Сегодня, кстати, у Мельникова была назначена встреча с префектом, и он ожидал от этой встречи окончательного разъяснения роли полковника-артиллериста Брюне. Поглядев на часы, статский советник решил по пути в префектуру заглянуть в «Бинт и Самбен».

* * *

В это же самое время из небольшой гостиницы папаши Трибо по другую сторону Сены на парижскую улочку вышел молодой человек в тёмно-синем статском сюртуке, таких же брюках со штрипками и в венском котелке. Глянув в обе стороны узкой кривой улицы с рядами мрачных двух-трёхэтажных домов, он вопросительно обернулся к провожающему его хозяину:

– Ну, чистый Петербург, милейший! Такая же теснотища! Разве что потеплее тут у вас… В какую же сторону мне идти?

– Налево, налево, мсье Берг! Не более десяти минут лёгким шагом, и вы увидите купол Гранд-опера, а сразу за ней – бульвар Капуцинок, являющийся частью Больших бульваров, мсье! Там – истинный Париж! Так вам точно не нужен провожатый, мсье Берг? Вы уверены?

– Разберусь и сам с вашим Парижем, мсье Трибо!

Прикоснувшись двумя пальцами к полям котелка, Берг легко зашагал в указанном направлении, стараясь держаться середины скверно мощённой улицы, где грязи было поменьше.

Подумать только – он в Париже! ещё позавчера, передав сопровождаемую им команду офицеров своего батальона попечению русской военной миссии в Женеве и, тепло простившись с товарищами, он поспешил в билетные кассы железнодорожного вокзала и взял место в спальном вагоне до французской столицы. Поезд прибыл в Париж вечером, и, добравшись до гостиницы, Берг сдержал нетерпение и не отправился тут же на первую «вылазку», решив прежде как следует отдохнуть.

По зрелому размышлению, он ещё в Петербурге решил отказаться на время заграничного вояжа от военного мундира гвардейского батальона – тем паче что устав гвардейских частей требовал неукоснительного ношения мундира только в своём отечестве. Сменив в Париже мундир на статское платье, Берг почувствовал себя в нём хоть и свободней, но несколько неуютно. Более всего он опасался привлечь к себе насмешливое внимание истинных парижан своим провинциальным видом и заранее решил потратить первый день во французской столице на свою модную экипировку.

О Париже Берг много слышал от армейских товарищей, которым посчастливилось здесь побывать, собираясь в «европейскую экспедицию», молодой прапорщик-сапёр не поленился разыскать несколько новых и старых путеводителей. И тайком, опасаясь насмешек товарищей, несколько вечеров подряд штудировал их. Расставшись с командой офицеров в Женеве, он перестал маскировать брошюрки, и к прибытию во французскую столицу считал себя основательно подкованным по части её географии.

Когда минут через десять неспешной ходьбы по улочкам старого Парижа впереди замаячил над крышами серый купол Гранд-опера^[24], Берг невольно ускорил шаги, и скоро оказался на широченном бульваре, уже носящем имя барона Османа, великого «переделывателя» облика Парижа. Строительные работы здесь ещё тоже не были закончены, однако яркая зелень и ровные ряды цветущих в эту пору каштанов придавали бульвару праздничный вид. Яркие витрины множества магазинов и полосатые маркизы бесчисленных кофеен дополняли этот вид. В отличие от пустынных и почти безлюдных улочек, по которым Берг пробирался сюда, бульвар был заполнен людьми. Дав себе слово, что непременно вернётся сюда попозже, Берг устремился дальше.

Из пространных объяснений владельца гостиницы папаши Трибо Берг уяснил, что быстро и по последней моде можно экипироваться в одном из многочисленных пассажей – крытых галерей, обжитых торговцами и мастерами.

