Должны немедля за предел
 
 
Уйти отважного Вьетнама,
В права вошёл чтоб добрый мир,
И расчленения боль-драма
Быстрей закончила бы пир.
 
 
И жизнь вошла бы снова в русло,
И вновь раздался б детский смех!
И троероты в марте грустно
Без всяко-всяческих помех,
 
 
Как псы побитые, бежали,
Вон получив вослед пинка,
Скуля, дрожа, стремглавши в дали…
Видать, в боях кишка тонка!
 
 
Да им и скатертью дорожка!
Катастрофический урок.
Комар – он маленькая мошка,
Но укусить как больно смог!
 
 
Ну, а с приспешниками круто
Враз разберётся сам народ,
Хотя одеты те, обуты,
Вооружений полон рот.
 
 
И Север, Юг – два кровных брата —
Семья одна им дорога —
Как два отважнейших солдата,
Им сбили напрочь вон рога
 
 
Под Фуонклонгом, Тэйнгуэном,
Хюэ-Данангом. Саунлок
Вон долбанул ещё поленом,
А окончательно вмиг смог
 
 
Послать в накаут под Сайгоном,
Чтоб не разрушить город (риск!)
Уж «Хо Ши Мин», когда со звоном
И сходу танк ворота вдрызг
 
 
Дворца Тхиеу, злобы стана,
Разнёс в таране! Тот в Тайбэй
Сбежал в агонии к тирану,
Гнус, троеротовый плебей!
 
 
И на броне его отважно
Фыонг была, хоть и не в нём,
Мечтала как. Но то неважно!
Зато увидела, как днём,
 
 
А то тридцатого Апреля,
Победный взвился с Золотой
Звездою стяг. И, твёрдо веря,
Что будет он над головой
 
 
Теперь уж вечно развеваться —
Над гордой, славною Страной,
Не суй которой в рот ей пальцы,
А обходи ввек стороной!
 
 
А другу – дружбы и объятья,
И равный голос и дела,
Ведь все народы в мире – братья,
Земля одна их родила!
 
 
Труд троеротов – мерзкий опус.
Собрав монатки, – вон в бега
Пустился в страхе дип-их-корпус,
Ай, шкура стала дорога?
 
 
Ну, а предатель и приспешник
С визжаньем диким порося
Впивал, моля, в их пятки клешни,
Укрыть, забрать с собой прося…
 
 
И в геликоптерское пузо
С остервененьем валом лез,
Других топча, грызя (обуза!) —
За жизнь свою от страха – бес!
 
 
Вслед, пыжась, «тонущие лодки»
С остервенением гребли,
Душонки спрятать чтоб и шмотки,…
Но всех не взяли корабли,
 
 
А лишь нахальных и элиту —
Ведь руку моет лишь рука! —
В пучину прочие вон сбиты,
Она их съела, глубока…
 
 
Народ же, славный Победитель,
За указующим перстом
Родной компартии обитель
Стал восстанавливать – свой дом.
 
 
А, впрочем, строить начал новый,
Его прекрасным возводя,
Чтоб счастье доброе – под кровом,
Ведь, жизни цель его в том вся!
 
 
А батальон «Неуловимый»
Стал в новом звании: «Стройбат»!
И возводился дом уж зримо,
И всяк боец тому был рад!
 
 
Истосковалися по мирной
Работе руки, просто, страсть!
И тягу эту пули, мины
Ввек не могли у них украсть.
 
 
И возрождались снова дамбы
И сеть каналов, чтобы рис
Забыл бы засухи ухабы…
– А ну, ребята, поднапрись!
 
 
Фыонг трудилася со всеми,
Не покладая добрых рук,
Ростком чтоб радовало семя.
Как сердца радостен был стук!
 
 
Но автомат, на всякий случай,
Был наготове за спиной:
А вдруг враги нагрянут тучей,
А вдруг навяжут снова бой?
 
 
И возвратился Юг заблудший
В семью любимую свою —
Что может быть на свете лучше,
Желанней, чтобы быть в раю!
 
 
И вожрождалась понемногу
Страна, вставала из руин,
Шагала вдаль с Прогрессом в ногу.
Народ ведь был в ней – господин!
 
