Глава 4

Маркос

Маркос Хокинс совершил много глупостей в своей жизни. Он наравне с другими признавал и осуждал свое безрассудное прошлое. Как-никак, он помогал своей сестре с семейным бизнесом, чтобы заслужить прощение за свои проступки. Но одной из самых больших ошибок в его жизни было то, что он так и не узнал полного имени единственной девушки, с которой познакомился в колледже, и которая свела его с ума и заставила представить, по крайней мере, на мгновение, каково это – остепениться, чего очень хотели его родители.

Они познакомились на вечеринке Испаноязычной студенческой Ассоциации в Университете Юты. Когда он спросил своего соседа по комнате Эрнана Риверу, кем была та длинноволосая девушка с характером, Эрнан предупредил его, чтобы он держался от нее подальше.

– Она девушка Брэндона Льюиса, братан. Ты же не хочешь навлечь на себя неприятности.

Слова Эрнана прозвучали, как вызов. Интерес Маркоса к девушке возрос еще больше. Брэндон Льюис был разыгрывающим защитником, звездой баскетбольной команды, которая выиграла в прошлом году одну восьмую этапа соревнований «Мартовского безумия», но Маркоса нисколько не пугала широкая известность его соперника. Настолько широкая, что дошла до собрания испаноязычных студентов, в котором он никогда не участвовал.

Но все же самоуверенность девушки влекла Маркоса. Ее темные глаза сверкали любопытством, и, возможно, из-за того, что он не мог отвести от нее взгляда, она, наконец, заметила его, стоящего у сцены. Он жалел, что легкоатлетическая команда была не столь популярна и обладала значительно меньшим влиянием. Маркос решил, так сказать, забить трехочковый с середины площадки, даже если для броска у него вообще не было никаких оснований. Однако он был оптимистом.

Он призвал на помощь все свое обаяние и улыбнулся. К его радости, она улыбнулась в ответ. И, что удивительно, именно она сделала первый шаг. Не успел он опомниться, как она уже шла в его сторону.

Маркос не был новичком в делах сердечных и наслаждался игрой в погоню. Ему нравилось добиваться девушек, и еще больше, когда девушки добивались его. Острые ощущения от охоты были, по сути, единственным, что ему действительно доставляло удовольствие в отношениях. Но когда она одарила его этой улыбкой, перебросив свои каштановые вьющиеся волосы через плечо, его прежние манеры Казановы исчезли в одно мгновение.

– Привет, добро пожаловать на нашу встречу. Я – Нани. Как дела? – Она прильнула к нему и поцеловала в щеку, и он на рефлексе поцеловал ее в ответ. Когда она придвинулась ближе, он притянул ее в короткое объятие, остро ощутив каждый изгиб ее тела.

Маркос не верил в любовь с первого взгляда. Но он верил, что девушка околдовала его этим поцелуем. В противном случае, как объяснить, что годы спустя он все еще помнил аромат ее лимонного шампуня и нежное касание ее пальцев на своем предплечье.

Впервые в жизни он потерял дар речи, и, к сожалению, тут вмешался Эрнан:

– Это Ракета, а ты девушка Брэндона Льюиса, верно?

Презрительный взгляд, отразившийся в ее глазах, заставил Маркоса восхищенно ухмыльнуться, а в его сердце зародилась… надежда.

– Я ничья девушка, – ответила она, задрав подбородок и расправив плечи. – Зови меня Нани. Я – помощник президента Испаноязычной студенческой Ассоциации, и хочу познакомиться с каждым студентом, который является ее членом. – Она посмотрела на Маркоса, который был загипнотизирован уверенностью в ее голосе и скрытой силой в ней.

Посещая среднюю школу Лоун Пик, возможно, самую амбициозную школу в долине Юты, он познакомился со множеством преуспевающих девочек, которые, если бы им дали шанс немного повзрослеть, могли бы изменить мир. Некоторые из них продержались лишь до первого лета после окончания средней школы, когда на их пальце появилось кольцо с камнем. Большинство бросили учебу в середине первого курса, когда их мормонские миссионеры, вернувшиеся с миссии, сделали предложение о браке по дороге домой из аэропорта. Но перед ним стояла девушка, которая могла добиться многого, если действительно сохранила бы свою независимость. Если бы она всегда помнила, что никому не принадлежит.

– Привет, Ракета, – сказала она, смеясь. – Расскажи мне о себе.

Они были ровесниками, им только исполнился двадцать один год, но Нани была гораздо более зрелой и собранной, чем он. Он хотел произвести на нее впечатление, поэтому отбросил свою склонность к сарказму и высокомерию и поделился с ней своей мечтой о путешествии по миру в качестве фотографа. Но под давлением семьи ему пришлось выбрать практическую карьеру, такую как деловое администрирование, чтобы помочь своим родителям.

– Я понимаю, – сказала она. – Я всегда знала, что хочу быть юристом, но иногда мечтаю о том, как занялась бы танцами. Или пением. Чем-нибудь творческим, понимаешь? Но мои родители… Я принадлежу к первому поколению, и не могу их подвести.

Эрнан, которому уже наскучил этот разговор, отошел, не сказав ни слова, и направился к компании девушек, танцующих под хищные взгляды наблюдавших за ними парней. Именно под этим предлогом Эрнан затащил Маркоса на встречу: обещанием зацепить латиноамериканских красавиц и переспать с ними. Хотя бы ради удовольствия. Эрнану же нужен был кто-то с гражданством, если он все-таки хотел остаться в стране. Поэтому любовь приходилось отодвигать на второй план.

