Мама на кухне мыла посуду. Папа сидел в зале на кресле перед телевизором и читал газету. Маришка в своей комнате делала уроки. Она прочитывала вслух английские словосочетания, а затем произносила их, заучивая по несколько раз.
Валерий послонялся по квартире и пришёл на кухню. Сел за стол. Подпёр голову руками и стал наблюдать за мамой.
– Чай будешь? – спросила она.
– Нет, не хочу.
– Про повестку Марина нам рассказала. Не бери близко к сердцу. Не ты первый, не ты последний. Все служат.
– Да я за это и не переживаю. Заберут, так заберут. Ни холодно, ни жарко. Меня другое волнует.
– Ну, говори.
– Мам, ты только близко к сердцу не принимай мои слова. Просто что-то подумалось. Мне стало интересно, а как ты отнеслась бы к тому, что у твоего сына будет ребёнок. Ты станешь бабушкой.
– Нормально бы и отнеслась. Это вполне естественно. Отслужишь, женишься, и будут у тебя дети, – спокойно сказала мама. – Честно говоря, я уже и сама про это думала. Смотри, многие мужчины женятся в возрасте тридцати лет, в среднем. Если это допустить по отношению к тебе, то мне будет пятьдесят с лишним. Ну, какая из меня тогда бабушка-помощница. Мне ж отдохнуть будет хотеться, а не с внуками нянчиться. Вот через года два, думаю, в самый раз с внуками повозиться. И я не старая. И сил полно.
– Интересно, у нашего папы тоже такие мысли? Или он думает иначе?
– А ты у него и спроси.
– Скажешь тоже, спроси. Не хочу портить себе и ему настроение.
– Мне тоже интересно, зачем ты у меня это спрашиваешь?
– Мамочка, я просто тебя готовлю к тому, что я действительно скоро стану отцом, а ты бабушкой. Наташа беременная.
– Если это правда, то ничего плохого я не вижу. Только думаю, что это «еврейский ход», перед тем как привести её в наш дом для знакомства. Не скрою, мне девочка понравилась. Милая, красивая. Как мне показалось, достаточно скромная. И не надо выдумывать всякую ерунду. Я и так буду относиться к ней хорошо. Потому, что ты её любишь, а я люблю тебя. На этом тема разговора закрыта. Ты лучше скажи, когда Наташа придёт к нам в гости?
– Думаю, послезавтра. А может, и завтра, если ты не будешь возражать. Вечером. Я с утра в военкомате. Думаю после обеда с ней встретиться. Тогда и решим. Я тебе позвоню на работу. Мам, если не против, подготовь, пожалуйста, отца. У меня всё равно не получится.
– Хорошо. Отца я подготовлю. Стол будем накрывать или так, по-семейному посидим?
– По-семейному.
Главная тема вечера была закрыта. Психологически мама была готова к новости дня. А это самое главное, так как от её мнения зависело мнение и настроение отца.
Валерка прибыл в военкомат Октябрьского района точно в указанное время. Расположившись в коридоре второго этажа, он стал наблюдать за прибывающими на областную военно-врачебную комиссию ребятами. На рабочее место приходили люди в гражданской одежде и военной форме. Они заходили в кабинеты, располагающиеся по обе стороны коридора. На дверях были только номера «1», «2», «3» и так далее.
С каждой минутой Валерка начинал волноваться. Скорее всего от неизвестности и от той атмосферы, которая царила в коридоре. С каждым перемещением военных, Валерка всё больше ощущал запах гуталина и ему, почему-то казалось, что идущий офицер направлялся именно к нему, чтобы разобраться с ним о неприбытии по двум предыдущим повесткам.
Из кабинета номер один вышел офицер. Валерка очень хорошо разбирался в войсковых званиях ещё со школьной скамьи, когда он принимал активное участие в военно-спортивных играх «Зарница» и был членом подросткового клуба «Юный друг пограничника». По двум просветам и одной большой звёздочке он без труда определил звание офицера – майор.
Майору на вид было лет тридцать, тридцать два. Холеный службист, франт. Валерка предположил, что этот офицер всю свою карьеру сделал в военкомате и никогда не служил в регулярных войсках.
