– Илья, милый, я очень хочу этого, но моя откровенность может ранить тебя… мои слова покажутся тебе обманчивыми, если ты не готов принять их правду. Знаешь, иногда честнее утаить часть правды, чем смущать ещё не открытое сердце… всему своё время, родной мой, – искренне сказала она.

– А-а, вот как – не дозрел ещё помидорчик, зеленоват. И сколько же ты отводишь мне времени на созревание? – недовольно бросил Вересов.

– Обиделся всё-таки… Илья, а ты веришь всему, что видишь? – в глазах девушки блеснули игривые огоньки.

– Даша, хватит уже этих шуток! Я устал уже от всех этих тайн, недомолвок, мне хочется ясности, мне нужно знать, что происходит со мной и какова твоя роль в этом. Даша, пойми, ты мне очень дорога, я верю тебе, но я не хочу быть слепым котёнком, мне эта роль неприятна…

– Извини, Илья, я не хотела тебя обидеть. Знаешь, всё, что происходит с тобой и со мной – это звенья одной цепи, если так можно выразиться… мы связаны с тобой ниточкой прошлого, это всё, что я могу тебе сказать сейчас. Ты всё узнаешь, но чуть позже. Илья, родной мой, я обещаю тебе, что расскажу тебе всё и даже покажу всё, что знаю и умею… только немного подожди, совсем немного. И, пожалуйста, не терзай меня больше вопросами, мне тоже непросто, поверь.

Вересов молча выслушал девушку, глубоко вздохнул и согласно кивнул.

– Вот и хорошо, – обрадовалась она, поднимаясь с земли. – Пойдём, родной, поищем твою машину.

– Ты знаешь куда идти?

– Найдём с Божьей помощью! – задорно рассмеялась девушка.

Но перед тем как отправиться в путь Вересов огляделся. Утро застало их на лесной полянке, а озера здесь и в помине не было.

– Ты что-то потерял? – поинтересовалась девушка.

– А, это из той же оперы, – махнул рукой Илья, – пошли, Даша.

Действительно, почти не петляя, минут через двадцать Даша вывела их к дороге, где была припаркована машина Вересова.

– А говорят, чудес не бывает. Всё, я уже молчу, – увидев свой «Форд», сказал Илья.

В глазах девушки заиграли весёлые смешинки.

Уже на подъезде в город Даша серьёзно поглядела на Вересова:

– Знаешь, Илья, мне нужно исчезнуть на некоторое время, меня не будет на месте, ты, пожалуйста, не ищи меня, я сама тебя найду. Так надо, не обижайся.

– Надо, так надо, – с видимым разочарованием пожал плечами мужчина.

– Опять обиделся… Ну, не обижайся, родненький мой, как же тебе объяснить, что ты самый мой дорогой человек, что я готова отдать тебе всё, что у меня есть, готова отдать всю себя… только подожди немного, совсем немного.

Вересов резко нажал на тормоза и остановил машину.

– Ты не шутишь… ты серьёзно, да? – с затаённой радостью поглядел на неё мужчина.

– Это правда.

– Тогда подожду, подожду сколько нужно, – уже не сдерживал радость Илья, порывисто сжав руку девушки.

Возле Дашиного дома они расстались с надеждой на скорую встречу. На прощание девушка нежно поцеловала его.

VIII

В этот день Илья впервые опоздал на работу, но совсем не сожалел об этом, его мысли и сердце были заняты совершенно другим. Лишь вечером Вересов вспомнил, что через два дня планировали вернуться его родные, жена с дочкой. Он обещал заранее уточнить время прибытия поезда и встретить их на вокзале. Илья набрал номер жены и услышал её ироничный голос:

– Наконец-то, объявился. Я уж думала, что не ждёшь нас, телефон отключен, вчера весь вечер тебя вызванивала, а потом плюнула. Зачем же попусту тревожить занятого человека.

– И я рад тебе, Рита. Прости, так получилось… не поверишь, в лесу заблудился, ну, решил вечерком прогуляться и попал в самую темень, только утром добрался до машины.

– А телефона у тебя, естественно, не оказалось, – язвительно заметила женщина.

– Угадала, да… мобильник в машине остался, напрочь сдох.

