– Ну, как «какого»? Того самого.

– Ой, думай, что хочешь! Мне плевать.

– Эй, ты обиделась? Ну, я же шучу… Правда теперь все в группе, да и во всём универе обсуждают ваш роман.

– Пофиг.

– Ладно, я-то тебе верю.

– Хм, ну спасибо.

После пар девушки спустились в метро, зашли в вагон. В институте было просто невыносимо находиться. Везде болтали о том, что видели, как Ермолаева закрутила роман с хозяином крупной музыкальной компании, легла под него из-за его денег… Сегодня можно было узнать много нового о себе, а о Никольском и того больше.

– Знаешь, – схватившись за поручень, заговорила Ника, – однажды, один очень умный человек мне сказал: «Каждое чудо на три дня». Если ты перетерпишь сейчас эти три дня сплетен, то дальше будет гораздо легче.

– Спасибо, утешила, – усмехнулась Лена.

– А может у вас и реально что-нибудь получится с ним.

– Надеюсь, что нет.

– Да почему? – возмущенно вскрикнула девушка.

– Ник, я тебе всё уже сказала. Зачем опять начинать этот разговор?

– Ой, ладно! Куда он денется? Влюбится и женится.

Елена лишь недовольно посмотрела на спутницу, а после усмехнулась наивности подруги.

– Мне кажется, что я заболеваю, – укутываясь глубже в свой шарф, предположила Ермолаева.

– Не мудрено, когда у тебя такой мужик… И болезнь та – любовь, – засмеялась Ника.

– Хм, не смешно. У меня горло болит.

– Вот, а это один из признаков, что вы всё-таки вместе, – продолжала девушка отпускать неуместные шутки.

– Господи, да, когда ты уже угомонишься?! – воскликнула Лена, выходя из вагона.

– Никогда, – улыбнулась её спутница.

Они расстались на одной из станций. Ермолаева отправилась домой, готовясь к длительному лечению от простуды. Видимо, вчера она всё-таки замерзла, а сегодня пожинает плоды вечерней прогулки.

Когда она уже собиралась лечь спать, забравшись под теплое одеяло, выпив чай с малиновым вареньем, померив температуру и, не обнаружив у себя признаков лихорадки, взяла телефон в руки, открыла соцсеть, снова зашла на страницу Владислава, решив посмотреть его фотографии. Их было немного: одна из них запечатлела его на каком-то горном курорте со скейтбордом в руках, другая – в небольшом баварском городке с кружкой пива за столом в местном баре, третья – в тату-салоне, где ему вырисовывали машинкой с иглами узор возле ключицы, ещё несколько фотографий изображали его в компании каких-то девушек, парней, женщин, которых он слегка приобнимал, не вызывая никаких подозрений на тесные контакты. Ничего особенного. Кроме одной фотографии, где он сидел на огромном мотоцикле в кожаной куртке, тяжелых ботинках, в митенках и со шлемом в руках, а в комментариях было написано: «Брутальный рокер», «Настоящий мужик!», «Жаль, что женат» и так далее…

– Интересно, – вслух произнесла Лена, – я одна знаю, что он разведен?

Телефон тревожно пискнул, оповещая о новом уведомлении. Девушка опустила вниз верхнюю панель. Это было сообщение от Владислава: «Привет. Ничего, что так поздно? Ты как?».

– Зачем же тебе всё это нужно? – снова задала девушка риторический вопрос.

«Всё хорошо, – ответила она. – Приболела немного, а так всё в порядке»

«Это из-за меня? Вчера гуляли по холоду…»

«Не бери в голову. Всё нормально. Сама виновата. Хожу в прохладной одежде»

Она поднялась с кровати, взяла пачку бумажных салфеток, поскольку почувствовала приближение насморка. Тем временем телефон снова настойчиво загудел.

«Напиши свой адрес. Будем лечить тебя»

Несколько аргументов против сообщения столь конфиденциальной информации рассыпались о безрассудство и желание просто не оставаться одной, когда она так плохо себя чувствовала.

Она отправила ему свои координаты, немного прибралась в квартире, поставила чайник и села на диван, укутавшись в плед в ожидании гостя, листая новости в социальной сети, периодически шмыгая носом. Лена даже не подумала о том, что выглядит совсем, мягко говоря, не презентабельно, а лишь сильнее запахнула на себе края уютного одеялка.

