Мужики послушно выстроились в очередь. Кто-то уже притащил массивные весы и установил их в кузове грузовика. Кто-то проворно пересыпал содержимое мешков в сваленные на землю деревянные ящики. Работа кипела. Николай легко – вот же сила у человека – хватал ящик с картошкой, и ставил его сначала себе на выдающийся живот, а затем уже с живота на весы и, погремев увесистыми гирями, оглашал полученный результат:

– Восемнадцать килограмм, триста грамм!

– Двадцать два килограмма четыреста грамм!

После чего Михай брал взвешенный ящик и уносил его в бездонные недра грузовика. Самая же главная, самая ответственная роль казначея выпала Сергею. Он извлекал из глубин саквояжа пёстрые дензнаки и после нехитрых арифметических действий: сложения общего веса сданной крестьянином картошки и умножения полученного результата на стоимость одного килограмма вручал счастливчику внушительную сумму пока ещё пользующихся в деревне спросом рублей. С каким нескрываемым восторгом и искренней благодарностью в этот момент смотрели на него и мужики, и бабы, ведь никогда ещё их труд, причем очень нелегкий труд, не оценивался так высоко. Перед ними стоял простой русский миллионер и щедро разбрасывался деньгами. Сергей впервые за эту поездку почувствовал прилив радости. Приятно было, чёрт побери, ощутить себя богачом, нуворишем, денежным мешком. То, что это не его деньги, в этот момент думать не хотелось. Он раздавал их налево и направо и видел себя Крезом.

Но в этот момент раздался резкий крик.

– Кто позволил? Почему без моего ведома? Прекратить это безобразие!

К машине бежал размахивая руками какой-то плохо одетый мужичок, смахивающий на сумасшедшего. Это был председатель колхоза.

– Что вы тут за базар устроили!– слету заорал он на Сергея, обдав его густым перегаром. – Немедленно убирайтесь отсюда, пока я милицию не вызвал!

– Ну всё… Опять двадцать пять…– подумал Сергей и спешно захлопнул саквояж. – Что ж это за напасть такая. И тут облом….

Председатель хотел еще что-то сказать, но его заглушил рёв возмущенных селян. Окружив своего начальника плотным кольцом, мужики стали оттеснять его к краю дороги. Там уже в боевой стойке стоял Золтан. Положив руку на плечо обессилевшего в неравной борьбе председателя колхоза, он стал ему что-то объяснять. Похоже, тот всё понял и ретировался…

– Ну, слава богу, пронесло, – подумали все и продолжили заниматься тем, чем занимались до появления председателя. То есть не вполне законным, но прибыльным промыслом.

Причём, те, кто уже успел получить за свой товар деньги, не спешили расходиться по домам, а бежали в соседские дворы помочь другим копать молодую картошку, грузить её на тачки и везти к стоящему посреди дороги грузовику. И все это быстро, споро, без лишнего шума. Ну, прямо как те муравьи в растревоженном муравейнике. Даже мешки с картошкой, которые мужики то и дело перетаскивали с места на место, смахивали на гигантские муравьиные яйца. Признаться, такой взаимовыручки Сергей ещё никогда раньше не видал. Здесь каждый считал своим долгом помочь соседу. И не только считал, но и поступал соответствующим образом, не требуя ничего взамен.

Денег в саквояже заметно поубавилось. Уже и Николай не так резво забрасывал на весы потяжелевшие ящики, Михай вообще спекся, и вместо него на погрузке работали добровольцы из числа селян, а поток жаждущих заработать шальные деньги не думал кончаться. Некоторые счастливчики делали по два, три, а то и четыре подхода. Причем, если поначалу везли крупный отборный картофель, то в последующих ходках он становился всё мельче и мельче, сокращаясь до размера козьего помёта. Однако, если Сергей, Михай или даже Николай пытались забраковать некондиционные корнеплоды, то тут же на защиту обиженного вставало всё село. Спорить было бесполезно. И козий помет шел по цене отборной картошки. Гулять, так гулять…

Солнце было в полном зените, жара плавила асфальт и мозги. Сергей уже с трудом складывал, умножал и совершал другие незамысловатые арифметические действия.

– Пить! – выдохнул он пересохшими губами.

Тут же к нему подошёл крепкий загорелый мужчина с роскошными мадьярскими усами.

– Пойдём ко мне домой, дам напиться, – приветливо улыбаясь, сказал он, – тут недалеко.