В трубке сотового телефона послышалось насмешливое хмыканье жены:

– М-да, такую сказочку ты мне ещё не рассказывал, дорогой… Сам-то веришь в неё? И как же зовут твою лесную фею?

– О чём ты, Рита? Какая ещё фея? Я правду говорю.

– Ой ли? С воображением у тебя всё в порядке, я знаю… но оставь эти сказочки для доверчивых простушек, я не из их числа.

– Опять началось. Рит, давай обойдёмся без твоего сарказма, можешь не верить, это твоё дело. Давай не по телефону, приедешь – поговорим. Билеты взяла?

– Взяла. Записывай.

Женщина продиктовала номер поезда, вагон и время прибытия.

– Как Катюша? – спросил Илья, закрывая блокнот.

– У неё всё нормально.

– Дома она?

– Нет, в гости ушла к соседской девочке.

– Ладно, Рит, поцелуй её за меня.

– Обязательно, – ответила женщина и не без иронии поинтересовалась:

– А меня ты не хочешь поцеловать?

– И тебя целую. Пока, скоро увидимся.

В телефоне раздался истеричный смешок жены, и она отключилась.

«Да-а, парадокс какой-то, когда чушь порю – верит, правду решил сказать – сразу в штыки… хотя, какая это правда, скорее – полуправда. А-а, хрен редьки не слаще! Эх, и куда же заведёт меня эта тропинка? Чувствую, что-то грянет… Вот только что? Что-то не складывается у нас с Ритой, какой-то холодок между нами… и доверие куда-то исчезло, а раньше было», – невесело заключил Илья.

Следующие два дня Вересов прожил как в тумане, работа перестала его интересовать, хотя претензий к его добросовестности пока не было. Раньше он с рвением поддерживал свою спортивную форму, а теперь даже в зал не тянуло. Перед приездом семьи ему почему-то захотелось вновь побывать на набережной, где вдвоём с Дашей провели такие незабываемые часы. Вересов устроился на том же гранитном ограждении и стал созерцать закат, вспоминая ощущения того удивительного свидания с девушкой. Однако настроиться никак не получалось, в его сознании постоянно возникало два образа – нежная улыбка Даши и милое личико его дочурки Катюши. Они постоянно чередовались и будто пытались слиться в одно целое, в какую-то необъяснимую, но немыслимо важную значимость для него. Илья никогда не бросался словом – «любовь», но сейчас именно это чувство объединяло в его сердце этих двух самых близких ему людей.

В день приезда семьи Вересов заранее отпросился с работы и к двенадцати часам отправился на вокзал. Услышав объявление о прибытии поезда, он поспешил к указанной платформе, мысленно прикидывая, где остановится нужный вагон. Внутри Ильи разгоралось нетерпение, перемешанное с приливами радости от близкой встречи с родными. Больше всего он соскучился по Катюше, по Рите не так, видимо, его связь с дочкой была особой. Он и сам не раз удивлялся их внутренней близости, они могли понимать друг друга без слов через выраженные чувства, мимику, жесты, какие-то знаки, известные только им. А когда он прижимал к себе дочурку – её детский мир словно становился его миром. Порой Илье даже казалось, что их жизни слиты в одну общую для них волну.

Вскоре показалась голова состава и поезд, сбавляя скорость, стал вытягиваться вдоль перрона. Бегать Вересову не пришлось, девятый вагон остановился там, где он и рассчитывал. Как только двери вагона открылись, Илья увидел родное личико своей дочери, девочка испытывала те же самые чувства и даже не скрывала своего нетерпения. Пропустив пожилую пару с чемоданами, Катя буквально с верхней ступеньки бросилась на шею отцу с визгом детской радости:

– Папочка!

Илья подхватил своё бесценное сокровище и легко закружил, не обращая внимания на взгляды проходивших мимо людей.

– Ура-а, Катюшка, приехала! – радостно воскликнул Илья, ещё крепче прижимая к себе своего ребёнка.

– Папочка, я так соскучилась, я так ждала, когда мы приедем, каждую минуточку считала, а поезд так долго ехал! – взахлёб рассказывала ему дочурка.

– Я тоже так скучал по тебе, Катюша! Я так люблю тебя, солнышко моё родное!

– И я очень-очень люблю тебя, папочка! – почти по-взрослому произнесла девочка, целуя в щёки отца.

– А меня случайно не забыли? – раздался сверху голос жены. – Естественно, я же такая незаметная.

