А все устои в мире тощи,
Всё идеалами хилей…
 
 
СССР – всех душ прозренье,
Пример, как жить должны всегда,
Не в чаде ввек закабаленья,
Где социальная беда
 
 
Гнетёт трудящиеся массы,
Тем создавая кучке рай
Транжир, бездельников, чьи кассы
Набиты подло через край.
 
 
Вот не хотят всех благ лишиться,
Вот потому пошли войной
В страну и вгрызлись, как волчица,
Со всех сторон идут стеной…
 
 
Всё рушат, жгут, вон убивая
Остервенело всех подряд,
Пустыня чтоб была до края,
Людей остатку метят ад.
 
 
Какой энергии народу,
Чтоб выжить, надо в этом быть!
Не покориться чтобы сроду,
Отпора мощь усилив, прыть.
 
 
Так думал Фёдор и другие,
Патриотизма дух высок,
За строй и земли дорогие
Отдать бы каждый жизнь вмиг смог —
 
 
Так дорога страна с пелёнок,
Любовь и гордость от души.
Но было много «похоронок»…
Победа, слёзы иссуши!
 
 
И каждый подвиг – шаг к Победе
И заразительный пример
Живым, бесценное наследье,
Фиаско вражеских химер.
 
 
И будет враг добит живыми,
В ком сила духа высока,
И надо в этом быть стальными,
И мощь напора велика.
 
 
И Фёдор шёл вперёд всё с частью,
Влекомый ясностью задач,
Подвержен тяготам, ненастью,
Над всеми – знамени кумач!
 
 
Он раздражает богатеев,
Животный вызвавши в них страх,
И прут ордой, войну затеяв,
Советы сжечь чтоб на кострах.
 
 
Да оплошали, просчитались:
Непобедим народный строй!
Им не убить коммуны завязь,
В труде, в бою ведь всяк Герой!
 
 
С того видны и результаты.
То Фёдор также показал:
На танках мчались супостаты
За валом вал, за валом вал,
 
 
Землицу милую утюжа,
Ведя свирепейший обстрел,
От «красных» чтоб осталась лужа,
Навеки месиво их тел…
 
 
Ползло страшилище стальное,
Дыша вдрызг гарью и огнём,
Чтоб нервы не были в покое,
Заржала б паника конём,
 
 
Вон прочь бежав, как тараканы,
Позиций мощь с того вмиг сдав,
Давили б танки их – титаны…
И поражения удав
 
 
Обвился намертво б на шее
И уволок в могильный плен.
Всё ближе грохот, всё страшнее…
Но нет порядка перемен
 
 
В рядах защитников землицы,
Советских страхом не возьмёшь,
Лишь посуровели всех лица,
И не гнетёт психоза дрожь.
 
 
На место, Фёдор где в окопе
Вёл оборону, мчался танк,
Пройдясь вон резво по Европе,
И по Советам метил так!
 
 
А потому спешил нахально,
Вкруг изрыгаючи огонь!
Раздавит «красных», мол, повально,
Ввек не спасёт от смерти бронь.
 
 
В руках у Фёдора тут связки
Вмиг появились две гранат.
Но ввек действительность не сказки,
В них всё легко, все говорят.
 
 
А тут реальность, нету чуда,
Но знал методику борьбы
Он, чтоб без паники и блуда,
Вон с танков как отсечь горбы.
 
 
А потому навстречу двинул,
Вон извиваясь, будто уж,
Остановить чтоб танк‐махину,
Что мощью, наглостью был дюж.
 
 
Конечно, выстрелом тот ствольным
Разнёс солдата б на куски,
Но экипаж, как на застольном
Пиру был, недругом тоски,
 
 
Он в пулемётные взял клещи
Солдата, чтобы тот не смог
Не то, чтоб встать с гранатой резче,
А это действо на замок
 
 
Закрыл б, уткнувшись в землю с страха,
Руками голову закрыв, —
К нему, рыча, спешила плаха,
Убить чтоб мужества порыв
 
 
И раздавить желая всмятку, —
Так Фёдор в пуль кольцо был взят…
Чуть шевельнись, и ввек заплатку
Уж не пришьёшь от них, ведь ад
 
 
Несли они жестокой смерти…
А экипаж весь хохотал,
В аду над грешником как черти,
Справляя дикий, страшный бал!
 
