Приблизившись к султану, Арзу упала на колени и поползла к его ногам. Она целовала его ступни, бессвязно умоляя не убивать ее, обещала, что будет очень-очень послушной, клялась, что согласна на все, что он только пожелает, что будет очень стараться быть хорошей, очень хорошей, самой лучшей его рабыней!
Фатих смотрел сверху на девушку, распростертую у ног, и думал, как странно, благодаря нелепости с ножом получил то, что хотел, но тогда, когда это было ему уже не так нужно. Разворачивающаяся перед ним красноречивая сцена слепой покорности очередной жертвы, вызванной животным страхом смерти, почему-то не тешила его самолюбие, как прежде. Вернее, тешила, конечно, возбуждала, вызывала прилив мужского желания, но он хотел от этой девочки больше, гораздо больше. Он хотел ее любви, ее чувственности больше, чем страха, и понимал, как теперь далек, очень далек от этого.
Сейчас Фатих мог без труда, воспользовавшись ситуацией, окончательно растоптать ее волю, превратить девушку в прах, в тупое податливое существо, в куклу для реализации своих самых порочных и грязных помыслов. Но вместо этого он вдруг опустился перед ней на ковер, одним рывком поднял и изо всех сил прижал к себе двумя руками измученное девичье тело. Фатих нежно целовал тонкую шею, мочку розового ушка, пушок волос, выбившихся из хвоста, ямочку на плече, ни на секунду не ослабляя крепких объятий.
Арзу постепенно успокаивалась, ее голова обессиленно опустилась на плечо Господина. Со все возрастающей внутренней дрожью он ощущал слабое дуновение ее дыхания на щеке, упирающиеся в грудь твердые соски, плоский живот, ласкающий сквозь тонкую ткань шароваров его восставший член. Почти потеряв способность мыслить, султан сделал то, чего не делал ни с кем уже давно: осторожно приподнял за подбородок залитое слезами лицо и полностью закрыл чувственный рот глубоким поцелуем. Его язык настойчиво раздвигал влажные припухшие губы, блуждал по деснам, проникал глубоко в рот, доставая до самого горла. Он не размыкал кольцо мускулистых рук, лишая девочку возможности двигаться, но Арзу не сопротивлялась, лишь дышала чуть чаще и даже слабо отвечала на поцелуй: ее мягкие губы обнимали язык султана. Ах, какой сладкой была она там, внутри! Ее слюна смешивалась с пьяняще-терпкой от вина слюной Фатиха.
Что-то ужасно мешало пальцам ласкать ее шелковую спину. Чертова сетка! Он как раз хотел освободить от нее Арзу, когда наклонился к ней с ножом, а потом напрочь забыл об этом. Султан нехотя отстранился от девушки и, придерживая ее одной рукой, другой опять потянулся к ножу. Арзу никак не реагировала, ее глаза были закрыты. Теперь очень осторожно, чтобы не напугать это чудо снова, Фатих подобрал нож и, ловко разрезав сетку на спине девушки, снял ее и бросил на ковер. Арзу глубоко вздохнула и открыла глаза.
– Тихо, детка, тихо, не бойся, – шептал Фатих.
Следующим движением он рассек ремешок, оплетающий ее волосы, и они рассыпались по обнаженным плечам. Султан отбросил нож, растрепал руками золотистые локоны и сглотнул тугую слюну.
Богиня стояла перед ним на коленях! Ее раскрытые, истерзанные страстным поцелуем губы алели в полумраке. Потемневшие, полные влаги глаза таили бездну удовольствий.
Не отрываясь от этих манящих глаз, Фатих поднялся на ноги и развязал шелковый пояс. Шаровары упали на ковер.
Арзу увидела прямо перед собой огромный, возбужденный член Господина, его стройные сильные ноги, сплошь покрытые густой черной шерстью, и не отвела взгляд. Изнемогая от желания, Фатих присел на край ложа.
– Ну же, девочка, иди сюда, ко мне, – прохрипел султан.
