Цитаты из книги «Журавленок и молнии»

– Что значит нет? Журавин! Кто тебе дал право решать? А ему никто не давал. Он сам решил. Он так и сказал: – Я сам.

Очень просто. Никто ничего не знает, кроме нас с тобой. Это наша тайна. Сейчас ты встанешь на прежнее место и достоишь вахту до конца. И не будешь бояться.

– Война была понарошке, просто игра. А вы теперь так, будто он по-настоящему дезертир. – Это справедливо? Веснушчатый Митька хмыкнул: – Только что приехал, а уже справедливости нас учит…

Но если будет в тебе хоть капелька сомнения, если в самой-самой глубине души осталась крошка уверенности, что прав ты, а не они, делай по-своему. Не оправдывай себя чужими правильными словами.

Все теперь отодвинулось: Иринка, аэропорт. Не было уже ни тоски, ни жгучего нетерпения, был только страх за отца. Иринке он напишет, объяснит, лишь бы с папой ничего страшного…

Папа… Иринка уехала, – с тоской сказал Журка, почти забыв про все, что было. – Я не успел попрощаться, они на самолете… Папа, если на машине, то можно успеть в аэропорт!.. Папочка… Отец мигнул, по мускулам его лица словно прошла короткая рябь. Потом лицо затвердело, и отец глуховато сказал: – Давай.

Ну вот, люди, теперь можно покупать цветной телевизор. Как вы на это смотрите? Мама умоляюще взглянула на Журку. И ему стало очень жаль ее. Чтобы не огорчать ее, Журка сказал:

Да потому, что жил ты, мой Журавлик, до сих пор спокойно и счастливо. Бегал, играл, в школу ходил, и никаких несчастий у тебя не было. Так, пустяки всякие… Ты даже (тьфу-тьфу) не болел никогда слишком сильно, только ангиной… С людьми бывает столько всяких бед, а ты до этого случая никакого горя не испытывал… – Испытывал, – прошептал Журка. – Ромка… – Да… Ромка. Верно… Только ты все равно не видел, как это страшно. По-моему, тебе до сих пор кажется, что Ромка просто далеко-далеко уехал. – Нет, – возразил Журка и опустил голову. Потому что в глубине души почувствовал, что мама в чем-то права. И он сказал: – Кажется иногда… Ну и что? Разве это плохо? – Нет, не плохо. Я просто говорю, что это сделало твое горе не таким сильным. И к тому же оно у тебя было единственным в жизни. – А дедушка… – А что дедушка? Ты его не очень-то и знал. Всплакнул немного, вот и все… – Это сначала… А потом не так… – тихо сказал Журка. – Когда письмо прочитал…

Вот Горьку отец взгреет, а назавтра они вместе на рыбалку едут. А разве Горька хуже тебя? Или у него меньше гордости?

Ты пойми, что он совсем по-другому смотрел на это. Думал, что эти книжки для тебя, как игрушки для малыша: сперва поиграешь, а потом надоест и забудешь. А если забыл про старую игрушку, зачем напоминать? Взял и унес… Помнишь, как я твои старые машинки в кладовку прятала? Если ты не видел, то и не вспоминал, а как увидишь – вцепишься: жалко!