– Ты, я гляжу, кое-что понял, – с грустью сказал Учитель. – А раз так, какое право ты имеешь отказать той, что готова подставить, и уже подставила своё плечо под общий груз, который ты присвоил себе? Я ответил на твой вопрос, а дальше решай сам. Впрочем, мы с тобой заговорились. Сейчас ко мне придут, да и тебе пора одеваться. Ты ещё не передумал жениться? – закончил он со смехом наш разговор.

Когда я встал, что бы уйти, он остановил меня, сказав, что одеваться для свадебного обряда я буду здесь. Я удивился, но расспрашивать его не стал, а лишь, пожав плечами, уселся на свой стул.

Некоторое время мы посидели молча. Вдруг раздался стук в дверь, и Учитель предложил стучавшему войти. Дверь открылась, и на пороге оказался Крон, собственной персоной. Он принёс с собой какой-то объёмистый сверток, который он, войдя в комнату, аккуратно положил на стол, заблаговременно освобождённый Странником.

Мы тепло поздоровались. Крон после нашей последней встречи практически не изменился, если не считать, что он был одет в роскошный камзол и при парадной шпаге, это никак не вязалось с его привычным для меня обликом толи воина, толи бандита.

– Ты, я вижу, уже оделся для обряда бракосочетания, – сказал Учитель, обращаясь к Крону. – Прекрасно. Значит и нам пора.

Он встал, и, подойдя ко мне, протянул какой-то свёрток.

– Иди к себе и переоденься в это. Потом опять приходи сюда, – сказал он мне. – Долго там не задерживайся.

Я не стал задавать никаких вопросов. Зачем? Я целиком доверял учителю и привык не задавать лишних вопросов, если знал, что скоро и так сам всё узнаю.

Быстро пройдя в свою комнату, я обнаружил, что весёлая компания уже покинула её. Поэтому я не стал тратить время. Развернув свёрток, который мне подал Странник, я обнаружил в нём холщёвую рубаху без ворота, сшитые из того же материала штаны. К ним прилагались брюки, сшитые из кожи грубой выделки и куртка из того же материала, такие обычно надевают под доспехи. Я быстро оделся, вся одежда оказалась пошита точно на меня, и отправился в комнату Учителя.

В комнате я застал целую компанию. Пока я переодевался, к Учителю и Крону присоединились Ляргус и Азар, все они мирно о чём-то беседовали, потягивая вино. Увидев меня, они оживились и наперебой стали предлагать мне выпить и хорошенько ещё раз подумать, стоит ли мне жениться и тем самым потерять свою свободу.

Я твёрдо отказался, как от предложения выпить, так и от предложения отказаться от женитьбы, прекрасно понимая, что всё это всего лишь часть свадебного обряда. Видя моё упорство, они выпили ещё по одной и Ляргус, встав, торжественно произнёс:

– Дорогой наш Кувай, – с чувством говорил старый жрец. – Нам четверым судьбой предназначено было наблюдать и принимать самое непосредственное участие в твоей жизни. Ты рос на наших глазах, и каждый из нас внёс свою лепту в то, что бы ты мог стать тем, чем ты стал. Сегодня ты окончательно становишься взрослым, ибо мужчина только тогда становится по-настоящему взрослым, когда способен взять на себя ответственность за свою будущую семью. Позволь нам совершить обряд одевания тебя, для свершения брачного обряда.

Я был несколько ошарашен. Сказать по правде, я не очень-то хорошо знал обряды и обычаи, связанные со свадьбой, поэтому лишь в очередной раз пожал плечами и согласился с тем, что бы меня одели. Чем-то это напоминало мне обряд признания меня наследником престола Повелителей драконов.

Крон не спеша распаковывал свёрток, который он принёс с собой. В свёртке оказались парадные доспехи, которые буквально сияли позолотой. Я удивился – откуда такая роскошь, но очень скоро я всё узнал.

– Эти доспехи дарит тебе по случаю мой Повелитель и твой отец. Он от всей души поздравляет тебя и считает, что девушка из рода Белого облака является достойной для того, что бы породниться с родом Повелителей драконов. Род Белого облака является одним из древнейших и благороднейших родов империи, ничем не уступает роду Повелителей драконов. Он желает тебе и твоей будущей жене любви и много детишек. Так же он приказал мне выразить своё сожаление, что не сможет лично присутствовать на вашей свадьбе, – торжественно объяснил причину появления доспехов Крон.

