Чарлик

Как-то весной соседи, что живут от нас справа, приобрели породистого щенка.

Милое создание чёрного цвета с торчащими вверх острыми ушками и умными глазами, словно улыбаясь, смотрело на меня с рук Павла.

– Дорого отдали? – первое, что пришло в голову, спросил я, хотя, честное слово, было совершенно ненужно.

– Ой, лучше не наступай на «больную мозоль», – слегка огорчённо проговорил сосед, – жене главное понравился. Я ей подарок сделал.

– Что ты там бубнишь? – вышла на улицу Зойка. – Варлаам, мы друзей не покупаем, нам его так подарили…

– Поздравляю! Глаза умные! – решил подкинуть леща соседке.

– У кого?

– У Пашки…

Время шло. Через месяц чёрный комок слегка посерел и бегал по соседнему участку с весёлым повизгиванием. Нередко из-за забора слышались команды: «сидеть», «лежать», «ко мне»…

– Папа, ты бы сказал дяде Паше, что он неправильно дрессирует щенка, – Ксюша держит в руке книжку. – Вот, отдай ему… здесь всё написано.

Ребёнок попросил, папа сделал.

– Паш! Выгляни в калитку!

– Чего?

– Ксения тебе книгу на время просила передать… В ней всё про воспитание собак.

– Сидеть! – товарищ вышел на улицу. – И чего я не знаю? Вот вырастет большая овчарка, он второй в помёте…, – зачем-то пояснил Павел, – прода… заводчик говорил настоящий немец. Даже паспорт на него сам оформил и печать клуба… синяя на животе поставлена им… Имя ему от родителей благородное досталось. Знаешь какое? Чарльз Луи Ричард Четвёртый! О! Можно просто Чарльз.

Не знаю, чем эта информация могла мне пригодиться, но человек говорит, не жалко и послушать. Пусть хвастается на здоровье.

Вечером с женой подъезжаем к воротам, Паша на лавочке у нашей калитки сидит.

– Привет, Варлаам! Вот, пособие принёс…

– Уже надрессировал?! – удивляется Сонечка.

– А-а-а-а, – махнул сосед, отдал книгу и с печальным видом пошёл к себе.

– Что… помер пёсик? – не знаю, но у меня первая мысль пришла.

– Уж лучше бы…, – грустно прокомментировал уходящий человек.

– Пашка, да что случилось? На тебе лица нет…

– Никому верить нельзя. Обманули нас… гниды…, – дальше было много нелитературных слов.

– Привет, соседи! – из калитки появилась Зоя. – Ты, чего тут лестницу из слов устроил? Уже ходишь, плачешься…?! Ну, не мужик, а…

– Цыц! – пригрозил муж.

Оказалось «овчарку» соседи купили с рук у какого-то прощелыги. Сколько заплатили, скромно промолчали. В книге они вычитали, что в определённом возрасте собак надо прививать от всяких заболеваний. Обратившись в ветеринарную клинику, врач, а потом и другие специалисты, которые заглядывали в кабинет, смеялись над горе хозяевами.

На вопрос соседей: «Какая порода?», – так и сказали: «Вырастет, сами увидите!». И паспорт оказался простой подделкой, и печать с номером на пузе животного простая краска, а не татуировка.

Так «Чарльз» стал просто «Чарлик».

Первое время Зоя гоняла Пашу на рынок продать это «сокровище», но со временем, когда пёсик стал превращаться в нечто колбасообразное с большой головой и короткими ножками, затея с продажей отпала сама собой.

В наших детях пёсик приобрел настоящих друзей, а Барсика он воспринимал, как старшего товарища, который защищал его от других собак, но сам был не прочь отвесить оплеуху.

Дрессировки прекратились. Однако Чарлик свои обязанности по охране хозяйской собственности не забывал.

Пытливые умы наших детей старались определить породу четвероногого соседа.

– Мама, вот смотри, – Ксюша показывала маме в телефоне, – у Чарлика голова от корги, туловище и ноги от таксы, а характер у него от басенджи.

– По форме, да, – улыбнулась Соня, – а по характеру не поняла…

– Он не гавкает, только скулит громко, как будто разговаривает.

Подслушав жену и дочь, я передал соседу, на кого похож его питомец. Он меня внимательно выслушали заключил:

– Получается «кортакбасенд». Длинно, как он сам, – улыбнулся Пашка. – Я его называю проще – «крокодил»! Вытянутое тело, короткие ножки, огромная пасть и молчит, как в рот воды набрал. Представляешь он моего товарища, который зашел в гости, просто укусил и прогнал со двора тихо-тихо. Я про это только через два дня узнал. Теперь никто в гости не заходит без предварительного звонка.

Хрюшки

Прошёл год. Чарлик возмужал, в каком-то смысле похорошел. Утром он провожал нас на работу, сидя на лавочке, положив передние лапы на стол. В тот момент, как мы с женой выходили на крыльцо, пёсик поскуливал и раскачивался.

– Чарли, привет!

– О чём сегодня твоя песня, дружище?

Ловко перебирая лапками, четвероногий сосед подбегал к нам за порцией поглаживаний.

Выгнав машину, я закрывал ворота. Собака уже сидела рядом со своей калиткой, и провожала нас взглядом. Потом пёс возвращался к нам во двор, где выяснял дружеские отношения с Барсиком в ожидании Вани и Ксюши. Складывалось такое впечатление, что это наш любимец. И к соседям он не имеет никакого отношения.

Однажды вечером подъезжая к дому, мы встретили односельчанина, живущего на другом конце деревни, который поджидал нас.

– Василь, привет! – идя к воротам, поздоровался я.

– Здрави будьте! Варлаам, говорят соседи, что твоя собака в твой двор моих поросяток загнала…

– Если соседи говорят, значит так и есть. Но я только, как ты видишь, домой приехал… это, во-вторых. А во-первых, у меня нет и не было собаки.

– Так эта… длинная, как труба, чёрная…?!

– Вася, так это собака Паши с Зоей, – улыбнулась Сонечка, проходя в дом. – Если сомневаешься, проходи, посмотри сам.

Кроме развалившегося на крыльце летней кухни Барсика, на улице никого не было.

– Ты, не стесняйся, пройдись за дом. Я сейчас машину загоню, вместе посмотрим.

Прошли по всему участку, заглянули в постройки, никаких признаков присутствия свиней в нашем дворе.

– Простите, что засомневался. А дети ваши може чё и видали?

– Да они целый день у бабушек с дедушками помогают по хозяйству. Домой придут, спросим. Если, что, скажем, – посочувствовала Соня.

– Пойду тогда к Павлу…

– Конечно, зайди, спроси. Может он или жена его что видели, – мне тоже стало жалко мужика. Наверно, купили на откорм скотину, а тут – пропала живность.

Что-то я задержался на веранде. Смотрю, от Пашкиного забора на наш участок идут нога в ногу два поросёнка, а сзади тем же шагом Чарлик. Зашли за грядки, прилегли и молчат. «Интересное кино», – подумал я и, выйдя на улицу, поднялся на приступок, чтобы в соседский огород заглянуть. Ходят там мужики, спокойно разговаривают, руками по сторонам разводят.

Только мы с женой переоделись и вышли на двор:

– Варлаам! Соня! – выхожу, Василь. – Давай ещё раз глянем. А?

– Проходи…, – а у самого сердце сжалось, за грядками не прошеные гости.

Прошли мы с Васей ещё круг по нашему саду-огороду. Никого нет. Я даже присвистнул.

– Ты, чего? – односельчанин смотрит на меня.

– Да, так… настроение хорошее. Эх, сейчас бы на реку, искупаться…, – а что я ещё должен был сказать.

– Прощевайте, соседи. Если, что узнаете или услышите, свистите…

Рассказал я жене, что видел с веранды. Пошли мы вдоль забора, а там яма аккуратно посередине участка. Небольшая и незаметная, но по размеру нашего всеобщего любимца.

Я принёс газосиликатный кирпич и с нашей стороны положил в углубление. Идём с супругой к соседу.

– Паша! Зоя!

– Сегодня прям приёмный день, – на улицу вышла соседка, – вам чего?

– Свинок молоденьких пришли посмотреть!

– Каких, таких… чего несёте?

– Зойка, перестань кудахтать на всю улицу… Проходите, соседи, – Паша был чуточку встревожен. – Какие говорите поросята? То Василёк, теперь вы…

Поведали мы им чудеса с перемещениями и что ямку прикрыли со своей стороны. Идём вчетвером на их огород. В районе того места, где лаз под забором стоит во всю длину Чарлик, смотрит на нас и, как будто, улыбается. Хвостик вентилятором крутится. Одно ушко прижато.

– Ко мне! – скомандовал Павел. Собака не шелохнулась, только взвизгнула и зевнула. – Не слушаться?

– Сосед, ты его не пугай. Мне кажется, пёс собой закрыл хрюшек.

Подойдя ближе, перед нами предстала картина: за «трубой» из ямки в нашу сторону торчали маленькие хвостики.

– Охранять! – дал команду Паша и убежал. Пёс тявкнул и, как подкошенный, упал боком на розовеньких гостей.

Когда поросята были в мешке, сосед спросил:

– Что будем делать?

– Пойдём, отдадим хозяину, – спокойно говорю ему.

– Несерьёзно. Он скажет, что мы спрятали. Потом обид на целый год… не поверит. Обвинит во всех тяжких. Ты же знаешь его характер.

– А Чарлик Вам на что? – поинтересовалась Соня.

– В смысле? – мы удивились.

– Он привёл, пусть он и уводит их домой!

Хрюшек поставили за участком.

– Доставить домой! Никуда не отлучаться! – уж больно длинно скомандовал любитель овчарок.

Повизгивая, две свинки семенили впереди пса, который издавал похожие звуки и задорно бежал, подпрыгивая, словно на пружинках.

– Ну, вот… а вы переживали, – проговорила Соня.

Ещё десять минут мы обсуждали с соседями местные сплетни, как вдруг:

– Я тебя на изнанку выверну, – громко кричал Василий, который бежал за Чарликом, преследующим в свою очередь мчащуюся курицу.

Мы застыли молча. «Какой позор», – пронеслось в моей голове. Курица забилась под лавку рядом с нами, а пёс, улыбнувшись, как бы сказав: «Я вас не знаю! Вы меня не видели!», – проскочил мимо, поднимая дорожную пыль.

– Догнал бы…, убил, – еле выговорил, задыхающийся односельчанин, пряча курицу за пазуху.

– Вася, что случилось? – в один голос прокричали мы.

– Да…, да… ваш собакевич свинок моих гонял… я, выскочил, а он курицу погнал…

– Это… не наш…, – проговорила Зоя и толкнула в бок мужа.

– А поросята? – прищурив глаза, спросил Паша.

– Свиней успел закрыть… воротину закрыл… А пё-ё-ё-ёс ва-а-а-аш!

– Наш дома. Пошли, – Павел открыл калитку.

У крыльца лежал Чарлик и поскуливал.

– Точно не ваш. У вас скулит – сыклявый, а тот гавкал – зверюга…

Рыбалка

От нашего села до районного центра пока доедешь, можно раз пятьдесят съезжать с дороги, что вправо, что влево – везде речушки и озёра. Можно отдохнуть на свежем воздухе и по грибы, да ягоды сбегать, смотря какое время года. На любителя и рыбалка имеется.