Спустя час раздался звонок домофона, она прошлепала в домашних тапках в прихожую, ответила в аппарат, пропустила человека, от которого немного учащался её пульс, но осознания влюбленности она не находила внутри себя.

– Ну, – улыбаясь, спросил он, перешагнув порог её квартиры, – как ты тут?

Она лишь шмыгнула носом и неуютно поежилась под его тёплым взглядом.

– Понятно, – догадался он. – Температура есть?

– Не знаю, не измеряла… – призналась она, проводя его в гостиную.

Он оставил пальто и ботинки в прихожей, снял очки, положив их на тумбочку, проследовал за ней, оставшись в футболке, чёрных джинсах и носках.

– Я сделаю тебе горячий чай, а после выпьешь лекарство. Я позвонил своей сестре, она врач-терапевт, сказала, что нужно делать.

Лена села за стол, на котором он раскладывал какие-то упаковки из аптеки, следя за его движениями, слушала слова гостя.

Он внезапно замер, вытащив очередную коробку с препаратом от простуды из пакета, и внимательно посмотрел на девушку.

– Ты мне доверяешь? – бережно уточнил он, словно сейчас это было единственное, что казалось для него важным.

Она перевела взгляд на его глаза. В них прослеживалась нескрываемая забота и беспокойство.

– Да, – как-то неуверенно прозвучал её голос.

Он подошёл к плите, быстро коснувшись ладонью стенки чайника.

– Горячий, – заметил он, беря кружку, что стояла возле раковины на столешнице.

Владислав высыпал в посуду какой-то порошок, залил его кипятком, размешал ложкой и подал хозяйке квартиры.

– Пей, только осторожно. Не обожгись, – предупредил он.

– Что это? – чисто из любопытства поинтересовалась она.

– Там всего понемногу… И витамин «С», и аспирин, и какие-то добавки… В общем, хуже не будет.

– Пахнет вкусно, – заметила она.

Он лишь довольно улыбнулся на её слова.

Девушка выпила кружку с горячим раствором, который, как оказалось, обладал привкусом лимона, что делало лечение гораздо приятнее, чем обычные микстуры и мерзкие лекарства.

– У тебя градусник есть? – вспомнил гость о температуре.

– Где-то был… – пытаясь вспомнить текущую локализацию инструмента, произнесла Лена.

– Так, понятно, – заявил он и, подойдя к ней, приложил запястье к её лбу.

– О, да у тебя градусов тридцать восемь, не меньше. Давай, бегом в постель, а я тебя буду чаем поить. Аспирин подействует, может спадёт жар. Постарайся пледом не укутываться. Голова болит?

– Немного.

– Ну, это всё из-за лихорадки. Ничего страшного, ложись, отдыхай. Я тут немного похозяйничаю. Ты не против?

– Делай, что хочешь, – устало произнесла она, направляясь к разложенному дивану.

Он взял полотенце, смочил его в прохладной воде, отжал, положил ей на лоб, стянул с неё плед, обнаружив на ней теплую пижаму.

– Солнце моё, – словно обращаясь к маленькой девочке, произнес он, – тебе не жарко?

– Нет, морозит, – изобразив озноб, ответила она.

– Так, понятно. Лежи, сейчас приду.

Он достал из кармана телефон, ушел на кухню, позвонил сестре.

– Оксан, привет, снова я, – раздался его голос за стенкой. – Слушай, чем можно температуру сбить? – он замолчал ненадолго, прислушиваясь к советам собеседницы. – Ладно, хорошо, спасибо большое.

Через пару минут он вернулся в комнату.

– У тебя водка есть? – вдруг спросил он, подойдя к кровати.

– В шкафу, кажется, была… – с нескрываемым удивлением, указывая на сервант советских времён, произнесла Лена. – Ника оставляла…

Он открыл дверцу, достал целую бутылку, сел на край её постели, открывая крышку.

– Что ты хочешь сделать? – забеспокоилась Ермолаева.

– Снимай пижаму. Доктор сказала, что нужно тебя натереть водкой, чтобы сбить температуру, – пояснил он.

– Ты думаешь, что я стану раздеваться перед тобой?

– Тебя никто не просит снимать с себя всё. Останься в белье.

– Это всё равно, что голой.

– Ты же в купальнике загораешь на людях, почему сейчас стесняешься?

– Мы так мало знакомы… – жалобно протянула она.