Я мысленно поблагодарил отца за то, что он с огромным риском всё же смог послать мне весточку в виде такого роскошного подарка. Я вообще-то никогда не носил доспехов, да и к оружию, после долгого общения с Азаром и Странником, я теперь относился прохладно, однако, помимо того, что доспехи были подарком отца, они действительно были великолепны. Покрытые тонкой гравировкой и достаточно толстым слоем червонного золота, они представляли собой настоящее произведение искусства.

Пока я занимался своими мыслями, Крон и Азар довольно ловко, видимо у них уже был определённый опыт, облачили меня в доспехи. Я сразу почувствовал, всю их тяжесть, к которой я совершенно не был привычным, в отличие, например, от Яргуста, который так любил носить доспехи, что, пожалуй, был способен в них даже спать.

Одевание доспехов заняло никак не меньше двадцати минут, которые мне показались целой вечностью. Завершил моё одевание парадный меч на расшитой золотой нитью перевязи и шлем в форме головы дракона, украшенный роскошным плюмажем из перьев какой-то экзотической птицы. Шлем я держал на сгибе правой руки. Сделав несколько шагов по комнате, я понял, что, хотя и с трудом, но ходить в таком наряде я всё-таки могу, а вот танцевать, это вряд ли.

– Потерпи, Кувай, – ободрил меня Ляргус. – В этом наряде ты будешь только на обряде венчания, а на свадебный обед наденешь, что-нибудь полегче.

Надев на меня кучу позолоченного железа, пусть даже такого красивого, но всё же железа, старейшины, впив по бокалу вина и отпуская в мой адрес достаточно двусмысленные шуточки, они отправились одевать праздничные одежды. Я остался стоять, как статуя, потому что сесть на стул я решительно не мог – не было опыта, а экспериментировать как-то не хотелось – не хватало ещё упасть. Ушибиться я, конечно, не боялся – трудно ушибиться в доспехах, а вот если меня застанут валяющимся на полу, подобно перевёрнутой черепахе, было бы, на мой взгляд, верхом позора. Я представил, как будут смеяться вернувшиеся старейшины и, что бы ни доставить им такой возможности, предпочёл дожидаться их стоя.

Они вернулись примерно через полчаса разодетые в пух и прах, так, что их с первого взгляда было трудно узнать. Азар облачился в свою парадную одежду красного цвета. На груди его висел амулет – знак владетеля вотчины. Ляргус поверх праздничной одежды надел плащ и знак Верховного жреца империи – ему предстояло провести обряд заключения брачного союза. Странник, не мудрствуя лукаво, надел ту же одежду, в которой был на моей коронации в качестве наследника престола. Крон, одетый в богато расшитый камзол тёмно синего цвета, при парадной шпаге, выглядел как истинный царедворец. Он так сильно отличался от привычного для меня жителя подземелий, что встреть я его где-нибудь на улице – нипочём бы не узнал. Как потом оказалось, он происходил из очень древней, но обедневшей семьи и носил титул графа.

Войдя в комнату и застав меня стоящим подобно статуи рыцаря, вся компания разразилась громким смехом, который время от времени прерывался насмешливыми репликами в мой адрес. Реплики сводились к тому, что я совершенно никудышный жених, если торчу как столб и боюсь посидеть с ними. Каждая реплика сопровождалась новыми взрывами смеха.

Я держался из последних сил, что бы ни поддаться на подначки и не попытаться сесть. Ещё не хватает свалиться у них на глазах. Тогда они своими насмешками меня со свету сживут. Нет, этой радости я им не доставлю, не дождутся.

Пришли Джон, Марк и с ними в неимоверно пышном наряде, пришёл Минг, который был моим дружкой на свадьбе. Увидев меня в доспехах, все трое сначала на минуту остолбенели, затем дружно захохотали, причём, рычание Минга было столь громким, что вполне могло поднять от вечного сна небольшое сельское кладбище. Отсмеявшись, они наперебой стали изгаляться по поводу моего наряда, моего глупого выражения лица, да мало ли ещё к чему, они способны были докопаться. К ним присоединились и старейшины. Они испытывали моё терпение около часа, я же терпеливо всё это сносил, памятуя, что всё это старинный свадебный обряд.

