«23 октября 1941 г. В продолжение дня я пошел по Канатной до Троицкой, на углу лежал старый седой еврей с проломанным черепом, громадная лужа крови покрывала тротуар…»

Наступила ночь.

И теперь только гулкие шаги патрулей по брусчатке мостовых нарушали тишину мертвого города. Только тонкие лучики ручных фонариков на мгновение вырывали из темноты искаженные лица мертвецов.

Два первых действия трагедии евреев Одессы окончились.

Завтра утром начнется третье – бойня на Дальнике.

Действие третье: «AD LITTERAM!»

Из дома № 25 по Каретному переулку угнали на Дальник Олечку Полещук, 5 лет – одну, без родителей…

Акт Чрезвычайной государственной комиссии по установлению злодеяний. Архив Яд-Ва-Шем. Иерусалим

Траурный поезд

Одесса, 24 октября 1941 г. На рассвете

Генерал Трестиореану не спал вторые сутки и едва опустил голову на подушку и задремал, как его разбудили.

Возмущенный, он приоткрыл глаза и удивился: перед ним стоял полковник Попеску, которого он вчера вечером проводил на поезд, идущий в Бухарест.

Попеску козырнул и, не говоря ни слова, протянул генералу серый запечатанный сургучными печатями пакет.

Трестиореану сорвал печати, вскрыл пакет, взглянул на его содержимое и удивился еще больше: в пакете был новый приказ Антонеску – Ордонанс № 562.

Что за ерунда?

Как уехавший вечерним поездом в Бухарест полковник очутился на следующее утро в Одессе? И как к нему попал секретный приказ маршала?

О, это очень интересная история – мы узнали о ней совершенно случайно непосредственно от ее участников.

Вчера, во второй половине дня, прекратив наконец кровавую оргию повешения и решив вопрос продолжения уничтожения жидов на Дальнике, «каналья» Трестиореану, вместо того чтобы немедленно завалиться спать, вынужден был отправиться на железнодорожный вокзал.

В этот час на полуразрушенной платформе одесского вокзала проходила необычная церемония – небольшая группа высших румынских офицеров прощалась с погибшими при взрыве комендатуры товарищами. Здесь были все наши недавние знакомые: новый военный комендант города генерал Генерару, высокочтимый генерал Мачич, туповатый полковник Стэнкулеску, примарь Пыньтя и самый главный убийца и вешатель – военный претор, подполковник Никулеску-Кока.

Бывший военный комендант Ион Глогоджану, в виде обгорелых останков, в ящике из оцинкованного железа на специальном траурном поезде отправлялся в Бухарест, где его встретят как героя и похоронят со всеми положенными почестями. Вместе с Глогоджану в таких же ящиках ехали останки еще нескольких офицеров – их тоже похоронят в Бухаресте. Погибшие солдаты не удостоятся такой чести. Их зароют позднее – неподалеку от взорванного Дома на Маразлиевской – в парке имени украинского поэта Тараса Шевченко.

Траурный поезд генерала Глогоджану сопровождала свита во главе с тем самым полковником Попеску, который так неожиданно объявился в Одессе и так невежливо разбудил генерала Трестиореану.

Траурная церемония была короткой, но и она утомила участников: нужно принять во внимание, что все они, так же, как и Трестиореану, с момента взрыва комендатуры не сомкнули глаз и теперь с нетерпением ждали окончания этой томительной процедуры.

Но вот наконец отгремел салют, траурный поезд дал прощальный гудок и отправился в путь – через Тирасполь, Тигину и Кишинев в Бухарест.

Теперь и глава траурной свиты, полковник Попеску, утомленный хлопотами, мог отдохнуть – он удобно устроился в одноместном купе, сбросил китель, стер с лица подобающее случаю траурное выражение и принялся за принесенный денщиком обед. Поесть этот толстяк любил, и на его здоровый аппетит не могли повлиять ни ящики из оцинкованного железа, загруженные в соседний вагон, ни предстоящий долгий переезд в Бухарест.