 
Что танк аж трясся в резонансе
С того, с всех гусениц спеша
Всё по своей кровавой трассе,
Солдата сгинула б душа…
 
 
Но на пригорок тут наткнулся
И вверх задрал свирепый нос…
И нет уж в Фёдоре вмиг труса,
Не стал ведь в рое пуль, что ос,
 
 
Он на какое‐то мгновенье,
Посмел взглянуть и оценить
Уж обстановку, взвивши рвенье,
Чтоб осадить того вон прыть.
 
 
И рассчитавши расстоянье,
В момент поднялся в полный рост,
Гранат свершил рукой метанья:
Броски! Разрывы! На погост
 
 
Пришёл танк свой, встав очумело
И развернувшись резко вбок…
Броски свершил вовсю умело!
С того вон гусениц клубок
 
 
В момент с колёс и намотался,
Огонь махину охватил…
Чванливый вид исчез вон аса,
Гляделся куце, мощью хил…
 
 
Бегут, как крысы с корабля вон,
Когда идёт он вдруг ко дну,
Так экипаж, предвидя саван,
Имел мысль в панике одну:
 
 
Спасти бы милую вмиг шкуру!
А потому все члены враз,
Не предаваясь перекуру,
Чрез люки лезли без прикрас!
 
 
Потуги спрятаться лишь тщетны,
Ведь Фёдор сдёрнул автомат
С плеча вон! Стали враз скелетны
И неподвижны все подряд…
 
 
Вовсю трудились наши пушки!
И не один уж танк подбит,
И их повяли напрочь ушки,
И стал прискорбным, кислым вид,
 
 
И резво пятясь, отступили,
Всё ж огрызаясь по пути…
Нет, не желают быть в могиле,
Спешат быстрее уползти…
 
 
Так захлебнулась их атака,
А наши с боем шли вперёд!
Ведь в нашей стойкости нет брака.
И Фёдор встал уж, не ползёт.
 
 
Патроны тратятся из дисков
По силе вражеской живой!
Могил её навек прописка
Здесь будет, проклята страной.
 
 
Во славу Армии Советов,
Всех командиров и бойцов,
В боях победы что изведав,
Не знали духу образцов.
 
 
И Ставка мыслила глобально,
И каждый фронт – велик стратег,
А потому успех повально!
В обратный пятится враг бег,
 
 
Теряя в нём свою нахальность,
Непобедимости с ней миф,
Ярится, впавши в злобы крайность…
Солдат Советов не пуглив,
 
 
А обзаводится всё силой,
Вбирает опыт от боёв,
Любим страной своею милой
И всем народом до краёв,
 
 
А то солдату ввек подмога,
За что бороться, знает цель,
И опасенья и тревога,
Нет, не ввергают в карусель.
 
 
И на позиции уж новой
Был Фёдор, часть уж вся его.
Но отчего нога здоровой
Размером стала – о‐го‐го?..
 
 
Распухла, давит голенище,
Не снять с усилием сапог,
И из него течёт кровища,
И шаг строптивый занемог…
 
 
Лишь голенище вон разрезав,
Из плена ногу он извлёк,
Пронзило пули, вишь, железо
Её насквозь, вот ручеёк
 
 
Сочился крови беспрестанно,
Наполнив доверху сапог…
Голеностопа это рана,
Что наступать совсем не смог,
 
 
А волочил, как груз, поклажу…
Но санитарка тут как тут!
– Перевяжу, родной… Намажу
Я мазью, взявши ногу в жгут…
 
 
В стан лазарета полевого
Попал так Фёдор, сил ведь нет,
В атаки мчаться чтобы снова,
Желая в них всегда Побед!
 
 
Как на врага чесались руки,
Чтоб гада напрочь раздавить
За все страны, народа муки,
С врага сбить спесь вон, злобы прыть!
 
 
Но был в движении он скован,
Ведь в анкилозе уж стопа…
Не мог он бегать прытко снова,
Давить, давить врага‐клопа!
 
 
Настырно, стиснувши вон зубы,
Ходьбу осваивал и бег —
Он с хромотой был страшно грубой,
Но не хотел быть средь калек,
 
 
А наравне с другими драться
Во всех желаннейших боях,
Другим товарищем быть, братцем,
Всегда на всех войны полях,
 
 
Изгнать фашистов чтоб с землицы,
Милей которой в мире нет,
Чтоб вплоть до смерти с ними биться,
До сласти нашинских Побед!
 
