Глава пятая

К вечеру две путешественницы, с ног до головы перепачканные болотной грязью, и ослик выбрались на твердую землю.

– Похоже, это и есть остров колдуна Мирингельма, – заметила Лионелла.

– Уверена? – недоверчиво поинтересовалась Катарина.

– Ну, я ж не идиотка полная! – возмутилась цыганка. – Я дорогу хорошо разузнала, не то, что ты.

– Очень-то не задавайся, – осадила ее Катарина. – Еще посмотрим, куда ты нас завела.

– Ну ты и склочница.

– А ты воровка.

– Конопатая!

– А ты!… А ты!..

Катарина не успела придумать достаточно обидное слово, в препирания девушек вмешался ослик, причем, самым бесцеремонным образом. Его резкий крик на мгновение оглушил обоих.

– Ты-то чего орешь! – прикрикнула на него Лионелла.

– Это он тебя жабой назвал, – хихикнула Катарина.

– Скорее уж тебя. Забыла уже, как пузыри в болоте пускала?

– Сама-то в той же луже булькалась. Посмотри на себя, на ушах водоросли висят.

– Сама такая.

Их перепалку вновь прервал крик осла.

– Ну чего тебе?! – раздраженно воскликнула Катарина.

Ослик мотнул головой, словно указывал вперед.

– Смотри, подруга! – Лионелла схватила спутницу за руку. – Там хижина.

Впереди, меж двух чахлых елочек, и в самом деле виднелась соломенная крыша.

– Думаешь, это логово колдуна? – опасливо спросила Катарина.

– Сейчас зайдем туда и узнаем, – ответила Лионелла, скрывая за бравадой собственную тревогу. – Если что, бей его сразу по ушам, а я ему руки свяжу.

– Почему по ушам? – не поняла Катарина.

– Да бей, как хочешь, лишь бы не дергался. А то превратит тебя в пиявку. Хотя, ты и так пиявка, всю кровь из меня уже высосала.

– Сама ты пиявка! – оскорбилась дворянка. – Жаба болотная!

Шипя друг на друга как две рассерженные кошки, девушки прокрались к хижине. Однако осуществить внезапное нападение на хозяина жилища не удалось, в дело опять вмешался не в меру разговорчивый и громогласный осел.

– Где ты взяла это чудовище?! – воскликнула Лионелла, не сдержав возмущение.

– Там, где ты меня обокрала, – отозвалась Катарина. – Так что сама виновата!

На шум из хижины вышел здоровенный детина среднего возраста, в простой крестьянской одежде. При виде двух незнакомок, заляпанных бурой грязью и болотной тиной, с водорослями в волосах, на безволосом лице хозяина жилища появилось детское недоумение.

– Вы кто такие? – поинтересовался он. – Я, вроде бы, сегодня кикимор не ждал.

– Попридержи язык, деревенщина! – оскорбилась Катарина. – Перед тобой благородная леди, дочь ламберанского герцога лорда Линслода.

– И баронесса Киатти, – добавила цыганка, желая придать себе значимости.

– Да какая ты баронесса?! – насмешливо фыркнула Катарина. – Хоть здесь-то не заливай, имей совесть.

– Не задавайся, белобрысая! – огрызнулась Лионелла.

– А чего вам здесь надо-то? – с прежним недоумением на своей широкой, по-детски наивной физиономии спросил обитатель хижины.

– Нам нужен знаменитый чародей Мирингельм, – сообщила Катарина.

До недавнего времени она даже и не слыхала про обитателя Чандайской топи, но все же назвала его знаменитым, дабы подчеркнуть, что потомок славного рода ламберанских герцогов притащилась на это болото не просто так.

Болотный житель в очередной раз окинул девушек внимательным взглядом и спросил:

– Вы что же, шли через болото? Это же опасно. Вон там есть вполне приличная дорога, в следующий раз идите по ней, это безопаснее.

Катарина метнула в спутницу гневный взгляд.

– Так ты говоришь, хорошо дорогу разузнала? – издевательски спросила она.

– Не скрипи, – огрызнулась цыганка. – Как Ангелиус сказал, так я и шла. Сама-то даже и этого не удосужилась узнать.

Слушая их перебранку, обитатель хижины полюбопытствовал:

– Вы всегда ругаетесь?

– Да! – честно, рассерженно и в один голос отозвались девушки.

– В самом деле? – еще более удивился мужчина.

Глаза здоровяка смотрели на нежданных гостий все с той же детской наивностью. Вообще он сам больше походил на большого ребенка, чем на зрелого мужчину.

– Ты сам-то, кто такой? – наконец удосужилась поинтересоваться Лионелла.

Здоровяк пожал плечами и представился:

– Так я и есть Мирингельм.