– Постой здесь, Катюша, я маме помогу, – сказал Илья, принимая довольно увесистый чемодан Риты.

Оттащив в сторону чемодан, Илья взглянул на подошедшую жену:

– Привет, Рита.

– Привет, – с еле заметной усмешкой ответила она.

Илья хотел поцеловать её в щёку, но женщина увернулась от поцелуя. Вересов не стал настаивать и переключился на дочь. Пока они добирались до стоянки машин, Катя успела поделиться с отцом почти всеми новостями и своими впечатлениями от отдыха. Рита же в основном отмалчивалась, ограничиваясь отдельными репликами. Уже в машине, когда они готовы были тронуться с места, Катя вдруг заявила:

– Папа, а ты поссорился с мамой Ритой?

Так девочка называла мать, когда считала её неправой.

– С чего ты взяла, Катюша? – обернулся к ней Илья.

– Видно же, дуется она на тебя…

– Катя, что за выражения?! – одёрнула её мать.

– Выражения как выражения.

– Папина дочка, вечно его защищаешь, – обиженно сказала женщина.

– Да, папина, папина! – вырвалось из девочки, но вовремя спохватившись, чтобы не обидеть мать она добавила:

– И твоя тоже…

– Всё, успокоились, девочки, – вмешался Илья. – А ты, мама Рита, сделай личико попроще, а то дочь тебя не узнаёт.

– Кто бы говорил, тоже мне блюститель нравственности, – бросила жена и отвернулась к окну.

Вересов усмехнулся и молча стал выворачивать со стоянки.

– Смешно. Какие вы взрослые смешные… хотите быть такими серьёзными, правильными, а всё как маленькие играете в обиженных, – многозначительно заявила Катя.

После слов дочери Вересов невольно улыбнулся, поглядев на девочку в зеркало заднего вида. Увидев в зеркале отца, Катя смешно сморщила мордашку, чем ещё больше развеселила Илью.

Похоже, что и Рита немного оттаяла, не удержавшись от смешка:

– М-да, умная ты у нас не по годам.

– Гены у меня хорошие, – с серьёзным видом отреагировала девочка.

– Болтушка ты, Катюшка! – обернулась к дочери Рита, пощекотав девочку рукой за бок.

– Ой, мама, я щекотки боюсь! И никакая я не болтушка!

Обстановка как-то сама собой разрядилась и это обстоятельство не могло не радовать Илью.

Подъезжая к дому, Вересов почему-то вспомнил, что совсем недавно на набережной они с Дашей как раз говорили о ролевых играх в жизни. Что-то заставило его задуматься над таким сходством мыслей.

Оставив семью дома, Вересов отправился на работу доделывать текущие дела. Но как только забрезжил конец рабочего дня, его мысли невольно переключились на своих родных. Илья понял, что работы уже не будет и не стал задерживаться дольше обычного.

Весь вечер Катя не слезала с колен отца, со всей детской непосредственностью выражая эмоции радости и любви. В проведении Риты ощущалась некоторая нервозность, возможно, такое внимание дочери к отцу вызывало у неё чувство ревности. Она не раз пыталась занять девочку чем-то другим, но никакие предложения и уговоры матери на Катю не действовали, она делала то, что так сильно хотела.

Где-то ближе к полуночи Рита доделывала свои дела на кухне, а Илья с дочерью сидели на диване перед телевизором. Усталость всё-таки стала брать своё и Катя, прижимаясь к отцу, полусонным голоском пробормотала:

– Пап, я не хочу больше без тебя… не отпускай нас больше одних.

– Не отпущу, родная. Теперь только вместе с тобой.

– Обещаешь?

– Обещаю, Катюша, – произнёс Илья, целуя в висок дочку. – А у моей девочки уже глазки слипаются, баиньки ей пора…

– Не слипаются ещё… ну, чуть-чуть только, – пыталась приободриться девочка.

– Вижу, вижу, как не слипаются. Всё, Катюшка, чистить зубы и спать! – с улыбкой проговорил Вересов, на руках транспортируя дочь к ванной комнате.

– Ну, папа…

– Всё, всё, марш в ванную! – Илья ладонью легонько шлёпнул Катю по мягкому месту.