– Раздеваемся в коридоре. Сидим и ждём, когда вызовут. Не спать. Услышав свою фамилию, отвечаем громко и чётко: «Я» – и заходим в первый кабинет, – отчеканил майор. Он прицепил металлическими кнопками на кабинет с номером один табличку «Терапевт», и скрылся за его дверью. Валерка успел заметить, что в первом кабинете за столом сидел пожилой мужчина в белом халате.
Люди всё прибывали и прибывали. В коридоре второго этажа толпилось много призывников и их родителей. Ребята раздевались и складывали одежду на стулья, лавки, свешивали на гвоздики на стенах и на края патриотических плакатов.
Валера сел на край лавки. В его руках была дерматиновая папка зелёного цвета с внутренним бумагодержателем. В папке были справки из техникума и института с ходатайствами об отсрочке от весеннего призыва. Письменное заявление родителей всё о той же отсрочке, заявление Валерки, ходатайство с места работы. Характеристики из техникума и ДОСААФа. Раздеваться он не спешил, так как призывников на медкомиссию начали вызывать в алфавитном порядке.
Чтобы не мешать другим, Яванский вышел на лестничную площадку. Но и здесь было много переговаривающихся ребят. Кто-то что-то рассказывал, остальные слушали, смеялись и о чём-то бурно спорили. На Валерия это всё как-то давило, и он вышел на улицу. Возле входа мелкими группками и в одиночестве курили молодые люди и отцы призывников. Взрослый мужчина что-то быстро говорил юноше и смешно жестикулировал. В нескольких метрах от входа небольшая группка ребят громко переговаривалась. Из их разговора до Валерия доносились только обрывки матерных слов. Среди всех присутствующих Яванский не увидел ни одного знакомого. Делать было нечего, и он побрёл прогуляться…
Утром он встал раньше всех. Тихо, чтобы никого не будить Валера вскипятил на электрической плите воду в чайнике. Пока вскипала вода, он принимал холодный душ. Позавтракав кружкой чая, плавленым сырком «Дружба» и варёным куриным яйцом под майонезом, Яванский-младший отправился на работу, чтобы Людмила поставила на его маршрут другого водителя. Увидев повестку, Людмила в свойственной ей манере съехидничала,
– Что даже интеллигентов в армию призывают? Хм! «Лишь только через две, через две зимы-ы-ы…». Хи-хи-хи! Валерка, ты после службы обязательно к нам возвращайся. Я тебя ждать буду.
Попрощавшись, Яванский побежал на остановку, чтобы успеть к назначенному времени в военкомат.
– Яванский. Ребята, среди вас есть Яванский? Эй, парень, ты случайно не Яванский, – из здания военкомата выскочил взъерошенный юноша. На его голый торс была накинута ветровка. На брюках ремень расстёгнут.
– Я. А что? – услышав свою фамилию, Валерка подошёл к подъезду.
– Где ты ходишь? Срочно раздевайся и на комиссию.
– Какая комиссия. У меня фамилия на «Я». Я один из последних должен проходить.
– Не знаю. Тебя уже дважды выкрикивали, – забегая в помещение, сказал парень.
Валера быстро скинул вещи и, оставшись в трусах, подхватил зелёную папку с документами и кинулся в первый кабинет.
– Ожидайте, – сказал уставшим голосом пожилой врач сидевший за столом и, не поднимая головы, что-то записывавший в тетрадку.
– Меня вызывали, – отпарировал Валерий.
– Ещё раз вызовут. Ожидайте.
Хотелось закричать и поспорить, но что-то сдержало. Валера прикрыл дверь.
– Всё, братан, попал ты на карандаш.
– На какой карандаш? – не понял Валерий.
– Опоздал, не вовремя явился, где-то пропадал, нагрубил…
– Кому я нагрубил? – начал злиться Валерий.
– Врачу нагрубил, – спокойно и монотонно продолжил свои рассуждения парень лет двадцати, сидящий у входа в кабинет. – Они этого не любят. Сразу отмечают, что-то черкают в карте. И вот был человек, а стал солдат. С ними, братан, нужно вежливо. Тогда и они к тебе лицом повернутся, может быть. Понимать надо. Страте-е-ег-и-и-ия.
– Ты откуда такой всезнающий?
– Откуда и все. Все мы из одного места на свет выпрыгиваем. Ха-ха-ха-ха!