– Пошли…

Сергей осушил полкружки, когда понял, что это не вода…

Адам, так звали хозяина дома, весело расхохотался.

– Что, вкусная наша водичка? Колодезная…

– Вкусная, – ответил Сергей и тоже засмеялся. Такого приятного вина он еще не пил. Даже во время недавней дегустации.

– Сами делаете? – спросил он Адама.

– Ага, – ответил тот. – Пойдем в погреб спустимся, покажу тебе свои владения.

Увиденная картина Сергея сразила наповал. Теперь было понятно, почему продукция Мукачевсого винзавода не пользовалась спросом. Кому она здесь, нафиг, нужна?

Адам подвел его к тесно стоящим дубовым бочонкам.

– Шампанское, Мускатное, Токайское, Бычья кровь, – стал он перечислять, хранящиеся в погребе вина. – От настоящих не отличишь, – заверил он Сергея. – Разве что лучше. – И снова громко расхохотался.

– Женат? – отсмеявшись, спросил он Сергея.

– Да, – ответил тот.

– И дети, наверно, есть?

– Дочка. Девять лет уже.

– Вот и приезжайте к нам, всей семьёй. Места много. К нам летом из Прибалтики многие едут. У вас там, небось, холодно, сыро. Ни вина, ни фруктов. Пускай дитя витаминов наберется. У меня свой виноград, персики, сливы, абрикосы. Ешь – не хочу. А природа какая! – Адам даже покачал головой. – Мы дорого не берём. Только за ночлег. А вино, фрукты, ешь – сколько влезет. Ну что, приедешь? – Он прижал Сергея за плечи и для пущей верности потряс? – Приедешь?

– Приеду, – кивнул головой Сергей. В тот момент он и впрямь был уверен, что на следующий год обязательно нагрянет сюда с женой и дочкой. Ему тут нравилось всё: и густо поросшие лесом горы, окружившие со всех сторон село, и возможность вот так, на халяву, пить божественное вино, закусывая душистыми персиками и сладким виноградом. Да и дом ему тоже нравился, особенно просторная летняя веранда с видом на горы. Ему был симпатичен и сам хозяин – большой, шумный, весёлый. И не только он, но и все селяне. Такие дружные, общительные, живые.

– Конечно, приедем. Обязательно приедем. Вот только адресок запишу…

15

Ну, вот и все… Машина загружена, деньги потрачены. Можно и домой возвращаться. Миссия выполнена!

– Конечно, черешней затариться было бы лучше, – вслух рассуждал Сергей, – зато картошка не так быстро портится. – Он был в некоторой растерянности, одобрят ли его смелый поступок друзья-компаньоны, и искал поддержки хотя бы в Николае. Вчерашний азарт, когда он так легко и щедро разбрасывался чужими деньгами, к утру выветрился. И его, как истинного интеллигента стали одолевать смутные сомнения: правильно ли он поступил. В ногах, свернувшись калачиком, лежал пустой саквояж.

А за спиной тяжело покачивался бездонный кузов рефрижератора, забитый до отказа молодыми корнеплодами, как бы успокаивая Сергея, что деньги потрачены не впустую.

– Искупаемся? – Николай кивнул в сторону сверкнувшего меж кустов озерца. – А то я после вчерашней картошки сам как будто только что из земли вылез.

Но купаться им не пришлось. Не успели они раздеться и робко зайти в воду, как заметили, что к их машине, крадучись и прячась за низкорослым кустарником, бегут голые парни. Накупавшись и очевидно хорошо приняв на грудь, они жаждали новых приключений…

– Бегом к машине! – скомандовал Николай.

Не успел Сергей впрыгнуть в кабину, как один из парней вцепился в дверцу и повис на ней, пронзая Сергея злым мутным взглядом. Николай уже завёл грузовик и тронулся.

– Стой! – парень не отпускал двери. Повиснув на них, он истошно и мерзко вопил. Сергей испуганно смотрел на него, словно старался переглядеть и инстинктивно хлопнул массивной дверью. Парень завыл и, хватаясь за покалеченные пальцы, скатился в кювет. А наперерез им, стараясь перекрыть выезд на дорогу, сжимая в руках увесистые булыжники, бежали остальные пацаны. Дело принимало не шуточный оборот.

– Стреляй! – крикнул Николай.

– Что? – не понял Сергей.

– Пистолет где?

Сергей быстро вытащил из сумки «браунинг», который ему настойчиво всучили ещё дома, и пальнул. Парень, бежавший первым, криво взмахнул руками и выронив камень завалился назад…

– Попал? – Сергей сам испугался, что натворил.