Обычно на лов рыбы с мужиками выходим на Дон. Здесь на любой вкус снасти, лодки, моторы… Главное, чтобы всё по совести и по уму, без злоупотреблений. А как без них? Они тоже должны иметь место, если с уловом богатым домой вернуться есть желание. Но про это ни-ни…

Ксюшка в тот год сдала экзамены в девятом классе, а Ванятка закончил третий. Решили отметить это событие июньским выездом на озеро, порыбачить и шашлыков пожевать.

У знакомого моего знакомого за селом Первое Мая платные озёра. Бывали у него уже в гостях, понравилось. Летние беседки по берегу. От них небольшие мостки метра на два в воду. Есть и лавочки. Не нравится, иди в кущи лесные или в камышах сторожи свой улов.

Будний день. Солнце слепит, жара стоит. Рыбаки из нас оказались непутёвые. Приехали к месту только к десяти часам утра. Да и какое это утро?

– Вы – как раз вовремя. Я уже рыбу покормил…, – смеётся хозяин. – Надо было часам к семи подтягиваться. Чего не позвонили с вечера?

– Сергей, да мы больше отдохнуть…, – Соня вынимает из багажника огромную сумку с продуктами.

– Тогда, приятного вам отдыха, – улыбается всеми передними зубами знакомый знакомого. – Я тогда с вас денег не возьму. Если карасиков или краснопёрок словите, тоже не возьму. А вот за карпа, леща или ещё чего крупного возьмёте, тогда оплата при выезде.

– Спасибо!

Разместились в беседке у воды. Две лавочки по сторонам. Слева ива огромная, тень от неё и прохлада. Ваня заложил мангал, Ксения мясо на шампуры нанизывает. Соня накрыла на стол и прикрыла лёгкой скатёркой, чтобы братва насекомых не потоптала.

– Ваня, ты, где будешь рыбачить? – кричу с берега.

– Возле дерева!

Разматываю первый спиннинг, проверяю снасти, нанизываю червя.

– Ксюш, ты?

– На лавке справа.

– А ты, Сонь?

– А прямо с мосточка…

Расчехляю и выставляю ещё две удочки, наживляю червя на крючки. Свою готовлю. Проверяю катушку. Поглаживаю удилище, и ухожу в сторонку, оставляя садок, привязанным к опоре мостика.

Закинул раз. Недалеко. Перебросил. Что-то поплавок сильно притопился. Поработал катушкой, отрегулировал расстояние и… забросив грузило почти на центр водоёма, застыл в ожидании.

– Варлаам, я поймала! – Соня восторженно приплясывает на берегу. – Иди, снимай!

– Папа и у меня… смотри, какая краснопёрка крупная. Маме снимешь, мою заберёшь? – Ваня ловко снимает добычу и бросает в сторону беседки. Насаживает червя и опускает аккуратно в воду перед собой.

Я кладу удилище на распорку и бегу к жене. Две рыбки в садке. Насаживаю червя. Рыбалка пошла.

– Папа! Мама! У меня клюёт, – оживилась дочка.

– Работай катушкой. Подтягивай к берегу, потом…, – не успеваю договорить, Ксюша резко дёргает удилище и рыбка улетает за её спину в траву.

– Ура-а-а-а! – восторгу девочки нет предела. – Я молодец!

– Конечно! – чуть не матерясь, иду по траве в поисках рыбы.

– Папа, насади червяка. Он такой противный…, – опуская рыбку в садок, потом бегу к дочери.

– Варлаам, у тебя поплавок скачет.

Еле успеваю к своей удочке. Хватаю удилище и кручу катушку. Небольшой, но крупный и, главное, мой карасик. Снимаю его с крючка, прикладываюсь губами…

– Ах ты моя рыбка!

И покатилось: «Пап», «Варлаам», «Рыбка», «Крючок», «Червяк», «Наживка». Бегаю туда-сюда, и за своей удочкой глянуть нет возможности.

– Пап! У меня крючок зацепился, – Ванька пытается сбросить его с зацепа.

– В сторону уводи… В натяжку… Расслабь…, – я даже с восхищением смотрю на свою «рыбачку».