4. Корпорация избранных

Тем же вечером нотариус ужинал в ресторане с одним джентльменом. Разговор шел о погоде, о предстоящем Рождестве, о ценах на бензин, короче, светский разговор, изысканный и пресный по причине отсутствия интереса к теме беседы.

Когда подали кофе, собеседник нотариуса спросил, когда тот возвращается в Европу? Нотариус ответил, что завтра он заканчивает дела и надеется вечером сесть в самолет. Собеседник выразил надежду на то, что нотариус не настолько будет обременен предстоящими делами, чтобы отказаться от приглашения на ланч.

– Зная вас, – предположил он, – я полагаю, что в целом ваша миссия для вас абсолютно транспарентна, вами раскрыта и практически завершена.

В сдержанном кивке нотариуса одновременно проявились и уклончивость и самодовольство. Они настолько не сочетались друг с другом, что собеседник не удержался от улыбки.

– Я бы дорого дал, – сказал он, – чтобы узнать, что вы сейчас подумали? Настолько непередаваемо было выражение вашего лица. Жаль, что я не художник!

Нотариус, который в это время подумал, не пахнут ли его руки рыбой, тоже улыбнулся.

– Я подумал, что по прилете надо озаботиться покупкой рождественского карпа.

– Кстати, о карпе, – оживился собеседник, – у меня есть знакомый, большой любитель рыбалки. Он – корреспондент одной крупной газеты, поэтому он – еще и рыболов в сфере новостей. Так вот, он уполномочен выложить очень крупную сумму за какую-нибудь важную новость. Наличными.

Нотариус, как бы невзначай, поднес одну руку к носу.

– Ох уж эти корреспонденты!

– Уверяю вас. Помнится, в прошлом году он очень хорошо заплатил за сведения об ордене Храма Солнца, там произошло массовое самоубийство или убийство. Возможно, вы слышали об этой истории. Кажется, у вас в Швейцарии тоже есть отделения этого ордена.

На этот раз кивок нотариуса был не менее выразителен, однако встречен без улыбки. Собеседник весь подобрался и задал действительно интересующий его вопрос.

– В связи с орденом мне пришла в голову одна мысль. Кажется, на данный момент вы тоже можете стать ньюсмейкером. Я слышал, вы здесь для того, чтобы установить, кто будет главой известной нам обоим корпорации, не так ли? Сегодня эта новость стоит очень дорого. Завтра она не будет стоить ни цента. Вы меня понимаете?

Нотариус поднес вторую руку к носу.

– Большие деньги, – добавил собеседник.

Нотариус покачал головой, лицо его сделалось профессионально непроницаемым. Руки рыбой не пахли. Подумав, он смягчился.

– Послушайте, – сказал он, – я вас прекрасно понимаю. Но… я знаю не многим больше вашего. Ведь там с незапамятных времен все шифруется и кодируется. Ничто не говорится просто и прямо, без намеков, загадок, аллюзий и метафор. И в итоге выливается в головоломку. Даже если бы кто-то на моем месте и захотел бы что-то узнать, он должен быть Эйнштейном или экстрасенсом.

– Так я и думал! – сокрушенно сказал собеседник.

– Вот видите!

И беседа снова вошла в нейтральные воды.

А через час, оставив нотариуса, этот джентльмен имел встречу в хорошем номере отличной гостиницы с другим джентльменом – пожилым итальянцем, сохранившим остатки военной выправки. Итальянец вышел в рубашке и домашних туфлях.

– Ну, что?

– Никакой полезной информации.

– Даже за деньги?

– Даже за деньги нельзя открыть то, чего не знаешь.

– То есть?

– Завещание зашифровано.

– Я так и знал!

– Кто бы мог сомневаться!

– Папаша Миллер, хитрый лис, все предусмотрел.

– Само собой!

– Ладно! Кто может, пусть сделает больше! Ужинать будешь?

– Я только что поужинал с нотариусом.

– Ах да!

– Что теперь?

– Что теперь? Посмотрим, может, вдова и сын Миллера как-то проявятся.

– А если не проявятся?