Но тот уже неуклюже встал и, прихрамывая, без прежнего азарта продолжил бег. Сергей выстрелил еще раз. Парни остановились. Словно побитые волки, смотрели они зло и трусливо на ускользающую добычу. Упустили!

– Конец третьего акта! – сказал Сергей, когда злополучное озерцо скрылось за поворотом.

– Что? – не понял Николай.

– Всё, говорю, по законам драматургии, как завещал великий Чехов. В первом акте мне вручили пистолет. В третьем он выстрелил. Антракт!

16

Калининград встретил их традиционным дождём. Возле продуктового магазина, на тёмных отсыревших ящиках из-под овощей, сидел закутанный в офицерскую плащ-палатку бесполый продавец. За его спиной возвышались горы молодого картофеля. Очереди не было.

– Не может быть! – Сергей с ужасом взирал на эту сюрреалистическую картину, не желая поверить, что все это происходит наяву.

– Останови! – попросил он Николая и спешно спрыгнул на тротуар.

– Почём картошка? – слёту спросил он продавца, в тайне надеясь услышать какую-нибудь заоблачную цифру.

Шторки капюшона раскрылись, в их проёме появилось сонное, шмыгающее красным носом унылое лицо.

– Тыща за кило? – сказало оно и снова скрылось в недрах плаща.

– Сколько? – Сергей не хотел вверить услышанному. Как тысяча? Не может быть! Да они платили больше? Что ж это такое?

– Откуда у вас эта картошка? – стал трясти он кулич. – Где вы её выкопали? – Его самого уже трясло. И даже колотило.

– Что значит откуда. Из Польши, – донеслось из-под брезента.

– А она там что, растёт? Уже… – не унимался Сергей.

– Там всё растёт, – ответил кулич и раздраженно затряс остроконечным колпачком.

– Не надо паниковать! – Олег, единственный из друзей-компаньонов, кто в этой отчаянно-критической ситуации проявил выдержку. Офицер, всё-таки. – Попробуем её по овощным магазинам распихать. Картошка-то хорошая. Молодая. Ну, не вышло у нас на ней заработать. Но своё-то мы вернуть сможем. Как думаете?

– Сможем… – неуверенно поддакнули остальные.

– А документы у вас на вашу картошку имеются? – обескуражила их вопросом директор Московского универсама, дама крупная, дородная, опытная в коммерции. – Может, вы её украли. Или она у вас заразная. У вас же вообще ничего нет. Как же я у вас её приму?

Это был уже нокаут…

Промыкавшись весь день, катаясь по городу от одного овощного магазина до другого, им удалось распихать по мелким лавочкам около трёх тонн. Больше никому их молодая ядреная закарпатская картошка была не нужна.

– Все, мне пора домой! Накатались уже! – вдруг напомнил о себе, водитель грузовика. – Давайте сгружать её куда-нибудь.

Уже смеркалось, когда они заехали на какую-то самостийную свалку, примостившуюся в конце Московского проспекта, и общими уже не человеческими сверх усилиями свалили туда оставшийся картофель. Тонн двенадцать, не меньше.

Домой Сергей приполз обессиленный и опустошённый. Никакой! Но ещё больше, чем физическая усталость его терзала страшная мысль, что в ближайшие дни он должен вернуть кредиторам должок – пять! миллионов рублей. Но где он их возьмёт? Где?

Сергей вынул из саквояжа пистолет, лёг на диван и стал крутить его, рассматривать, примерять… Вот что могло бы в одночасье решить все его проблемы. Только этот игрушечный газовый пистолетик для такого дела никак не годился. Тут нужно что-нибудь посерьезней.

И в этот момент в дом вошла жена с дочкой.

– Приехал! – Они вдвоем подбежали к нему, тепло и нежно прижались. И все черные мысли сразу куда-то убежали.

– Ну, как съездил? – спросила жена. – Черешню привёз?

– Неа, – виновато улыбаясь, ответил он, – картошку. Молодую.

– Ну и хорошо, – сказала Лена. – Сейчас к ужину сварим. У меня дома шаром покати. Есть нечего.

Сергей растерянно взглянул на жену. Как же он не подумал взять домой хотя бы пару килограммов этой злосчастной картошки. Совсем головы нет. Он вынул из кармана последнюю пятитысячную бумажку и со словами:

– Я сейчас вернусь, – побежал в магазин. За картошкой…

Биржевая лихорадка

Это рассказ о "веселых" 90-г годах.