 
Уж «Интеркосмос» Фам Туана
Включил в Советский экипаж.
Взнесла его ракета рьяно!
И он, Вьетнама храбрый страж,
 
 
Вокруг Земли летал в «Салюте»,
«Союзах» – в уйме кораблей
Во чреве Космоса. По сути,
Во славу Родины своей
 
 
И по доверию, заданью
Её, исполнив чётко труд,
Безгрешно, полно, со стараньем,
И в мире Космоса был крут!
 
 
Земля встречала, как Героя,
Вьетнам азартно ликовал!
Любви салют пленял собою…
Людей к нему стремился вал!
 
 
И рады были те, кто вместе
С ним на войне в строю одном
В боях всех были ради чести
Страны любимой, отчий дом
 
 
Бесстрашно грудью защищая,
Громя презренного врага —
И то обязанность святая,
Отчизна коли дорога.
 
 
Фыонг, как все бойцы стройбата,
Была в восторге от души,
Как и за сбитый им когда-то
«Б-52», что он «прошил»!
 
 
Всласть, как ребёнок, ликовала,
В ладошки хлопала, поя!
Ведь, с ним знакома, и немало:
В атаки вместе шли в боях!
 
 
А в ночь, когда в тиши лежала,
Уставши за день от трудов,
От них лишь ждущего аврала, —
И на него был всяк готов! —
 
 
С улыбкой вспомнила вдруг ясно,
Какими «дивными» глаза
Её назвал он… Как прекрасно!
Хотя в своих от ран – слеза…
 
 
С какой таинственной улыбкой
Её он встретил у куста,
Когда в ручье была, как рыбка,
А вдруг улыбка не пуста?! —
 
 
И от догадок заметалась,
Всё взвесив «против», ну, и … «за»,
Ответ неясен… Эка жалость!
Вдруг разразилась, как гроза,
 
 
Её догадка в сердце дивном!.. —
«Зачем отпрянул от куста
Он с видом, якобы, невинным»?!
Притворства ложь, знай, не пуста…» —
 
 
И щёки сразу заалели…
И сердце сразу ей вопрос:
«Ну, что с того, что в самом деле
В кусты он сунул длинный нос?!
 
 
Быть может, нюхал он листочки
Иль рвал плоды, коль те вкусны…» —
И так, в смятенье, чары ночки
Её вводили в чудо-сны…
 
 
И всё трудилась дни и ночи,
В жару, прохладу дальних звёзд,
Ведь батальон их стал рабочим,
Но труд – военный тот же пост!
 
 
Идёт борьба существованья
С реальным в горе бытиём,
Забыть чтоб напрочь все страданья,
Построив Счастья общий дом.
 
 
Фыонг, с работы приходивши,
Валилась тут же на постель —
Была усталость выше крыши! —
И, не жевавши свой бетель,
 
 
В глубокий сон неслась мгновенно!
Всё тело ныло от натуг…
Чтоб рано утром, – непременно! —
Азарт взыграл её вновь рук!
 

XIII

 
Так каждый день поочерёдно…
Но вот, придя с работы раз,
И чтоб в жилище было модно,
В нём за порядок принялась,
 
 
И скоро чудно всё блестело,
Аж восхитилася сама…
А за пожитки взявшись смело,
А их лишь – тощая сума,
 
 
Она взор в тряпочку уткнула,
А, развернувши, обмерла…
…Несётся с ней баркас-акула,
Чтоб утопить, она ж, смела,
 
 
Сама бросается в пучину,
Где бездна жуткая кругом:
«Сама пусть жизнь свою покину,
Чем будет сделано врагом!».
 
 
Но, чудо! То была не плаха:
Вдруг Ким Куи её спасла —
Да! – Золотая Черепаха,
К добру не знавшая ввек зла.
 
 
А за своё освобожденье
Ей ожерелье поднесла —
Его прелестно как лученье! —
Вершина чудо-ремесла!
 
 
Теперь в руках оно девичьих…
О нём смогла как позабыть?
В боях, трудах до дел ли личных!» —
Но машинально – дев всех прыть! —
 
 
Его на шею водрузила,
Осколок зеркальца взяла…
Смотрелась в нём она премило,
Ну, изумительно мила!
 
 
И улыбнулась мимоходом
На предреканье Ким Куи:
«Видать, была шутницей сроду,
И шуток, видимо, – кули…».
 
