар, выглядела так, будто держала оборону долгие годы и пала под натиском механических катапульт-скорпионов. Удручающее зрелище.

Подобрав юбки, я перелезла через горы булыжников и вышла на тропу.

Нужно идти. Только прямо. Не останавливаться.

Кладбище, раскинувшееся на пути, встречало той же неизменной тишиной. Мраморные надгробья, деревянные памятные таблички, скульптурные памятники выглядели еще печальнее и сиротливее, чем наяву. Стерлись имена и даты, ни одного яркого цветка или ленточки. Того и гляди из-под земли начнут выбираться мертвяки, тянуть свои костлявые руки и…

Я поежилась, прогнала дурацкие образы и пошла дальше.

Близко, совсем рядом.

Склеп возник из пустоты. Всего через двадцать шагов. Я замерла, перестала дышать. Показалось, что мелькнула и исчезла чья-то тень. Ладони вспотели, и я вытерла их об юбку. Отвела взгляд всего на миг и вскрикнула, увидев его…

Месмер возле склепа не обратил на меня внимания, но поджилки все еще тряслись. Он обходил старую гробницу по кругу и что-то вынюхивал.

Я завороженно наблюдала за существом, которого ни разу не видела, по эту сторону мира. Мне доводилось читать о месмерах в старых трактах, но то совершенно другое.

Гибкое поджарое тело, вполне человеческое, если не считать лобастой собачьей головы с острыми ушами. Под толстой шкурой перекатывались бугры мышц. Он двигался как дикий кот с пустынных равнин. Пожалуй, только такое существо и может охранять Нильдар от нечисти с Изнанки.

Даже сомнений не возникло что передо мной Габриэль Дрейк. В этом сне я искала именно его, но так до конца и не понимала, что это: настоящее, прошлое или будущее? Как трактовать столь необычный сон?

Сон ли?..

Месмер еще покрутился на месте и нырнул в узкие двери склепа. Не раздумывая, я кинулась за ним.

Столкновение с невидимой стеной вырвало меня из сна-видения, закружило в черной пустоте, и кто-то заголосил перезвоном всевозможных голосов, повторяя только:

– Спаси, спаси, спаси!..

Всколыхнулось покрывало снов, а где-то рядом заливистым смехом разразились духи-грезы.

Кажется, я закричала. Распахнула глаза и едва не свалилась с жесткой кушетки. Август оказался рядом и снова уложил на подушки.

– Ты что, притащил меня в штаб?

Больничное крыло в штаб-квартире Тайной службы я узнала сразу.

– До него было ближе всего.

Я мысленно застонала, возвела горе-очи к потолку. Теперь от сплетен не отвяжешься.

– Не переживай, тут и без нас все на ушах стоят. Маньяк снова убил.

Я вытащила шпильки из волос и с удовольствием почесала гудящую голову.

– Ты как? Целитель сказал…

– Где Дрейк?

– Что?.. – вампир растерялся. – На кладбище, наверное, вместе с капитаном.

Кладбище!

Под ребрами все болезненно сжалось, руки похолодели, и почудилось, что сердце вот-вот остановится. Чувство испытанное мною лишь раз, перед самой гибелью родителей. Тогда я не поняла, не разгадала его, но в этот раз уверенность только крепла.

– Вилла? Куда ты?!

Я бежала сломя голову через лестничные пролеты. На пропускном пункте дремал дежурный. Дородный мужчина испуганно всхрапнул когда я пронеслась мимо и выскочила через двери на крыльцо.

И лишь в тот миг поняла, что почти наступило утро. Сколько же я проспала?

– Вилла? Что происходит?

Эрдман догнал меня. Выглядел он совсем сбитым с толку.

– Что-то плохое… если уже не произошло.

– Объясни же! – вампир начинал злиться.

Махнув рукой, я подобрала подол и спустилась по ступенькам. Во двор верхом въехал патрульный, только сдавший ночную смену.

– Мне нужна ваша лошадь, – я выхватила у ошалевшего мужчины поводья и притопнула ногой.

– Я… но… вы… – окончательно растерялся патрульный.

– Слезай! – рявкнул Август.

Я мысленно возблагодарила Богов, что он не стал меня останавливать и снова задавать вопросы. Вампир помог забраться в седло, но выглядел при этом очень недовольно.

– Я поеду следом за тобой.

Кивнув, я пришпорила кобылу и почти галопом помчалась к городским воротам. Прохожих в столь ранний час было мало, но кто-то прокричал вслед заковыристые проклятья, а пронзительный гудок рельсовой машины, наверняка разбудил весь квартал.

С Майроном и двумя его помощниками я столкнулась у самых ворот. Один из офицеров взял под уздцы взмыленную лошадь.

– Где Дрейк? – путаясь в юбках, я сползла с седла, чувствуя, как дрожат ноги.

– Сам хотел бы знать, арда Колдуин, – подбоченился капитан, наблюдая за тем, как целители Кадвана уносят на носилках тело прикрытое простыней. Наверняка в лабораторию при Ложе, чтобы изучить получше.

– Ушел, никого не предупредив, – фыркнул второй актор, – Месмер как всегда думает лишь о себе.