– Ты?! – удивленно воскликнули девушки снова в один голос.

– Ну да, я, – подтвердил мужчина. – Я гостей не ждал, но, раз уж пришли, проходите в дом. Только сначала отмойтесь, а то я только что пол подмел и пыль вытер.

Если бы что-то подобное прозвучало из уст кого-нибудь другого, девушки наверняка бы оскорбились, посчитав, что их откровенно назвали грязнулями, что, собственно, в данный момент ничуть не противоречило истине. Но на Мирингельма, прямо-таки излучавшего детскую невинность и наивность, просто невозможно было обидеться. Поглядев друг на друга, Лионелла и Катарина признали, что действительно неплохо было бы почиститься. Немудрено, что этот детина с мозгами ребенка принял их за кикимор.

У большущей бочки с дождевой водой позади хижины, девушки отмылись от болотной грязи. В котомке запасливой цыганки оказалась гребенка, которую она не пожадничала одолжить своей спутнице и сопернице – обе расчесали волосы, превратившиеся за время пути через болото в лохмы. На краткое время девушки словно забыли о своих разногласиях и постоянном соперничестве, даже не переругивались против обыкновения. Прополоскав испачканную одежду, Катарина и Лионелла развесили свои вещи на жердях ограды на просушку, сами же завернулись в одно широкое льняное покрывало, любезно предоставленное им гостеприимным добродушным хозяином, став похожими на сказочно нелепое существо с двумя головами и четырьмя ногами. Передвигаться таким образом было весьма неудобно, но не голыми же блистать юными телесами перед незнакомым мужиком.

– Этот колдун такой безобидный, – заметила Катарина, пытаясь стянуть на свою сторону большую часть покрывала. – А ты хотела ему по ушам надавать.

– Еще не известно, насколько он безобидный, – отозвалась Лионелла, ненавязчиво отвоевывая покрывало обратно. – Не зря же его все вокруг боятся.

– Не тяни все на себя! – проворчала Катарина, снова потянув покрывало в свою сторону. – И так уже даже грудь прикрыть нечем.

– Было бы что прикрывать, – насмешливо фыркнула цыганка.

– На себя посмотри, – огрызнулась Катарина. – Плоскодонка.

– Курица курносая!

Переругиваясь и пихая друг друга локтями обе неуклюже направились к хижине. Хозяин дома сидел снаружи на вязанке хвороста, держа на коленях раскрытую толстенную книгу. Макая гусиное перо в стоявшую рядом на земле чернильницу, Мирингельм что-то записывал на страницах с задумчивым видом.

– Заклинания записываете? – полюбопытствовала Катарина.

– Нет, стихи, – ответил Мирингельм. – Вот, послушайте из последнего. Только что родилось.

Не поднимаясь с вязанки, он выпрямил спину, откинул голову назад и торжественно продекламировал:

– Живу один я на болоте

Средь мухоморов и лягух.

Гостей не видел больше года

И вот пришло их сразу две…

– А рифма где? – недоуменно спросила Лионелла.

– А что? Должна быть? – совершенно искренне удивился Мирингельм.

Девушки переглянулись. Лионелла многозначительно покрутила пальцем у виска, Катарина хрюкнула, пытаясь не рассмеяться.

Мирингельм не заметил такого явного пренебрежения к своему творчеству, ибо в этот момент задумался над новой строкой своего стихотворения.

– Между прочим, нам был обещан чай, – нескромно напомнила Катарина, нарушив сосредоточенность болотного колдуна и окончательно развеяв его поэтическое вдохновение.

– Ну да, ну да, – кивнул Мирингельм.

Отложив тетрадь в сторону, он поднялся и жестом пригласил девушек войти в хижину.

– Прошу вас, барышни.

«Барышни» кое-как протиснулись боком в узкую дверь хижины. Будучи спеленатыми в одну связку, сделали они это с превеликим трудом и настолько неуклюже, что если бы на месте Мирингельма был кто-нибудь другой, он катался бы по земле от смеха. Болотный же колдун не повел и бровью.

– Ну ты и корова неуклюжая, – ругнулась Катарина, едва не споткнувшись.

– Сама корова, – огрызнулась Лионелла. – На ноги не наступай.

Доковыляв до стола, обе одновременно плюхнулись на скамейку. Мирингельм наполнил из котелка большущую глиняную кружку и поставил ее перед девушками.

– Это травяной чай, – пояснил он. – Попробуйте, вам понравится.

– А что, кружка только одна? – недоуменно спросила Лионелла.

– Одна. Я же живу один, зачем мне две?

– Она хоть мытая? – с сомнением поинтересовалась Катарина.

