Шахматы

После турнира по шашкам в начальной школе, нашего сына пригласили в шахматную секцию, которую вёл учитель физики Герман Адамович. Что он увидел в Иване, до сих пор остаётся загадкой, но мы с Соней подумали: «Это не будет лишним для общего развития ребёнка».

Весна. Детям ещё месяц ходить за знаниями. Дома, как у нас, так и у наших родителей страда посадок. Ксения с братом помогают нам и, по просьбам родственников, бабушкам и дедушкам.

– Варлаам, отправь детвору в помощь, – Абрамыч кричит в трубку. – Аглая собрала прошлогоднюю листву, остатки… надо вывезти на поле. Ванька тачку покатает, а внучка грядки бабушке поможет отсеять. Ей с её спиной… ну, сам знаешь.

– Сейчас придут. А чего орёшь?

– Да, пробка в ухе…

Перед отправкой «тимуровцев» во дворе:

– Со всякой ерундой к старикам не приставать! Ничего не строить и не разбирать…

– Пап, я уже вообще-то большая, – дочь смотрит с улыбкой.

– Я вас знаю. Выросли на мою голову. Собаку не дразнить! Над бабушкой не смеяться! Короче… помогли и домой.

– Ага! – отрезал «мужик».

Отобедали с Соней в тишине. Ждали детей к ужину. Не пришли.

– Ну, что? Прогуляемся к твоим родителям?

– Заодно я маме отнесу её банки…

Заходим во двор, тишина. Тарзан встретил ленивым «Гав» и вялым обмахиванием хвостом.

– И тебе не хворать. А, где всё домонаселение? – люблю с животными разговаривать. Они ничего не ответят, но всё понимают.

Тарзан прилёг и накрыл лапой морду, как бы прикрыв глаза.

– Ясно! – входим с женой в дом.

На веранде тёща чистит картошку.

– Мама, привет! – Соня чмокает Глашу в щечку. – Я тебе банки принесла на возврат.

– Тёща! – приобнимаю её в свою очередь.

– Домой тихо проходите…

– А чё так? – настораживаюсь.

– Дед с внуком в шахматы играют. Слышите?

До наших ушей доносятся то вскрикивания сына, то бас старика.

– А Ксюша, где?

– Она к подружкам пошла, как управились.

– Мам, я с тобой посижу, помогу, – зевнула супруга.

Я потихонечку приоткрыл дверь и вошёл в прихожую. Дедушка с внуком сидят за столом в зале. Решил их не отвлекать. Но интересно, как у них обстоят дела. Присел на пуфик, наблюдаю.

– Дедушка, ты взялся за пешку, значит ею и ходи. Чего мухлюешь?

– Ёсики-колёсики, я даже не дотронулся…

– Я видел, – сердится Иван.

– Ну, я же взрослый, мне виднее, – не сдаётся Абрамыч.

Игра продолжается в тишине.

– Ты, куда? А, ну ходи! – хозяин приосанивается.

– Почему я должен ходить?

– Ты тронул «слона», вот им и ходи!

– Я? Я даже не коснулся фигуры…, – Ваня взрывается. – Самому можно, а мне…

– У меня руки вон, какие большие. Я провел над доской и… смотри, все зашевелились…

– Дедушка, так не честно! – сыну деваться некуда, он хватает «слона», передвигает его по клеточкам.

– Во-о-о-от…, – удовлетворённо растирает руки тесть.

– Хлюздя всегда выведет на правду! – подытоживает юный шахматист.

– Да, да, да…, – чёрный ферзь устремляется в атаку. – Шах и мат! Ура-а-а-а!

Тесть выходит из-за стола и танцует. В какой-то момент он замечает меня и прикладывает указательный палец правой руки к своим губам.

– Дед, хватит крутить попой, садись играть, – я чуть не упал с пуфика.

Ваня делает уверенный ход. Абрамыч свой. Сын делает второй, хозяин перемещает коня.

– Дедушка, поставь мою пешку на место!

