Кроме того, призналась, что упомянутая крещеная кошка был причиной того, что корабль [Его] Королевского Величества, выйдя из Дании, столкнулся со встречным ветром, в отличие от остальных его кораблей, находившихся в той же группе, что было на самом деле и было очень странным, как подтвердил [Его] Королевское Величество; ибо когда остальным кораблям дул попутный и хороший ветер, тогда Его Величеству ветер был противным и во всем неблагоприятным. И далее названная ведьма заявила, что Его Величество никогда бы не смог благополучно вернуться из моря, если бы не его вера, которая восторжествовала над их намерениями.

Более того, когда упомянутых ведьм спросили, как бы Дьявол использовал их, если б оказался рядом, они признались, что, когда Дьявол принял их в качестве слуг, и они присягнули ему, то плотски познал их, хотя к невеликому для них удовольствию, учитывая холодное его естество^[297]; и делал то же самое в разное другое время.

Что касается вышеупомянутого Доктора Фиана, он же Джон Каннингем, расследование его действий с момента его задержания обнаруживает великое коварство Дьявола, а потому заставляет произошедшее казаться еще более чудесным. Задержали его по обвинению вышеупомянутой Гэйлис Дункан, которая призналась, что он был их регистратором и что только через него позволялось посещать дьявольские чтения^[298]. Названный Доктор был схвачен, заключен в тюрьму и подвергнут соответствующей пытке, предусмотренной за эти преступления, применявшейся также к остальным, как говорилось выше.

Первое время, пока его голову скручивали веревкой, он ни в чем не признавался.

Затем законными средствами его убедили поведать о своих прихотях, но это дало лишь немногое.

Наконец его подвергли самой суровой и жестокой на этом свете пытке, называемой «сапоги»^[299]. После того как он получил три удара, его спросили, признается ли он в своих отвратительных поступках и нечестивой жизни, но его язык отказался служить разговору. В связи с этим остальные ведьмы предложили [приставам] обыскать его язык, под которым обнаружились две булавки, воткнутые до головки, после чего ведьмы сказали: «Теперь чары отпали», и заявили, что эти зачарованные булавки были причиной того, что он не мог ни в чем признаться. Потом его немедленно освободили от сапог, представили перед королем и получили признание, к которому он добровольно приложил свою руку, а содержало оно следующее:

Во-первых, что на общих собраниях этих ведьм он всегда присутствовал; что был клерком для всех подчиненных служению Дьявола, именуемых ведьмами; что всегда принимал их клятвы в истинном служении Дьяволу; и писал им то, что дьявол обычно велел ему.

Далее он признался, что своими чарами околдовал джентльмена, проживающего недалеко от Престонпанса, где названный Доктор держал школу, только за то, что тот был без ума от дамы, в которую он сам был влюблен. Вследствие чего своим волшебством, колдовством и дьявольскими практиками он довел упомянутого господина до того, что раз в сутки тот впадал в безумие и бешенство и продолжалось это по целому часу.

Для подтверждения этого он заставил привести указанного джентльмена к [Его] Королевскому Величеству, что случилось на 24 декабря прошлого [1590] года. И, находясь в покоях Его Величества, тот вдруг пронзительно завизжал и впал в бешенство, то сгибаясь, то подпрыгивая так высоко, что его голова буквально касалась потолка комнаты, к великому изумлению Его Величества и других присутствовавших. Все находившиеся в покоях джентльмены не смогли удержать названного джентльмена, пока не призвали дополнительную помощь, с которой совместно связали его по рукам и ногам, оставив лежать, пока его безумство не прошло. Через час он снова пришел в себя. Когда [Его] Королевское Величество спросил его о том, что он видел или делал все это время, тот ответил, что спал крепким сном.

Далее, названный Доктор также признался, что он уже не раз пытался реализовать свою цель и нечестивый замысел в отношении той дамы, а видя, что из задуманного ничего не выходит, решил достичь желаемого всеми доступными средствами, полагая, что это возможно через заклинания, колдовство и волшебство следующим образом.

Случилось так, что у этой незамужней дамы был брат, учившийся в школе у названного Доктора, который, вызвав к себе ученика, спросил, спал ли он в одной постели со своей сестрой, и тот ответил, что да. Посредством этого Доктор Фиан решил добиться желаемого, и потому тайно пообещал не пороть его при обучении, если только добудет ему три волоска из интимных мест его сестры^[300], когда представится для этого удобный случай; юноша пообещал исполнить это добросовестно и поклялся реализовать как можно быстрее, приняв от своего учителя лист зачарованной бумаги^[301], чтобы завернуть туда волоски, когда их заполучит. После этого мальчик каждую ночь пытался достичь результата для своего учителя, особенно когда его сестра спала.