В другой ситуации я бы поддержала эту точку зрения. Но в тот миг в груди будто дыра образовалась и хотелось надрывно кричать.

Никуда он не уходил, он в том склепе! Я видела, как он спустился туда.

Часовые уже закрывали ворота, и не раздумывая я успела проскочить в узкую щель под крики капитана. Бойл приказал снова пропустить их, а офицеров послал за подкреплением.

Дальше все как в тумане. Склеп, запах смерти, стрыга…

Я зажмурилась, прогоняя воспоминания о том жутком месте, и спустилась со ступенек.

Прошло почти полгода после нашего разрыва, и вот Габриэль Дрейк снова сидит в моей гостиной, вальяжно расположившись в кресле. Как и всегда, его бесконечная уверенность в себе, своей неотразимости и удаче читалась во всем. В осанке, выражавшей надменное величие, в движении всяком – тягучем и плавном, во взгляде с льдистой поволокой безразличия, смешанного с насмешкой. И только ожог на левой половине лица, немного не вписывался в привычный образ.

Месмер дернул щекой и поморщился, заметив, что я в упор смотрю на него.

– Не успел тебя поблагодарить, – глухо отозвался он.

Я прошла и поставила канделябр на каминную полку. Поблагодарить, как же.

– Зачем пришел?

– Ты знаешь что это? – Габриэль наклонил голову к свету. Странные символы, на руны совсем не похожи.

Заехать канделябром по наглой помятой физиономии месмера показалось хорошей идеей. Я сложила руки на груди и выдохнула:

– Понятия не имею.

Я не лгала. Кроме того, мне хотелось, чтобы он поскорее убрался. Для меня всегда оставалось загадкой, как Дрейк способный чувствовать эмоции других был таким черствым чурбаном, заботящимся лишь о себе любимом.

Габриэль болезненно поморщился, и я вдруг почувствовала укол совести. Небольшой такой укольчик. Ожог, наверняка, болел и он ведь не виноват в случившемся. Разве что, самую малость. Самонадеянность – еще один из пороков Дрейка. Не стоило ему соваться в склеп в одиночку.

– Что там произошло с тобой? – не хотела спрашивать, но любопытство оказалось сильнее.

Дрейк поднялся, стоит заметить, не без труда. Нам обоим требовался отдых, после безумной ночи и утра. За плотно зашторенными окнами давно властвовал полдень. Я проспала всего несколько часов, но приперся Габриэль, дрыхг его побери.

– Я думал, что ты поможешь ответить на этот вопрос.

– О чем ты? – я непроизвольно отступила.

– Ты увидела сон обо мне?

– Д-да.

Угол каминной полки больно уперся в спину между лопаток. Месмер заметно расслабился, но не отошел. Смотрел не мигая, а после перевел взгляд. Я повернулась и увидела на полке знакомые конверты. Приглашения. Видимо Август оставил их, когда провожал меня утром.

Дрейк взял один, принюхался и, скорчив недовольную гримасу, изрек:

– Кровососом смердит.

Я выхватила у него конверт, сунула в карман халата и потуже затянула пояс.

– Идешь на прием с Эрдманом? – Ехидная усмешка и затаенная злость, за которыми пряталась та самая ревность.

– Я не должна перед тобой отчитываться.

– Не должна, – кивнул он, – но планы придется изменить. На прием отправимся вместе.

– С какой это стати, Дрейк?

Я попыталась забрать второе приглашение, но месмер опередил меня и конверт исчез во внутреннем кармане его жилетки. Мне же оставалось только топнуть ногой от досады.

– Кое-что произошло, там в склепе и на Изнанке. Я должен знать, как ты связана с этим, Вилла, – Габриэль поморщился, дотронулся до ожога-клейма. – Он назначил встречу в императорском саду во время приема. Так что завтра ты идешь со мной, и это не обсуждается! Я зайду за тобой.

– Кто он?!

Последние слова я уже прокричала ему в спину. Этот самовлюбленный кретин просто развернулся и покинул гостиную. Хлопнула входная дверь.

Если бы я была чародейкой, запустила бы в него разрядом молнии. Но пришлось довольствоваться канделябром. Только что толку? Он угодил в стену и едва не пришиб домового, когда тот телепортировался.

Невыносимо разболелась голова. Недосып и нервное напряжение навалились тяжелым грузом.

– Говорил же, зря ты его спасла, – Бени деловито подобрал канделябр, покрутил его, затем почесал оттопыренное ухо. – Одни проблемы от него. Не просто так Скупщик отметил его, он абы кого в прислужники не берет.

– Что ты сказал? – я устало потерла лоб.

Хохлик встрепенулся, большие желтые глазищи расширились. Он тюкнул канделябром об пол и тот исчез.

– Совсем забыл, у меня же там пудинг в духовке и молоко, кажется, удрало! Слышишь, воняет?!

Хлопок. И домового как не бывало.

Я сжала кулаки и едва не взвыла от досады.

Нужно было успокоиться. Еще успею во всем разобраться. Сначала сон. В лаборатории должен был остаться успокаивающий отвар. Хватит на сегодня вещих снов, упертых месмеров и истеричных домовых.