– Какую пешку? Я ничего не брал… а-а-а-а, эту? Так я её срубил…

– Я больше с тобой играть не буду! – встаёт «чемпион». – И помогать к тебе никогда больше не приду.

– Ишь разошлась вша в кафтане. Садись! Я поставил твою пешку на место. А помогать ты бабушке приходил сегодня, у меня свои дела были.

Партия продолжается. Стучат фигуры о доску. Сосредоточенные лица. Абрамыч двигает ферзя. Внук расплывается в улыбке и потирает руки, подражая оппоненту.

– Ох! Етить вашу… Вань, давай я перехожу… Очки не надел, совсем не увидел, что сделал…

– Нет! – отрезал внук и передвигает «офицера».

– Постой! Ну, пожа-а-алу-у-у-уйста!

– Хорошо…, – «офицер» и ферзь откатываются на свои места.

– Ха-ха-ха! – торжествует старик. – А теперь… вот так… шах!

«Эх, молодость», – промелькнуло в голове. Ребёнок с ненавистью передвигает короля.

– Хи-хи-хи! – растирание рук и…, – мат! Партия!

Ваня увидел меня в прихожей, встаёт из-за стола. Не обращая внимания на танцующего родственника, проходит мимо:

– Пошли домой! Я к нему, – поворачивается на Абрамыча, – больше никогда не приду. Обманщик! Буду деду Иосифу помогать!

Парашют

Осень. Сентябрь. Ванюшке семь, Ксюше тринадцать. Детвора с первого учебного дня, не откладывая в долгий ящик, делает уроки сразу после школы. И правильно. Так выходные проходят в работе на участке, помогают родителям. Потом за играми с друзьями и подругами.

Очередной выходной. С раннего утра работаем всей семьей на огороде и в саду. Каждому есть дело. Сын собирает яблоки, дочка убирает помидоры и перцы. Жена готовит банки под закатки, а я мою и чищу собранные овощи.

Дети быстро справились с поручениями. Вместе спустили в погреб яблочки, и только мы их с Соней видели, разбежались по своим делам.

– Мама, можно я возьму пакет? – домой вихрем влетел Иван.

– Там! – Соня кивнула на ящик стола.

Сын нашел нужный пакет.

– Пап, я в сарае возьму бечёвку?

– Без вопросов…

Я пропускаю помидоры через соковыжималку, супруга режет кольцами лук. Его запах по всей веранде и глаза слезятся у обоих.

– Мама, папа, а где у нас плёнка тепличная? – это уже, тяжело дыша, спрашивает, вбежавшая Ксюша.

– В сарае… наверху над верстаком…

– Нам квадратик небольшой надо. Можно отрезать?

– Да-а-а-а…, – не сговариваясь, тянем в два голоса с женой.

В какой-то момент, ровное жужжание соковыжималки и потрескивание на сковороде, разрывает истошное «Мя-я-яу-у-у…». Мы бросаемся на улицу. От сарая с криком мимо нас проносится кот с волочащимся полиэтиленом, привязанным к нему бечёвкой.

На крыше подсобного помещения стоят наши дети. Лица сосредоточены. Сын скрестил руки на груди. Дочь, подперев под локоток правую руку левой, упирается в подбородок.

– Что случилось? – вопрошаем в один голос.

– А! – махнул рукой Иван.

– Мал пакет для Барсика, – заключает Ксюшенька.

– Поджарка, – всплеснула руками жена и скрылась в помещении.

– Будем искать другой вариант, коллега, – дочь положила руку на плечо брата.

– Да! – выдавил из себя сын.

Я вспомнил про работающий агрегат и забежал в веранду.

Барсик – наш второй хвостато-усато-полосатый домашний любимец. Он не просто кот – тигр. Не знаю, что за порода, но он похож на диких таёжных собратьев, если судить по картинкам в Интернете. Да-да, и масса его, несмотря на молодость, восемь килограмм.

Что-то коснулось моих ног. Я вздрогнул.

– Барсик… чёрт, напугал меня, – кот был уже без верёвок. Он терся об меня и урчал.