Несмотря на напряжение, Валерка смеялся шутке неизвестного парня вместе со всеми. За те несколько минут, что он стоял перед дверью, напряжение спало. Видя весёлые и неунывающие лица товарищей по «несчастью», слыша их шутки и смех, Валерий понял, что жизнь идёт своим порядком. И будь что будет. Хуже, чем есть, уже не будет.
– Яванский!
– Я!
– На комиссию.
– Ни пуха, ни пера, братан, – сказал незнакомец, ставший на несколько минут роднее всех и, привстав с лавки, похлопал Валеру по плечу.
– Фамилия, имя, отчество, – быстро спросил врач, ещё недавно выставивший его из кабинета.
– Яванский Валерий Владимирович.
– Число, месяц, год рождения.
– Третье декабря одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года.
– Образование.
– Среднее техническое.
Врач задавал вопросы, а Валерий быстро и чётко отвечал. Доктор заполнял карту, сверял с данными городской военно-врачебной комиссии, что-то зачёркивал, исправлял, записывал и изредка посматривал на сияющее улыбкой лицо Валерия. Заполнив нужные графы, врач измерил ему давление. Прослушал сердце и легкие.
– Становись на весы. Так, хорошо. Ну что, нормальный вес – семьдесят пять килограмм. Переходи, рост измерим. Пятки упирай в основу. Так, хорошо. Не сутулься. Выпрямись. Вот. Записываем – один метр шестьдесят восемь сантиметров.
Врач записал данные в карту и протянул её Валерию.
– Пройдёшь всех специалистов и опять ко мне за заключением. Кру-гом! К следующему специалисту шагом марш.
И покатилось. Тридцать три. Присядьте. Попрыгайте. Спустить трусы до колен. Нагнитесь. Заголитесь. Хорошо. Отлично. И зловеще звучащее «здоров как бык». Все врачи мило улыбаются. Валерка тоже сверкал белизной всех своих зубов. Был учтив и в меру корректен. Но с каждым заключением специалистов – «Годен!» – настроение ухудшалось. Пробежав всех врачей, Валерий вновь предстал перед терапевтом первого кабинета.
– Ну, молодой человек, посмотрим. Так. Отлично. Надо же. Ух. Здоров. Хорошо. Вот и прекрасно, – ознакомившись со всеми записями и заключениями, в графе «Терапевт» он красным карандашом жирно вывел «Годен!». – Ожидайте в коридоре. Вас пригласят к председателю комиссии.
– Можно одеваться?
– Нет. Вот так как есть и пойдёте, молодой человек.
Выйдя из кабинета, Валерий присел на свободный край лавки. Ожидая, он наблюдал за ребятами, выходящими из последнего на этой комиссии кабинета, на который была прикреплена бумажная табличка с надписью «Председатель комиссии». Они, кто весело, кто не очень выкрикивали или просто говорили «Морфлот», «Авиация», «Пехота», «Пограничные войска», «Связь», «Танковые войска». Были такие, которые выходили и, вздыхая с облегчением, говорили «Отсрочка». Это слово вселяло надежду на некую «человечность».
– Яванский!
– Я!
– Ко мне.
Валерий подбежал к майору, вышедшему из кабинета председателя комиссии.
– Войдёшь, представишься: «Призывник Яванский на призывную комиссию прибыл». Понял?
– Да.
– Повтори.
Запинаясь, Валерий повторил.
– Нормально. Жди.
– О, братан, ты ещё здесь? – Валерий обернулся. Перед ним стоял тот парнишка, с которым они общались перед началом комиссии. – Ну, как успехи?
– Годен.
– Что-то без нотки энтузиазма, – заметил незнакомец.
– А-а-а-а! – отмахнулся Валерий.
– Я Сергей, – незнакомец протянул руку.
– Валерий.
– Если не ошибаюсь, ты за отсрочкой пришёл?
– Да. А как догадался?
– Я уже третью комиссию прохожу. У меня, братишка, плоскостопие, и в армию не берут. Вот сегодня окончательно «волчий билет» выдадут. Даже в стройбат не берут. Насмотрелся я на нашего брата призывника за это время предостаточно. Вот и на тебя смотрю и вижу, что большим желанием служить ты не горишь.
– Это точно.