 
Ведь каждый, каждый на учёте,
Был дорог, числился боец,
Необходимость он на фронте,
Сражений, храбрости он спец.
 
 
Не мог вот Фёдор лишь угнаться
За всеми с этой хромотой…
– Уж вы за то простите, братцы,
В атаках числюсь что пятой…
 
 
Душой в рядах, конечно, первых,
Ведь трусом не был я вовек!
Сейчас я слаб, гнетут всё нервы,
Что хил в атаках стал мой бег…
 
 
Вот и сейчас скачу лягушкой,
Уж ваши спины вдалеке,
Бегу то лесом, то опушкой…
Вон «мессершмитт» в своём пике
 
 
Свинцом нас сверху поливает…
Да вдруг заметя «ястребка»,
В нём трусость стала удалая
И жажда жизни глубока,
 
 
Что вмиг шарахнулся в сторонку!
Чтоб шкуру гадкую сберечь…
Но «ястеребка» ему вдогонку,
Чтоб сбросить гада с неба плеч,
 
 
Летит кинжальная расплата
Взъярённых ненавистью пуль!
Они не любят вечно пата,
Кладут врага в смертельный куль.
 
 
И «мессмершмитт» не исключенье,
Он задымился, клюнул нос
Его в землицу вон в мгновенье,
Взорвался напрочь подлый пёс!
 
 
С того пехоте стало легче,
Придало бодрости и сил,
Она гнала врага далече!
Он с страхом ноги уносил…
 
 
Цвели бойцов улыбкой лица:
Они Победы ведь творцы!
Их не удержишь, чтоб не биться,
Как бились деды и отцы,
 
 
Бои за правое ведь дело,
А значит, должен быть успех,
А потому «Ура!» гремело,
Неслось с солдатских уст со всех!
 
 
Врага вон в ужас приводило,
Повергся в панику и в дрожь —
Страна встречала так немило,
Давя мерзавцев, будто вошь…
 
 
Бежал и Фёдор, вдрызг хромая,
Ствол автомата жёг огнём…
И вдруг! О матерь пресвятая!
Чуть не застыл, как будто пнём:
 
 
Из леса кралась тихим ходом
Машина немцев… Ведь в тылу!
На ум был Фёдор не уродом,
В момент у трезвости в пылу!
 
 
– Аль заблудились, супостаты,
Удравши с боя под шумок,
За жизнь дрожать великоваты,
Пугливо сжавшися в комок?
 
 
И автомат тут моментально
По немцам яро застрочил,
Кося сидящих вон повально,
Не укрощая страсти пыл!
 
 
Вдобавок брошена граната!
Машине сразу стал «каюк»…
То за страну была расплата,
За кровь её, за зверства мук.
 
 
Шофёр сражён, охрана бита
От превентивных грозных мер,
Стонала чванная элита
От ран… Был это офицер.
 
 
Не приходил от пуль в сознанье,
Конвульсий тягота была…
Как было Фёдора желанье
Добить его – и все дела!
 
 
Заметил Фёдор, что с ним рядом
Лежал целёхонький планшет,
Грозил, быть может, нам он адом,
Чтоб не видать нам ввек Побед…
 
 
Он взял его с охочим рвеньем.
Ворча, припомнил вдруг приказ:
Брать офицеров в плен с гореньем
Души, что пользу те для нас
 
 
Вдруг принесут, раскрывши тайну
Военных планов, жаждав жить?
– Как жаль, добить его не стану…
Не плача чуть, смирил в том прыть.
 
 
Тащи его теперь брезгливо,
Как подневольный будто раб,
Вон исказя лицо прекриво,
Как был приказ, быстрей в наш штаб…
 
 
И поволок туда он тушу,
С натуги тягостно пыхтя…
– Тяжёл зверь… вымотал всю душу!
Для чё снесла ты, мать, дитя?
 
 
Нет, не для радостного смеха
Нас всех, Европы жалкой стран,
Для гегемонии и Рейха,
Всучив фашистский миру стан.
 
 
Страна Советов – только сила,
Вон эту гидру разобьёт,
Зло поглотит лишь здесь могила,
Ведь наш един, силён народ!
 