Арзу уже знала, чего ждет от нее Повелитель, и знала, что бывает, если он ждет слишком долго. Не поднимаясь с колен, она подползла к Господину, и он сжал коленями ее бедра. Фатих взял со стола серебряный кубок и поднес к ее губам.
– Пей, детка.
Арзу пила сладкое дурманящее вино из его рук, и умиротворяющее тепло разливалось внутри, с каждым маленьким глотком освобождая тело от боли, а сознание от страха. Султан гладил ее лицо, волосы, ласкал груди, и все вокруг чуть кружилось во мраке и казалось нереальным.
Фатих взял ее руку и положил на свой член.
– Погладь его, Арзу, не бойся. Он трепещет, потому что очень хочет, чтобы ты его поласкала.
Сначала осторожно, потом смелее, Арзу прошлась по нему пальчиками. Кожа оказалась теплой, приятной на ощупь и очень нежной, как у молодого ягненка. Она гладила его уже двумя руками, и бархатистая кожа сдвигалась, следуя за невинными девичьими пальцами. Фатих тщетно пытался сдержать предательскую дрожь в ногах.
– А теперь поцелуй его, – прошептал он ей в ушко и слегка пригнул вниз голову девочки.
Арзу повиновалась. Сладкие от вина губы сомкнулись вокруг блестящей головки, и сладкая истома растеклась по телу Фатиха. Он потихоньку, но все настойчивее направлял движения девочки, придерживая ее голову: изнемогающий от наслаждения член проникал все глубже и глубже. Арзу старалась изо всех сил, ее язычок скользил по коже, даря Повелителю целую гамму неописуемых ощущений. Фатих склонился к своей еще нетронутой рабыне и отвел волосы с ее лица.
– Посмотри на меня, Арзу, – приказал он, – посмотри мне прямо в глаза!
Арзу на мгновение замерла, а потом, не разжимая губ, подняла свои бездонные глаза, обрамленные густыми ресницами. Султан утонул в них с головой и, не в силах более выносить это сладостное мучение, откинулся на ложе, издав звериный стон.
Арзу вздрогнула и застыла, но не отстранилась, продолжая держать член во рту.
«Она боится, она очень боится, потому что ты зверь! А ты возомнил, что это наивное маленькое чудо хочет тебя?!» – Фатих опять застонал, теперь уже от бессилия, и прикрыл глаза рукой.
Арзу робко попыталась продолжить, не зная точно, что именно должна теперь делать. Султан резко поднялся, оттолкнув от себя девушку. Она смутилась. На ее лице промелькнули настороженность и недоумение, а в глазах опять заплескался страх. Она вся сжалась, решив, что сделала что-то не так, и ожидая, что Повелитель снова возьмется за плетку.
Несколько часов Арзу провела на коленях и стерла их о красивый шелковый ковер, ноги устали. Она не помнила, когда ела в последний раз, испытала на себе удары плеткой, до смерти испугалась ножа и почти распрощалась с жизнью. Но потом ей показалось, что султан пожалел ее, стал ласковее, и она усердно старалась делать то, что он хочет, но, видимо, не смогла… И теперь ее мучения начнутся сначала, Господин опять жестоко накажет ее! «Я ничтожество, – подумала Арзу, – ничего не умею, не понимаю, не могу предугадать его желания, и он в конце концов убьет меня!» Ей стало так нестерпимо жаль себя, что она не смогла сдержать слез и тихо заплакала.
Фатих раздраженно налил в кубок вина: он злился на себя, он сам запутался в своих уроках. «Ну, давай же, возьми ее наконец, – думал султан, – чего ты возишься так долго с этой девчонкой?! Возьми быстро и грязно, как ты всегда это делал, разорви на части ее тело и наслаждайся криками боли! Тебе вдруг захотелось любви? Любви маленького чистого создания, которое ты, кстати, захватил в плен и привез сюда в грязном трюме, помнишь? За что она должна полюбить тебя?! За плетку? За цепь, на которой ты ее держишь?! Очнись, грозный Фатих! Тебе покоряются страны, и целые народы падают ниц перед тобой. Но за все нужно платить, и есть, видимо, вещи, которые тебе недоступны. Например, такая мелочь, как любовь женщины!»