Когда-то, когда я ещё был ребёнком, я спросил у дедушки Азара, почему люди так упорно следуют различным обычаям и обрядам, хотя зачастую в них нет, на мой взгляд, никакого смысла? На это дед, на минуту задумавшись, ответил так, что я запомнил, как мне кажется, на всю жизнь.

– Запомни, сынок, – с печалью в голосе стал отвечать на мой вопрос дед. – Обычаи любого народа появились в глубокой древности, когда наши предки только стали ощущать себя народом. Их было мало, а вокруг окружали враждебные племена и зачастую, что бы выжить, приходилось совершать определённые действия, которые сейчас, когда мы живём в совершенно других условиях, нам кажется, что в обычаях предков нет смысла. Но это только при поверхностном взгляде на старинные обычаи. Не будешь же ты считать, что наши предки придумали все эти обычаи просто так, от нечего делать. Или не думаешь ли ты, что наши предки, как бы это помягче сказать, были не совсем разумны? Запомни, сынок, что уважение к себе начинается с уважения к предкам и вообще к старшим. И ещё, пренебрежительное отношение к наследию предков, говорит о неуважении к самому себе. Уважение к предкам нас всех объединяет в единый народ, помимо языка и крови, почтение к предкам, которое заключается, в том числе, и в соблюдении старинных обычаев и обрядов. Как только начнёшь не соблюдать обычаи, потеряешь единство со своим народом и незаметно станешь отщепенцем без рода и племени, а значит, обретёшь себя на одиночество и бесславную гибель.

Слова деда глубоко запали в мою душу, и это помогало мне выдержать насмешки, зачастую достаточно неприятные, друзей. Знание того, что это всего лишь обряд, придавало мне силы всё это выдерживать. Кроме того, сейчас мне стал понятен смысл этого обычая, как и обряда одевания жениха – это всё является своеобразной проверкой твёрдости намерений жениха и невесты. Действительно, если чувства между ними достаточно сильны, они выдержат любые испытания и, значит, достойны друг друга. Вот и я хотел быть достойным моей Ниннэль, лишь было её немного жалко – она сейчас проходила те же испытания, что и я.

Наконец, подошло время совершения бракосочетания, и мои друзья сразу же стали серьёзными. Всё, испытание окончено и, судя по всему, я его выдержал. Минг взял меня за локоть правой руки, а Марк левой и мы медленно пошли к выходу во двор терема Азара. Ляргус, Азар, Странник и Джон следовали за нами.

Во дворе уже всё было готово к торжеству. Парусиновые навесы украшали гирлянды цветов, столы накрыты, гости собрались. Как только мы вышли на крыльцо, грянула музыка. От крыльца была расстелена белая полотняная дорожка, которая вела к невысокому дощатому помосту, так же покрытому полотном. На этом помосте и будет совершён Ляргусом, как Верховным жрецом империи Повелителей драконов, обряд бракосочетания. Белое полотно символизировало чистоту помыслов, вступающих в брак. Поэтому на полотно могли вступить только я, Ниннэль и Ляргус. На восток от помоста пролегла ещё одна полотняная дорожка, приготовленная для невесты.

Я вступил на полотно, и осторожно ступая, что бы, не дай Бог, не оступиться, направился к помосту, где уже находился Ляргус в своём жреческом одеянии. Вдоль дорожек и вокруг помоста стояла одетая в праздничные одежды толпа людей. Кажется, здесь собралось всё население Сегурии, от мала до велика. Все кричали, поздравляя меня и Ниннэль, бросали под ноги цветы, смеялись. Я шагал сквозь коридор из людей как автомат, тупо переставляя ноги, и вдруг поймал себя на том, что абсолютно ничего не чувствую. Ну, совсем ничего – ни радости, ни волнений, словно это не меня сейчас ожидает свадебная церемония, а кого-то другого, струсившего и не явившегося на собственную свадьбу. У меня же появилось ощущение, что я наблюдаю за всем, происходящим, как бы со стороны. Словно это не я иду сейчас по полотну дорожки, а кто-то другой, совершенно не знакомый мне человек. Поэтому я и не испытываю сейчас никаких чувств.