 
Страна Советов – мира диво,
Для всех трудящихся, что рай,
Стоит свободно, горделиво,
Её, фашист, ввек не замай!
 
 
Мощна она своим отпором,
Жить в ней любезно, благодать,
Идут все к Счастью шагом скорым,
Оно сияет, уж видать!
 
 
И доволок он офицера
И в штаб, положено как, сдал.
Очнулся тот, гляделся серо
И не был храбростью удал…
 
 
И был, конечно, в обороте,
Насел на немца ведь допрос,
Гад был со страха аж в икоте,
На планы тайные донёс.
 
 
С того и стало нашим легче,
И наступленья был успех,
Врага погнали уж далече,
Жизнь сберегли почти для всех.
 
 
И был Командующий фронтом
Доволен этим: «А солдат,
Взяв офицера личным потом,
Достоин почести, наград».
 
 
И вот торжественно пред строем
Был орден Славы водружён
На грудь солдата, что Героем
Стал вдруг, примером всем был он.
 
 
Как он, быть всем уж захотелось,
На подвиг ринуться любой,
Бесстрашье взвивши, храбрость, смелость,
Стремились воины все в бой!
 
 
За танк фашистский, офицера
Была награда вручена.
Все уважали кавалера
Её, Советская страна.
 
 
Победы будут лишь с такими
И ими будет враг разбит,
Пав перед силами людскими,
Чей беспримерно храбрый вид!
 
 
А получив награду, права
Уж быть не храбрым, не имел,
Лишь впереди! За ним шла лава
Однополчан победных дел!
 
 
И Фёдор, опыт набирая
В кровавых с немцами боях,
Не тылового был ввек края, —
В передовых всегда рядах!
 
 
Превозмогал он боль раненья,
Да что оно, коль рана всех?
Вперёд! В атаки было рвенье,
Добыть для Родины успех!
 
 
И пуля, к счастью, обходила,
Не наседал с небес снаряд,
Как берегла его чья сила, —
И так несчётно дней подряд…
 
 
Он отвергал к себе вон жалость,
Ведь на войне бойцы равны,
Чтоб в передрягах не икалось,
Глаза чтоб не были срамны.
 
 
Одну задачу выполняли,
Одна священная лишь цель:
Фашистов гнать в их злобы дали,
Как псов, вон вышвырнув отсель!
 
 
А потому одной дружиной
Все были днём, среди ночей,
Одной могучею пружиной,
Крепя союз свой горячей.
 
 
Взаимовыручка, подмога —
Их благородная черта,
Ведь на войне то значит много,
Боёв с ней легче суета.
 
 
Одна семья, друг другу братья,
Стальной, крепчайший вечно строй,
Успехов с ним ввек многократье,
И каждый в нём всегда Герой!
 
 
Ценили все ведь жизнь друг друга,
Всегда с того и берегли,
И было легче всем, не туго,
В успехах все не на мели.
 
 
Фронт подминал фашистский Запад,
Жизнь возрождая за собой,
Стране, народу был то рапорт,
Что не с печальной те судьбой,
 
 
А восстают живьём из пепла,
Жизнь воскрешая из огня,
А потому страна и крепла,
К всем счастье снова поманя.
 
 
Исколесил дороги Фёдор
Фронтов и летом и зимой,
И покорил весной он Одер,
Уж на Берлин был путь прямой!
 
 
И вот тут – надобно ж случиться! —
Бойцов у пушки недочёт…
Не воскресит их ввек живица —
Так поредевшим стал расчёт…
 
 
Противотанковая пушка
Была, ох, немощна без них…
Пустая будто‐бы игрушка,
И грозный норов сразу стих…
 
 
На нас же танки прут фашистов,
Их контратака – ярый зверь!
В своём безумстве он неистов…
Ужель сомнёт он нас теперь,
 
 
Когда уж логово мы видим,
Аж до него подать рукой?
Отступим – будем мы в обиде
Ввек на себя, изъяв покой.
 
 
У пушки только лишь наводчик,
Таков её теперь расчёт…
И сник её бойцовский почерк,
Её в бою уж недочёт.
 