Вскоре дочь уснула, и супруги остались вдвоём в спальной. За весь вечер им так и не удалось толком поговорить и объясниться. Но, если честно, Илье совершенно не хотелось сейчас обсуждать эту тему. Иногда и молчание бывает во спасение. Видимо, Риту тоже это устраивало, возможно, она просто устала от дороги или были другие причины.

– Ты скоро, Рит? – спросил Вересов, наблюдая, как жена тщательно смазывает кремом руки.

– Уже заканчиваю.

– Устала, да?

– Есть немного. Всё, Илья, я выключаю ночник, – произнесла женщина, укладываясь в кровать.

Какое-то время они молча лежали в темноте, лишь их дыхание нарушало ночную тишину. В голове Вересова промелькнули первые годы их семейной жизни, когда они были так близки. Он помнил, с каким нетерпением ждал наступления каждой ночи, чтобы отдаться любовной страсти, где не было никаких запретов, в порыве пылких чувств их желания не знали границ. В такие минуты они просто не могли насытиться друг другом. Илья был уверен, что знает все тайны её желанного тела, все его самые чувственные места, каждый его изгиб, каждую ямочку и родинку.

«А можно ли всё вернуть назад, чтобы было как тогда?.. Не знаю, уже не знаю. Неужели наши чувства испарились, улетучились куда-то… Почему же любовь так непостоянна, так изменчива?» – с нахлынувшей грустью подумал он, касаясь руки жены.

Рита не одёрнула руку, оставляя ему право выбора. Илья повернулся к ней и обнял. Женщина не противилась и ответила тем же. Несколько секунд, затаив дыхание, они будто прислушивались, привыкали друг к другу, а потом одновременно бросились в обжигающее полымя страсти, уже не сдерживая себя. Спустя некоторое время – обессиленные и опустошённые они отодвинулись на свои половинки кровати, погружаясь в расслабленную полудрёму. Вскоре послышалось ровное дыхание жены. А Илья не смог сразу заснуть. Несмотря на взаимный порыв страсти, ему показалось, что Рита вела себя как-то не так, хотя и отвечала на его ласки, но как-то отстраненно, при этом не раз пыталась уклониться от поцелуев в губы. Она будто думала о чём-то своём, а может, о ком-то. Раньше такого Илья не замечал. Закравшееся подозрение не давало ему покоя ещё несколько минут, пока божественный Гипнос окончательно не затянул его в свои вязкие ночные сети.

После каких-то обрывочных картин сна Илья вновь услышал уже знакомый голос:

– Ты понял суть моего вопроса? У тебя есть ответ?

– Кто я? – переспросил Илья.

– Именно.

– Ну, кое-что я понял… но однозначно не отвечу. А есть ли вообще ответ на это?

– Есть, если знаешь себя, – твёрдо сказал незнакомец.

– Да пытался я, пытался понять себя… но, всё это неуловимо как-то, не удерживается это во мне, вроде вот оно, что-то проблеснуло, вроде ухватил… ан нет – снова ушло…

– Всё дело в твоих мыслях, о чём ты думаешь – тем и являешься. Когда ты сомневаешься в верности жены, то становишься подозрительным ревнивцем, думая о своей дочери, ты пребываешь любящим отцом, когда размышляешь о смысле жизни – ты примеряешь роль пытливого философа, а если чего-то не понимаешь – то встаёшь в позу непримиримого скептика. Но где же ты настоящий?

– Слышал я уже это, просветили, – усмехнулся Илья, – много меня, разный я…

– Множество и отличия – это иллюзия твоего ума, а видящий всегда один. Найди его.

– Ну, не знаю я этого видящего, не знаю, как его найти!

– Ты и не хочешь знать, тебе так проще, – ответил голос, не щадя самолюбия Вересова.

– Ну и что из того? Зачем мне все эти заморочки, это самокопание? Я и так не понимаю, что со мной происходит в последнее время… Кто мне объяснит, что со мной происходит?! Какая-то абракадабра! – уже с трудом сдерживал себя Илья.

– А ты готов принять правду?

– Готов, не готов, не знаю я, а услышать хочу.

– Услышать и принять – не одно и то же, слова не станут истиной, пока не найдут в тебе отклика, закрытую дверь не открыть без нужного ключа.

– И где же этот ключ? – спросил Илья.

– В тебе он, ищи и обрящешь.