 
Но не успевши снять обратно
Вдруг слышит, в небе вертолёт!
Неужто, будет жизнь превратной,
И вновь врага грозит налёт?
 
 
И автомат вмиг подхвативши,
Мчит из жилища в тот же миг!
А рокот громче, но не тише…
И на неё, ведь, напрямик!
 
 
И перед хижиной уселся,
И круговерти нет винтов…
«Ну, и зачем, какого беса?
Что делать здесь теперь готов?» —
 
 
Вот дверь раскрылась нараспашку!
Выходят… Что это?! … Цветы!
Над ними видно лишь фуражку.
Букет огромнейший… Ух, ты!
 
 
За ним, неся в руках подносы,
Покрытых скатертью, идут
И смотрят радостно, не косо,
Другие люди… И вот тут
 
 
Букет… подносится ей лично!
А, может, это сон, обман?
Не взять же – было б неприлично…
О, Небо! Это ж… Фам Туан!
 
 
То он был, собственной персоной.
Улыбка – радужный салют!
Глаза отрадою весомы…
А те, другие, подают
 
 
Ей уж покрытые подносы
И просят, край, мол, приоткрой!
Не принимаются расспросы.
И все поют, поют взапой!
 
 
– Вдруг там зубастая акула?! —
Но любопытства милый взгляд
То сделать, всё же подтолкнуло,
Не отведя уже назад.
 
 
Там, на одном, огонь как, красный,
Расшитый золотом цветов,
Лежал, из сказки как, прекрасный —
И подтвердить то всяк готов! —
 
 
Воздушный, пышный, расчудесный
И милый взору… аозай!
А на другом, – как дар небесный,
Заворожились что глаза,
 
 
Пленяла шляпа алым цветом,
В узорах, в перьях вся, в цветах…
Коронам мира с нею – где там! —
Ввек не сравниться… Лишь в мечтах.
 
 
И туфли дивные узрела,
Да на высоком каблуке,
Взяла потрогать их несмело…
Ах! Как пушинки на руке.
 
 
И были чай, бетель, орехи,
Деликатесы, пироги…
«А, может, это для потехи,
Подразнят лишь, взять не моги?»,
 
 
А люди в щедром все ударе,
И бесконечен их поток…
Цветов букеты дарят, дарят —
Неиссякаем чувств исток.
 
 
То Фам Туана сослуживцы
И преогромная родня.
Ах, как сияли всех их лица!
«Похоже, что не западня…».
 
 
И встрепетнулось сердце девы!
Догадки с скоростью лихой
Вмиг чувства тайные задели…
«Похоже, это… «Ле анхой!».
 
 
А с ним шутить, конечно, грешно…
Переживаний стук копыт!..
И тут невольно, безутешно
Вдруг разрыдалася навзрыд!..
 
 
Её быстрей спешит утешить
И приголубить Фам Туан:
«Какой посмел обидеть леший?
Возьму сейчас же на таран!».
 
 
И подступили все другие…
То про неё он им не раз —
И в мир, и в годы все лихие —
Вёл восхитительный рассказ.
 
 
– Ну, если так, она – что диво,
Мы будем свататься сейчас! —
И, взяв подарки, торопливо
Сюда примчались в тот же час.
 
 
От восхищенья этим дивом
В восторге стала их душа!
– Ты будешь с ней навек счастливым,
Она, цветы как, хороша! —
 
 
Дал батальон ему согласье,
Ведь он семья ей и родня,
Желая сладостного счастья —
День из дня, день изо дня!
 
 
По всем статьям жених достойный,
Боец-храбрец, Герой, наш брат,
С ним не страшны с врагами войны,
Прогрессу, Космосу собрат!
 
 
Фыонг пришла опять в порядок,
В душе светло так! И покой…
И мир стал вновь желанен, сладок,
Ликуй вновь в нём и песни пой!
 
 
Она – в прелестности короне,
Трудолюбива и храбра.
И шли они – ладонь в ладони…
И все желали им добра!
 

Август, 2015 г.

Примечание: по всем незнакомым Вам названиям, событиям и именам, отображённым в «Белой Лебедушке», просьба, обращаться к Интернету в разделах о становлении Вьетнама как государства и его национально-освободительным войнам.