Цитаты из книг автора «Владислав Крапивин»

Ты же весь дрожишь. Куда тебя, горюшко, понесло без шапки, без пальто? Ох ты, Журка, Журка… Не будем мы сейчас разбираться ни в чем. Потом все уляжется и устроится.

Ты хотя бы не плюйся, балда, когда о чужом горе говорят. Наступила какая-то виноватая тишина. В этой тишине учительница произнесла: – «Балда» – это лишнее. А остальное все правильно. Продолжай, Журавин.

Наступила резкая тишина. Секунд на пять. Потом все случилось очень быстро. Иринка рванулась в проход между партами, со звоном залепила Бердышеву учебником по щеке и выскочила из класса. Но все же она чуточку опоздала. Борька Сухоруков дотянулся до Тольки раньше и успел отвесить ему по загривку могучего леща. Поэтому Журка оказался только третьим. Он перелетел через парту с Лавенковым и Светкой Гарановой и кулаком врезал Тольке между лопаток. И выскочил следом за Иринкой.

– Взрослые, конечно, всегда правы. Но я еще не взрослый. Зачем мне эта ваша правота? – Я тебя не понимаю. – Брандукова не стала бы сниматься, если бы узнала, кто режиссер. А я, значит, должен быть предателем? – Но Брандукова уехала во Владимир. – вмешалась Маргарита Васильевна. – Она никогда не увидит этой передачи! – Если не увидит, значит, можно? – сказал Журка. И услышал резкий короткий смех. Это зло и непонятно засмеялся у кулисы Горька. – Но кто же виноват, что все так сложилось! – воскликнула Маргарита Васильевна. – Нельзя же из-за одного случая срывать общее дело! Теперь с Брандуковой все равно ничего не исправить! Что же делать?

– Что значит нет? Журавин! Кто тебе дал право решать? А ему никто не давал. Он сам решил. Он так и сказал: – Я сам.

Очень просто. Никто ничего не знает, кроме нас с тобой. Это наша тайна. Сейчас ты встанешь на прежнее место и достоишь вахту до конца. И не будешь бояться.

– Война была понарошке, просто игра. А вы теперь так, будто он по-настоящему дезертир. – Это справедливо? Веснушчатый Митька хмыкнул: – Только что приехал, а уже справедливости нас учит…

Но если будет в тебе хоть капелька сомнения, если в самой-самой глубине души осталась крошка уверенности, что прав ты, а не они, делай по-своему. Не оправдывай себя чужими правильными словами.

Все теперь отодвинулось: Иринка, аэропорт. Не было уже ни тоски, ни жгучего нетерпения, был только страх за отца. Иринке он напишет, объяснит, лишь бы с папой ничего страшного…

Папа… Иринка уехала, – с тоской сказал Журка, почти забыв про все, что было. – Я не успел попрощаться, они на самолете… Папа, если на машине, то можно успеть в аэропорт!.. Папочка… Отец мигнул, по мускулам его лица словно прошла короткая рябь. Потом лицо затвердело, и отец глуховато сказал: – Давай.