– Эх, опять масло масляное, – сокрушённо вздохнул Илья, – ну, никакой же конкретики, ищи то, не знаю что…

– А ты хотел, чтобы тебе разжевали и в рот положили? Нет, так не бывает, в поиске себя нет готовых рецептов.

– Опять двадцать пять.

– Хорошо, дам тебе подсказку. Найди свой центр, в нём твоя точка опоры, оттуда и начни расширять свои внутренние границы, положись на наитие, иди вовнутрь по его знакам и ты обязательно дойдёшь до конца, – смягчился незнакомец.

– Хм… а если оно молчит, – не удержался от шутки Вересов.

– А ты хорошенько попроси его! – рассмеялся голос.

После этих слов сон резко оборвался. Илья сел на кровать, бросив взгляд на мирно спавшую жену.

«Попроси, попроси… легко сказать… И как этот центр найти? И зачем куда-то расширяться?» – думал про себя Вересов, стараясь осмыслить новый сон.

Через минуту он уже шлёпал босыми ногами в ванную комнату, чтобы поскорее смыть с себя остатки сна.

По следу Феникса

Спасённый дух уже не тот как прежде,

Он встал с колен, решившись вновь идти,

И кутаясь в ночах в мирской одежде –

Мечтал о новых светлых днях в пути.

I

Пролетело несколько дней. Лето незаметно уступило права совсем ещё юной и удивительно тёплой осени. У Кати начались занятия в школе, а Рита вышла на работу. В жизни Вересова заметных изменений не происходило, пульс судьбы будто выровнялся, взял передышку перед чем-то очень важным и стремительным. Во всяком случае, так казалось Илье. Даша пока не объявлялась, и это обстоятельство тревожило Вересова, хотя он и помнил о данном ей обещании.

В первую субботу сентября Вересовы решили устроить семейный отдых. Программу отдыха они составляли сообща, естественно, с учётом пожеланий Кати. Прогулка по набережной была принята единогласно, без неё программа казалась неполной, в обязательные пункты так же вошли – катание на каруселях и посещение кафе мороженного. Особняком не стояли и другие приятные сердцу мероприятия. Больше всех выходные ждала Катя, уже с самого начала недели она рисовала в своём воображении волшебные картинки этого желанного дня. И вот наступила долгожданная суббота. С самого утра домочадцы пребывали в приподнятом настроении, предвкушая незабываемый отдых, и погодка, словно по заказу – радовала осенним теплом. Однако неожиданный звонок чуть было не расстроил все их планы. Риту срочно вызывали на работу, она пыталась объяснить ситуацию своему начальнику, но тот никакие доводы принимать не хотел. Надо и всё!

Конечно же, Катя прислушивалась к разговору и понимала, что происходит. Радостное настроение девочки тут же сменилась огорчением, граничащим с чувством обиды. На её детском личике отражалось всё, что происходило внутри неё.

– Вот так всегда! Только соберёмся куда-нибудь сходить и опять эта ваша работа! Надоело уже! – эмоционально отреагировала девочка.

– Катенька, а что я сделаю? Ты же сама всё слышала. Ну, не обижайся, милая, пожалуйста… с папой сходите, а я позже обязательно присоединюсь к вам. Согласна? – пыталась успокоить девочку мать.

Катя всхлипнула и отвернулась.

– Катюша, мама права, начнём веселиться без неё, а она подтянется. Обещаю тебе – скучать не будем, всё пройдём по полной программе, как и планировали. Нет, давай так, Катюша, что захочешь, то и исполним. Мы же с тобой волшебники! Так ведь? – поддержал жену Илья.

Вересов положил руки на худенькие плечики дочки и поцеловал её в макушку.

– Пап, обещаешь? – спросила девочка, поглядев с надеждой на отца покрасневшими глазками.

– Обещаю, Катюша! Идёт?

– Ладно, пап, пойдём без мамы Риты, нам и вдвоём классно будет, пускай сидит на своей работе.

– Ох, какая же ты всё-таки, доча, – невольно вырвалось из женщины.

– Какая уж есть, – отпарировала девочка.

– Всё, девочки, по углам! – попытался разрядить обстановку Вересов. – Катюшка, ты оделась?

– Да, пап.

– Тогда на выход! Мы начинаем наш круиз в страну чудес! – объявил Илья.