Он отпил половину кубка.
«Стареешь, султан, становишься сентиментальным, как старая портовая б**дь. Скоро начнешь умиляться котятам во дворе».
Он усмехнулся и тут же отчетливо вспомнил животный стон наслаждения, который получил от своей пленницы прошлой ночью, и вновь горячей волной обожгло пах…
Фатих услышал тихие всхлипы за спиной и резко обернулся. Его целомудренная богиня, в ошейнике и кожаных наручниках, горько плакала, стоя на коленях на дорогом персидском ковре. Следующая горячая волна захлестнула и сжала сердце.
Арзу выглядела совершенно измученной. Слезы лились из ее потемневших, глубоких, как омуты, глаз, а она даже не пыталась их вытереть, лишь слегка покачивалась, как тростинка на ветру, то ли от вина, то ли от усталости. Фатих подошел к девушке, поднял ее с колен, взял на руки и отнес на ложе. Он усадил ее в подушки, Арзу со стоном разогнула колени. Фатих увидел, что кожа на них стерта, и, мысленно отругав себя за невнимательность, стал нежно целовать поврежденные места. Он вытирал ладонями ее слезы, убирая непослушные локоны с лица, и, не удержавшись, провел языком по губам: они были соленые на вкус.
Внезапно Арзу заговорила тихим голосом так, что султан замер от удивления.
– Мой Господин, – жалобно произнесла девочка, и его сердце в очередной раз перевернулось в груди, – я не понимаю, что ты хочешь от меня. Пожалуйста, не бей меня больше, мне больно и страшно, и я очень устала. Я хочу все делать так, как тебе нужно, но у меня не получается. Прошу тебя, объясни, что я делаю неправильно, научи меня, как надо, я буду стараться, только не бей, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты любил меня и был доволен мной. Что я должна для этого сделать, скажи?
Фатих слушал в оцепенении и второй раз за вечер не верил своим ушам! Мало того, что рабыня посмела без разрешения обратиться к Повелителю! Слова, которые она сказала, перечеркивали его недавние размышления большим черным крестом. И слабая надежда на то, что минуту назад казалось совершенно невозможным, опять расправила крылья.
– «Я хочу»? Я не ослышался, ты сказала: «Я хочу»?! Ты хочешь, чтобы я любил тебя?!
Арзу кивнула.
– Но, моя маленькая Арзу, хотеть здесь могу только я!
– Да, мой Господин. Но я и хочу все делать так, как хочешь ты. Просто я подумала, что если смогу доставлять тебе радость, то, может быть, когда-нибудь ты сможешь полюбить меня… Или хотя бы не будешь так часто бить.
Арзу окончательно смутилась, склонила голову и замолчала.
– Что?! Ты подумала?! ТЫ подумала?! Но думаю здесь тоже только я!
Фатих веселился от души, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. Его охватило ликование, а еще жалость и уважение к этой маленькой смелой девочке. Нужно будет поставить ее в пример визирям! Им бы тоже не мешало иногда думать.
– Арзу, рабыням запрещено думать! – он откровенно наслаждался беседой.
«Чем ты наслаждаешься? Беседой с рабыней? Ты, видимо, совсем сошел с ума. Они существуют для наслаждения их телом, а не беседами».
Арзу ничего не ответила и еще ниже опустила свое прекрасное лицо. Однако султан не был намерен останавливаться.
– Хорошо, допустим, я научу тебя. Чего же еще ты хочешь? – насмешливо спросил он.
Арзу посмотрела ему прямо в глаза:
– Еще я очень хочу есть.
Фатих не выдержал и рассмеялся. «Ну, уж если рушить все каноны, так рушить, – подумал он, – тем более разве не этого я сам хочу, очень хочу».
