– Да, да… одну секунду… – Шон потёр лицо руками, отгоняя последние остатки дремоты и принялся приводить себя в порядок. Пока лодка продувала балласт, Шону помогали облачиться в трофейный германский водолазный костюм, который посчастливилось достать англо-американской разведгруппе. Даже нательное бельё и вязаный свитер тоже были германскими. Достигнув поверхности, командир лодки принял решение начать высадку. Матросы побежали к контейнерам и под руководством техников отдраили люки. От левого контейнера понеслись ругань и приглушённые возгласы: при подводном ходе нарушилась герметичность и была повреждена фиксация «колесницы» – как называли её англичане, предоставившие пару образцов для сюрприза германцам [3]. Шон и его товарищи, которые проходили спецподготовку, погружаясь и плавая под водой на этих диверсионных средствах называли их неприлично, но довольно близко по значению к названию, которое дали этим аппаратам их изобретатели – итальянцы. Те их нарекли поросятами. Правый аппарат был в полном порядке, и Шон со своим водителем выбрались на палубу ожидая, когда матросы и техники вытянут его из контейнера на специальное ложе. Через несколько секунд матросы бочком, похлопывая Шона и Майка по плечам на удачу, освободили палубу. Остались только два техника в резиновых костюмах и масках для погружения под воду. Заняв свои места: Майк – впереди, Шон – сзади, диверсанты были готовы к выполнению задачи. Техники дали знак наблюдавшему за ними экипажу, что всё в порядке, и лодка медленно стала погружаться. Когда вода дошла Шону до груди, техники освободили их аппарат из фиксаторов, и он закачался на волнах. Толкая его чуть дальше от лодки, техники были похожи на больших саламандр. Майк включил двигатель и махнул рукой. Техники поплыли обратно, а Шон помахал на прощание экипажу, который был еле виден в стекло маски. Поросёнок понёс их прочь от родной лодки по морским волнам навстречу неизвестности. Через три минуты хода на поверхности Майк, сориентировавшись, открыл клапан, и поросёнок погрузился под воду. Холодок побежал по спине Шона, когда плотная среда обхватила его тело, и волны сомкнулись у него над головой. В подводном положении они должны были миновать боновые заграждения и приблизиться к берегу не вызывая подозрения у германцев. Аппарат шёл экономным ходом, чтоб сберечь энергию аккумуляторов, ведь высадиться должен был только Шон, а Майку предстояло вернуться назад и включить акустический буй, чтоб его нашла лодка. Поросёнок содрогнулся от подводного удара. Майк отключил двигатель и аккуратно рукой оттолкнул якорную мину, попавшуюся им на пути. Шон выставил руки и коснулся корпуса мины, помогая товарищу отодвинуть от их аппарата неожиданное препятствие. Им очень повезло, ведь если бы мина была чуть ниже, то их задание уже бы закончилось при весьма трагических обстоятельствах. Мина стукнулась как раз в защитный козырёк, за которым сидел Майк. Осторожно миновав чёрный шар мины, диверсанты самым малым ходом двинулись вперёд, увеличив глубину погружения ещё на пару метров. Несколько минут спокойного хода на новой глубине напомнили Шону о бесконечных тренировках, во время которых инструкторы готовили диверсантов не только к физическим, но и к психическим нагрузкам. При подобных погружениях нужно было забыть слово паника, единственное, на чём диверсант должен был сконцентрировать свою волю – это выполнение задания. Некоторые тренировки требовали почти ювелирной работы в очень суровых условиях. Чего стоили занятия по установке магнитных мин в