– Разумеется, истинный парижский облик мсье может приобрести лишь у известных мастеров швейного дела, – живописал француз. – Однако кутюрье шьют одежду несколько дней, а то и недель. Да и стоят их услуги недёшево, гм… Но в уличных салонах и магазинах мсье без труда и потерь времени сможет найти готовое платье, которое подгонят по его фигуре за час-другой. А пассажи, мсье Берг, тем и хороши, что вы без труда сможете скоротать время ожидания в других лавочках и магазинах, художественных салонах и даже в великолепных банях, мсье! Это же Париж!

Всё оказалось так, как и предсказывал папаша Трибо. Свернув в первую же встреченную торговую галерею, Берг без труда нашёл салон-магазин модной мужской одежды с расторопными приказчиками и до приторности вежливым хозяином. Пока портновские помощники спереди и сзади обмеривали фигуру Берга, а череда других демонстрировала клиенту образцы тканей и готовой одежды, хозяин салона перелистывал перед глазами Берга модные журналы, обращая внимание на детали и жужжа в ухо про последние выверты парижской моды.

– Вы из России, мсье? О-о, я мог бы догадаться – нет-нет, отнюдь не по выговору! Ваш французский безупречен, мсье – по одному лишь способу втачки рукавов… Я рекомендовал бы мсье вот этот кремовый сюртук – в Париже уже весна и не горами лето. Этот цвет очень моден в нынешнем сезоне! А в России нынче, позволю осведомиться, пока ещё холодно? О-о, это чувствуется, мсье, по цвету вашего платья, да! Пока Антуан – это мой лучший мастер – будет трудиться над подгонкой вашего сюртука, я мог бы проводить вас, мсье, в магазин по соседству! Трость и цилиндр – без этих деталей мсье не обретёт должного шарма. И конечно же, булавка в галстук, мсье! Извольте повернуть голову направо – видите вывеску с красной окантовкой? Это магазин моего доброго знакомого, мэтра Фрике, ювелира. Моим лучшим клиентам старый пройдоха Фрике обязательно делает большие скидки! Булавка в галстук – и, конечно же, вам следовало бы сменить цепочку для ваших великолепных часов, мсье!

Слегка обалдевший от обилия внимания к своей персоне, Берг изо всех сил старался придать своему лицу безучастное выражение человека, которому подобное обращение не в новинку. Чтобы отвязаться, он согласился и на шляпника, и на ювелира, и на белошвейку мадам Робер, у которой ему было рекомендовано купить не менее дюжины сорочек с модными в новом сезоне высокими воротничками.

Вырвался Берг из галереи лишь часа через два – в новом, совершенно парижском, как уверял мэтр, обличье. Старое платье, как и дюжина приобретённых сорочек, были отправлены с посыльным в его гостиницу.

Назойливость первого встреченного офицером парижского торговца была при всем том весьма почтительного свойства, и Берг, опомнившись от первого ошеломительного натиска, сумел между стрекотанием и комплиментами хозяина получить в его салоне массу полезных сведений.

Мсье ищет салон мэтра Ворта? О-о, это очень известный в Париже кутюрье! Да, у него одевается весь парижский свет, он шьёт и для дам, разумеется. Дорого, конечно – но дело того стоит, мсье! Платье для невесты? О-о, поздравляю, поздравляю, мсье! Ваша невеста будет счастлива получить от вас последний крик парижской моды! Но мсье ещё так молод для брака – вы, ведь, кажется, военный, мсье? Офицер? О-о, никакой мистики! Ваша осанка, походка, а ещё привычка держать левую руку чуть полусогнутой, словно придерживая шпагу или саблю. Я угадал? Позволю себе заметить, мсье, что за мундиром вам не стоило ехать во Францию – в России есть прекрасные мастера. Статское платье – совсем иное дело, мсье!