Но Бог, знающий тайны всех сердец и разоблачающий любые нечестивые порочные поступки, не допустил, чтобы желания этого дьявольского Доктора достигли цели, которую тот жаждал, став для Него тяжким оскорблением из-за нечестивости замысла; и сделал это с помощью самой дамы, так что в итоге все было разоблачено и выявлено. Так, однажды она, когда спала, а брат был с ней в постели, внезапно закричала своей матери, что брат не дает ей заснуть. Мать, обладая острым умом, немедленно заподозрила здесь козни Доктора Фиана, поскольку сама была ведьмой, и, сразу явившись, была очень пристрастна к мальчику, допытываясь его намерений, а чтобы лучше их понять, подвергла его разным поркам, благодаря которым он открыл ей правду.

Тогда мать, будучи довольно опытной в колдовстве, сочла наиболее уместным сойтись с Доктором в его же искусстве; а потому взяла у мальчика бумагу, в которую он должен был завернуть те самые волоски, и направилась к молодой корове, которая никогда не рожала теленка и не ходила к быку^[302]. Ножницами она отрезала три волоска с вымени тёлки и завернула их в ту бумагу, которую снова передала мальчику, попросив отнести своему преподавателю, что тот немедленно и сделал.

Школьный учитель, как только их получил, думая, что это действительно волоски девушки, пошел далее и применил к ним свое искусство. Но едва Доктор исполнил задуманное, как сейчас же корова, или телка, чьи волосы он получил на самом деле, явилась к дверям церкви, где педагог находился^[303]. Корова зашла туда и пристала к школьному учителю, подпрыгивая и пританцовывая около него, следуя так за ним из церкви куда бы только он ни направился, к великому изумлению горожан Престонпанса и многих других, кто это видел^[304].

Отчет об этом убедил всех, что содеяно тем учителем все благодаря Дьяволу, без которого ничего такого осуществить в полной мере невозможно. Вслед за тем имя упомянутого Доктора Фиана (который был еще очень молодым человеком) стало настолько известным среди жителей Шотландии, что его тайно назвали выдающимся заклинателем^[305].

Все это, однако, он вначале отрицал и не хотел сознаваться, но, ощутив боль от «сапог» (и когда чары отпали, как упоминалось), признал все вышесказанное совершенной правдой, не представив никаких свидетелей, способных отвести предъявленные обвинения; и после этого перед [Его] Королевским Величеством собственноручно подписал указанные признания, которые хранятся записанными в Шотландии, чтобы не было сомнений^[306].

После того, как названный Доктор Фиан, он же Каннингем, был допрошен и дал показания, как говорилось, добровольно собственноручно их подписав, начальник тюрьмы поместил его под стражу и назначил в одиночную камеру, где, оставив свои нечестивые привычки, признав исключительную порочность своей жизни, высказав, что слишком следовал соблазнам и искушениям Сатаны, по глупости проделывая свои эксперименты с заклятьями, ведовством, чародейством, колдовством и тому подобным^[307], он отрекся от Дьявола и всех его нечестивых дел, поклялся вести жизнь христианина и, казалось, вновь обратился к Богу.

После этого дознания на следующий день он согласился, что Дьявол являлся ему прошлой ночью, одетый во все черное, с белым жезлом в руке^[308], и что дьявол спросил его, продолжит ли он свою верную службу в соответствии с первоначальной присягой и обещанием, данным на этот счет. Прямо в лицо (по его собственным словам позднее) тот от него решительно отрекся и сказал так: «Изыди, Сатана, изыди!^[309] Ведь я так часто слушался тебя, и тем ты сгубил меня! Потому теперь я совершенно отвергаю тебя!» На что Дьявол ответил: «Когда ты умрешь, ты будешь моим»^[310]. И с этим (как он позднее рассказал) Дьявол сломал свой белый жезл^[311] и тут же исчез из виду. Так весь тот день Доктор Фиан оставался полностью уединен и, казалось, заботился о своей душе, призывая Бога, являя раскаяние в своей нечестивой жизни.