– Куда уж точнее. Только сильно не надейся. Сам знаешь, какие времена. Ребят не хватает. Так что отсрочку дают только самым-самым.
– Успокоил.
– Да я не успокаиваю.
Дверь в кабинет открылась. Из него вышел майор,
– Яванский!
– Я!
– Проходите.
Валерий перешагнул порог и оказался в просторном кабинете. За несколькими столами, составленными в ряд, сидели члены областной призывной комиссии: областной военный комиссар, представитель областного исполкома, председатель областного совета ветеранов Великой Отечественной войны, главный врач военно-морского госпиталя и еще несколько неизвестных Валерию мужчин и женщин.
– Призывник Яванский на призывную комиссию прибыл.
– Молодец, призывник!
На столе перед членами комиссии лежало личное дело Валерия, которое они внимательно изучают и что-то обсуждают. На призывника никто не обращает внимания. Кто-то высказывается о школе сержантов. Кто-то говорит о пограничных войсках. Кто-то предлагает рассмотреть Валеркину кандидатуру в воздушно-десантные войска. Он стоит, смотрит и думает: «А моё мнение кто-нибудь здесь спросит? Или оно никого не интересует? Вот жизнь. Что, я уже не принадлежу себе?».
– Товарищ полковник, разрешите обратиться?
Члены комиссии приумолкли и обратили свои взоры на призывника. Потом посмотрели на полковника Ременного.
– Товарищ полковник, разрешите обратиться? – повторил свой вопрос Валерий.
– Разрешаю.
– Товарищ полковник, я бы хотел обратиться к Вам и членам комиссии с ходатайством о предоставлении мне отсрочки от весеннего призыва.
– Основания?
– Пожалуйста.
Валерий подошёл ближе и, раскрыв папку, положил её на стол. Члены комиссии стали изучать документы. Что-то, формально обсудив с представителем исполкома и перелистав, не читая документы, полковник поднял на Валерия глаза,
– Что, сынок, служить не хочешь? Родину защищать не хочешь? Ах ты, свинья, сволочь, подонок. Мать твою так. Да я тебя… Да ты у меня… Щенок, – он вскочил из-за стола и, подскочив к Валерию, вытянулся во весь рост, нависая над его головой. – Я таких, как ты, гноил и буду гноить. Твари малолетние. Старики за них жизней не жалели, а они послужить в мирное время уже не хотят.
В паузе между словами «пулемётной» речи полковника Валерий попытался вставить своё слово и, как оказалось, оно сыграло свою решающую роль, поставившую точку.
– Товарищ полковник, у меня невеста беременная. Что, Вы будете кормить моего ребёнка?
Если бы кто видел, что началось в этом маленьком кабинете. Полковник бегал, кричал, махал руками. Пару раз его кулаки отметились на ушах Валерия. Физически не было больно, было обидно и стыдно стоять в трусах перед этими равнодушными людьми. Члены комиссии сидели тихо, как-то приосунувшись. Они боялись даже вставить слово. Валерий смотрел без страха в их безжизненные глаза и ждал, что вот-вот кто-то из них ну хоть чуточку вступится за него и обуздает гневного полковника. Чуда не произошло.
– Товарищ полковник! Прекратите орать на меня! – не вынес оскорблений и рукоприкладства Валерий.
– А? – полковник остановился. Он переводил бешеный взгляд с Валерки на комиссию и обратно.
– Вон из кабинета. Ждать.
Валерий развернулся и вышел. Скоро ему приказали вновь войти в кабинет. Члены комиссии по-прежнему сидели молча, а полковник, уже немного успокоившись, как-то высокомерно обратился к Валерке:
– Яванский Валерий Владимирович, распишитесь за получение повестки. Пятнадцатого мая текущего года вам надлежит явиться в военкомат по месту приписки с вещами, для отправки в войсковую часть. Я тебя, сынок, в первой партии. В связь. В тайгу. Лес валить у меня будешь. Ты хлебнёшь у меня всех прелестей военной службы. Я научу тебя Родину любить.
Валерий молча расписался за получение повестки. Ни с кем не прощаясь, демонстративно вызывающей походкой человека, презирающего присутствующих, он вышел из кабинета. Вот и всё. Пятнадцатого мая отправка. «Фраер. И кто тебя за язык тянул?» – ругал себя Валерий.
О проекте
О подписке