– Значит – не судьба! Завтра все узнаем.

– До свидания.

– Чао!

Пожилой отставник был спокоен и вальяжен. От прошлого остался холодный профессионализм и привычка к действию, но в целом все тонет в равнодушии, индифферентности. Все проходит…. Ну, выберут его Великим Хизром, ну, не выберут. Все равно время смоет и это. Если выберут, ненадолго появится интерес к жизни. Он знает, что ненадолго, точно знает. Хорошо, есть такая штука – экстраполяция. Заглянешь вперед и успокоишься. Позади – много всякого, хорошего и плохого. Дело не в том, кем жил, а как. Жизнь дается человеку один раз и прожить ее надо так, чтобы было неловко рассказать, но приятно вспомнить.

За окном сиял в ожидании праздника город. Снежинки кружились, не касаясь асфальта. Из темной комнаты с высоты, как на четкой фотографии, удачно смотрелась композиция из освещенных розоватых небоскребов, ярких витрин, разноцветных вывесок, реклам, белых и красных автомобильных светлячков.

Отставной генерал корпуса карабинеров, бывший полковник контрразведки Спецьяле отошел от окна. Он привык скрываться в тени. Нет нужды всем знать полковника Спецьяле, а сдавшего дела – тем более. Только избранные, посвященные знали его псевдоним, данный ему в честь знаменитого средневекового монаха и просветителя Иеремии Савонаролы.

Между тем вдова и сын Ивана Францевича Миллера, которых мы оставили на улочке среди домиков-игрушек, пытались разгадать зашифрованное послание. Лена, как могла, перевела его Виталику.

– Ну, и что он имел в виду? – спросил Виталик.

– А я знаю?

– Но ведь ты должна принять решение.

– Мы должны принять решение, Виталик, мы. Таково условие завещания.

– Все равно, ты его лучше знала, тебе и карты в руки.

– А ты зачем у меня? Для мебели?

Виталик замолчал и стал смотреть вдаль, стараясь сосредоточиться. Больше всего ему хотелось завести этот восхитительный двигатель и ракетой рвануть вперед. Лена в задумчивости смотрела на его руки, которые любовно поглаживали руль. Нет, это невыносимо! В отличие от мужчины, женщина возьмется за дело в последнюю очередь, сперва она попросит помощи. Мужчина помощи ни за что просить не станет. Но ее мысли, похоже, угадал Виталик. Нх глаза загорелись и встретились. Оказывается, эти двое способны были понимать друг друга без слов.

– Мне кажется, я знаю, что делать. Только не говори, что это ты придумал, – сказала Лена.

– А что тут думать?! Просто я не знал, что это можно сделать.

– Будешь знать, деревня! Заводи!

Просить дважды Виталика не пришлось. Через пять минут они остановились у ближайшей плазы, и Лена направилась к телефону-автомату. Виталик, сканируя глазами пространство, шел за ней.

Позвонить из автомата в Москву оказалось парой пустяков.

Костя был дома. Лена облегченно вздохнула, когда он взял трубку.

– Ты откуда? – спросил Костя.

– Да все оттуда же!

– А слышно лучше, чем из Москвы.

– У нас тут балалаек не делают.

– Что-то случилось?

– Пока нет. Но может. Если ты не поможешь.

– А где Виталик?

– Да здесь он, здесь! С ним все в порядке, не считая того, что он влюбился в мою машину. Нам, Костя, требуется интеллектуальная поддержка. Хорошо, что ты оказался дома.

– Еще бы! У нас ночь, между прочим.

– А! Я тебя разбудила? Тем лучше! В том смысле, что иначе можно было тебя не застать.

– Так что там у вас?

– Короче, слушай. Завтра утром я, вернее, мы должны выбрать кого-то на место Ивана. Это такая история, я тебе потом расскажу. Короче, Иван дал указания, но они сформулированы в виде какого-то ребуса. Такого ребуса, который мы с Виталиком будем разгадывать долго и упорно и можем вообще не разгадать. Ты понял?

Костя окончательно проснулся.

– Да, я понял. Диктуй.