 
Наводчик мечется в ударе
В бою всем нужного труда,
Хотя бы был он с кем‐то в паре…
– Эй! Слышь, солдат, иди сюда! —
 
 
Кричит он Фёдору призывно, —
Быстрей снаряды подноси!
Вишь, танки хлещут нас крапивно…
Аль мы пред ними караси?!
 
 
Вот так взрыватели вставляй‐ка
И вмиг снаряды подавай!
Успех такая даст нам спайка,
Пожнёт свой пушка урожай!
 
 
И Фёдор делает то резво!
Прервался пушки мрачный сон,
И мощь снаряда в танк вмиг влезла,
И окочурился враз он…
 
 
И воссияли дружно лица,
Азарт усилился стрельбы!
– Так‐так, браток, нам и годится,
Ведь мы хозяева судьбы,
 
 
Наш бой с врагом всегда в ударе.
Снаряд быстрей подай опять!
Как хорошо с тобой быть в паре.
На, получай гостинец, тать!
 
 
А танки прут вовсю стеною
И смертоносно вкруг плюют…
– Как хорошо быть, друг, с тобою,
Устроим гадам всем «капут!».
 
 
Как будто рук у них уж сотни,
Всё успевают, храбрый дух!
– Не шавки мы из подворотни,
Солдат Советов не лопух!
 
 
Не хил, не трус он, не презренный,
Великой Правдой осенён,
Падёт пред ним вон враг надменный,
Свой изуверский снизя тон!
 
 
Снаряды пушка мечет, мечет!
Аж раскалился жарко ствол…
На миг притихнуть нет ввек речи,
Её удар в бою тяжёл!
 
 
Вся, вся в работе батарея,
Атаку немцев чтоб отбить!
Тот победит, кто ввек сильнее,
В ком Правды дух, ум, действий прыть.
 
 
И дрогнул враг, бежал трусливо,
Не помогла и сотня жал…
Воспряли наши горделиво!
За ним взметнулись, будто вал,
 
 
Чтоб на плечах его ворваться
В стан зла и мусор как, смести!
– Ура! Вперёд! В атаку, братцы!
Обратно нет у нас пути.
 
 
Ползли прочь танки, огрызаясь,
В надежде, что им повезёт…
Надежды чахла что‐то завязь,
С того катил холодный пот…
 
 
Была врагу то катастрофа,
Разгром полнейший, серый плен
За зло расплата и голгофа,
Идей имперских напрочь тлен…
 
 
Наш взвился флаг, всласть гордо рея
Над вдрызг поверженным врагом!
Вперёд пошла и батарея…
И к пушке Фёдора бегом,
 
 
Чтоб компенсировать нехватку
Её расчёта, от других
Расчётов пушек по порядку
Бойцы примчались, дать под дых
 
 
Врагу уже чтоб мощью полной,
Как остальной их грозный ряд,
Быть канонаде чтоб достойной,
Огня врагу подбросив ад!
 
 
И Фёдор влился вновь в пехоту,
Что завершает ввек дела,
Не отступая ни на йоту
От цели, что их всех вела.
 
 
Победа радость придавала,
Был Фёдор ею окрылён,
Ведь дрались храбро, без забрала,
Не осрамив своих знамён!
 
 
Наводчик обнял на прощанье
За помощь Фёдора в бою,
Души то было ведь пыланье
Излить признательность свою:
 
 
– Ну, будь здоров всегда, дружище!
Быть может, встретимся когда,
Уж раздавя врага‐клопище,
Хоть через многие года,
 
 
И покалякаем в охотку,
И вспомним случай тяжкий сей,
Как оживляли пушке глотку
Тогда с энергией мы всей.
 
 
Да не остынет наше братство,
А вечно радостно живёт,
Иного надо ли богатства?!
Ну, будь жив, друг, иди вперёд!
 
 
И честь друг другу всласть отдавши,
Расстались. Может, навсегда…
«Сойдутся ль вновь дороги наши,
Сведёт ли счастье, аль беда?..»
 
 
Взвод отыскал свой Фёдор вскоре
И командиру доложил,
Мол, вот такое было горе,
Оно изъяло много сил,
 
 
А потому и задержало
И отщепило ото всех.
– Но постреляли мы немало,
И был тех выстрелов успех,
 
 
Ведь пропахали коридоры
Пехоте в стане у врага —
Такие выстрелов задоры!
Ему что сбили вон рога.
 