– Обидели нашего котика, – ласково проговорила Сонечка.

Любимец сказал громко и протяжно: «Мя-яу-у», – и подошел к ногам жены.

– Не ходи больше к ним…

Боковым зрением мне было видно, что дети сидят на лавочке у забора и что-то оживленно обсуждают, размахивая руками. Повернувшись в следующий момент, я их на прежнем месте уже не увидел.

День прошел плодотворно. На полу веранды, накрытые одеялами, стояло: десять трёхлитровых банок с томатным соком, пять яблочного компотов. Также десятка два литровых и восемьсот граммовых банок с салатами, и десяток пузатых «малышей» со свекольной поджаркой.

Я протопил баньку. Уже ближе к девяти вечера первыми ее посетили девчонки, потом пошли париться мужчины.

С ночи по крыше барабанил дождь. Утром на улице непривычно темно. Понедельник. Собираемся на работу и в школу.

– Варлаам, ты не видел мой зонтик?

– Мне делать нечего, как смотреть за твоими вещами…

– Я серьёзно, – Соня растерянно смотрит мне в глаза.

– Я тоже… Не видел!

Задав тот же вопрос детям, жена пошла искать. От меня не ускользнула кислая мимика детских лиц и бегающие глазки.

– Где зонтик?

– Это… там… нам… ну…, – начал, было, сын, выкручивая себе пальцы.

– Где?

– Папа, понимаешь…? – Ксюша пытается помочь брату.

– Да! Где мамин зонтик?

– Я… это… парашют для Барсика сделал…

– ???

– Он даже не мяукнул, когда парил с крыши…

– Вечером покажешь, – приложил я палец к губам, давая понять: «Маме ничего не говорим».

Они быстро исчезли в своих комнатах.

– Не нашла, – разочарованно проговорила супруга.

– Вечером найдём. Бери мой. Я не раскисну, чай не сахарный…

После работы ехали с Соней в хорошем настроении. Ветер перегонял через дорогу опавшую листву. Кроны деревьев качались, сбрасывая желто-красные парашютики. От свежести и прохлады после дождя, дышалось легко полной грудью. И даже двигатель работал «шелестя», веселясь отсутствию зноя.

– Ну, Самоделкин, неси свою конструкцию, – после ужина, попросил я сына, – Сонечка присядь, пожалуйста, и молчи…

– Папа, смотри, – Ванька влетел в зал, разложил свою поделку на столе, – Вот видишь? Я отпилил ручку, а вот этот механизм приспособил под раскрытие парашюта, когда Барсик своим весом тянет вниз… Бах! – сынок продемонстрировал, как распахнулся парашют, ранее бывший зонтик…

Соня смотрела и слушала молча. По её щекам катились слёзы. Ксюша стояла, подперев дверной косяк, смотря на маму.

– Мамочка, любимая, не плачь, пожалуйста! Мы с Ваней накопим денежки и купим тебе новый зонтик…, – сквозь хлынувшие слёзы проговорила она.

Ваня смотрел на наших дорогих девочек, начиная всхлипывать.

– Хорошая получилась конструкция. А я вот в детстве не догадался, что так можно, – у меня в руках был зонтик-парашют, – Молодец, сын! Настоящий изобретатель!

Оторвав взгляд от конструкции, я увидел лица семейства, выражающие вопрос и недоумение. Слёзы прекратились в одно мгновение.

– А я думал, Вы меня ругать будете…, – выдохнул Ванятка.

Комнату заполнил наш дружный смех.

Третий зуб

Пора летних отпусков. В тот год мне несказанно повезло. За качественно выполненную работу, я получил право на отдых в середине июня. Да ещё на выданную премию удалось приобрести два авиабилета на себя и сына к побережью Чёрного моря. Ну, чем не мечта и её свершение.

До счастливого дня оставалась неделя.

– Пап! – ко мне подошёл явно чем-то расстроенный восьмилетний сын. – У меня язык вот там что-то цепляет, – он раскрыл широко рот и пальцев показал нёбо за передними зубами.