По правде сказать, Попеску сам напросился на эту поездку – соскучился по любимой жене Мириям, да и Одесса с ее улицами, заваленными трупами, могла свести с ума кого угодно. Полковник был рад, что покинул «Город Антонеску», и уже предвкушал удовольствия, ожидавшие его в Бухаресте.

Но у судьбы были на его счет другие планы.

Вечером того же дня, когда траурный поезд остановился на несколько минут в Тигине, Попеску вызвали в штаб 4-й армии. Полковник вначале был удивлен, а в дальнейшем, видимо, и ошарашен, когда начальник штаба генерал Тэтэряну вручил ему серый запечатанный сургучными печатями пакет и приказал немедленно возвращаться в Одессу.

Пакет следовало передать в собственные руки генералу Трестиореану.

Ну вот, снова секретный пакет и снова генерал Трестиореану. И снова «немедленно», точно так же, как в случае с полковником Стэнкулеску.

Делать нечего. Разочарованный крушением мечты повидаться с женой, полковник Попеску на предоставленной ему штабной легковушке отправился обратно в Одессу. К утру 24 октября он был уже в штабе 10-й пехотной дивизии, разбудил генерала Трестиореану и вручил ему проклятый пакет.

Тот сорвал печати и вскрыл пакет.

В пакете, как вы уже знаете, был новый приказ Антонеску – Ордонанс № 562^[15].

Мы, конечно, расскажем вам об этом странном приказе, но пока позвольте сказать несколько слов о судьбе полковника Попеску, к которому мы испытываем искреннюю симпатию.

Трагедия полковника Попеску

Передав пакет генералу Трестиореану, Попеску вернулся к своим обычным, мучительным для него обязанностям.

Это может показаться странным, но полковник румынской армии Попеску испытывал глубокое отвращение к тому, что творила его родная армия в Одессе, и особое отвращение к актам варварского уничтожения евреев. Такое нетипичное поведение румынского офицера было связано с тем, что жена Попеску – та самая красавица Мириям, которую он так мечтал увидеть, была еврейкой. Этот прискорбный факт мешал карьере полковника и отравлял ему жизнь. Начальство смотрело на него косо и в конце концов поставило его перед выбором: армия или еврейка.

Попеску выбрал еврейку, и был уволен из армии.

Мириям не смогла простить себе несчастья, постигшего мужа по ее вине, и покончила жизнь самоубийством.

Вернувшись однажды домой, Попеску с ужасом увидел висящую на люстре жену. Окна комнаты были распахнуты, и труп Мириям легонько раскачивался на ветру.

Полковник был потрясен. Перед его глазами сразу возникла Одесса и тысячи повешенных евреев, раскачивающихся на ветру…

Как будто несчастная Мириям заплатила жизнью за его, Попеску, быть может, невольное участие в этом злодействе.

Война закончилась. В Румынии к власти пришли коммунисты, и Попеску, как офицер королевской румынской армии, был арестован. Единственным его преступлением… вот ирония судьбы!.. была доставка в Одессу Ордонанса № 562.

Ион Попеску был приговорен к пожизненному заключению.

И какой невероятный парадокс: в подземелье страшной тюрьмы «Жилава» баловница-судьба свела офицера румынской армии Попеску, арестованного за участие в уничтожении евреев, с еврейским юношей Шмайей Авни, арестованным за сионистскую деятельность^[16].

И чего только не бывает на свете – они подружились!

Сердобольный Шмайя опекал одинокого тучного и неопрятного старика, доживавшего свои дни на нарах третьего яруса, под потолком, куда он с трудом мог забраться, и даже помогал ему выносить переполненную нечистотами парашу.

В благодарность за это старик раскрывал ему свою душу: показывал пожелтевшую фотокарточку молодой красавицы-еврейки и рассказывал о далеком прекрасном городе Одесса, который в октябре 1941-го стал монстром по имени «Антонеску».

