Позиция суда: власти РФ признали, что эффективное расследование жалоб заявителя на применение к нему пыток не проводилось, и что права заявителя, гарантированные ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод были нарушены. По мнению суда, этого оказалось недостаточно для того, признать жалобу неприемлемой. В данном деле суд пришел к выводу о том, что обжалуемое жестокое обращение должно достигать «минимального уровня жестокости». Оценка этого минимума относительна и учитывает такие обстоятельства, как продолжительность жестокого обращения, его физические и психические последствия, а также пол, возраст и состояние здоровья жертвы.

В данном деле также были подчеркнуты признаки бесчеловечного обращения, а именно:

● предумышленный характер;

● продолжительность свыше нескольких часов;

● причинение реальных телесных повреждений либо физических или психологических страданий.

Кроме того, суд сослался на ранее сформулированные характеристики унижающего достоинство обращения:

● вызывает чувство страха, тоски или неполноценности;

● способствует подавлению морального или физического сопротивления жертвы;

● понуждает жертву действовать против собственной воли или совести.

Указанные параметры потребовались суду для проведения разграничения между понятиями жестокого обращения и пытки. При этом последняя подразумевает умышленное бесчеловечное обращение, причиняющее особо тяжкое и жестокое страдание. Поскольку заявитель был полностью зависим и уязвим от сотрудников полиции, суд счел, что обращение, которому он был подвергнут, приравнивается к пытке.

Решение суда: Суд отметил, что неисполнение обязанности по проведению эффективного расследования жалоб заявителя способствовало укреплению чувства безнаказанности сотрудников полиции. Суд констатировал нарушение ст. 3 ЕКПЧ как в материально-правовом, так и в процессуальном аспекте. Заявителю была присуждена компенсация в сумме 45 000 евро и возмещение судебных расходов в сумме 3715 евро.

Позитивные и негативные последствия принятия решения: дело заявителя имело высокий общественный резонанс. Информация о предполагаемом жестоком обращении была включена в доклад международной правозащитной организации «Международная амнистия». В порядке гражданского судопроизводства заявитель обращался с иском о взыскании компенсации за вред, причиненный непроведением следственными органами эффективного расследования по его жалобам. Иск был удовлетворен, и в пользу заявителя была взыскана ничтожная компенсация (500 руб.). Недостатки и слабая мотивировка отказных постановлений по жалобам заявителя были предметом критической оценки ЕСПЧ, однако примерно аналогичные аргументы используются в надзорной деятельности органов прокуратуры, которые ежегодно отменяют огромное количество постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела.

Очевидно, что заявитель был причастен к совершению преступлений против собственности, поскольку уголовное дело в отношении него было прекращено по нереабилитирующему основанию (в связи с примирением с потерпевшими). Но применение пыток не может быть оправданным ни при каких обстоятельствах. Подобные случаи должны всегда вызывать пристальное внимание следственных, надзорных и судебных органов и влечь за собой принципиальную оценку содеянного.

Следует отметить, что в российском законодательстве сформулировано родственное приведенному в данном постановлении определение пытки (в примечании к ст. 117 УК РФ). Соответственно, при квалификации действий сотрудников правоохранительных органов, совершенных в отношении заявителя, оно могло применяться, и существовали эффективные средства для его правовой защиты, которые не были использованы. В то же время, при рассмотрении дела в ЕСПЧ власти РФ привели многочисленные примеры уголовного преследования должностных лиц правоохранительных органов за подобные действия. Из этого следует, что правовой инструментарий для уголовно-правовой оценки таких ситуаций в законодательстве имеется, но не созданы механизмы его эффективного, тщательного и беспристрастного применения.

В качестве позитивного обстоятельства можно отметить, что ЕСПЧ признал недостаточно эффективным механизм до-следственной проверки, предшествующей возбуждению уголовного дела, что несколько активизировало научно-практическую дискуссию о дальнейшей судьбе этой стадии процесса. Действительно, первоначальный этап досудебного производства требует модернизации, и ее проведение усилит защищенность граждан, пострадавших от преступных действий.

Постановление от 30.04.2015 по делу «Шамардаков против Российской Федерации» (жалоба № 13810/04) ⁵⁹