– Можно подумать, что на пляже ты всех поголовно знаешь! – усмехнулся он, перевернув бутылку, смачивая ладони в пахучей жидкости. – Снимай, давай!

Она неохотно стянула с себя серую толстовку, потом теплые штаны, которые явно прибавляли пару градусов к её лихорадке, легла на спину. Он, стараясь не смущать её своим взглядом, осторожно обтирал её кожу, скользя ладонями по рукам, плечам, обходя бретельки бюстгальтера, спускаясь по животу к бёдрам. По телу пробежала дрожь от холода, который теперь сковывал её плоть. Если этот озноб был предвестником скорого выздоровления, то она была готова вытерпеть и его.

Закончив процедуру, он спокойно закрыл бутылку, поставил её обратно в шкаф.

– Давай, я тебя просто укрою простыней, иначе ты совсем запаришься, – предложил он.

Она лишь послушно кивнула, после чего он накрыл её тонкой тканью, снова положил мокрое полотенце ей на лоб и, выключив свет, сел в кресло.

– Тебе нужно поспать, – взглянув на часы, которые показывали половину одиннадцатого вечера, сообщил он. – Я до утра побуду здесь, если ты не возражаешь. Хочу убедиться, что всё в порядке.

– Хорошо, – она сладко зевнула, бесшумно потянувшись под тонкой тканью, слегка согнула ноги в коленях и провалилась в сон.

«А кого ты там лечишь?» – пришло сообщение на его телефон от сестры.

«Одну свою знакомую» – ответил он.

«Ммм… Смотри у меня, ловелас, знаем мы все эти ухищрения»

«Оксан, не придумывай. С ней у меня не такие отношения. Мы очень хорошие друзья. Не более…»

«К чему это многоточие в конце?»

«Оставил для себя немного недосказанности»

«Ты хотел дописать «к сожалению»? Мог бы и прислать мне эту фразу с окончанием. Я бы поняла»

«Я пока что ничего не могу понять. Что-то происходит внутри меня, но к чему всё это приведет… Одному Богу известно»

«Ладно, спокойной ночи. Проверяй температуру время от времени. Если будет расти, звони в скорую. Одному тебе уже не справиться»

«Спасибо тебе»

«Не за что. Мы же не чужие люди»

Всю ночь он практически не спал, подходил к Лене, проверял наличие жара, а к утру всё-таки уснул в кресле.

На рассвете она на цыпочках прокралась к шкафу, взяла домашний тонкий халат, к её сожалению, он был слишком короток, но этот вариант был лучше, чем ходить перед малознакомым мужчиной в нижнем белье.

Ей было гораздо лучше. Лихорадка оставила её, а головная боль ушла. Сама же хозяйка квартиры направилась на кухню, хоть и была скована сильной слабостью. Там она поставила на огонь кастрюлю с водой, чтобы сварить пельмени, поскольку на что-то большее сейчас у неё просто бы не хватило сил. Потом она села за стол, взяв в руки свой телефон, написала в социальной сети одногруппникам, что заболела, не придёт на пары и, чтобы её, по возможности, прикрыли перед преподавателями. Староста заверила её в том, что сегодня её не отметят, как отсутствующую. Лена положила смартфон на стол, облокотилась спиной на стену и закрыла глаза.

– Почему ты меня не разбудила? – с безграничной, утопляющей в себе заботой прозвучал голос Владислава, вошедшего в кухню.

– Ты так намучался со мной… Хотела, чтобы ты отдохнул хоть немного, – виновато произнесла девушка.

– Ладно, спасибо, конечно, за беспокойство, но… – он посмотрел на небольшую кастрюльку, стоявшую на плите и, в которой уже кипела вода. – Что сварить? – с нескрываемым энтузиазмом спросил он.

– В морозилке… Во втором ящике – пачка пельменей, – указывая на холодильник, ответила она.

Он довольно быстро нашел искомое, а через пятнадцать минут поставил перед Леной тарелку с едой.

– А ты не будешь? – удивилась она.

– Я не голоден, – с улыбкой отозвался он.

Она съела пару пельменей, а потом отпустила вилку в тарелку так, что она с шумным звоном упала на керамическую посуду.

– Вот скажи мне, пожалуйста, только честно. Зачем тебе всё это? – как-то резко перешла она к допросу.

– О чем ты? – изобразив полное недопонимание, уточнил он.