условиях практически полного отсутствия видимости – нужно было почти вслепую, наощупь ввинчивать штоки взведения химических взрывателей. Вспомнились погружения и занятия с использованием водолазного колокола, при проведении одного из них, они чуть не потеряли Стива, хорошо, что рядом был инструктор. Поросёнок плавно шёл вперёд, разрезая своей тушкой водный полумрак, подсвеченный снизу каким-то призрачным свечением. Только где-то наверху переливались лунные блики на водной поверхности. Неожиданный мягкий толчок заставил Шона наклониться вперёд. Поросёнок наскочил на противоторпедную сеть. Майк заглушил двигатель, покинул своё место и держась за корпус торпеды двинулся к контейнеру с инструментами, находившемуся за местом Шона в специальном обтекателе. Шон приподнялся на своём месте, когда Майк с прикреплёнными к руке ременной петлёй ножницами, проплыл мимо. Сев верхом на носовую часть торпеды, Майк, держа ножницы обеими руками, не спеша резал ячейки одну за другой, а Шон фиксировал положение поросёнка, относительно сети. Наконец, проход в сети оказался достаточным для проникновения в охраняемую область, и Майк с Шоном протолкнули носовую часть торпеды через прорезанную дыру в сети. Когда передний защитный козырёк был по другую сторону сети, Майк протиснулся вперёд и, находясь с другой стороны заграждения, помогал протолкнуть торпеду. Шон старался, чтоб кормовая часть торпеды с гребным винтом и управляющими плоскостями спокойно прошла через прорезь в сети, и её обрывки не зацепились за лопасти. Тяжёлый поросёнок наконец проскользнул через препятствие, и диверсанты, заняв свои места, двинулись дальше. Окончание подводного путешествия было совсем близко. Торпеда подходила к мелководью. На глубине, позволявшей Шону воспользоваться содержимым носового контейнера торпеды, Майк застопорил ход и дал знак товарищу. Вдвоём они отсоединили носовой контейнер, начинённый всем необходимым для успешного выполнения Шоном операции, как вдруг поросёнок выкинул один из своих дурацких фокусов: лишённая дополнительного веса торпеда, получив дифферент на корму, стала подниматься. Майк, моментально стравил воздух, вернув поросёнка в надлежащее положение. Шон, держась за контейнер рукой, помахал на прощание отплывавшей задним ходом плохо различимой в толще воды неясной массе торпеды, ведомой Майком к родной подводной лодке. Стоя по плечи в воде, Шон развернул контейнер боком к берегу и покатил его по дну. Масса спецоборудования была невелика, поэтому контейнер ворочался довольно легко. Пару раз он наскакивал на более-менее крупные камни, и Шону приходилось наваливаться на него всем весом, чтоб преодолеть препятствие. Видимый впереди валун, торчащий из воды почти у самой кромки моря, мог послужить неплохим ориентиром для размещения возле него контейнера. Ведь после выполнения операции Шону нужно будет воспользоваться им ещё раз. Контейнер заскрежетал на очередном камне, попавшемся на пути. Шон навалился всем весом и внезапно почувствовал, как дно будто просело под его ногами. Остановившись, он опёрся о контейнер и почувствовал, что его мутит. Сняв маску дыхательного аппарата, благо глубина позволяла это сделать, он вдохнул полной грудью свежий морской воздух. Пелена перед глазами не пропадала. Всё ещё опираясь на контейнер, Шон несколько раз умылся холодной водой. По всей вероятности, это недомогание было следствием неисправности дыхательного аппарата. Движение под водой было не очень долгим, и ресурсы дыхательной системы не должны были так быстро закончиться.