 
То батарея подтвердила,
Хвалу враз Фёдору излив:
– Взаимопомощь – наша сила,
Успехов общих ввек прилив.
 
 
И за поступок этот взводный
Поставил Фёдора в пример,
Призвал, чтоб каждый был с ним сходный,
Солдат советский, мол, не сер,
 
 
Любую выполнит задачу,
Войдя в находчивость и ум,
Не превращаясь с страха в клячу
И не дрожа с позорных дум.
 
 
И вновь цель – логово фашистов,
Чтоб был навек его разгром,
Не замечали пуль все свиста
И не страшил разрывов гром.
 
 
Рубеж последний с боем брался,
Враг огрызался, щеря пасть…
Но уж сдержать солдата‐аса,
Нет, не могла фашистов власть
 
 
И отступала шаг за шагом,
Вон поднимая руки вверх…
Вот‐вот и будет над Рейхстагом
Советский стяг на радость всех!
 
 
Весна оденется нарядно,
Начавши жизни новый год,
Пройдёт победно и парадно
Многострадальный наш народ,
 
 
Освободив народы мира
От всех фашистских страшных зол,
Освободителя‐кумира
Посадит мир к себе за стол,
 
 
Воздавши почести и славу
И героизмом восхитясь,
Признав великим ввек по праву:
– Да, он от смерти спас всех нас!
 
 
За что признательны вовеки,
То в поколеньях будет жить,
Купить обратное копейки
У нас не смогут, взвивши прыть,
 
 
Советы жизнь нам дали, счастье,
Ввек не забыть их жертв, при том,
Они нас вырвали из пасти
Фашистской, щерил что притон.
 
 
Советы – братья нам родные,
Во всём товарищи всегда,
Пути развития иные,
Чем строй их? Нет! И никогда!
 
 
А потому лишь с ним мы в братстве
Начнём отныне жизнь свою,
Свободны, радостны, в богатстве,
Не от прогресса на краю.
 
 
И стелен путь солдат цветами,
Улыбок солнцем освещён!
Все в феерической вкруг гамме:
Солдат Советов сверхсилён!
 
 
Всласть поцелуи всех, объятья!
Всех слёзы радости текут…
Ведь жизни стало конопатье,
Не стало рабства страшных пут.
 
 
И кто‐то Фёдора всё тискал,
Как остальных вокруг солдат,
Какая радость быть с ним близко,
Прекрасный был всех душ парад!
 
 
Но надо в логово фашизма
Последний сделать бы бросок!
Да вдруг судьба пошла капризно,
И вечно в том её порок…
 
 
Был враг в агонии смертельной,
Клочка земли не отдавал
Без боя, битвы карусельной,
Ответно дыбясь, будто вал!
 
 
Пройти чрез это предстояло,
Трудней атаки боя нет,
В ней погибает нас немало,
Она не милый ведь балет.
 
 
Везде опорные всё точки,
Ловушки, минные поля…
А надо взять без проволочки,
Вражину с ног вон поваля!
 
 
Как все, и Фёдор был в атаке,
К врагу он мчался напрямик,
В азарте бывши этой драки!
Да вдруг издал прискорбный крик!..
 
 
Боль тело яро поразила!
Разрыва гром вон оглушил…
Сознанью стало вдруг постыло,
Стоять не стало сразу сил,
 
 
И рухнул он, как был подкошен,
И разлилась кровь ало вкруг…
И вида не было ввек горше,
Хоть он не чувствовал уж мук…
 
 
Лежал, уткнувшись, неподвижно,
Не приходя совсем в себя…
Лишь взрыв гордился тем престижно,
Свой дух в сём действе возлюбя.
 
 
Лишь темнота и нет вкруг жизни,
И не слышны уж звуки, речь…
Он отдал долг своей Отчизне,
Себя не смог же вот сберечь…
 
 
Но санитаркой был подобран,
Очнулся в госпитале лишь.
Испуг ужалил, будто кобра,
И огласилась воплем тишь:
 
 
Руки ведь левой вдруг не стало,
Заместо был пустой рукав…
Здоровью то была опала,
В боях её премного прав.
 
 
Шальной снаряд то разорвался,
Врагом был пущен наугад,
И вот сразил солдата‐аса
Всем ненавистный супостат…
 
 
Он был, как многие другие,