Обстоятельства дела: Заявитель жаловался на жестокое обращение со стороны сотрудников полиции и отсутствие эффективного расследования совершенных в отношении него противоправных действий. Кроме того, он подвергал сомнению обоснованность вынесенного в отношении него обвинительного приговора. В частности, заявитель был задержан в качестве подозреваемого по уголовному делу об убийстве своей знакомой (на него как на возможного убийцу указала мать потерпевшей). После этого он был подвергнут медицинскому освидетельствованию, поскольку предположительно находился в состоянии опьянения. Фельдшер, который провел освидетельствование, не выявил на теле задержанного каких-либо повреждений. Фактическое задержание состоялось до принятия процессуального решения о возбуждении уголовного дела, и протокол задержания был оформлен по истечении трех часов с момента его доставления в отдел полиции. По словам заявителя, все это время он подвергался интенсивным избиениям со стороны двух оперуполномоченных, принуждавших его к даче признательных показаний. Срок задержания продлевался на 72 часа, после чего был санкционирован арест. За это время к подозреваемому несколько раз вызывали врача. Из материалов дела следует, что при этом были выявлены переломы, ушибы и иные повреждения. Адвокат заявителя подавал жалобы на жестокое обращение в прокуратуру и в суд. В возбуждении уголовного дела было отказано, хотя материалом проверки установлена невозможность нанесения таких повреждений самостоятельно, а также применение физической силы и специальных средств при задержании, поскольку заявитель имел репутацию опасного преступника. В дальнейшем заявитель подтвердил версию о жестоком обращении, изменив показания, данные в ходе следствия, при рассмотрении дела по существу. В целом, его версия нашла косвенное подтверждение при апелляционном пересмотре приговора, которым он был признан виновным в совершении убийства. Отменяя приговор, суд второй инстанции указал, что заявитель не признал себя виновным и объяснил противоречия в своих показаниях жестоким обращением. Новый приговор также был обвинительным, и его отменила надзорная инстанция по представлению прокуратуры. В представлении указывалось, что в основу обвинительного приговора положены показания, данные в отсутствие защитника и не подтвержденные в суде. При еще одном пересмотре виновность подсудимого была установлена на основании свидетельских показаний и ряда косвенных доказательств. Всего по данному делу приговоры выносились и отменялись четыре раза, однако это не повлияло на идентичное решение вопроса о виновности заявителя.

Позиция суда: суд признал жалобу приемлемой, не найдя оснований для обратного. В целом такой прием достаточно часто встречается в практике ЕСПЧ, поскольку тем самым считается, что заявители, обжалующие неочевидные и крайне сложно доказываемые нарушения своих прав, получают дополнительную гарантию правовой защиты. При этом суд сразу оговорил, что не ставит перед собой задачу разрешить вопрос о виновности или невиновности заявителя в инкриминируемом деянии. Иными словами, законность и обоснованность обвинительного приговора в данном деле сомнению не подвергалась. Как и в ряде подобных дел, рассмотренных по жалобам граждан различных стран (Франции, Австрии, России и др.), суд исходил из собственной правовой позиции относительно того, что для принятия справедливого решения необходимо получение как доказательств от заявителя относительно того, что он подвергся жестокому обращению, так и «правдоподобных объяснений» от государства относительно того, как человек, заключавшийся под стражу здоровым, был освобожден или переведен в другое место содержания с телесными повреждениями. Если таковые были причинены при задержании, требуется представление убедительных доказательств того, что применение силы было соразмерным и необходимым.

Проведенное расследование по жалобе на жестокое обращение суд счел неэффективным. Сославшись на собственную правовую позицию (кстати, также сформулированную по жалобе заявителя из России – по делу «Ляпин против Российской Федерации», рассмотренному выше), он отметил, что отказ возбудить уголовное дело по заслуживающим доверия утверждениям заявителя о жестоком обращении – это иллюстрация невыполнения государством обязанности провести эффективное расследование.

Решение суда: все акты физического насилия, которому подвергся заявитель, взятые вместе, представляли собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Признав неприемлемыми иные претензии заявителя, суд назначил ему компенсацию морального вреда в сумме 20 000 евро и компенсацию расходов на услуги представителя в 1400 евро.

Позитивные и негативные последствия принятия решения: в данном деле позиция государства основывалась на том, что часть телесных повреждений была причинена заявителю при задержании, а относительно происхождения других травм не был установлен источник. Однако именно неустановление источника травматического воздействия и является иллюстрацией неэффективности расследования.

Европейский Суд по правам человека отметил как «особенно поразительное» обстоятельство, что ни одно из должностных лиц, контактировавшее с заявителем, не предприняло никаких мер по установлению обстоятельств жестокого обращения, хотя соответствующие обязанности есть в национальном законодательстве, в том числе, в Федеральном законе «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»⁶⁰. Особое внимание суд обратил на то, что спустя непродолжительное время после фактического задержания заявитель жалобы на состояние здоровья не предъявлял.

Необходимо отметить, что по аналогичному делу «Манжос против Российской Федерации», рассмотренному в 2016 г., ЕСПЧ установил, что жестокому обращению подвергся гражданин, задержанный в административно-правовом порядке (несколько часов содержался со скованными за спиной руками в положении, позволяющем стоять только на носках). Три года он пытался добиться возбуждения уголовного дела, но такое решение было принято только после коммуницирования жалобы в Европейском суде. Уголовное дело было возбуждено по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ, но впоследствии приостановлено в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению к уголовной ответственности. ЕСПЧ обнаружил здесь и признаки жестокого обращения (подтверждались документально), и признаки неэффективно проведенного расследования.