– Конечно, – ответил Мирингельм, ничуть не обидевшись. – Я всегда посуду мою. И пыль вытираю. И пол подметаю.

В чистоплотности болотного мага и в самом деле трудно было усомниться – в его жилище царил абсолютный порядок, словно здесь каждый день трудился десяток горничных.

Катарина первая осмелилась попробовать чай болотного отшельника. Напиток действительно оказался очень приятным на вкус. Глядя, как она прихлебывает, Лионелла ревниво потребовала:

– Мне-то оставь. Чего присосалась, пиявка?

– Сама ты жаба болотная, – огрызнулась Катарина и передала ей кружку.

– Может, супчику хотите? – предложил радушный хозяин. – У меня чудесный супчик.

– А тарелка, наверное, тоже одна, – предположила Катарина, заранее предвидя ответ.

– Одна, – подтвердил ее догадку чародей. – И ложка одна. Я же один живу…

– … зачем вам две? – за него хором закончили девушки.

– Ну да, – кивнул Мирингельм. – Зато есть еще вилка. Тоже одна.

Это было уже слишком. Девушки переглянулись и расхохотались, представив себя со стороны – смотанных покрывалом в одно странное ругающееся существо, хлебающих из одной кружки и из одной миски. Мирингельм недоуменно захлопал глазами, не понимая причину такого бурного веселья. Его глуповатая физиономия еще больше рассмешила девушек.

– Так зачем же вы пришли ко мне, любезные дамы? – поинтересовался чародей.

Катарина снова хихикнула. Слишком уж несуразным казался ей этот человек с его внушительным телосложением, детским выражением лица, младенческой наивностью и крестьянскими повадками, смешанными с необыкновенной галантностью. Лионелла ткнула спутницу локтем в бок и ответила чародею:

– На днях был похищен принц Тьеретт, наследник короля Фернара. Нам посоветовали обратиться к вам.

– В самом деле?! – оживился Мирингельм. – Как интересно! Спасибо, что рассказали. Отличный сюжет для нового стихотворения. Например, так:

Темной ночью злодеи подкрались,

Когда мирно светила луна.

Пробрались они в комнату принца

И… и…

Надо записать, пока не забыл…

– Стихи очень хорошие, – поспешно похвалила Катарина, вновь вспугнув поэтическую музу болотного чародея. – Но мы пришли не за этим.

– А зачем же, позвольте узнать?

– Нам требуется помощь в поисках принца, – сказала Лионелла.

– Чем же я могу помочь? – удивился Мирингельм

– Ну, вы же чародей, – напомнила Катарина.

– В самом деле? – снова удивился болотный колдун.

Девушки обменялись не менее удивленными взглядами.

– Ну да, ну да, – пробормотал Мирингельм, очевидно, вспомнив свое основное ремесло, и потеребил подбородок. – Час поздний, вам, пожалуй, лучше поспать, милые дамы. А я за ночь подумаю, чем вам помочь.

Девушки снова переглянулись. И Катарина, и Лионелла начали сильно сомневаться в целесообразности своего визита на Чандайскую топь. Обеим совсем не так представлялся человек, сведущий в магии, и сейчас не очень-то верилось в его способности.

Тем не менее, обе действительно очень устали за день и сочли разумным воспользоваться предложением болотного чародея. Все так же мешая друг другу в одной связке, девушки кое-как устроились на широком ложе у стены. Мирингельм накрыл их грубым шерстяным одеялом, сам же погасил свечу и вышел на улицу. Попрепиравшись и потолкавшись, насколько позволяла усталость, девушки, наконец, уснули.

За ночь их наряды просохли, хоть и остались слегка влажными от утренней росы и на рассвете Катарина и Лионелла с наслаждением натянули на себя чистую одежду. Чародея нигде не было видно.

– А где этот полоумный? – пробормотала Катарина, оглядевшись. – Как думаешь, подруга, может нам быть от него хоть какой-то толк?

– Уже сомневаюсь, – ответила Лионелла. – Похоже, ему уже когда-то по ушам надавали и все мозги стрясли. К похищению он точно не причастен, это сразу ясно, но и помощи мы от него вряд ли дождемся.

Стоило лишь о нем вспомнить, как Мирингельм тут же появился из-за угла хижины. Сосредоточенно глядя себе под ноги, он что-то бормотал.

– Доброе утро, – хором поздоровались девушки.

– Ага, – рассеянно кивнул Мирингельм.

– Вы что-нибудь придумали? – поинтересовалась Катарина.

– Конечно. Всю ночь думал. Вот, послушайте:

Ночь тиха и темна, в небе звезды мерцают,

Над трясиной туманы встают.

Припозднившийся уж по траве проползает,

Очень к семье он спешит…