– «Как там Майк?» – подумал Шон, ведь случись такая гадость с ним, ему было бы гораздо труднее. Правда, поросёнок имел в своём запасе один резервный аппарат, но всё равно приятного мало. Прикинув визуально расстояние до валуна, Шон собрал свою волю в кулак и двинулся дальше. Теперь шаги давались с большим трудом, чем прежде, но выхода не было. Добравшись, наконец до валуна, он долго стоял, прислонившись к нему спиной и приходя, насколько это возможно, в себя. Вода теперь доходила до самого среза герметического люка контейнера, что позволяло более-менее спокойно воспользоваться его содержимым. Наконец, немного продышавшись, Шон стал снимать с себя гидрокостюм. По колено в воде, да ещё в состоянии, похожем на тяжёлое похмелье, это было не просто. Наконец, с костюмом было покончено и Шон, уложив его на дне, придавил камнем. Сев верхом на контейнер, он отщёлкнул фиксаторы гермолюка и открыл его. Контейнер почти не пропустил воды, хотя некоторое количество её всё-таки просочилось. Главное – это то, что содержимое контейнера было в сохранности. Достав оттуда рюкзак, и пакет с одеждой и оружием, он, заглянув внутрь, осмотрел свой запасной дыхательный аппарат. На него была вся надежда. Если аппарат подведёт, то ему придётся очень туго. На вид всё было в порядке. Задраив люк контейнера, он как смог пристроил выкрашенный серым камуфляжем «под камень» контейнер за валуном, со стороны открытого моря. С расстояния метров десять, его можно было принять за обросший водорослями обломок скалы. Теперь, остаётся только добраться до берега и там, по возможности, найти укрытие и немного отдохнуть. Правда, были ещё стимуляторы, находившиеся в аптечке, но Шон не хотел пичкать себя химией. Пройдя по каменистому пляжу, он дошёл до круто обрывавшегося берега. Разорвав пакет, Шон оделся и проверил оружие – мощный пистолет, снабжённый глушителем. Тут было всё в порядке. Если бы не мерзкое состояние, то можно было бы сказать, что всё идёт почти идеально. Наверху росли три дерева, образуя естественный навес. Этим природным укрытием и решил воспользоваться Шон чтоб отдохнуть хотя бы несколько часов и дождаться рассвета. Взобравшись на крутой холм, он расположился у основания толстых стволов и расслабился. Где-то вдалеке была слышна песенка какой-то ночной птички. Шон положил за пазуху пистолет и закрыл глаза. Постепенно он впал в дремоту. Сон, сначала зыбкий, неглубокий, то и дело смешивал явь с дремотными образами. Наконец, Шон погрузился в круговерть предшествовавших его высадке на вражеский берег событий. Странный то был сон, похожий на дежа вю. То и дело возникало ощущение нереальности происходящего во сне, и возникала мысль, что это уже когда-то было, но совсем не так. Наконец, совсем уж неприятным было видение сержанта, который почему-то лез Шону за воротник и как-то по дурацки его щекотал. Шон вздрогнул и проснулся. Было уже утро. Рассвет он проспал, но зато от неприятной дурноты не осталось и следа. Было ещё что-то, что беспокоило. Шон полез за воротник рукой и достал оттуда крупную гусеницу. Отшвырнув её в сторону, он встал, потянулся и осмотрелся. Солнце стояло уже довольно высоко, день обещал быть жарким, и чистое без единого облачка небо было тому подтверждением. Достав из рюкзака карту, напечатанную на куске шёлка, Шон сориентировался. Выходило так, что отклонение от места высадки всё-таки было, правда не очень значительное, но нужно было сделать поправку. В этом месте вполне могли быть германские патрули. Чуть дальше совершенно точно, базировалось какое-то артиллерийское подразделение. Объект, который являлся целью высадки Шона, находился восточнее, на приличном удалении от береговой линии. Его обширная площадь и форма центрального бункера, после получения первых донесений от осведомителей, постоянно уточнялись. Вот и вчера была произведена повторная аэрофотосъёмка громадного бункера якобы сбившимся с пути бомбардировщиком, в то время как основное подразделение летающих крепостей кромсало мало заслуживающее такого пристального внимания расположение артиллерийской части. Карта, предоставленная в распоряжение Шона, была точна, но фотография бункера, впечатляла гораздо больше. Дело было не только в размерах секретного объекта, из фотографии было ясно видно, что возле бункера находится обширный полигон, какие-то небольшие вспомогательные строения, и ещё что-то. Но самым странным было то, что объект не имел никаких подходов, ни дорог, ни чего-либо похожего на тропы. Тем не менее, жизнь на полигоне и в секретном бункере без сомнения била ключом. Сведения, которые были получены от нескольких бежавших заключённых и от осведомителей, давали довольно жуткую картину происходящего под огромными бетонными перекрытиями объекта. Сначала командование даже сочло эти сведения дезинформацией, но данные, полученные в разное время и от разных людей, совпадали. Шон свернул карту и двинулся на северо-восток.