– Идём к окошку! Открывай рот!

«Мать… перемать… что это такое?», – посредине нёба, между передними зубами красовалась белая кость.

– Косточка застряла? Давно это у тебя? – у меня по телу пробежал холодок.

«А если заражение? Тьфу-тьфу. И надо же перед самым отъездом», – терзаюсь внутри.

– Не знаю! Давно! Раньше меньше было…, – задумчиво отвечает Ваня.

– Так быстро собирайся, поедем в неотложку… Нет! Сразу в стоматологию.

«Хорошо Соня на работе, Ксюша у подруг… Может, пронесёт нелёгкая?», – собираю документы и вместе с сыном выходим на улицу.

– Открывай ворота…, – ребенок ловко оттягивает запоры и распахивает одну, потом другую створки.

Приехали в райцентр и сразу в больницу.

– Талонов на сегодня нет! – регистратура неприступна.

Услышать такое, отстояв очередь…

– Нам срочно… у нас это…

– С острой болью?

– Да! – выпалил я.

– Чего же вы папаша молчали и в очереди стояли? – девушка в белом халате привстала и сквозь стекло посмотрела на Ивана.

Я наступил ему на ногу. Лицо сына исказилось от боли.

– Бо-о-ольно-о-о… па-а-а…, – я прикрыл ладонью рот ребенка.

– Терпи, сынок. Сейчас тётя даст нам талончик… и пойдём к врачу.

– Папаша, полис давайте!

Через две минуты мы поднимались по лестницы к хирургу.

– Мужчина, вы куда? Здесь очередь!

– У нас экстренный случай! У нас это…

Не знаю почему, но на сына без слёз смотреть было невозможно. На лице было написано страдание, и он просто не стоял на месте.

– Ты чего? – шепчу ему в ухо.

– В туалет хочу…

– Потерпи! Доктор сейчас посмотрит, сходим.

Медсестра предложила надеть бахилы и присесть на свободный стул. Врач у себя в кабинете работал с пациентом. В приоткрытую дверь мы наблюдали за ним.

– Пап, а что дядя делает?

– Наверное, зуб вырывает.

– Мне тоже… будет вырывать?

– Не знаю. Мы с тобой вообще не знаем, что у тебя там.

Из операционной вышел мужчина.

– Что у вас? – совсем юный врач смотрел на Ивана.

– Доктор, понять не можем, то ли кость застряла в нёбе, то ли зуб третий растёт между передними в другую сторону…

– Посмотрим! Проходи, садись в кресло. Так, так… Да-а-а-а-а… Ирина Сергеевна, напишите мальчику направление на снимок… Редкий случай.

– Вы скажите, что у него там, – я стою на входе в операционную.

– Хороший растёт зубик. Но его придётся удалить, а для этого сделайте снимок.

Перед нами три человека. Заявляем себя крайними и мчимся в туалет. Счастливые идём вальяжно обратно.

– Папа, а я боюсь…

– Чего боишься?

– Мне будет больно.

– А, ты про это? Ни капельки не больно. Врач сделает тебе укольчик маленьким шприцем и у тебя все занемеет. И ты совершенно не почувствуешь, как зубик выйдет.

– Я всё равно боюсь…

– Тогда мы никуда не полетим на самолёте. Будем трястись сутки на поезде. Сутки туда, сутки обратно… потеряем два дня и вместо четырнадцати дней, на море отдохнём только двенадцать.

– А почему нельзя на самолете?

– Так, стюардесса на трапе проверяет у всех пассажиров рты, чтобы все зубики были здоровы.

– ???

– И у кого есть больной, того не впускают в самолёт. Увидит она твой неправильно растущий зубик и отправит нас в больницу. Пока мы будем ездить, самолёт улетит.

– Ну, он у меня не болит?!

– А вдруг при взлёте заболит? Тогда придётся возвращаться обратно. На борту врачей нет. Это же не корабль.

Держа снимок на вытянутой правой руке, Ваня гордо вышагивал до кабинета хирурга.

– Сынок, мне здесь посидеть или с тобой?

– Я сам…

В какой-то момент из глубины кабинета раздалось: «Айяйай». У меня сжалось сердце. Насилу заставил себя сдержаться, чтобы не войти. Через пять минут дверь открылась, и ко мне вышел улыбающийся сын, а за ним стоял уставший доктор.

– Корнем, зараза, зацепился. Пришлось раскачивать. Мальчик молодец! Два часа не кушать. До свидания!

И вот настал счастливый момент, когда нас родственники привезли в аэропорт. Мы прошли регистрацию, дождались объявления посадки. В потоке пассажиров вошли в салон авиалайнера и заняли свои места. Ваня летел в первый раз, но смотрел не в иллюминатор, а на меня.

– Сына, смотри, как много интересного. Вон заправщик поехал к самолёту. А там…

– Папа! – Ваня смотрел на меня строгим взглядов, осталось только свести брови и нахмуриться.

– Что? – спросил у него с улыбкой.

– А почему тётенька не смотрела у пассажиров зубы?

– Слушай, точно! Наверное, сделали рентгеновские рамки, чтобы каждому в рот не заглядывать…

Пост

Эпизод нашей жизни, о котором пойдёт речь, произошёл как раз на той неделе, когда мы с Иваном собирались лететь к Чёрному морю.

Моя Сонечка претерпела тогда два потрясения. Первое – удалённый третий зуб нашему сыну, а второе…

«Шёл мужик по рельсам.

Шёл издалека…

Под откос скатилася

Буйна голова…

Ничего сходил за хлебом?!»

Выхожу вечером из ванной комнаты. Халат на босо тело. Вытираю голову.

– Сонечка! Как тебе мой помолодевший вид?

Хорошо жена сидела за столом, работая на швейной машинке.

– А-а-а-а! – на крик супруги в зал прибежали дети.

– Мама, что…

– Мамулечка, ты чего кричишь?

Я аж подпрыгнул на месте. Сердце билось с бешеной силой. Руки с полотенцем опустились. Сонечка показала на меня рукой:

– Варлаам, ты, что с собою сделал? Ты как полетишь? – дети повернулись и смотрели на меня. У Ксюши открылся рот, а Ваня скрестил руки на груди.

– Сбрил усы и подстригся! Чего так орать?

– Папочка, а где твои усы? – ехидно спросила дочь, пристально смотря мне в глаза.

– Сбрил! А ну, вас, – я повернулся, чтобы пойти в свою комнату.

– Папа лы-ы-ысы-ы-ый, – протянул сынок.

Дети стояли, обняв маму с двух сторон.

– Можно подумать чудовище увидели, – я уже и забыл, куда и зачем пошёл.

– Ты, не поверишь, но это так, – улыбаясь, проговорила супруга. – Нет, я всё понимаю. Ну, подстригся коротко, а зачем под станок голову брить?

– Чтоб она дышала и загорала. К тому же расческа не нужна. Платочком протер пот и…

– Я с ним не поеду, – заключил Иван и вышел.

– Пап, ты не выходи из дома, когда ко мне придут подружки. Напугаешь, – Ксения прошла мимо меня к себе.

– И это мои дети?! Позор мне на мою лысую голову…

Подойдя к зеркалу, я увидел горбоносое, безусое, со впалыми щеками кащееподобное изображение. Внешний вид портила совершенно белая лысина на фоне загоревшего лица и шеи.

– Да-а-а-а… я ещё хотел…, – проговорил, проводя рукой по своему лбу.

– Чего хотел? – насторожилась моя любимая.

– Брови сбрить, чтоб всё ровненько было.

– Варла-а-а-ам, прек-а-а-ати-и-и! Спасть сегодня будешь на веранде!

Утром мы ехали в Воронеж. Надо было кумовьям, пока мы не улетели, завести немножко картошечки, морковки, лука, солений, маринадов… ну, всего чуть-чуть. Заодно и свои покупки необходимые сделать, по списку жены.