Тем не менее той же ночью он нашел способ украсть ключ от дверей тюрьмы и камеры, в которой находился, открыл их и бежал в Престонпанс, где постоянно проживал и первоначально был задержан. Когда [Его] Королевское Величество известили о его внезапном бегстве, он тотчас же приказал провести тщательные расследование, чтобы его задержать, и для скорейшего успеха разослал публичные прокламации во все части своей страны с той же целью. Благодаря такому быстрому и решительному преследованию он был опять схвачен и доставлен в тюрьму, а затем, вызванный к [Его] Королевскому Высочеству^[312], повторно допрошен, как относительно его бегства, так и касательно всего того, что случилось прежде.

И этот Доктор, несмотря на то, что его собственное признание имелось в наличии хранящимся записанным, было завизировано его собственной рукой и запечатано в присутствии [Его] Королевского Величества с другими членами его совета, тем не менее он полностью отказался от него.

Тогда [Его] Королевское Величество, отметив его упрямое своеволие, рассудил и понял, что за время своего отсутствия он вступил в новое соглашение и союз с Дьяволом, своим господином, и что опять он заново получил метку, ради которой его тщательно обыскали, но найти ее не смогли. Кроме того, для дальнейшего разбирательства, чтобы вынудить признаться, было приказано подвергнуть его особенно необычной пытке, которую и произвели следующим образом.

Его ногти на всех пальцах сломали и вырвали с помощью инструмента, именуемого по-шотландски «Туркас», который мы в Англии зовем щипцами^[313], и под каждый ноготь загнали по две иглы под самую головку. Несмотря на мучения, Доктор ни разу ничуть не вздрогнул и не поспешил признаться, вопреки всем примененным к нему пыткам.

Затем его, согласно приказанию, со всей подобающей быстротой снова доставили к пытке «сапогами», которая продолжалась довольно долго, и он выдержал в них столько ударов, что его ноги были раздроблены и сбиты друг с другом так плотно, насколько возможно, а кости и плоть так изранены, что кровь и внутренние соки изливались в огромном количестве, вследствие чего ноги навсегда стали неработоспособными. И, несмотря на все эти тяжкие боли и жестокие мучения, он ни в чем не признался. Дьявол так глубоко вошел в его сердце, что он совершенно отверг все, что прежде утверждал, и говорил на это только следующее: все, что он сделал и сказал прежде, было сделано и сказано только из страха перед болью, которую он претерпевал.

Поэтому, учитывая особое внимание [Его] Королевского Величества и его совета, отправляя надлежащее правосудие в отношении таких отвратительных злодеев, а также ради примера, призванного вселить ужас всем последующим, кто попытается творить такие нечестивые порочные поступки, как ведовство, колдовство, заклятья и тому подобное^[314], названный Доктор Фиан вскоре был законно обвинен, осужден и приговорен к смерти, а значит, к сожжению, согласно закону той земли, предусмотренному для такого случая. После этого его поместили в повозку, а затем, будучи сначала задушенным, он был незамедлительно отправлен на большой костер, подготовленный для этой цели, и там сожжен на замковом холме в Эдинбурге в субботу в конце прошедшего января 1591 года^[315].

Остальные ведьмы, которые еще не казнены, остаются в тюрьме для дальнейшего разбирательства и уведомления о воле Его Величества^[316].

Эта странная повесть, прежде чем будет пересказана, способна, возможно, у того, кому приведется ее читать, вызвать некоторые сомнения и связанные с этим предположения, что [Его] Королевское Величество не стал бы рисковать собой в присутствии таких отъявленных ведьм, чтобы тем самым не навлечь излишнюю опасность на себя лично и на состояние страны в целом, чего, по правде говоря, вполне можно было страшиться. Но чтобы в полной мере ответить на это, достаточно лишь одного, того, что король, как хорошо известно, – дитя и слуга Божий, а они – лишь слуги Дьявола; он помазанник Господень, а они – только сосуды гнева Божьего^[317]; он истинный христианин и полагается на Бога, а они хуже неверных, ибо полагаются только на Дьявола, который ежедневно служит им, пока не приводит к полному уничтожению. Но при этом понятно, что Его Высочество, обладая возвышенным и неустрашимым разумом, не боялся их чар, а был непоколебим в том, что пока Бог с ним, то не страшны ему его противники^[318]. Поистине, все содержание этого трактата столь ясно являет чудесное провидение Всемогущего, что, если бы Его Высочество не был защищен Его всесильем и властью, то никогда бы не вернулся живым со своего пути из Дании; так что нет никаких сомнений, что лишь Бог может защитить его как на суше, так и на море, где бы ни пытались ведьмы творить свои омерзительные дела.