– Ты приехал сюда вчера с целым арсеналом лекарств, лечил меня, всю ночь проверял температуру, да, я периодически просыпалась, стараясь сделать так, чтобы ты этого не заметил, не выспался, теперь вот кормишь меня… В чём дело? Я имею право узнать твои мотивы?

– Лена, нет никаких мотивов, – спокойно говорил он. – Просто я такой человек.

– К каждой малознакомой девушке приезжаешь и лечишь её?

– Нет, не к каждой.

– Зачем я тебе сдалась?

– Пока не знаю.

– Я тебя совсем не понимаю, – призналась она, глядя в его глаза.

– Я чувствую себя виноватым в том, что ты простудилась.

– Это не ответ.

Никольский замолчал, упершись поясницей в подоконник, сложив руки на груди.

– Скука, – вдруг выдал он.

– Прости? – переспросила Лена.

– У меня есть все, кроме того, о ком реально можно заботиться. Глупо, понимаю, но, когда твои сыновья далеки от тебя не только в прямом смысле, но и в переносном, когда твоя бывшая жена ненавидит тебя всем сердцем и вливает им яд в уши, заставляя верить, что их отец – самая последняя сволочь на этой земле… При этом, да, у тебя дорогая квартира, бизнес, личный водитель, но все это кажется пустым. Не станет тебя – все это придет в упадок и никому не будет нужно. Нужно вкладывать силы и эмоции в того, кто будет тебе за это благодарен, а не в бездушные железяки на студии.

– Выходит… Ты просто завел себе забавного зверька? – грустно усмехнулась девушка.

– Извини, если это выглядит именно так, но, в действительности, все гораздо сложнее.

– Хотелось бы мне верить, – вздохнула она.

– Нет, послушай! – с легким трепетом в груди заговорил он. – Все несколько иначе, ведь меня тянет к тебе, потому что за последние несколько дней ты что-то изменила в моей жизни. Быть может, меня… В этой нелепой кутерьме между встречами, договорами, перелетами, собеседованиями, мне удалось найти пару минут для откровений. Услышать что-то, что человек не смог бы сказать, не доверяй он тебе. Вот, что ты привнесла в мои будни – доверие. Его-то мне не хватало. Потому что все, что у меня есть не делает меня счастливым. Я не прошу у тебя ничего, кроме позволения просто поддерживать тебя в трудную минуту. Моим детям это не нужно. Никому не нужно. С друзьями ситуация иная, но и они не нуждаются в моей опеке. Дай мне возможность быть для тебя человеком, которому ты можешь позвонить в три часа ночи, сказать, что у тебя началась депрессия, и я приеду с бутылочкой вина, чтобы вытащить тебя из уныния. Вот и всё.

– Владислав, – хотела начать она свою реплику, но он остановил её.

Он вздохнул с теплой улыбкой на губах.

– Во-первых, Влад, – поправил он её, – а, во-вторых, ешь, а то пельмени остывают.

Она позавтракала, вернулась в комнату, он взял небольшой листочек, лежавший на столе, написал два номера телефона: один – личный, второй – рабочий, внёс в память своего сотового цифры для связи с Леной, попрощался с ней, сказав, чтобы звонила, если станет хуже, и поехал на работу.

– Зашибись! – воскликнула Лена, закрыв за ним дверь, услышав, как он поехал вниз на лифте.

В течение дня он периодически звонил ей, справляясь о её состоянии здоровья, которое теперь значительно улучшилось.

* Помощь не нужна? – уточнил он в один из звонков.

– Нет, спасибо, – благодарно ответила она. – Я со всем справляюсь.

* Тогда я поеду сегодня домой, надо чемоданы собрать, – вспомнил он.

– Ты куда-то уезжаешь? – не показывая своего интереса, спросила она.

* Да, через два дня самолёт до Рима. Дела там кое-какие нужно уладить.

– Понятно. Ну ладно, счастливой поездки, – довольно мягко произнесла она.

Когда разговор был окончен, она бросила телефон на диван, села в кресло, в котором всю ночь провёл её гость. Дышать было тяжело – нос заложен, но при этом воздух словно переполнял ее изнутри, взявшись невесть откуда. Это была не радость, а тихая спокойная благодарность за то, что стечение нелепых обстоятельств позволило такому человек, как Никольский, войти в ее жалкую жизнь.