Когда многие из нас мечтали стать миллионерами.

Но не стали…

У меня зазвонил телефон.

– Привет, – раздался на том конце знакомый голос. – Хочешь стать миллионером?

– Да, – сказал я. – Но пока что-то не очень получается…

– Получится, – успокоил меня голос в трубке. – Короче, ты что-нибудь слыхал про биржу «Фурор»?

– Ну-у… – я даже замахал свободной от трубки рукой, хотя Лёня, а это был именно он, мой старый товарищ ещё по тем временам, когда я, так же, как и он, бегал в народный театр, этого и не видел.

– Биржа меня не интересует.

За два последних года их столько развелось … этих бирж, как собак нерезаных. От Москвы до самых до окраин. Сколько доверчивых сограждан бросили в их бездонные топки свои кровно заработанные тыщи в надежде урвать миллионы, а остались с носом, пустым кошельком и несбывшимися надеждами.

– Ты не спеши отказываться, лучше послушай, – продолжал напирать Лёня. – Поверь, дело верное. Пока ещё никто не просёк… Акции будут только на следующей неделе в открытой продаже. А сегодня продаем только своим. По номиналу.

Я молчал…

– Да ты чего менжуешься, – пытался он меня дожать. – Через месяц ты свои акции в два, а то и в три раза больше продашь. Верняк. К тому же, с такой бумажкой ты и на бирже торговать сможешь…

– Продавать-то что, – не сдавался я, – от мертвого осла уши?

– Почему уши? Копыта, – засмеялся Лёня. – Да найдёшь, что… Вон, на следующей неделе у нас в городе польская выставка намечается. Знаешь, там сколько представителей всяких компаний будет. Предложи им свои услуги…

Я молчал…

– Да что ты за свои деньги так цепляешься, – перешёл на крик Лёня, – всё равно пропадут или сгорят на сберкнижке. А так в дело хоть пойдут… Ну, решайся!

– И сколько эта акция стоит? – дал я слабину.

– Да копейки… Шестьдесят кусков.

– Сколько?! – В отличие от Лёни, цифра эта мне маленькой не показалась. Наоборот!

И всё-таки он меня додавил.

– Ладно, – покорно согласился я, – но мне их ещё со сберкнижки снять надо.

– Ну, так иди, снимай, – Лёня готов был ждать.

И я пошёл… Втайне я всё ещё надеялся, что или сберкасса будет закрыта, или денег в ней не окажется, или ещё что…

Но надежды оказались напрасными.

Я шёл на встречу с Лёней, бережно прижимая к груди увесистый сверток с деньгами. Мне так жалко было с ним расставаться, ведь это были все мои сбережения. Понятно, что и они каждый день обесценивались. Но всё равно, это были ещё хоть какие-никакие, а деньги. А что он мне предлагал взамен? Пшик …

Я смотрел на этот пшик, стоивший мне шестьдесят тысяч рублей, напечатанный на самой простой ксероксной бумаге, даже без каких-нибудь водяных знаков, и ощущал себя кроликом, покорно идущим на заклание к удаву. Ну как я мог согласиться на такую авантюру? Что это за ценная бумага, единственной защитой которой от подделки был размашистый автограф президента биржи «Фурор». Мало у нас дома таких же фантиков: всяких Хопров, Алис, эМэМэМов, купленных и за ваучеры, и за реальные рубли, но не сделавших нас богаче. А теперь вот ещё и «Фурор».

Похоже, за минувшие годы я ничему так и не научился. Ну чем я, нынешний, отличаюсь от того восемнадцатилетнего балбеса, которого так мастерски развели в метро?..

Это была моя первая самостоятельная, без родителей, поездка в Москву. Мы жили на территории студенческой базы пединститута. В лесу. До города нужно было добираться на электричке около часа. И хотя в спортивный лагерь я ехал с целью покататься на лыжах, ведь у нас в Калининграде такого снега мы отродясь не видали, но и побывать в столичных театрах мне тоже очень хотелось. Поэтому уже на следующий день по приезде я вместе с другими однокашниками отправился в столицу. В поисках билетов. И ведь достал! И в «Современник», и во МХАТ, и даже на Таганку. Почти все деньги потратил, но был на седьмом небе от счастья, что смогу целую неделю наслаждаться высоким искусством.

Я уже возвращался на вокзал, когда в метро ко мне подошёл молодой парень и, оглядываясь по сторонам, заговорщически спросил: