Глава 3

По детскому саду Женька летала как на крыльях: теперь все почувствуют разницу и поймут, что именно она – Женька − как никто заслуживает это место. Никаких посиделок в течение рабочего дня, не говоря уже о валянии на детских кроватях, не допускалось. По три раза в день проводился обход групп с ревизией всех сомнительных мест, в которых можно было припрятать остатки от завтраков-обедов. Проверяла даже площадки пожарных выходов, куда хитровыделанные няньки умудрялись выставлять баночки с сэкономленным первым-вторым-третьим.

Не избежали общей участи и работники кухни!

– Майя Пална! Этак она нам весь персонал разгонит! – жаловалась заведующей завхоз Нина Николаевна.

Майя Павловна только улыбалась загадочно, но в назревающий конфликт не вмешивалась.

Вскоре Тамара Алексеевна выписалась из больницы и вышла на работу. Коллектив встретил её как никогда тепло, и вскоре жизнь детского сада вернулась в прежнее русло.

* * *

Прикамск, август 2006 года.

Женька совсем, было, пала духом, но всё та же подружка Катерина посоветовала ей обратиться к бабушке. Помятуя свой прошлый неудачный опыт, Женька сначала засомневалась, но, прикинув, решила, что в прошлой своей неудаче была виновата сама – не тому дала приворотное зелье. В этот раз осечки быть не должно!

Бабушка Зина проживала в их же городе – на посёлке. Недалеко от Катьки – на соседней улице − в аккуратном теремке с рябинами и золотыми шарами. И сама она была такая чистенькая и аккуратненькая – божий одуванчик, не иначе, добрая волшебница.

– Знаю, всё знаю, миленькая! Ну, да беде твоей мы поможем. Как супротивницу-то твою кличут?

– Тамара Алексеевна, – Женька сглотнула тугой комок.

– Ну, вот тебе прямо и Алексеевна! – развеселилась старушка. – Раба божия Тамара! Запомнила?

Женька молча кивнула.

− Теперь слушай, − и бабулька затараторила как по писаному: − В новолуние пойди на кладбище, найди могилу, где Тамара похоронена, возьми горсть земли и положи в полотняный мешочек. Воротившись, притвори дверь за собой плотно, занавесь окна, землю положи на алтарь, сверху брось волосы или иную вещь её. Во имя сил зла зажги две темные свечи и произнеси заклятье: Именем Духа Смерти, прерви жизнь рабы Божией Тамары, призови её к себе. Погрузи во мрак ночи ту, чей род должен прерваться сегодня.

От себя же беду отвести не забудь, поменяй свечи местами и дай им полностью прогореть. И если кто постучится в дверь твою или окно, то отпирать не вздумай. Иначе Дух Ночи унесет тебя с собой в подземное царство, где ты будешь рабом его во веки веков.

Запомнила? А то запиши, на вот тебе бумагу да ручку. Да могилку-то заранее присмотри – днём, чтоб ночью-то не плутать.

А самое глвное: делай всё одна.

А как сделаешь – рассыпь эту землю там, где супротивница твоя ходит: у порога, под столом. В ящики стола тоже можно…

Женька стояла ни жива, ни мертва: на кладбище она и днём-то при большом скоплении народа чувствовала себя хуже некуда, а уж идти туда одной ночью – ну её на хрен – эту должность…

– Ты чего, голубка, вроде сбледнула с лица-то? – ласково пропела бабушка. – Аль боишься чего?

– Нет, – замотала Женька головой. – То есть да, боюсь. Не смогу я, нет!

– Ох, ты, горюшко! – вздохнула бабушка. – И чего мне с тобой делать-то? Кого другого чё ль послать? Можа, соседа попросить – он на кладбище сторожем служит, кажную тропку знает. Так ить не пойдёт ночью-то, да ишшо задаром…

– А если не задаром? – оживилась Женька. – И вот заклятье это! Мне даже сделать-то его негде. Дома народу полно!

– Охо-хо, горе горькое! Ладно, как заметишь, что луна на убыль пошла – приходи, да приноси пять тысяч. Постараюсь я соседа уговорить. Ох, и упрямый он… Да, волосы супротивницы-то не забудь! Можешь хучь с расчёски ейной снять. Или от одёжи лоскуток отрежь.

– Ой, бабушка! Спасибо Вам! Вы даже не представляете, что для меня сделали! А что я-то Вам должна?

– Эх, девонька! Люди друг другу помогать должны! Ты вон полну сумку продуктов бабушке притащила – вот и спасибо тебе на этом. Ну, беги давай… До встречи, голубка…

* * *

Проводив гостью, баба Зина вынула из комода полотняный мешочек и вышла в огород. Там она, с трудом нагнувшись, подняла с грядки комок сухой земли, размяла в ладони и ссыпала в пустую консервную банку. Вернулась в сени, достала из кармана душегрейки ножницы и аккуратно срезала небольшой клочок шерсти со старого рыбацкого тулупа, висевшего здесь с незапамятных времён. Кинула шерсть поверх земли, подожгла и, смешав ещё тёплый пепел с землёй, аккуратно пересыпала всё это в мешочек:

− Вот тебе, голубка, и могильная земля!

* * *

– Майя Павловна!

– Тамара, да на тебе лица нет! Что, опять?

С некоторых пор медсестра начала жаловаться, что находит у себя в кабинете, причём, в самых неожиданных и неприемлемых местах: в шкафах с медикаментами и стерильным инструментарием, в ящиках стола, под порогом – рассыпанную землю…

– Смотрите! – и Тамара Алексеевна протянула заведующей сложенную вчетверо бумажку. Майя Павловна осторожно развернула тетрадный лист. Внутри белел какой-то порошок, а на листочке в клетку печатными буквами было написано: УХОДИ А ТО БУДЕТ ХУЖЕ.

– Я ведь не за себя боюсь, – шептала медсестра посиневшими губами, – а если в кухонный котёл отравы кинут?!

Майя Павловна побарабанила пальцами по полированной столешнице:

– У нас ведь у Ани Волковой дедушка служит в милиции?

– Но он, кажется, уже на пенсии…

– Тем лучше! Тамара Алексеевна, найдите, пожалуйста, мне его телефончик. И сразу предупреждаю: ни-ко-му!

* * *

Волков Виктор Васильевич, майор милиции в отставке, внимательно выслушав взволнованный рассказ женщин и осмотрев помещение, попросил предоставить ему план здания и набросал список вопросов:

− Отвечайте не торопясь. Конкретно, и только на заданные вопросы. Понимаю, что отключить эмоции – трудно. Но нужно. Насчёт порошка я договорюсь – анализ проведём в кратчайшие сроки. Да, ещё мне будет нужен список всех сотрудников.И всё же, Майя Павловна, ещё раз призываю Вас подумать и дать делу официальный ход, ведь имеет место реальная угроза здоровью и жизни детей!

− Виктор Васильевич, Вы представляете, что будет, если это дело получит огласку! Это же скандал на всю область! Ну, чисто по-человечески поймите меня тоже! – заведующая тряслась, как в лихорадке.

− Сегодня среда, − Виктор Васильевич задумался. – Вы можете закрыть детский сад на два дня? Плюс мы имеем ещё два дня выходных. Думаю, к понедельнику всё разъяснится…

− Виктор Васильевич, миленький, всё сделаем! Тамара Алексеевна, в сон-час соберём воспитателей и велим, чтоб предупредили родителей. Сейчас сообразим, какую придумать причину. Да, ещё: надо подготовить бланки справок – для предъявления по месту работы – наверняка потребуются…

− Я ухожу, встречаемся завтра после обеда, − отставной майор аккуратно упаковал записку с порошком в почтовый конверт, − подготовьте список сотрудников и ответы на вопросы.

* * *

В воскресенье вечером в кабинете заведующей сидели трое.

− Итак, в записке оказался противосудорожный препарат *****, который применяется…

− …для купирования эпилептического припадка…− чуть слышно подхватила Тамара Алексеевна.

− …и отпускается по рецептам! – Виктор Васильевич выделил эту фразу подчеркнуто громко. – И вы знаете…должны знать, − поправился он, − у кого из сотрудников может быть доступ к этим препаратам. Я жду! – он грозно навис над женщинами.

− Тамара! Что же ты молчишь? – лицо и шея заведующей пошли красными пятнами. – Ведь это же Ракитина! Сволочь! Гадина неблагодарная!

− Ракитина Евгения Васильевна, как я понимаю, коридорная няня? – кивнул Волков. − Которая имела доступ во все служебные кабинеты…

− …и которая мечтала занять должность медсестры! – припечатала Майя Павловна.

− Майечка Павловна! Простите, Бога ради! – Тамара Алексеевна, побледнев, тихо сползла со стула…

Глава 4

В понедельник утром в двери кабинета заведующей заглянула радостно-возбуждённая Женька. Она уже слышала, что Тамара Алексеевна попала в стационар и теперь, похоже, надолго:

− Вызывали, Майя Павловна? – Женькино лицо цвело улыбкой, которую она силилась, но не могла удержать.

− Проходите, гражданка Ракитина, − ответил почему-то мужской голос.

Только теперь Женька обратила внимание на человека в милицейской форме, сидевшего сбоку от входа − за открытой дверью:

− Так, может, я попозже? – её широкая улыбка застыла недвижным оскалом.

− Да мы, можно сказать, только ВАС, − он выделил это слово, − и ждали! Садитесь! Я не займу много времени. Мне даже Вашего признания не нужно: ваша записка всё сказала за вас. Вы такое слово «дактилоскопия» слышали?…

− Но там нет моих отпечатков! Их не может быть!

− Где – там? И почему не может? Потому, что вы были в перчатках? Тех самых, в которых моете туалет? Красного цвета?

− Не у меня одной такие! – вызверилась Женька.

− Это точно! Но только Вы поняли, о какой именно записке идёт речь. И только вы пользуетесь хлорамином – нянечки на группах используют современные дезинфицирующие средства в пластиковых бутылках, которые собирают с родителей. А вы довольствуетесь тем, что выписывает дошкольное учреждение – порошком хлорамина, который разводите водой. Вот этот самый хлорамин и обнаружен на ВАШЕЙ, − он выделил голосом это слово, − записке. Кроме того, только у вас есть доступ к*****, который вы приобретали в аптеке по рецепту − для собственного сына. Именно этот препарат вы постоянно держите в своей сумке – на случай приступа. В следующий раз, когда захотите кого-то попугать, рекомендую воспользоваться аспирином. Или вы настолько спешили, что думать о таких мелочах вам было просто некогда − схватили первое, что было под рукой? − Волков кивнул заведующей: − Майя Павловна, вы что-то хотели добавить?

− Мы посоветовались, − заведующая, гадливо морщась, смотрела мимо Женьки, − и решили не возбуждать уголовного дела. Ты сейчас пишешь заявление и увольняешься безо всякой отработки. Трудовую получишь прямо сейчас. И даже не пробуй устроиться на работу в Прикамске. Виктор Васильевич об этом позаботится. Вот тебе бумага и ручка…

* * *

− Виктор Васильевич! Если не секрет, − Майя Павловна кокетливо улыбнулась, − неужели экспертиза действительно всё это показала? И про то, чем пользуются нянечки на группах? У нас же времени было всего два дня?

− Видите ли, уважаемая Майя Павловна, − Волков отвечал сухо, не разделяя игривого настроения заведующей, − изучив ответы на заданные вопросы, я практически сразу понял, кто имел возможность творить все эти гадости – тут аналитические способности не нужны. В туалете для сотрудников я видел красные резиновые перчатки, соду, хозяйственное мыло и хлорамин в фабричном пакете с маркировкой. Ну, а современные дезинфицирующие средства в пластиковых бутылях я сам с определённой периодичностью сдаю воспитателям группы, куда вожу внучку. Вот уже три года. Полагаю, так делаю не только я…

* * *

− Ой, Женька! Ты чё не здороваешься? Своих узнавать перестала? Ты теперь где? Я слыхала, что ты с Пашкой развелась и из садика уволилась. Правда, что ли? − подружка Катерина настырно заглядывала Женьке в лицо.

Знает или нет? Сама ведь, зараза, подбила к бабке сходить, а теперь стоит – кривляется, типа, ничего не знает. Ну, да не на ту напала. Женька сделала равнодушное лицо и, медленно цедя слова, начала рассказывать:

− А что я в этом гадюшнике забыла? Перспектив – ноль! Так и просидишь среди бабья: ни денег, ни мужика приличного. Разве что папашка какой разведённый – алиментщик – подвернётся. А оно мне надо? Нет, я в этой дыре до конца жизни тухнуть не собираюсь…

− И чё ты делаешь? – Катька перекатила во рту жвачку.

− На курсы компьютерные хожу. Вот уже месяц.

− Дорого?

− Не дороже денег. Я ж в этом с-садике не зря говно выгребала – накопила.

− А Максик-то у тебя где?

− Ну, у Максика, так-то, папашка имеется. Да и бабка с дедом.

− Ну, и куда ты после этих курсов?

Женька глянула на подругу с неоспоримым превосходством:

− После этих курсов я – в ЕКАТЕРИНБУРГ.

Катька от неожиданности проглотила жвачку:

− А кто тебя там ждёт?

− Человек ждёт! Виталий Ерохин − единственный сын владельца крупного строительного холдинга. Мы с ним в интернете познакомились. Ты хоть знаешь, что это такое?

− Ага, мать писала, − скривилась Катюха. – И чё, ты с ним только по этому самому интернету? И это самое − тоже? – она заржала, высоко закидывая голову, как лошадь.

− Дура ты, Катька! Я скоро к нему поеду! А пока он мне денег прислал – на ноутбук, чтоб мы могли постоянно быть на связи!

− Слушай, Женька! – совершенно не обидевшись на «дуру», Катерина затараторила: − Знаешь, что у меня есть! Точно для тебя! На той неделе Тимур – постоялец мой – из Китая пригнал. Ну, челночит он, короче. Привёз партию корейских кофточек из ангоры. Просто супер: с бусинками, с ленточками. Ты к своему на свидание собираешься, так надо для первого-то раза выглядеть так, чтоб зашибись. Сама подумай: на штаны щас никто не смотрит – джинсы, они и есть джинсы. А кофту надела − считай, королева. Да у нас на рынке таких ещё и не видали! Тимур их в Перми продаёт, так бабы с руками отрывают. Это наши нищеброды всё норовят в долг да даром, а там люди денежные! А я тебе по номиналу отдам. Подруга всё же!

Если честно, Женька давно хотела такую кофту, но денег было впритык. А тут такой случай! Да и права Катька, как ни крути: на первом свидании выглядеть нужно отпадно.

− Ладно – уболтала. Пошли, хоть чаю попьём. Да поглядим, что у тебя там за кофты, − демонстрировать Катьке свой интерес не следовало, а потому Женька широко зевнула, показав, что уступает чисто по-дружески. – А Тимур этот он тебе кто: просто постоялец или как? А, может, жених? – спросила она с подначкой.

– Может, и жених, я ещё не решила – посмотрим на его поведение, – самоуверенно заявила Катерина.

* * *

− Во, гляди! – Катя, как купец на ярмарке, трясла ангорскими кофтами разнообразных фасонов и расцветок.

− Ничё, симпотные, − Женька жадно шарила глазами по сторонам, прикидывая, сколько же товару приволок Тимур.

И чё этой корове Катьке такой мужик достался: деловой, при бабках. Сам, правда, нерусский. Из себя – совсем ни о чём: в майке, в штанах спортивных, на башке – воронье гнездо. Зато пиво пьёт баночное. Вон – целый угол упаковками с пивасом занят. Да-а, в её, Женькиных, руках он бы расцвёл: она бы сделала из него человека!

− Э, подруга! – Катька была начеку, – ты давай на кофту смотри! Вот эта – сиреневая – ваще одна! Я бы точно себе оставила, но размерчик − не мой. А тебе – в самый раз.

Женька глянула и поняла: именно о такой, нежно-сиреневой, с бусинами, лентами и розочками она и мечтала! И с ценой Катюха не обманула: конечно, не за бесценок, но уступила с хорошей скидкой.

Бережно уложив обновку в сумку, Женька вынула кошелёк – рассчитываться.