Шмайя Авни выбрался из тюрьмы «Жилава».

Ион Попеску умер в тюрьме.

«Приказ – камуфляж»

Итак, Ордонанс № 562…

Необычный, можно сказать, даже странный, приказ.

Мы назвали его «Приказ-камуфляж».

И постараемся объяснить почему.

Прошли всего одни сутки с тех пор, как 22 октября, около полуночи, Антонеску отдал свой первый приказ – Ордонанс № 561.

И вот теперь он отдал второй – Ордонанс № 562, в котором, на удивление, речь снова идет о мерах, которые следует применить к виновникам взрыва на Маразлиевской.

Но ведь этот, второй приказ фактически дублирует первый?

Зачем это нужно?

Как вы, наверное, помните, Ордонанс № 561 требовал «повесить на площадях Одессы 18 тысяч жидов». Антонеску отдал приказ этот ночью, сгоряча, а утром, как видно, понял, что совершил ошибку. Сам ли он до этого додумался или же «милый друг» Михай напомнил ему о Гаагских конвенциях, запрещающих террор по отношению к гражданскому населению, – это уже не имеет значения.

Но при «свете дня» тот первый приказ выглядел как-то «не очень»…

И черт его знает, как это все дальше сложится, как карта ляжет…

И не придется ли понести ответственность?..

Просто отменить Ордонанс № 561 не представлялось возможным, тем более, что его уже начали выполнять. Оставалось только каким-то образом спрятать его – «закамуфлировать».

Так и было сделано.

Ордонанс № 561 подменили!

Ордонанс № 561 просто подменили Ордонансом № 562!

Теперь Ордонанса № 561 как бы и не существовало. Тем более, что написан он был от руки, в одном экземпляре и, как надеялся Антонеску, попав по назначению, был уничтожен.

Ордонанс № 562 стал, таким образом, единственным приказом и в нем уже нет речи о 18 тысячах жидов, которых следует повесить, – число намеченных жертв не названо прямо, а связано с числом погибших при взрыве. Виновников взрыва следует «не повесить», а «казнить». И, самое главное, будущие жертвы названы не «жидами», а «коммунистами», которые, видимо, действительно осуществили взрыв. Жидов же приказ обязывает не вешать и даже не казнить, а только задерживать в качестве заложников.

Так что все стало гораздо «красивее»: за каждого погибшего офицера казнить столько-то коммунистов, а за каждого солдата – столько-то.

И все… И никаких жидов. И никаких виселиц.

ОРДОНАНС № 562

Бухарест, 23 октября 1941 г., 12 часов 30 минут

Как следствие того, что произошло с военной комендатурой Одессы 22 окт. 41 г., Маршал Антонеску приказывает:

Так как мы почти уверены в том, что акция в Одессе была задумана коммунистами, и чтобы на будущее предотвратить такие акции, домнуле Маршал приказывает начать жестокие репрессии следующим образом:

За каждого погибшего немецкого или румынского офицера будет казнено 200 коммунистов. За каждого солдата по 100…

Все коммунисты Одессы будут взяты в заложники, а также по одному человеку из каждой еврейской семьи…

Глава Военного Кабинета, полковник Давидеску

Ордонанс № 562 не подлежал уничтожению, и даже наоборот – он должен был сохраниться и стать своего рода «алиби» для Антонеску. Настанет день и в 1946-м, на Процессе «Великого национальной предательства» в Бухаресте, «Красная Собака» не только не будет отпираться от Ордонанса № 562, но даже попытается использовать его для своей защиты. Когда ему задали вопрос, кто дал приказ о казни евреев, он с готовностью ответил: «Я дал этот приказ. Я отдавал много еще более репрессивных приказов, как это делали все государства в то время… Мы не казнили евреев. Мы не казнили детей. Я издавал приказы для репрессий, а не для убийств…»

...

8 9 10

...

Премиум

(1 оценка)