– Записывай, – Лена прочла ему текст на английском языке. – Тебе перевод нужен?

– Подожди!

Костя замолчал, видно, перечитывал текст.

– Так, понятно! – бормотал он.

– Костя.

– Да.

– Что тебе там понятно?

– Имена – псевдонимы. По-моему, это в традициях иллюминатов.

– Костя, ты мне скажи, кого выбрать?

– Надо подумать. Давай так: ты мне через полчасика перезвони. Я попробую все сделать.

– Ты уверен?

– Ну, если за полчаса не удастся, то завтра ты точно получишь решение. Будь спокойна. Еще что-нибудь? Вы там осторожнее! За вами не следят? Дело серьезное.

– Виталик очень внимательно смотрит.

– Хорошо. Все! Время пошло! Жду твоего звонка через полчаса.

Виталик, пряча голову в воротник, встретил Лену вопросительным взглядом.

– Ну, как?

– Все о’кей! Перезвоню через полчасика. Пойдем пока выпьем кофе в Тим Хортоне. Ты такого еще не пил.

Виталик в очередной раз позавидовал Лениному оптимизму.

Костя же сел за стол и постарался как можно точнее перевести текст на русский. Это заняло у него минут десять. Перечел его раз, другой, обреченно вздохнул и позвонил Артуру.

Артур спал чутко.

– Постой, постой, – сказал он, когда Костя зачитал ему свой перевод, – как там написано: «я согласен с одним из них» или «я согласен только с одним из них»?

– Пожалуй, так: «я согласен с мнением только одного из них».

– Ага, это значит, что с мнениями остальных он не согласен.

– Получается так.

– Все ясно! Тогда эта задачка имеет одно решение.

– Какое?

– Председателем должен стать второй.

– Второй? Шаррон?

– Да.

– Слушай, Артур, у меня ночью голова плохо соображает. Поделись по-быстрому, чтобы я мог им объяснить.

– Все просто! Первый быть председателем не может, потому что на него никто не указал, тогда с чем соглашаться-то? Если бы был третий, то тот, кто выбирает, должен согласиться с ним самим и со вторым, который тоже показал на третьего. В этом случае выбирающий согласился бы с мнением сразу двоих, а он сказал, что согласен с мнением только одного. Остается второй. В таком варианте выбирающий согласен с мнением только одного – первого и не согласен с мнением оставшихся. Финиш.

Костя записал.

Артур вернулся в кровать. Людочка так и не проснулась. Артур лежал на спине и смотрел в потолок. Ночное небо прояснилось, на полу с удобством разлегся лунный свет. Таким образом, комната была освещена снизу, даже потолку досталось немного света. Артур вспомнил далекое лето на Костиной даче: он лежит, закрыв глаза, и слушает, как полуночничают, хихикая в темноте, Людочка и Лена, позвякивает рукомойник, доделываются какие-то последние дела, заканчиваются приготовления ко сну. Он засыпает и видит во сне белые колени Лены, они прохладные, он прижимается к ним лицом, кожа у Лены нежная, особенно она нежная изнутри бедра.

– Нет, – говорит он голосом трагика, – нет! Мне честь дороже страсти!

От звука собственного голоса Артур проснулся. Лунный свет на полу спрятался под пушистое одеяло из облаков. В комнате темно.

– Чего ты говоришь? – бормочет Людочка.

– Спи, спи, – гладит ее Артур.

Людочка и не думает просыпаться. Нет сил ни поднять руку, ни поднять веки.

– Мой милый, хороший, – шепчет она во сне, – купить тебе галоши?

Артур слушает ее ровное дыхание и думает о том, как там Лена за океаном в новой роли. Пятидесятилетняя королева красоты, будто навечно обрученная с приключениями. Ее ангел-хранитель только успевает поворачиваться. Сейчас он послал ей Виталика. Ну, что ж! Виталик – не лыком шит. Не слишком чуток? Неправда! Визионер, у него интуиция. Медвежковат? Ну, знаете ли, медведь – быстрый и ловкий хищник, славен тем, что предвидеть его действия невозможно.