Он поставил перед ней блюдо с фруктами и закусками, подал кубок с вином. Потом достал пузырек с успокаивающим маслом. «И кто из нас сейчас рабыня?», – весело размышлял султан, нежно смазывая маслом ее поврежденные колени.
Арзу осмелела и заметно расслабилась. Взяв в руки кубок, вопросительно взглянула на султана и даже смущенно улыбнулась.
– Пей! Пей и ешь. Не бойся меня и слушай внимательно. Сейчас ты поешь, и я уложу тебя в кровать. Главное, поверь мне, я не хочу специально причинить тебе боль. Тебе ничего не нужно будет делать.
Арзу взглянула на Фатиха явно недоверчиво.
– Ну вот! Ты знаешь, что султан никогда не нарушает данного слова?
Арзу кивнула.
– Просто доверься мне, постарайся избавиться от страха. Обещаю, что не возьму в руки ни плетку, ни нож. Мне придется привязать тебя, но ты попытайся максимально расслабиться и слушать свое тело. Ну и меня, конечно. Ты же уже научилась общаться со своим телом без меня? За что и была наказана, потому что твое тело – это мое тело. И со мной можно все, а без меня ничего.
Арзу густо покраснела, не понимая, откуда он узнал! Она не догадывалась, что султан знает абсолютно обо всем, что происходит во дворце и даже за его стенами.
– Арзу, я знаю здесь все! – он как будто читал ее мысли, – Ты должна допить вино до конца! Не заставляй меня повторять дважды! Умница, девочка.
Фатих забрал кубок из рук слегка опьяневшей Арзу, убрал блюдо и склонился над юным обнаженным телом. Похоже, девушка успокоилась и перестала стесняться, ее глаза медленно закрывались и открывались, видимо, вино действовало. Она пыталась сфокусировать взгляд на лице Фатиха, давалось ей это с трудом, зато в нем совершенно не было страха. Султан вновь ощутил нарастающее возбуждение, ему явно пришлась по душе эта ночь! Хотя она только начиналась…
Он переложил Арзу на середину огромного ложа, широко развел ее руки, поднял вверх, пристегнул к изголовью и невольно замер в восхищении. Как она была прекрасна, его греческая богиня! Глаза закрыты, губы, наоборот, слегка приоткрыты, волосы живописно разметались по простыне. Вздымающиеся маленькие груди, плавные линии талии и стройных бедер, точеные ножки, гладкий девственный лобок словно вышли из-под резца талантливого скульптора. Фатих раздвинул девичьи ноги, приоткрыв влажный розовый бутон нетронутого лона, и задохнулся от вожделения. Резким движением сорвал с себя рубашку и жадно приник всем телом к желанной нежной плоти. Арзу напряглась под его весом и слабо застонала.
– Ничего не бойся, моя девочка, расслабься и слушай себя.
Султан приподнялся на руках и стал покрывать поцелуями каждый дюйм шелковистой кожи. Добрался до груди, сжал ее в своих огромных ладонях, посасывая и нежно покусывая затвердевшие соски. Богиня выгнулась навстречу ласкам, дрожь прошла по ее телу, передаваясь султану. «У нее очень чувствительная грудь для таких лет», – подумал Фатих, он заметил это еще вчера, а теперь убедился окончательно. Просунув ладони под упругие ягодицы и чуть приподняв девушку, он опускался с поцелуями ниже и ниже. Пройдясь по аккуратному пупку и бархатной коже живота, его язык скользнул по бедрам к ложбинке между ног и коснулся нежных складочек в паху.
Арзу, выгнулась сильнее и непроизвольно сдвинула ноги.
– Нет, детка, разведи их как можно шире, – голос султана срывался на хрип, – иначе мне придется их тоже привязать.
«Конечно, придется, ты забыл, что она еще девочка?»
Фатих потянулся к цепям, прикрепленным в изножье ложа. Два мощных карабина защелкнулись на металлических кольцах ее ножных браслетов.
Опять Арзу была полностью обездвижена, и опять осознание этого вызвало прилив теплой волны внизу живота.