Это состояние, к счастью, длилось всего какое-то мгновение. Вскоре ко мне опять вернулась возможность испытывать чувства, однако вот это мгновение бесчувствия я почему-то запомнил. К этому времени я подошёл к помосту и поднялся на него. Ляргус показал мне место, где я должен был стоять в ожидании невесты. Я занял своё место и стал смотреть на дорожку, на которой должна была появиться Ниннэль.

Вот тут-то целая лавина чувств обрушилась на меня, грозя похоронить под собой. Тон в этой лавине задавала любовь, которая буквально обжигала мне душу, да так яростно, что временами мне казалось, что ещё немного, ну, самую малость, и тело моё охватит огонь, который невозможно будет потушить. В нём, в этом огне, сгорит моё тело, оставив после себя лишь горстку пепла. Да, что там тело, в пламени любви сгорит душа моя, а пепел сгоревшей души моей разнесут по Мирозданию ветра времени.

К счастью, яростный огонь любви несколько охлаждал ветерок страха; страха за великую ответственность, которую я беру на себя; страха за судьбу Ниннэль, чья судьба отныне будет связана с моей, отнюдь не простой судьбой. Внешне борьба любви и страха выражалось в том, что меня бросало то в жар, то в холод, а проще говоря, я самым постыдным образом трусил – сумею ли я сохранить мою возлюбленную от тех ударов, что неминуемо рано или поздно ожидают меня.

Тут на дорожке показалась Ниннэль в пышном платье небесно-голубого цвета, с ног до головы закутанная в полупрозрачную вуаль, и все страхи мои сгинули, словно не бывало, а любовь притушила свой жар, сменив его на приятное тепло. Лица Ниннэль, скрытого вуалью, я не видел, однако и так знал, что оно прекрасно. Да разве может быть не красивой влюблённая женщина? Я всей душой потянулся к ней и ощутил встречное движение. В какой-то момент наши души коснулись друг друга и произошёл взрыв, который слил нас в единое целое – из двух душ, моей и Ниннэль образовалась единая душа, которая навсегда соединила меня с моей возлюбленной. Я сразу же понял, что это и был момент истинного брака, а всё остальное лишь формальность, просто обряд.

Ниннэль поднялась на помост и встала так, что Ляргус оказался между нами – так требовал обряд. Я стоял справа от жреца, а Ниннэль соответственно слева. Жрец взял мою левую руку и, взяв правую руку невесты, вложил её в мою. При этом я ощутил заметный толчок силы – обряд начался.

В общих чертах я имел представление о свадебном обряде, бывая от случая к случаю на чужих свадьбах, но сам его, конечно, никогда не переживал. Сейчас же, стоя на свадебном помосте и держа в своей руке горячую, слегка подрагивающую руку Ниннэль, я испытывал какое-то, в общем, мне не свойственное волнение, словно стоял на пороге тёмной комнаты, где меня ожидало нечто такое, и никак не мог переступить порог. Нет, это не был страх, скорее наоборот, меня влекло туда, но что-то удерживало на месте. Было ясно только одно – в обряде вовсю использовалось Искусство, причём Искусство самой высокой марки.

– Судя по тому, как вы оба выдержали предварительные испытания, – торжественно заговорил старый жрец. – Теперь я, с вашего согласия, разумеется, приступлю непосредственно к вашему бракосочетанию. Согласны ли абсолютно добровольно связать себя узами брака?

Я и Ниннэль практически одновременно подтвердили своё согласие, причём голос мой в этот момент предательски дрогнул.

– Принимая во внимание ваше единодушное согласие, вступить в брак, я должен вас предупредить, что непосредственно венчание произойдёт не здесь, а в храме Творца, куда я вас сейчас и провожу, – ещё более торжественно произнёс Ляргус, после чего я почувствовал мощный импульс силы и ощутил, что меня и Ниннэль куда – то потащило, причём с огромной скоростью.

Какое-то время мы летели в абсолютной темноте и, если бы не рука Ниннэль, я бы считал, что лечу один. Я переживал, как перенесёт полёт Ниннэль, ведь для неё такой полёт был в новинку. За себя я был спокоен – мне ещё ни такие полёты приходилось совершать. Моя подруга держалась хорошо, только чуть крепче сжала мою ладонь.