– Сейчас немного прохладно, но вероятно к полудню станет жарче, – подумал Шон, поправляя рюкзак с притороченным к нему скатанным пятнистым плащом. Впереди был лес, и Шон, оглядевшись по сторонам, углубился в тень деревьев. Стараясь не производить лишнего шума, Шон шёл, стараясь не расслабляться видами ярких лесных цветов, которые будто манили прилечь на крошечной полянке, положить руки под голову и вот так лежать и смотреть в небо на проплывающие барашки облаков. Шон остановился, дотянулся рукой до бокового кармана рюкзака, вытянул фляжку и отхлебнул.

Лесок быстро закончился, и впереди за последними деревьями показалась внушительная изгородь из колючей проволоки.

– Так, первое препятствие, – проговорил Шон, снимая рюкзак и отстёгивая плащ, – а мы, вот так. – И он постелил плащ поверх неприветливых железных колючек. Перекинув рюкзак, он перебрался через препятствие и сразу же пожалел о своей поспешности. Впереди, сразу за колючей проволокой было широкое поле, за ним лес. Среди ярко-зелёной травы то и дело можно было заметить столбики с надписью на немецком языке: «Осторожно, мины!»

Единственной возможностью решить эту задачу – было следовать вдоль колючей проволоки по тропе, протоптанной германскими патрулями. Посмотрев вдоль тропы в одну, затем в другую сторону, Шон увидел выходящих из-за дальних деревьев двух немецких солдат и пригнувшись бросился в ближайшую канаву под одним из столбиков, поддерживавших колючую проволоку. Для полной маскировки Шон накрылся с головой камуфлированным плащом. Достав и сняв с предохранителя пистолет, он стал ждать. Ожидание тянулось бесконечно долго, и Шон уже подумал, что германцы заметили его и стоят теперь рядом, ухмыляясь и держа автоматы наготове чтоб сделать из него решето. Он прислушался. Ничего. Становилось жарко, и Шон рискнул приподнять тихонько плащ, чтоб глотнуть свежего воздуха и осмотреться. Тропа шла в трёх метрах от того места, где лежал Шон. Два германских солдата, идя вразвалочку и громко споря, поравнялись с местом, где прятался Шон.

– Ты жмот, Курт! Самый распоследний!

– Вовсе нет. Пойми ты, пойми! Не могу я сейчас дать больше!

– Ставки всегда стандартные! Ты не можешь обмануть ребят!

– Не могу я сейчас, в другой раз – да! А сейчас – нет!

– В другой раз! Можно подумать, что подобное развлечение – это тебе какой-нибудь театр. Тут ведь трудно всё запланировать.

– Согласен, но сейчас ведь бои стали довольно часты…

– Главное, чтоб командование не узнало! А ты всё-таки жмот! На что ты копишь? Нас ведь даже в бордель не пускают! Сидим как крысы! Единственное развлечение – бои!

– Не только…

– А что ещё?

– Мы ведь не на передовой.

– Правильно! Но денег всё равно надо ставить больше.

– Вот кровосос!

Второй солдат вздрогнул и проговорил, останавливаясь:

– Заткнись, и не вспоминай его! Забыл, что он натворил в казарме?

– Забудешь такое, как же! Только ведь мы-то ни при чём. Выпустили-то его не мы.

– Правильно. Но расплатились-то наши ребята!

– Эх! Даже вспоминать жутко!

Солдаты, уже лениво переговариваясь, брели по тропе в восточном направлении туда, где лес почти вплотную подходил к колючей проволоке. Шон, дождавшись когда они отойдут на достаточное расстояние, пригнувшись короткими перебежками двинулся следом. Идти за германцами, то и дело ныряя в траву, было крайне неудобно, учитывая наличие рюкзака. Но вот тропа, по которой шёл патруль, углубилась в лес. Шон с удовольствием распрямился за первым же толстым деревом и отёр с лица пот. Германцы были так увлечены своим разговором, а возможно просто были уверены в том, что никто не попытается пересечь заграждение рискуя нарваться на мины, что ни разу не оглянулись. Всё это было на руку Шону, который, перебегая от ствола к стволу, старался не терять германский патруль из виду. Под сенью деревьев воздух был чистый и пах терпкими лесными цветами. Единственной проблемой был чрезмерно разросшийся кустарник и груды сухих веток, которые грозили хрустнуть при неосторожном движении диверсанта. Тропа, шедшая через лес, оказывается имела ответвление, уходившее налево, в направлении северо-запада. Патруль свернул на боковую тропу и двинулся в направлении, где, судя по карте, находился секретный бункер.

– Всё оказывается несколько проще, чем казалось сначала, – подумал Шон, срывая и нюхая крохотный фиолетовый цветок, – возможно я сумею проникнуть на объект у них на плечах.

Обойдя дерево, он вздрогнул: на него смотрел столбик «Осторожно! Мины».

– Рано я расслабился, – решил Шон, переходя ближе к тропе, по которой шёл патруль. Вероятно, мины были и в лесу. Вот в чём причина беспечности патруля. Отойдя от заветной тропы, любой, попавший в охраняемую зону, рисковал разбросать свои запчасти с фейерверком по окрестным деревьям. Тем временем, один из солдат поднял палец вверх и сказал товарищу:

– Курт, быстро представь, что у тебя телефон, и ты мне звонишь! Ну, давай!