Розовый бутон расцветал на глазах у султана, открывая узкий манящий вход, губки увлажнились и затвердели. Он провел по ним пальцем, слегка проникая внутрь. Арзу ахнула, издавая стон. Она была совершенно мокра там, его девочка! Она ждала его! Ее тело было готово и хотело его!
«Не торопись», – уговаривал себя Фатих, изо всех сил сдерживая звериную похоть. Он собрал немного драгоценной влаги и просунул палец в тугое отверстие меж ягодиц. С каждым его движением стоны Арзу переходили в слабые крики. Нет, все-таки от боли его девочка кричала иначе и сейчас совсем не плакала. Повелитель смотрел на ее озаренное внутренним светом лицо и счастливо улыбался, как глупый юнец.
Никогда грозный Фатих не входил ни в одну из своих женщин так осторожно и бережно, как сейчас! Аккуратно раздвинув твердой головкой влажные губы, он медленно, с остановками, продвигался вглубь ее тела, стараясь не поранить нежные трепещущие лепестки плоти. Было тесно, очень тесно и чуть-чуть больно, молодые мышцы Арзу с силой сжимали его член, не пуская дальше, и он, закусив до крови губу, стонал от этой сладкой боли. На лбу и губах Арзу выступили капельки пота, султан понял, что пора прекращать эту взаимную пытку. Слегка подавшись назад, он сделал резкое движение вперед. Тело Арзу под ним на секунду превратилось в дугу и зазвенело, как струна.
Ее низкий гортанный крик прорезал тишину спальни. Острая боль на мгновение пронзила живот Арзу и сразу же отступила, внутри разливалось приятное тепло, и что-то теплое потекло по бедрам. «Кровь, – догадалась Арзу, – из меня течет кровь. Он что-то разорвал внутри меня». Бедная девочка имела весьма смутное представление о дефлорации.
Фатих замер, давая ей возможность свыкнуться с новым ощущением, затем возобновил движения, постепенно ускоряя темп. Арзу безвольно распласталась под ним и лишь часто дышала в такт толчкам, видимо, потратив на расставание с девственностью последние силы. Крупные капли пота покрывали ее шею и плечи, собирались в ручейки и, стекая по ложбинке на груди, образовывали маленькое озерко в углублении пупка.
Теперь стало заметно легче, и можно было сосредоточиться на собственном теле; Фатих сознательно ослабил контроль над процессом. Сильными ударами он до упора вгонял свой большой член в податливое кровоточащее лоно, с упоением растягивая его, всей сущностью впитывая нарастающее напряжение. Приближаясь к пику наслаждения, султан почти непроизвольно нажал на твердый, явственно проступивший, возбужденный бугорок Арзу. Мощный оргазм бурной лавиной одновременно сотряс их обоих. Фатих умирал в ней – то ли от сладких звуков, издаваемых его Сиреной, то ли от беспрерывных волнообразных сокращений, выдаивающих без остатка его семя, и безумно хотел, чтобы эта маленькая смерть длилась вечно.
Наконец, выжатый до последней капли, султан покинул драгоценное лоно и обессиленно рухнул на спину, пытаясь усмирить рвущееся из груди сердце. Закрыв глаза и широко раскинув руки, он постепенно возвращался в реальность и к своим размышлениям.
Следовало признать, что его новая греческая Победа оказалась большой редкостью. И она просила научить ее тому, что уже умела! Вероятно, сама свободная островная природа наградила ее уникальным даром особой женской сверхвысокой чувственности. Фатих перебирал в памяти своих женщин и не мог припомнить ничего подобного. Может быть, от страха перед ним или от внутренней скованности и отсутствия собственных желаний они обычно долго приближались к оргазму, иногда для этого требовались месяцы, а то и годы, или рождение ребенка. О том, чтобы достичь его в первое соитие во время потери девственности, и думать было невозможно. Наверное, и обращение с ними самого султана не способствовало этому: он никогда особо не заострял внимания на ощущениях женщин, видя в них лишь источник своего удовольствия и сосуд для вынашивания наследников.
О проекте
О подписке