Вышеперечисленные обстоятельства характеризуют механизм уголовного судопроизводства не самым лучшим образом. Однако здесь, скорее, речь идет не о дефектах законодательства, а о недостатках правоприменительной деятельности, которые в целом преодолимы.

Позитивные последствия принятия решения можно отметить в следующем. Достаточно интересно, что в данном постановлении ЕСПЧ отметил собственную субсидиарную роль и невозможность фактического выполнения функций суда первой инстанции. Такой подход позволяет заключить, что в своей деятельности ЕСПЧ не ставит задачу вмешательства в национальную юрисдикцию, а только выполняет правозащитную функцию. В то же время, он подчеркнул, что принцип субсидиарности не исключает контроля за результатами, достигнутыми с использованием внутригосударственных средств правовой защиты. Примечательно также, что в совпадающем мнении судья от РФ выразил сожаление в том, что национальными судами были допущены нарушения презумпции невиновности и права заявителя на справедливое судебное разбирательство.

Постановление от 16.07.2015 по делу «Алексей Борисов против России» (жалоба № 12008/06) ⁶¹

Обстоятельства дела: заявитель обратился с жалобой на применение к нему пыток после задержания по подозрению в совершении грабежа. Согласно его версии, он был задержан по месту жительства, после чего его вывезли в неизвестное место сотрудники полиции, скрывавшие лица под масками, и сильно избили, требуя признаться в совершении преступления. Когда его привезли обратно для подписания протокола обыска в жилище, он, находясь в отчаянии, выбросился из окна четвертого этажа. Адвокат заявителя обращался в прокуратуру и в суд с требованием возбудить уголовное дело о принуждении к даче показаний, однако этого не произошло. По уголовному делу в отношении заявителя был вынесен обвинительный приговор. На момент рассмотрения жалобы заявитель отбывал наказание в виде лишения свободы, назначенное на срок 17 лет. Согласно доводам российских властей заявитель был задержан по подозрению в совершении тяжкого преступления и покушался на побег, в результате чего получил телесные повреждения при падении с высоты. К нему применялась физическая сила и специальные средства, поскольку он вел себя провокационно. По обращению его адвоката была проведена процессуальная проверка, в ходе которой изложенные в нем факты не нашли подтверждения.

Позиция суда: жалоба признана приемлемой (как не содержащая таких данных, которые могут влечь за собой признание ее неприемлемой). Такой подход означает, что в неочевидных ситуациях, когда однозначно невозможно утверждать, истинны ли факты, изложенные в жалобе, или нет, ЕСПЧ предпочитает провести слушание дела, полагая, очевидно, это своей обязанностью как последней инстанции, в которую может обратиться гражданин, исчерпавший внутригосударственные средства правовой защиты. При рассмотрении данной жалобы Суд обратил внимание на следующее.

Во-первых, судебно-медицинская экспертиза, проведенная заявителю, выявила у него повреждения двух видов: одни могли образоваться в результате падения с высоты, другие могли быть причинены тупым предметом в результате ударов. Во-вторых, оперативно не были допрошены и не установлены возможные очевидцы происшествия, поэтому процессуальная проверка носила формальный характер.

В силу ст. 1 ЕКПЧ в понимании суда заложена обязанность государства проверять все оспоримые жалобы, предъявляемые участниками уголовного процесса. Оспоримые жалобы – это, в частности, те, в которых изложена труднопроверяемая информация (в том числе, о жестоком обращении при задержании, о применении пыток в местах лишения свободы и др.). Соответственно, такие жалобы надо проверять особенно внимательно. ЕСПЧ при этом рекомендует проверять, была ли применена к задержанному сила, было ли это оправданно, и если нет, то по чьей конкретно вине это произошло. Кроме того, Суд требует соблюдения трех параметров эффективности расследования:

● тщательность – принятие всех мер для сбора доказательств обоснованности или необоснованности жалобы;

● незамедлительность – оперативное реагирование позволяет укрепить общественное доверие и избежать любых подозрений в пособничестве жестокому обращению;

● независимость – лицо, проводящее расследование, не должно находиться в служебной подчиненности с лицами, подозреваемыми в жестоком обращении.

По жалобам на жестокое обращение ЕСПЧ рекомендует проводить медицинское освидетельствование заявителя с составлением заключения врача, в котором должны описываться травмы пациента, его жалобы, объяснения об обстоятельствах причинения телесных повреждений и заключение врача о том, насколько эти объяснения соответствуют действительности.

Суд указал, что в данном деле стороны не оспаривают наличие у заявителя телесных повреждений, но называют различные причины их возникновения. При этом принятые меры по проверке версии заявителя суд признал неэффективными (принимались следователем, который расследовал дело заявителя; судебно-медицинская экспертиза была назначена через 14 дней после обращения адвоката; дополнительный анализ телесных повреждений двух видов не проводился). Запоздалая реакция властей в таких случаях не только подрывает общественное доверие, но и свидетельствует о невозможности эффективной защиты лиц, находящихся в уязвимом положении.