– Зачем это?

– Ну, давай же!

– Ладно, – согласился солдат и сделал вид, что крутит диск телефона.

Второй вытянулся, сделал вид, что хочет поднять трубку и вдруг громко пустил на высокой ноте ветры.

– Аллё! Это, судя по запаху, Курт звонит? Курт, ты жмот! – оба разразились взрывом хохота.

– Шутники… – проговорил Шон, наблюдая из-за дерева за выкрутасами солдат.

Те гогоча двинулись дальше. Но то, что произошло в следующий момент – удивило Шона. На тропе прямо посередине торчал указатель о наличии мин.

– Куда же дальше? – Шон следил за действиями солдат, которые как ни в чём не бывало закурили, и один даже присел на пень, стоявший рядом с указателем, а второй подошёл к раскидистому дубу, стоявшему в стороне. Потрогав кору, он неожиданно открыл дверцу и извлёк из недр дерева телефонную трубку.

– Ребята, просыпайтесь, тут патруль! Пропустите нас, – и он добавил слово, которое по всей видимости было паролем, но звучало так, что Шон вряд ли бы повторил его с первого раза, даже если бы видел его написанным на бумаге. Вероятно, это было латинское слово. Нарушая тишину леса, трижды прогудел сигнал, похожий на автомобильный гудок. Солдат убрал трубку, закрыл дверцу и, махнув рукой товарищу, смело двинулся по заминированной тропе. Второй, вскочив с пня, бросил окурок и придерживая рукой свой СТГ-44 побежал за товарищем [4]. Шон не стал задерживаться и когда солдаты отошли достаточно далеко, перебежал за столбик с указателем. Догнав солдат и спрятавшись за расщеплённым стволом, Шон услышал у себя за спиной тот же сигнал, но повторённый дважды.

– Занавесь! – пошутил один из солдат, шедших впереди.

«Неплохо бы найти в вашем занавесе дырку для выхода. Вряд ли вы меня просто так выпустите!» – Шон спрятался за деревом видя, что солдат указал рукой назад.

Выглянув повторно, он увидел, что солдаты ушли довольно далеко вперёд, и выскочив из-за укрытия перебежал на другую сторону тропы. Периодически останавливаясь и рассказывая друг другу разнообразные байки, солдаты двигались в нужном Шону направлении. По его расчётам, до объекта было ещё примерно мили две, может чуть меньше. Вдруг на пути патруля, среди тоненьких деревьев, обрамлявших тропу с обеих сторон, стал виден серый прямоугольник. Солдаты, перестав травить байки, поправили мундиры, приосанились и более чётким шагом двинулись к неясно видимому сквозь заросли сооружению. Шон перебежками от ствола к стволу, наконец, приблизился ближе к непонятному сооружению, которое оказалось не прямоугольником, а призмой из бетона, снабжённой мощной стальной дверью-люком, на проклёпанной поверхности которой не было видно ни рукояти, ни какой либо щели, ни чего-нибудь, за что можно было бы уцепиться, чтоб поднять эту дверь-люк. Солдат, которого звали Куртом, откинул металлическую крышку на бетонной поверхности призмы, рядом с дверью-люком и нажал кнопку.

– Патруль прибыл! – сказал он, наклонившись к системе связи, находившейся под крышкой.

– Понятно, открываем! – раздался голос из под крышки, и практически одновременно с этим послышался гул электромотора, и массивная дверь-люк медленно стала приподниматься, открывая ярко освещённый проход куда-то вниз. Лестница со стальными толстыми перилами была похожа на корабельную. Солдаты один за другим спустились вниз по лестнице, и дверь опустилась на место.

«Ну, вот что теперь делать?» – Шон посмотрел на исчезающую щель света под дверью, – «Видно наши с вами пути разошлись. Ладно. Дальше пойду в одиночестве».

Осторожно выйдя из-за укрытия, Шон пристально осмотрел бетонную призму, опасаясь каких-нибудь систем наблюдения.

Беспокойства были напрасны: призма стояла как монолит, не выказывая ни какого интереса к персоне Шона. Обойдя её кругом, Шон двинулся дальше по направлению к объекту, непрерывно глядя себе под ноги и опасаясь нарваться на мину. Сюрприз не заставил себя ждать: через пару сотен метров, диверсант наткнулся на серьёзную электрическую изгородь, вероятно опоясывавшую весь секретный объект.