Но Маркос хотел остаться рядом с Нани. Она была подобна пламени, яркому и тёплому, и он жаждал его, как человек, годами не видевший солнца.

Годы спустя, в свои самые одинокие ночи, лежа в темноте перед рассветом, он понимал, что должен был взять ее за руку и убежать прямо тогда. Проявить храбрость и не дать Брэндону шанс вернуться в ее жизнь, убив непосредственность и нежность, которые сделали Нани той, кем она была.

Но он был напуган ею и испытывал благоговейный трепет. Нани, с другой стороны, казалось, наслаждалась тем, что является объектом восхищения. Хотя она заявила, что хочет познакомиться со всеми остальными на собрании, оставшийся вечер она провела с Маркосом, и в тех редких случаях, когда отходила от него, они искали друг друга с голодом, который ни один из них не мог объяснить.

Они продолжили разговор на парковке, где впервые поцеловались.

Маркос не помнил, кто сделал первый шаг. Он не чувствовал бабочек в животе и не видел пресловутый фейерверк даже во время своего первого настоящего поцелуя в восьмом классе. Но с Нани…

Время замедлило ход и словно замерло. Все, чего он желал – это целовать ее мягкие губы, запускать пальцы в ее длинные волосы, вдыхать аромат ее смуглой кожи. Он никогда раньше не встречался с латиноамериканкой, и, стоило хоть раз вкусить ее сладость, как ему захотелось большего.

На следующее утро они встретились для пробежки в парке, а после вернулись к нему домой и занялись любовью с такой страстью, что заткнули за пояс романтические фильмы. Это был не просто секс, а нечто гораздо большее. Они испытывали духовную связь, но, если бы он сказал это вслух, Эрнан и остальные ребята посмеялись бы над ним.

Они провели вместе все лето, распределяя время между учебой и друг другом. Она посещала летний семестр, потому что добивалась успеха упорным трудом и хотела закончить колледж раньше, а он – потому что завалил первый курс и должен был наверстать упущенное.

Придерживаясь шутки с первого вечера их знакомства, они называли друг друга по прозвищам: Нани и Ракета, и он не стеснялся быть другой, лучшей версией себя только для нее и гордился тем, что для него она оставалась просто Нани.

Но когда осенний семестр был уже не за горами, и имена его друзей украсили вывеску над свадебной площадкой, принадлежавшей его родителям, он встретился глазами с Нани и увидел этот взгляд.

Желание большего.

Она никогда ничего не требовала, даже не спрашивала его фамилию и не интересовалась его прошлым, но он понял, что она хотела узнать. Она заслуживала большего.

Она молча жаждала большего, чего он не мог бы ей дать.

В ней было обещание всего, что только может пожелать мужчина, но Маркос еще не чувствовал себя мужчиной, ему едва исполнился двадцать один год. У нее были далеко идущие планы. Однажды она могла бы стать президентом страны, главой Организации Объединенных Наций, мировым лидером. Она уже была женщиной, которая точно знала, чего хочет.

А он был просто мальчишкой, не имевшим почти ничего за душой.

Назойливый голос в его сознании нашептывал, что он никогда не сможет соответствовать ей. Что, если что-нибудь случится, он станет для нее препятствием. Поэтому, Маркос сделал то, что у него получалось лучше всего. Он сбежал.

Он раздул из мухи слона. Бросил школу, ушел из команды, доказал правоту своего отца, разбил сердце матери и сменил номер телефона.

Но хуже того, он отказался от единственной девушки, которая вызывала в нем желание стать лучшей версией самого себя. Он был слишком напуган этой перспективой и слишком ленив, чтобы даже попытаться попробовать. Поэтому он отправился в кругосветное путешествие, якобы в поисках сокровищ, хотя отлично понимал, что оставил настоящую жемчужину дома.

К тому времени, когда Маркос признал свою ошибку, было уже слишком поздно. Эрнан сказал ему, что она вернулась к баскетболисту. Маркос заставил себя забыть о ней и решил даже не узнавать ее полного имени. И все же, в своих снах он вдыхал запах ее волос и ощущал, как ее пальцы скользят по его спине.

И вот, сейчас он стоял перед ней, как лишившийся дара речи мальчишка, каким был почти десять лет назад.

– Нани, – повторил он, шквал эмоций обрушился на него.

Она кивнула, но не ответила на его улыбку. Ее взгляд был по-прежнему проницательным, но потерял свой блеск, словно потускнев от ударов судьбы. Он захотел покрыть поцелуями каждый дюйм ее тела, чтобы снова заставить сиять от удовольствия, как делал это раньше в своей узкой постели в колледже. Но эта мысль была абсурдной. Он не имел права даже думать об этом. Он потерял на это право, когда сбежал без объяснения причин.

Маркос застыл как вкопанный и засунул руки, сжатые в кулаки, в карманы брюк.

– Маркос, – проворковала Кензи, подкравшись к нему и положив руку ему на талию. – Если хочешь, я могу помочь мисс Палаццо.

– Паласио, – поправила Нани, и он почувствовал, как Кензи вздрогнула рядом с ним.

Он отошел от своей помощницы, отмахнувшись от ее собственнического и совершенно неуместного жеста, и сказал:

– Иди обедать, Кензи. Я разберусь с этим.

Лицо Кензи залилось багровым румянцем, о котором он только читал в книгах, но никогда не видел в реальной жизни.

– Ну, я просто хотела помочь.