Вы надолго в Париж? Всего неделя? Не огорчайтесь, мсье! Для первого знакомства с Парижем этого вполне достаточно. Позволю себе порекомендовать вам, кроме пеших прогулок, посетить сады Тюильри, обязательно прокатиться по Сене на лодке – на любой из набережных мсье без труда найдёт лодочников. Булонский лес? Мсье собирается жениться, и я не чувствую себя вправе давать вам советы подобного свойства… Но мы же мужчины, не правда ли, мсье? И у нас должны быть свои маленькие мужские тайны и слабости. В Париже много салонов, где можно без труда свести знакомство с прекрасными женщинами. Разумеется, куртизанками. Ни к чему не обязывающая лёгкая связь, мсье. Рассматривайте сие как собственный каприз. Но вы смущены – умолкаю. Умолкаю, мсье! Как вам будет угодно. Посетите Офицерский клуб ветеранов, сходите в Латинский квартал, на Монмартр.

Окликнув фиакр, Берг велел ехать на Большие бульвары, ещё одно детище неуёмного барона Османа. Префект безжалостно сносил средневековые здания французской столицы, застраивая её одинаковыми доходными домами и пробивая радиальные проспекты для «проветривания» Парижа.

Глазея по сторонам и жадно вдыхая напоённый весенними ароматами цветущих деревьев и роскошных клумб воздух, Берг припоминал строки из путеводителей. Большие бульвары ничем не напоминали бывший на их месте оборонительный пояс города, начало возведения которого положил ещё Карл V. Теперь бульвары Мадлен, Капуцинок превратились в роскошные променады, наполненные толпами прохожих, стуком колёс бесчисленных экипажей, музыкой, смехом.

Ну, катание на лодках и в экипажах, пешие прогулки – это само собой, размышлял Берг. Офицерский клуб? Любопытно, надо только узнать – удобно ли идти туда в статском платье. Салоны, о которых упоминал хозяин салона? Можно, конечно, и сходить, любопытства ради. Входной билет в 30–50 франков – не так уж и накладно за удовольствие поглядеть на высший свет и его досуг. На тех же знаменитых французских куртизанок – будет о чём рассказать в тесной компании товарищей-офицеров. Никаких сомнительных знакомств, разумеется – просто поглядеть. Ну, может, поговорить, перекинуться парой фраз. А может, и не только поговорить. В конце концов, Париж – неофициальная европейская столица любви!

Берг смущённо кашлянул, словно, забывшись, заговорил вслух. Нет, разумеется, в салонах, о которых говорил владелец магазина, не встретишь знаменитостей, о похождениях которых взахлёб писали все бульварные газеты – Баруччи, Коры Перл, Терезы Ла Пайва^[25]. Эти жрицы любви имеют собственные дворцы и замки, а если и удостаивают своим вниманием салоны, то будьте уверены: не заведения для широкой публики и безвестных иностранцев, и не за 30–50 франков!

Чёрт, а у меня даже нет приличных визитных карточек, вспомнил офицер. Надо бы заказать – тем более что владелец магазина упоминал об этом. Не то что в великосветский салон – к мэтру Ворту идти неудобно. Кстати же, можно и заказать десяток визиток на вымышленное имя – кто знает, где и когда такая предосторожность может пригодиться!

Берг дотронулся серебряным набалдашником трости до плеча извозчика. Попросил:

– Любезный, мне нужно завернуть в какую-нибудь мастерскую, где срочно делают визитные карточки. Знаете такую? Ну и отлично, поехали!

* * *

Посланцы далёкой Японии понемногу привыкали к суматошной европейской жизни. По утрам, вместо того чтобы подкрепиться традиционной чашкой риса с кусочками рыбы и овощами, они порознь направлялись в ближайшую кофейню за углом. Съедали по два рогалика – правда, чрезвычайно свежих и аппетитных – через силу выпивали по большой чашке кофе со сливками. Потом Эномото и Уратаро отправлялись на прогулку – шли обычно на набережную, где часа полтора неподвижно сидели на скамейке, глядя на яркие блики солнца в волнах реки со странным названием Сена и почти при этом не разговаривали. Слушали крики чаек. Асикага Томео после памятной размолвки с Эномото в дороге старался как можно реже попадаться посланнику на глаза и почти не выходил из своей комнаты, не общаясь даже с Уратаро.