Это был действительно очень неприятный сюрприз. С внешней и внутренней стороны периметра была вырублена просека, но с внутренней стороны обычной в подобных случаях контрольно-следовой полосы не было. Вероятно, германцы не хотели демаскировать свой объект, а может быть просто чрезмерно полагались на свои мины. Мины, конечно, были серьёзным аргументом, но ведь он, Шон, проник через них. Правда толку от этого пока было очень мало. Шон двигался вдоль изгороди пока не наткнулся на вековой дуб, который имел весьма внушительный ствол и стоял довольно близко к изгороди.

– Вот этим, пожалуй, можно и воспользоваться… – тихо сказал Шон и не спеша раскрыл свой рюкзак и извлёк части арбалета. Сев под дубом он смонтировал древнее оружие и достал предназначенную для особых случаев кошку-болт. Вытащив бухточку лёгкого, но прочного троса, он продел свободный конец в кольцо кошки и получил сдвоенный трос. Закрыв рюкзак, одев арбалет на плечо, он раскрутил кошку и закинул её в развилку ветвей дуба. Сгруппировавшись, Шон, хотя и с превеликим трудом, но всё-таки влез на дерево. Разместившись на дереве, он пристроил рюкзак и освободив кошку-болт, стал заряжать арбалет. Когда оружие было на взводе, он вложил в арбалет кошку с продетым в кольцо тросом и прицелился, ища на противоположной стороне подходящую мишень.

Выбрав нужное дерево, он расположил трос так, чтоб кошка при полёте свободно увлекала его за собой. Успокоив слегка дрожавшие после лазания по дереву руки, он выстрелил. Кошка молнией перелетела на другую сторону изгороди и влетев в крону дерева, угодила между крепких веток.

– Идеально. – проговорил Шон и подтянув трос, скрутил один конец в бухту и перекинув другой через одну из почти вертикально торчавших веток, связал их вместе. Получилось некое подобие канатной дороги. Привязав сперва рюкзак, он стал осторожно переправлять его на ту сторону. Понемногу продвигаясь вперёд, пятнистый рюкзак скоро оказался на дереве по ту сторону изгороди. Настала очередь Шона. Попробовав ещё раз на прочность трос, он, перекинув через него ноги, осторожно полез на ту сторону периметра. Лезть было трудновато: постоянно сверлила мысль о надёжности троса и возможной величине напряжения изгороди внизу. Наконец, Шон был вместе со своим рюкзаком на другом дереве. Отвязав рюкзак и достав из него бинокль, Шон одел его на шею. После этого осторожно отпустил рюкзак, и тот упал вниз, чем-то при этом брякнув. Развязав трос, Шон, держа скрученную бухту в руках, отпустил свободный конец и быстро-быстро стал сматывать трос в бухту. Что-то щёлкнуло на изгороди – вероятно трос что-то там задел. Посыпались искры, и Шон, опасаясь, что германцы прибудут к месту его высотных работ, белкой слетел вниз, подхватил рюкзак и, на ходу сматывая трос, бросился бежать. Через несколько десятков метров, Шон залёг и убедился в том, что германцы действительно решили полюбопытствовать, что там произошло с их изгородью. Среди прибывших к месту переправки через изгородь, были и его недавние знакомые солдаты.

– Будет вам о чём посудачить. – подумал Шон видя, что германцы сочли срабатывание изгороди случайностью и собираются уходить.

***

– Ну, что, ты успокоился? – опасливо спросил лысый.

Василий, молча, глядел в потолок. После эмоционального взрыва наступила какая-то апатия.

– Скажи, – наконец проговорил он, – это что ещё один ваш бесчеловечный эксперимент?

Лысый, немного подумав, ответил:

– Сперва ты скажи мне, что для тебя лучше? Гнить в обгоревших обломках твоего танка или получить возможность ещё немного пошагать по земле?

Василий посмотрел на лысого.

– Я так думаю, что пошагать-то мне вы как раз и не дадите. Мне рассказывали про то, что вы вытворяете.

– Вытворяете… А ты сам-то в это веришь? Ты сам-то, что видел? Ничего… А пошагать… Всё зависит от твоей сообразительности.

– Заканчивай свои паскудные загадки! Вы меня изуродовали. Теперь будете препарировать дальше? Или что? Для чего это вам нужно?

Лысый отставил к стене зеркало и посмотрев на смотровую щель в двери, сказал: